Душа скорбей

Джексон напоил ее чаем, куда предварительно добавил несколько капель снотворного, и Сесилия снова уснула. Вампир пару минут смотрел на то, как она плакала во сне. «Его нет ―она плачет, он есть ― она плачет», ― подумал Мартелл. Тяжело вздохнув, он направился вниз. Он почти всю ночь занимался своими текстами и песнями и, когда вся эта заварушка с новорожденными пройдет, планировал выпустить новый альбом. Джексон не переживал. Совсем. Зачем ему переживать за тех, кто ничего полезного так и не сделал, и более того ― в мыслях Джексона делал только хуже. Ну правда, почему бы просто не позволить Белле умереть? Это многое бы облегчило ― жизнь Джексона и Сесилии точно, по крайней мере. Для Мартелла это было весомой причиной. По этой же причине он больше не мог спокойно реагировать на Эсми. Когда он узнал, что та помогает Белле, спросил: «Зачем ты это делаешь?». Эсми ответила с мягкой, снисходительной улыбкой, которую обычно адресуют ребенку, раскапризничавшегося и не желающего мириться с обидчиком: «Разве она не член моей семьи?». «Она причиняет боль Сесилии» ― произнес Джексон, но где-то в глубине души он уже понимал, каким будет скорбный ответ Эсми. Она выдохнула, тоже понимая это. «В семье иногда случаются ссоры». Этим она подвела черту под любым будущим с Джексоном. На этом всё было кончено. Семья. Она назвала Беллу и Сесилией семьей. Для Джексона Мартелла одна эта реплика была причиной навсегда стереть воспоминания об Эсми Каллен и о проведенном вместе времени. Это решение отдавалось тоской и легким сожалением, но Джексон по итогу не смог поступить по-другому. Идеи о семье Эсми, о поддержке, любви были ему близки, но существовала разница: Эсми была готова любить многих. Для Джексона любовь начиналась и заканчивалась на двух живых людях, и на двух ― мертвых. Эсми с ее мягким голосом, вежливой ласковой улыбкой, податливыми губами и красивым лицом оказалась хорошей… слишком хорошей для кого-то вроде Джексона Мартелла. Какая забавная шутка. У Сесилии был стержень, и она характером походила на Джексона ―поэтому он так и не смог в нее влюбиться. У Эсми был стержень иного рода, и характером она была полной его противоположностью ― и ее он тоже не смог полюбить. Да, с такими размышлениями он так никогда и не найдет никого. Джексон хмыкнул. Он, впрочем, не очень-то и искал. Ему было комфортно здесь и сейчас, а для удовлетворения мужских потребностей он всегда мог встретить какую-нибудь приятную девушку. А потом… о «потом» можно поразмыслить, когда придет время. Куда ему спешить? Сесилия проспала почти до двенадцати часов, до самого начала битвы. Видимо, снотворное сделало свое дело, и оказавшись под его действием, Каллен провалилась в глубокий, крепкий сон. Бьянка неожиданно проснулась рано, но даже когда Джексон заметил это, девочка продолжала лежать в своей кровати, о чем-то разговаривая со своим длинным котом-обнимашкой. На вопрос отца, хочет она встать, Бьянка ответила отказом. Через час она встала сама, и пришла на кухню, волоча за собой по полу того самого кота. На ней была прелестная голубенькая ночная рубашка. Сесилия обожала одевать дочь именно в платья, юбки и вообще делать из Бьянки маленькую модель, но розовый цвет обе одинакового не любили. С тех пор, как Бьянка научилась говорить ― а под говорить Джексон подразумевал только возможность голосом давать понять, что ей нравится, а что нет ― одежду она выбирала себе вместе с мамой, и подходила к этому делу очень серьезно. Джексон в очередной раз убедился, что Бьянка вырастет абсолютной Сесилией. Даже если внешне девочка была копией своей родной матери Авроры. «Наша с Сесилией дочь, ― хмыкнул вампир, поднимая малышку на руки. ― Но они просто не знают, что эта дочь ― Сесилии и твоя, да, Аврора?» ― Моя малышка уже проснулась? ― ласково проворковал Джексон, целуя ребенка в пухлые щечки. ― Папа, ― еще сонно пробормотала Бьянка, выпуская из рук кошку и обнимая отца за шею. Она понежилась в его объятиях, с удовольствием вдыхая прохладный, вкусный, отцовский запах, а потом вдруг встрепенулась. ― Мама! ― требовательно объявила Бьянка, поглаживая отца по непослушным волосам. ― Где мама, папа? ― без запинки выдала она, и Джексон улыбнулся. ― Мама еще спит, моя прекрасная девочка, ― сказал Джексон. ― Давай не будем ее будить. Пойдем умываться и одеваться? ― Да! ― радостно проговорила девочка. ― Пусти меня, я сама пойду! ― почти не проглотив букву «п», заявила Бьянка, махая в воздухе ножками. Джексон покорно отпустил дочку, и та поспешила в ванную. Конечно, по итогу ей понадобилась помощь в том, чтобы почистить зубы, но с другим она справилась сама. Аккуратно сняла свою ночную рубашку, выбрала свободное джинсовое платье, кофточку к нему, и протянула отцу резинки, чтобы сделать ей прическу ― со своими довольно густыми для трехлетки волосами Бьянка справляться сама еще не научилась, и Джексон порой задумывался, смог ли он справляться так, если бы волосы Сесилии не привлекали его так в свое время. Хвостики в любом случае получились идеальными, Бьянка надела ободок с короной и довольно покрутилась у зеркала какое-то время, пока отец заправлял ее кровать. ― Мы плосто обязаны пойти гулять, ― в лучшем стиле своей матери заявила Бьянка, довольная своим внешним видом. Реплика вызывала взрыв хохота у Джексона, и он даже опустил то, что она снова проглотила нелюбимую «р», даже не заменив ее на куда более простую «л». ― Шилес, ты просто сказка! ― заявил он. Второе имя малышки не использовалась нигде, кроме официальных документов ― что лишний раз не нервировать Сесилию, которая делала вид, что этого имени у дочери больше нет ― но иногда дочка действительно больше напоминал Шилес, чем Бьянку. Девочка вряд ли поняла похвалу отца, но улыбалась очень довольно. К тому моменту, как проснулась Сесилия, дочка была уже полностью накормлена стасканными из-под рук отца блинчиками, и теперь пыталась незаметно подкормить блинчиками свою кошку. Сесилия спустилась вниз уже умытая, и увидев ее костюм, Джексон не сдержал новый приступ смеха. ― Он смеется над нами? ― спросила Бьянка. ― Не обращай внимания, мое солнышко, ― ласково проговорила Сесилия. ― Он просто завидует, что у него такого костюма нет, ― заявила брюнетка, гордо поправляя лямки своего джинсового комбинезона с укороченной юбкой-миди. Единственное, что различалось у матери и дочери ― цвет. Одежда Сесили была сероватой, в отличие от светло-голубого платья девочки. ― Очень завидую, ― согласился Джексон. ― Однако, как бы я себя ни любил, боюсь, мои ноги будут не так эффектны в этой юбке, как твои. ― А ты надень и проверь, ― хмыкнула Сесилия, присаживаясь за стол. ― Только предупреди заранее, я достану камеру. Ладно, я встала, потому что меня разбудил запах блинчиков. ― Да, я, создание тьмы и ночи, решил порадовать двух своих ангелочков, ― произнес Джексон, и поставил тарелку перед Сесилией. Девушка довольно хмыкнула. ― Не помню, чтобы меня называли ангелом до этого, ― заявила она, макая блинчик ― как она любила, французские, тонкие, пористые, кружевные ― в вазочку с джемом. ― Люцифер тоже ангел в некотором роде. Сесилия схватила со стола декоративную подставку для салфеток и запустила ею в вампира, но тот без особых усилий перехватил ее. Бьянка рассмеялась. На секунду глаза Сесилии сверкнули весельем, но она перевела взгляд на часы, и веселье погасло. Двенадцать-тридцать. Битва уже шла. Глаза Сесилии охладели, и она о чем-то крепко задумалась. Защитный дар Джексона укрывал дом, присутствующих в нем и помогал отслеживать чужие перемещения. Все чувства вампира были выкручены на максимум, и он с трудом не дергался от малейшего лишнего звука в лесу. В большей степени он контролировал именно задний двор, почему-то не думая о том, что новорожденный мог бы прийти со стороны оживленный улицы. Он смутно представлял, где проходит битва, и по какой траектории мог бы двигаться сбежавший вампир, а потом большую часть своего внимания обратил на лес. Но на Бьянку, конечно, общее волнение не повлияло. ― А где… ― она запнулась. ― Кал… Кал. ― Кар-кар, ― передрзанил ее Джексон. ― Ка’ла’л, ― выдала Бьянка. Сесилия слабо улыбнулась. ― У него появились важные дела на работе в больнице, ― сказала она. Как правило, упоминание больницы отбивало у Бьянки любое желание говорить об этом дальше. ― Пока ждем его, давайте посмотрим мультфильмы? ― Давай! ― согласилась малышка, а потом вдруг выдохнула. ― Бедный Ка’ла’л. Лаботает с уколами. И она крупно вздрогнула. Сесилия рассмеялась. Спустя минут десять она с дочерью забралась на диван для просмотра мультика. Джексон принес пиалы с мороженым, отдал их Сесилии и Бьянке. Сам сел рядом с Каллен, обняв ее одной рукой. Бьянка прильнула к матери и, судя по всему, не собиралась отпускать ее в ближайшее время. ― Что смотрим? ― вампир чуть повернул голову и коснулся виска подруги осторожным поцелуем. ― «Русалочку»! ― Опять?! ― Джексон притворно ужаснулся, наигранно застонав. В последние несколько дней они посмотрели этот мультфильм уже раза четыре. Вампир с его идеальной памятью уже мог озвучить этот фильм самостоятельно, включая все песни. ― Что тут поделаешь? ― Сесилия вздохнула, погладила животик Бьянки, сосредоточенно ковырявшей ложкой шарик фруктового мороженого. ― Этому маленькому ангелочку нравится. ― Ну ладно, ― выдохнул вампир, прикрывая глаза. ― Тогда мне тоже нравится. Они дошли до песни «Весь этот мир», любимой песни у Сесилии и Бьянки, когда зазвонил телефон. Джексон чуть увеличил громкость звука и сам дотянулся до телефона Сесилии. Лежащий к нему ближе. ― Билли Блэк, ― сказал он, передавая телефон Сесилии. Каллен ощутимо напряглась. У Билли Блэка в резервации находился Чарли, который вчера вечером воодушевленно говорил о том, как потрясающая программа ожидает их сегодня. Звонок был по крайней мере странным. ― Билли, ― поприветствовала Сесилия. Она прижалась чуть сильнее к Джексону, чтобы тот тоже слышал разговор, но Мартелл смотрел на плавающую на экране красноволосую русалочку куда внимательнее, чем обычно, будто разговор его не касался. ― Здравствуй, Сесилия, ― сказал Билли, и к собственному облегчению, Каллен не услышала в его голосе какого-то беспокойства или страха. ― Как твои дела? ― В полном порядке, ― коротко ответила Сесилия. Квилеты не знали о существование Джексона, и Сесилия не знала, в курсе ли они о Бьянке, поэтому решила ничего не говорить. ―Волнуюсь. У вас есть какая-нибудь интересная информация для меня? ― Один из волков превратился обратно буквально три минуты назад, ― с готовностью начал говорить Билли. ― Битва еще длится, но, судя по всему, новорожденных осталось совсем немного. Их всего было восемнадцать, против шести опытных вампиров и стаи волков у них нет шансов. Сет сказал, что с Эдвардом, Беллой и Джейкобом все хорошо. Из Калленов никто не пострадал, ― он чуть помолчал, потом исправился. ― Ну, по крайней мере, руки-ноги-головы на месте. Хотя возможно твой доктор вернется немного покусанным. ― Не страшно, я его любым люблю, ― выдохнула Сесилия, чувствуя облегчение от того, что Карлайл был по крайней мере цел. Она поцелует каждый укус на его теле, когда он вернется живым, важным это все равно не было, не было… ― Ты знаешь, я, кажется, плохо держу маскировку, ― вдруг рассмеялся старший Блэк. ―Совершенно не умею конспирироваться как ты или твоя сестра, ― зубы Сесилии едва заметно лязгнули при слове «сестра», но она говорить ничего не стала. Джексон довольно усмехнулся. ― Думаю, после этого дня Чарли не захочет со мной общаться. ― Папа в порядке? ― Да, хоть и озадачен моим поведением. И я еще хотел сказать, ― проговорил Билли. ―Мальчики заметили чужака. Не знаем, новорожденный или нет, он был рядом с нашей территорией, но быстро ушел. Запах слабый, не как у новорожденного. ― Поняла, буду осторожна, ― кивнула Сесилия. Джексон скосил на нее глаза, а потом равнодушно уставился в стену. ― Спасибо за информацию. Позвоните, как все закончится. ― Обязательно, ― ответил Билли, и сбросил звонок. ― Джексон, ― едва слышно пробормотала Сесилия. ― Ничего, ― покачал головой вампир. ― Рядом никого нет. Спокойно.  Сесилия кивнула. Джексон задался вопросом, насколько ее хватит, и принялся безошибочно отсчитывать секунды. Через триста шестнадцать секунд Бьянка перебралась на колени к отцу. Через шестьсот сорок девять секунд Сесилия встала. ― Сел? ― позвал Джексон, увидев, как ее лицо дрогнуло. ― Тревожишься? ― Живот болит, ― пробормотала она. Боль с утра была непостоянной, то нарастала, то пропадала, и все время тянуло живот. Или, если быть точнее, у нее будто болела матка, по крайней мере неприятные ощущения рождались именно там. ― Мама? ― позвала Бьянка. ― Мама, ты куда? ― Пойду выпью воды, милая, ― улыбнулась Сесилия. Бьянка кивнула, милостиво отпуская ее. Она взяла обезболивающее, стакан воды и вышла на задний двор. Выпила, и стала ждать, когда боль утихнет. Спазматические боли внизу живота и в пояснице, режущие, сильные. Сесилия прикрыла глаза и облокотилась на высокую перегородку. Наведя чай, девушка выключила везде свет и вышла на задний двор, всунув ноги в старые, закрытые туфли. Ее оголенные плечи тут же обдало потоком холодного воздуха, но девушку это не смутило. Ночью обычно так тихо, что редкие отдаленные звуки — голоса людей, собачий лай, скрип дверей — слышны, будто они совсем рядом. Сесилия настолько заслушалась этой ночной симфонией, что не услышала, как к ней подошли. ― Доброй ночи. Сесилия взвизгнула и дернулась, больно ударившись о деревянную балку. Зашипела, но ушибленное место тут же остудило холодное прикосновение. Карлайл Каллен виновато улыбнулся. Девушка улыбнулась. Могла ли она тогда, в эту ночь подозревать, во что превратит ее общение с этим вампиром. Знала ли она, что это будет любовь? Причем такая огромная, всепоглощающая, любовь, которая теперь составляла почти всю ее жизнь? Думала ли она, что в итоге выйдет замуж, такой молодой, двадцатидвухлетней? А Карлайл, наверное, думал. Надеялся на это. Ведь даже тогда ― В ночной рубашке, без макияжа, и растрепанная ― она казалась ему красивой, и он смотрел на нее так, будто не верил, что все-таки нашел. ― Карлайл, ― пробормотала Сесилия, смутно надеясь, что сейчас в этой зеленой густоте мелькнет что-то бледное, светлое, и во дворе окажется ее муж. Конечно, она понимала, что этого не могло случится, но мысль об этом приятно согрела, и Сесилия улыбнулась. На качелях, где они вчера играли с Бьянкой, осталась ее кукла. Красивая фарфоровая игрушка в симпатичном клетчатом бордовом платье смотрела на Сесилию пустым взглядом стеклянных зеленых глаз. Поддаваясь какому-то странному порыву, ощущая, как боль затихает внизу живота, она направилась к ней. Она протянула руку, чтобы взять куклу, но тут порыв ветра захлопнул дверь за ее спиной, и Сесилия обернулась, чтобы посмотреть. Стекло не треснуло, но задрожало. Каллен обернулась обратно, собираясь взять куклу и вернуться в дом, но за те секунды, что она поворачивалась, она вдруг почувствовало это. Знакомое чувство, которое уже испытывала, впервые столкнувшись нос к носу с Джаспером Хейлом. Будто прямо перед ней стояла дикая, голодная пума. Рука Сесилии, потянувшаяся к кукле, замерла, а пальцы ― дрогнули. Острая судорога пронзила живот. Знакомое чувство страха облепило изнутри, тот же страх, которая она испытала, оказавшись опрокинута Джаспером на пустынном шоссе, оказавшись запертой в одной палате с наркоманом Томасом О’Нилом, и тот же страх, что она испытала перед вошедшей в ее кухню Викторией. Перед ней стоял вампир. Это был совершенно молодой юноша, крепко сложен, с темными волосами и угловатым лицом. Его широко распахнутые глаза светились кроваво-красным. У него не было одного уха и одной руки. На шее зияла странная рванная рана. Вероятно, ему пытались откусить голову, но он вырвался и убежал. И теперь нашел ее. Сесилия постаралась не двигаться, глядя ему в переносицу. В ее голосе снова заговорил тот противный телевизионный диктор, только в этот раз он говорил не о террористах и как вести себя в плену, а как действовать с дикими животными. «Не убегайте от животного, не поворачивайтесь к нему спиной, а медленно отступайте пятясь, наблюдая за его поведением. Не паникуйте, не делайте резких движений, не размахивайте руками, не кричите». Она могла позвать Джексона. Он быстро окажется здесь, самое худшее, что ее ждет ― укус. Она превратится в вампира, либо Джексон успеет убрать яд из ее организма ― как сделал Эдвард с Изабеллой. Ее вряд ли успеют убить за те крошечные секунду, за которые Джексон преодолеет расстояние в несколько метров, из гостиной на улицу. Инстинктивная реакция Сесилии при виде чужого вампира была полнейшим ужасом. Девушка застыла, словно окаменев, и уставилась на него. Бежать было некуда. Вампир смотрел на нее, будто не зная, что делать. Вероятно, барьер Джексона, скрывающий ее запах и биение сердца мешали ему понять: враг перед ним или потенциальная добыча. Она опустила дрожащую кисть и сделала шаг назад. Вампир проследил за ее движением, оценивая, а в следующее мгновение его лицо вдруг резко исказилось. Сесилия поняла, что произошло. Внутри купола Джексона она ощущала себя как в криокамере. Теперь это исчезло. Ее запах, ее сердце стали очень яркими и громкими. Лицо вампира исказилось, и он бросился к ней, оскалился, зашипел. «Зачем Джексон это сделал?» ―подумала Сесилия, ощущая сильный порыв ветра, с которым вампир подлетел к ней. Она даже не успела толком испугаться происходящего, пальцы вампира с сильным нажимом прошлись по ее плечу, но вдруг исчезли. Что-то черное метнулось перед ее глазами, такое же быстрое и сильное. Сесилия повернулась медленно. Ее сердце бешено билось где-то в горле. Раздался противный, резкий скрежет, который мог бы вполне быть звуковым сопровождением боли в ее животе, и когда она посмотрела на новорожденного, тот был уже мертв. А еще Сесилия вдруг поняла, почему Джексон убрал защиту ― совсем рядом был еще один вампир, который не позволил бы навредить юной миссис Каллен, а Джексон спрятал себя и ту, которую Сесилия предпочла бы спасти даже ценной своей жизнью. Зона его влияния значительно снизилась, но он прятал себя и Бьянку не только физически ― но и в воспоминаниях Сесилии тоже. Этот вампир черной тенью стоял над поверженным новорожденным, сражение которого не заняло и полминуты. Голова молодого вампира осталась лежать у самых качелей, почти у ее ног каким-то неправильным осколком скульптуры. Если и Калленам было так легко сражаться, то она совершенно зря нервничала сегодня утром. Красивый, черноволосый мужчина в черном костюме очаровательно улыбнулся ей. Он быстро и деловито разорвал на части обезглавленное тело. Сесилия хотела отвернуться, но не смогла и продолжала смотреть. Двинуться с места она тоже не могла: ноги словно приросли к земле. ― Дорогая Сесилия, надеюсь, вы не пострадали? ― ярко улыбаясь, спросил Аро Вольтури. *** ― Чисто из профессионального любопытства, сколько всего их было? В Сиэтле они здорово наследили, ― бросая взгляд на пленницу Калленов, поинтересовалась миниатюрная Джейн Вольтури, которую за дымом погребального вампирского костра почти не было видно. В ее безучастном мертвом до этого голосе прозвучал интерес. ― Восемнадцать, включая эту девочку, ― ответил Карлайл. Неприятно жгло прокушенное плечо, и еще несколько мест, куда новорожденные дотянулись зубами. Эсми кидала на него виноватые взгляды ― Карлайл не раз подставлялся, прикрывая ее. Карлайл предпочел сосредоточиться на боли и на разговоре с посланниками королевского клана, чем думать о Сесилии. Он не увидит ее еще ближайший час-полтора, но все равно хотелось поскорее развязаться, чтобы хотя сообщить ей о том, что он жив. Волки, без сомнения, позаботятся об информированности дочери Чарли, но после новостей о Вольтури она все равно будет нервничать. Да и голос ее хотелось услышать поскорее… Глаза Джейн округлились. Она опять посмотрела на костер, заново оценивая его размер. Феликс и вторая тень, которого Белла так и не смогла опознать, обменялись долгими взглядами. ― Восемнадцать? ― с сомнением повторила Джейн. ― Совсем зеленые, ― пренебрежительно отмахнулся Карлайл. ― Ничего не умели. Еще несколько минут ушло на выяснение Вольтури всех обстоятельств создания новорождённых, их планов и целей. Эдвард не сдерживал иронию: все это походило на ужасно подкупной суд, в котором судьи уже знали все детали преступления, но делали вид, что не закрывали на них глаза ранее. К концу беседы Карлайл даже перестал отдергивать Эдварда. Пусть говорит что хочет. Просто дайте Карлайлу хотя бы позвонить жене, прежде чем отправиться помогать Джейкобу Блэку. После того, как Бри Таннер была убита, ожидалось, что Вольтури уйдут. ― Пошли, ― сказал Джейн. Эдвард озабочено поглаживал плечи Беллы. Все Каллены начинали потихоньку выдыхать, как вдруг Джейн улыбнулась во весь рот с ангельским выражением лица. ― Аро, наверняка, уже обо всем поговорил, сопроводим его домой. Облегченный выдох у каждого застрял в горле. ― Аро? ― недоверчиво проговорил Эдвард, вглядываясь в мысли Джейн, и вдруг его лицо дрогнуло. ― Нет! Что он от нее хочет? ― Просто поговорить, ― равнодушно проговорила Джейн. ― Он сообщил, что пришел не так давно, мы как раз собирались идти к вам. А он направился в город. ― Чего Аро там забыл? ― спросил Джаспер недовольно, оглядываясь на Эдварда, будто тот пояснит, куда и зачем отдельно от свиты направился Аро Вольтури. Джейн не ответила. Посмотрела на Карлайла, и ее губы чуть дрогнули в насмешливой улыбке. Карлайл понял еще до того, как брат-близнец Джейн, Алек, открыл рот, чтобы ответить. ― Аро, без сомнения, был счастлив, узнав, что его добрый друг нашел свою спутницу и связал себя узами брака. И он решил лично поздравить с таким событием…. Как ее зовут? ― спросил он, обернувшись к одному из охранников. Его голос прозвучал мягко и нежно, как дорогой зефир. ― Сесилия Каллен, ― произнес четвертый вампир Вольтури. ― Прими наши поздравления, Карлайл. ― Благодарю, Деметрий, ― сухо произнес Карлайл. ― Не думаю, что есть о чем переживать, ― произнесла Джейн. ― Аро просто поговорит с ней. Уверена, они уже закончили. Ты знаешь, Карлайл, Сесилия очень его заинтересовала. Что-то Аро увидел в ее мыслях. Он искренне восхищен твоей молодой супругой. Карлайл кивнул, не зная, что ответить. При мысли о том, что Аро Вольтури сейчас беседует с его женой… Как там Бьянка? А Джексон? Что происходит? Серые плащи растворились в густом дыму, а в воздухе появился новый резкий запах, но Карлайла это уже не волновало. Элис принялась скакать рядом, о чем-то виновато говоря, едва не плача, но Каллен не нашел в себе силы ее слушать. Он направился в свой дом, чтобы найти свой телефон и позвонить жене, а потом взять аптечку и направится к Джейкобу… Почти у самого дома он сменил маршрут. Джейкоб подождет минут десять, он оборотень, а с женой Карлайла могло произойти что-то непоправимое. ***  ― Сесилия, радость моя, ― очень мягко сказал он, и нарочито медленно подошел к ней, держа руки ладонями вверх.  Язык присох к горлу. Сесилии потребовалось около минуты, чтобы взять себя под контроль ―непозволительно много в присутствии вампира, даже дружелюбно настроенного. ― Господин Аро, ― пробормотала она. Сделала пару глубоких вдохов и выдохов и, наконец, собралась с мыслями. ― Здравствуйте. Благодарю за спасение, ― сказала она, неловко мотнув рукой в сторону останков вампира. Аро добродушно улыбнулся. Сесилия не решилась думать, насколько искренне. Уже второй раз она сталкивается с Аро Вольтури, и снова недостаточно собрана и серьезна, чтобы понять его. Потрясающая возможность. Внезапное инстинктивное облегчение, вызванное его появлением, выбило ее из колеи гораздо сильнее, чем хотелось бы. Знакомый дьявол был лучше, чем дьявол, которого ты не знаешь. ― Что вы, пустяки, не мог поступить по-другому, ― заявил он, сверкая белозубой улыбкой. Этот мягкий, ласковый голос она бы узнала везде. ― Я захотел навестить вас и своего доброго друга, но вдруг на пути к вам обнаружил это юное недоразумение и решил ускориться. И обойдемся без господ! ― Сесилия нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть. ― Должен отметить, что вы прекрасно выглядите, ―  он окинул ее внимательным взглядом. ― Мне казалось, в последнюю нашу встречу, вы были на грани. Во время этого разговора Аро все равно проникнет в ее мысли, поэтому она решила быть откровенной. ― Я была. И я даже перешла эту грань, изрядно потрепав мужу нервы. Впрочем, если вам интересно… ― и она протянула ему руку, которая почти не дрожала. Аро посмотрел на нее почти с детским восторгом. ― Вы само очарование, ― глава клана Вольтури широко улыбнулся, его глаза сверкнули. ―Знаете, не многие так элегантно предлагают мне увидеть все самому, их приходится просить. Аро ухватился за протянутую ладонь аккуратно, стараясь не сжимать, и, в этот раз, зная, что она не обладает даром сестры, аккуратно вошел в разум Сесилии, как хороший гость, постучавшись в дверь и стряхнув грязь с ботинок. Он осматривал все последние события, вслушивался в диалоги, ничто не могло ускользнуть от его взора.  Это все равно было неприятно. Возможно, вампиры переносили такое вторжение легче, но у Сесилии не было сегодня сил, чтобы перенести это. Ужасное чувство. Мысли и нервы Сесилии превратились в огромную библиотеку, и кто-то чужой, неспеша, шел по ее проходам, водил пальцами по корешкам, доставал книги, пролистывал, ставил на место, а порой ронял на пол, оставляя их шелестеть страницами. Сесилия не могла сказать, сколько прошло времени — мгновение или вечность —, прежде чем Аро отстранился. Лицо его не теряло добродушного, ласкового выражения.  ― Интересно, ― вдруг довольно скупо произнес он и добавил, будто для самого себя: ― Что же из вас получится, когда вы станете вампиром… Мой дорогой Карлайл оповестил меня, что наконец-то связал себя узами брака. Поверьте, эта новость сделала меня абсолютно счастливым. Позвольте поздравить вас, Сесилия. ― Спасибо, Аро, ― она улыбнулась, действительно чувствуя счастье от того, что стала женой Карлайла. ― Для нас это было радостью. А на счет моего обращения… Аро махнул рукой, точно добродушный дедушка, который прощал внучке неразумные слова.  ― О, я вас не тороплю. Я вижу в вас решимость это сделать, вижу решимость Карлайла. С вами у меня проблем не будет. У Аро было много улыбок, и он менял их с поразительной скоростью. Тонкая, обвиняющая улыбка появилась на его лице на полсекунды, но Сесилия заметила ее. Обвинение, предостережение. Если Аро хотел передать угрозу Белле и Эдварду, то… с одной стороны, правильно, что он выбрал Сесилию — это доставило бы ей удовольствие. С другой — угроза могла получиться более эффектной через Эсми или Карлайла. Сесилия ответила ему на улыбку той потрясающей улыбкой, которая обычно сводила мужчин с ума. ― Разве я посмею доставить вам проблемы, Аро? ― Вы были бы самой очаровательной проблемой, миссис Каллен, ― в ответ на ее тонкий, дружественный флирт заявил Аро. ― Но я чувствую необходимость объясниться перед вами. Сесилия недоуменно моргнула.  ― Объясниться? ― Да. Почему я не остановил эту вампиршу. Викторию, ― голос Аро, до этого согревающий как летнее солнце Италии, похолодел на несколько градусов. ― Если бы она убила вашу сестру, мы бы с вами были в выигрыше, ― откровенно заявил вампир, и Сесилия против воли испытала интерес к этой теме. Аро заметил это. ― Я бы заставил Эдварда перейти к нам и ни он, ни она бы вам больше не докучали. А потом, разумеется, мы бы перебили всю ее так называемую армию. Это было бы быстро, моя дорогая Сесилия. ― Хороший план. Жаль, что сорвался, ― внезапно сухими губами произнесла Сесилия, и внутри у нее все задрожало. Что ей говорить, что? ― Надо было бы взять меня в долю, я бы согласилась, ― неловко пошутила девушка. ― Но Виктории вы отказали, ― произнес Аро голосом мягким, как смоченная росой утренняя трава. Его кровавые глаза не покидали ее лица. ― Вы куда симпатичнее. Аро рассмеялся. ― Раз я так неаккуратно поставил вашего возлюбленного и его ни в чем не повинную семью под угрозу, я хотел бы искупить вину.  ― Не стоит об этом переживать, как я могу злиться, ― ослепляя Аро белозубой улыбкой, заявила Сесилия кокетливо. От флирта, даже дружеского, сводило зубы. Сесилия никогда не позволяла себе забыть, с кем имеет дело. Если Карлайл и Джексон не были для нее опасными, то сейчас стоящий перед ней вампир мог легко перекусить ей сонную артерию и оставить истекать кровью. И, возможно, даже постоять, посмотреть на это. ― И все-таки я хотел бы стать вашим добрым другом, ― произнес он и шагнул вперед. ― С меня причитается одно желание.  ― Одно желание? Она не до конца поняла, что именно он имел в виду, но в голове сразу стало яснее, изо рта исчез неприятный кислый привкус, желудок перестал казаться пустым, словно когда добрался до еды после недельной голодовки. ― Да, ― кивнул Аро. ― Вы можете прийти ко мне с любой просьбой. Убить кого-то, спасти кого-то, сделать что угодно ― я исполню это с огромным удовольствием, ― он весь светился благодушием и щедростью. Живое тепло потекло по ее животу, что-то мягко стукнуло в затылок, вернулись силы, словно она встала после долгого освежающего сна. Сесилия замерла. Ее сердце застучало, она тяжело вздохнула, стала соображать что-то. ― Стало быть, я могу попросить об одной вещи? ― спросила она глухо, почему-то хватаясь за сердце. Аро Вольтури рассматривал ее несколько секунд.  ― Можно о двух, ― наконец сказал он. ― А может, о трех? Я слышал, некий бог любит троицу. Мы посмотрим, когда придет время, ― кивнул он, будто что-то определяя для себя. ― Но я буду милостив и благосклонен к вам, о чем бы вы не попросили. И я буду счастлив исполнить нечто, что пожелает ваше сердечко. Но, конечно, в рамке законов. Против воли, рот Сесилии открылся, и она дала лучший ответ, на который была способна, и вместе с тем ― худшее, что она могла сказать вообще.  ― Жаль, что мы не в романе Энн Райс. Я бы попросила бессмертного ребенка, ― ее лицо исказилось судорогой. Она тут же закрыла рот, прикусив язык, и ощутила странную пустоту в сердце. Аро ничего не сказал о ее желание иметь ребенка, о ее разговорах с Карлайлом. Хотя, вероятно, должен был, ведь родить ребенка и растить его в обществе вампиров сопряжено с некоторыми нарушениями вампирских немногочисленных законов. Выжидает момента чтобы побольнее ужалить этой новой для него информации? Однако Аро лишь грустно вздохнул. ― Увы.  ― Я чту ваши законы, ― пробормотала она и гордо вскинула голову. Продолжила дальше увереннее: ― Итак, нечто, что я попрошу, количество будет определяться тяжестью. И вы рассмотрите и постараетесь сделать все, о чем я пожелаю. ― Разумеется. И в знак моего расположения… Руки Аро неуловимо порхнули по груди, он достал что-то из внутреннего кармана пиджака, и в следующее мгновение оказался за спиной Сесилии. Что-то холодное коснулось ее шеи, и Сесилия опустила глаза: потрясающее колье из белого золота с цейлонским сапфиром овальной огранки, обрамленным четырнадцатью бриллиантами. Украшение, достойное самой королевы ― и Сесилия Каллен, очевидно. ― Я не могу это принять, ― прохрипела она. Аро щелкнул застежкой. ― Можете, ― рассмеялся Аро Вольтури. ― Я взял это специально для вас. Пусть это будет подарком на свадьбу и моим обещанием, ― он легко провел пальцами по ее руке выше локтя и склонился к белоснежной шее, сделав легкий вдох. Сесилию тряхнуло от такой близости чужого вампира. ― Благодарю. Это очень щедро. И я сейчас не только про колье, ― пробормотала Сесилия. Аро снова появился перед ее глазами, кивнул, и она коротко склонила голову. Когда Сесилия снова выпрямилась, короля вампиров уже не было,  Прошло три секунды, прежде чем Джексон оказался рядом с ней. Сесилию обдало потоком холодного воздуха, и она поняла, что падает, когда Мартелл подхватил ее. Джексон мягко опустил ее на землю.  ― Сел, прости, я был рядом, слышишь, я бы не позволил, чтобы он навредил тебе, клянусь я был рядом, Сесилия, луна моя, любовь моя, прости меня, прости меня… ― Джексон, ― еле-еле ворочая языком произнесла Сесилия, чувствуя, как живот взрывается от сильной боли. Будто все то давление, что томилось в нем в течение дня не нашло лучшего момента, чтобы выплеснуться. Она застонала от боли, складываясь пополам, ощущая, как от травы исходит прохлада, которая остудила ее щеки. Она почувствовала тяжесть на шее, и ей показалось, что дорогое украшение душит ее. ― Что с ней произошло? ― воскликнул голос рядом с ней, и, хотя Сесилия узнала его, не смогла произнести ни слова. Она потянулась к украшению и сорвала его с шеи, отшвырнув в сторону. Частое дыхание успокаивалось-успокаивалось и вдруг замерло, словно наткнулось на острый шип. Из горла Сесилии вырвался протяжный разочарованный крик, и она почувствовала, как по ногам медленно сползают потеки темной менструальной крови. Ее подхватили с двух сторон и подняли с земли. Джексон ― или Карлайл ― перехватили ее, и близость холодного тела успокаивала что-то внутри. Лихорадочное ощущение, что ее насилуют где-то в самых сокровенных уголках души, постепенно исчезало. Сесилия чувствовала, как ее разум слабеет и уходит, отпускает ее. Сесилию охватил ужас, нет, хуже, потому что она даже не знала, как назвать это ощущение: истекающее кровью несуразное существо со всей его болью и предсмертными муками. Крик Сесилии поднялся до невероятного, ослепительного крещендо, затем вдруг угас. Сесилии на мгновение привиделся образ свечи, уносящейся с огромной скоростью вглубь длинного черного тоннеля, и фигура в темной рясе, которая бежала к ней по этому коридору, и Сесилия потянулась к нему. Потом сознание оставило ее. Джексон держал ее на руках, пока Карлайл озабоченно осматривал открытые участки ее тела на наличие повреждений, которые Аро мог ей нанести, но ничего не было. Руки Джексона чуть подрагивали. Сесилия тяжело дышала, поминутно что-то скуля сквозь обморок. Ее кровь отдавала еще более сильным запахом железа и, почему-то, лилейником.  ― Ничего, ― наконец облегченно выдохнул Карлайл. ― Никаких повреждений. Возможно, из-за шаткости ее сознания вмешательство Аро вызвало обморок, ― он посмотрел на Мартелла, но тот смотрел на Сесилию раскрытыми от ужаса глазами, будто все, что с ней произошло ― его рук дело. ― Эй, ― как можно сдержаннее и мягче позвал Карлайл. Вопреки всему, он чувствовал усталость, битва только-только закончилась, и хотя ужас за Сесилию ушел, Каллен чувствовал себя вымотанным. ― Ты все сделал правильно. Любое подозрение о тебе или Бьянке ― и Аро пришлось бы убить малышку, или вас троих.  ― Я бросил ее, ― выдохнул Джексон. ― Бросил, одну, перед вампиром, одну… ― Аро был рядом, он наблюдал, ― возразил Карлайл твердо, но устало. ― Ты быстро оценил ситуацию и принял правильное решение, кроме того, всегда следил за ними, ― этого Карлайл не знал наверняка, но почему-то был уверен, что все так и было. ― Ей ничего не угрожало, ― а уже в это ему хотелось верить самому, потому что иначе Карлайл сошел бы с ума. ― Давай уже что-то сделаем… Понимая, что Джексон слишком остро ощущает свою вину, Карлайл отправил его к Бьянке, которая явно растерялась от исчезновения всех взрослых сразу. Незаметно для девочки он перенес Сесилию наверх, в ванную. К тому моменту она кое-как пришла в себя, и хотя не до конца узнавала Карлайла, покорно позволила раздеть себя, отвести под душ и сделать все, что необходимо. На все мягкие указания мужа, Сесилия реагировала странным «да, сэр», и Каллен предположил, что она могла ассоциировать происходящее с тем, как находилась в больнице после срочного медицинского аборта ― вероятно, она тогда была под действием сильных препаратов и мало что соображала. Карлайл уложил ее на кровать, вколол обезболивающего ― ему казалось, что оно понадобится. Потом, быстро переодевшись и бросив грязную одежду прямо на пол в ванной, сбежал вниз. Застыл за перегородкой, чтобы Бьянка его не видела, и только для Джексона произнес: ― Мне нужно в резервацию к волкам. Я позвоню Розали, попрошу, чтобы она пришла к Сесилии, ― умом он понимал, что Эсми могла помочь больше, но учитывая ее отношения с Джексоном, лучше, чтобы атмосфера в доме была поспокойнее. ― Вернусь через час, самое большое ― полтора. ― Хорошо, ― также шепотом ответил Джексон, и Карлайл вышел через заднюю дверь. Розали пришла вместе с Эмметтом через десять минут. Бьянка, увидев гостей, тут же потеряла интерес к мультфильму. ― Пливет! ― радостно взвизгнула она, спрыгивая с дивана. Розали улыбнулась ей и подхватила на руки. ― Привет, красавица, ― проворковала она. ― Как я давно тебя не видела! Как твои дела? ― Все замечательно, ― заявила Бьянка, гордо тряхнув хвостиками. ― Мама спит. ― Пусть отдыхает, ― улыбнулся Эмметт. Его левая рука чуть дрожала, и Джексон предположил, что его укусили. ― Мама спит, она устала, да? ― Бьянка кивнула, но явно не поняла, что имеет в виду большой серьезный дядя. Эмметт устало выдохнул, решив не цитировать все детское стихотворение целиком. Джексон чуть согласно хмыкнул. ― Как прошло? ― спросил он, когда Розали направилась с малышкой в ее комнату, чтобы Бьянка показала ей свои игрушки. Эмметт, вопреки явной усталости, весело усмехнулся: ― Будоражащее, ― проговорил он, и Джексон в очередной раз заметил, как ловко он подбирает слова. Эмметт, если быть честным, не был похож на вампира, который много думает. Возможно, сказался многовековой вампирский «штамп» ― обычно сильные вампиры полагались на грубую силу и долго не размышляли. Близко не знакомый с Эмметтом Калленом, Джексон причислял его к таким вампирам, и даже как-то раз высказал свои мысли Сесилии. Она тогда удивилась. «Да, Эмметт не часто демонстрирует серьезное отношение к чему-то, но он очень ловкий, внимательный и хорошо анализирует ситуацию, ― сказала она, а потом, уведя глаза, пробормотала. ― Он знает, что сказать, всегда знает…» ― Их было восемнадцать, много, но без опыта даже Эсми шла за двоих, ― продолжил он, явно горя желанием поделиться. ― А с волками самим там нечего было делать. Было легко. Конечно, опыт яркий, но я бы не хотел его повторения из-за риска для семьи.  Джексон кивнул, не найдя, что ответить. Поняв, что сейчас Джексону не до его оценок битвы, Эмметт тоже замолчал. Красноглазый переключил мультфильм на какую-то спортивную игру, и вампиры больше не разговаривали. Сквозь веселый лепет Бьянки и ласковый голос Розали Джексон прослушивал спокойное, ровное дыхание Сесилии. В какой-то момент Розали поднялась к ней, но никаких разговоров не было ― видимо, Сесилия спала.  Не выдержав, Джексон поднялся к ней, но Каллен действительно спала. Резкий запах крови наполнял комнату, и вампир приоткрыл окно, а потом откопал в самом дальнем углу ящика с нижним бельем набор ароматических свеч с изображением лобелии. Сесилия купила это еще в Итаке, когда ее месячные были более-менее постоянными, и вампир удивлялся: как цветы, которые в целом не имеют запаха, могут служить основой для ароматических свечей. Тайну он понял быстро: сами по себе свечи пахли оливковым деревом, источая слабый, тонкий, нежный, немного сладковатый аромат, а лобелия каким-то странным образом блокировала запах крови.  Джексон ловко зажег несколько свечей, стараясь не сжечь себя заживо, после чего подошел к кровати и присел на самый краешек. Провел ледяными пальцами по лицу Сесилии. Девушка чуть поморщилась, но потянулась к его прикосновению.  «Моя луна, любовь моя, ― подумал Джексон, поглаживая черные волосы Сесилии. ― Что же надо сделать, чтобы этот мир не был к тебе жесток? Что мне сделать, чтобы ты была в безопасности? Кого убить надо, кого спасти?» Джексон встал и прошелся по комнате. Он заметил лежащий на комоде кошелек и, чуть помедлив, открыл его и достал маленький снимок с УЗИ. У Сесилии их было два ― один больше, другой меньше. Маленький вполне годился на кулон для медальонов, но у Сесилии все не доходили руки. Джексон не хотел, чтобы она это делала ― носить у самого сердца единственное изображение ребенка, который так и не родился, и избавление от которого так травмировало несостоявшуюся мать… Но сейчас он почувствовал, что это могло быть хорошим вариантом. Чуть подумав, он сунул фотографию под чехол телефона, пообещав себе заняться этим. Он окинул скучающим взглядом книжную полку и подошел ближе. Половину верхний полки занимала «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» ― издания с разными обложками, разных годов и несколько переводов. Джексон заметил издание 1892 года на французском языке. Сесилия очень плохо знала французский, умела читать, но не говорила и не понимала говорящих. Так что французский перевод «Тэсс» был скорее данью уважение Джексону, который давал ей деньги на покупку этих книг. Он понятия не имел, почему Сесилии нравилась эта книга, почему она с таким интересом скупала ее, но поскольку это хоть немного поднимало ей настроение, Джексон просто радовался и давал ей деньги. От скуки ― и от нежелания возвращаться к Калленам ― он пролистал пару страниц, и вдруг из страниц выскользнуло несколько небольших фотографий. Вампир ловко подхватил его и посмотрел. Три фотографии сделанные в стиле съемки на Polaroid. Джексон смотрел на них около трех секунд, посчитав, что безупречное зрение его подводит, а через мгновение его глаза расширились в удивление.  На фотографиях Сесилия была с парнем ― на одном она возвышалась над ним, обнимая за шею, а тот с улыбкой тыкался щекой ей в грудь, на другой они просто обнимались, а на третьей парень целовал довольно улыбающуюся Сесилию в нос, и было видно, что он тоже широко улыбается. Парень рядом с ней был красивым ― высокий, со светло-русыми волосами, с карими глазами, со светлой кожей. Молодые, счастливые, влюбленные, красивые… Все было не так плохо… если бы парнем на фото не оказался Оскаром Уолшем. Ярость в груди поднялась мгновенно. Ярость, страх, непонимание — все это превратилось в дикий коктейль. Джексону захотелось взять и разорвать эти чертовы фотографии. Какого хрена?! Почему она вообще их хранила?! Зачем ей нужно напоминание о таком человеке?! Джексону показалось, что все внутри покрылось холодной яростью, что ярость и злость заменили каждую клеточку его тела. Он захотел опрокинуть книжный шкаф. Подлететь к Сесилии, разбудить, затрясти как куклу и просто зарычать ей в лицо. Почему она хранила эти фотографии, почему?! Его бросало из стороны в сторону, он не знал, за что схватиться, что сделать. Джексон понятия не имел, почему эти фотографии вызывали такую бурную реакцию, но ему хотелось просто рвать и метать. В голове не было ни одной связанной мысли, кроме одного вопроса, окрашенного в кроваво-красный цвет и подсвеченный бордовым неоном: «Почему она хранила эти фотографии?!» Джексону понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. И под «успокоиться» он имел ввиду не то, что он действительно успокоился, а то, что он спокойно убрал фотографии в карман джинсов ― он планировал вернуться к этому вопросу, как только Сесилия проснется, если к тому моменту Карлайл не вернется; если разговор придется отложить, то будет даже интересно узнать, заметит она пропажу или нет ― Мартелл окружил свою ярость и ненависть невидимым барьером, и принял спокойное выражение лица.  ― С Сесилией все хорошо? ― спросил Эмметт, когда заметил Джексона. Защитный дар Джексона не позволил Эмметту сосредоточится на красноглазом вампире, и может, так было лучше. ― Ага, спит, ― кивнул Джексон. ― Розали с Бьянкой? Эмметт согласно кивнул, но тут вышла из комнаты Бьянки сама Розали. Малышка шла за длинноногой вампиршей, весело улыбаясь. ― Джей, я подумала тут, ― как-то неуверенно проговорила Розали. ― Может, я сегодня заберу Бьянку к нам с Эмметтом?  ― В ваш белый дом в лесу? ― ощетинился Джексон. От мысли, что его дочь будет проводить время в доме, где жил Эдвард Каллен, часто появлялась Изабелла Свон… и еще была Эсми с Элис.    Розали хоть и недовольно нахмурилась на резкую реакцию Джексона, попыталась отнестись с пониманием. Ей не нравилось то, как Элис, Эдвард, да и вся семья бегала вокруг Беллы, но теперь она помалкивала об этом ― Сесилии они все уделяли не меньше внимания, когда та была в депрессии, а потому Розали считала, что ее претензии были бы необоснованны. Кроме того, немало заботились о ней сейчас, когда она выздоравливала, и сама Сесилия это понимала, и ее грозящие испортиться отношения с Элис и Эсми выровнялись. А Эдвард… ну, это был Эдвард. Джексон, вероятно, так не считал. Для него хоть разовое пренебрежение Сесилией было поводом разорвать все отношения. И конечно он хотел ограничить общение Бьянки ― дорогой дочери ― с теми, кого он сам не любил. ― Нет, мы возьмем ее в наш загородный дом, ― сдержанно проговорила Розали. Эмметт подмигнул Бьянке, и та довольно рассмеялась, и подошла к вампиру, чтобы показать мягкую кошечку. ― Завтра вечером привезем. Думаю, Сесилии понадобится немного спокойствия и личного пространства, когда проснется. Знаешь, думаю это какой-то инстинкт у женщин, связанный с месячными, заставляющий рычать и злиться, срываться на близких, так что немного тишины ей не помещает. Джексон посмотрел на Бьянку. Малышка увлеченно рассказывала о кошке ― «вот лапки, а вот это ее ушки…мяг’кие» ― а Эмметт смеялся и увлеченно рассматривал игрушку так, будто не видел таких никогда в своей долгой жизни. Мартеллу почему-то подумалось, что малышка могла очень и очень негативно отреагировать на то, что ей придется ночевать в другом месте, без мамы.  Но Бьянка казалась довольно веселой сейчас. Да и Розали умела располагать детей к себе ―особенно когда девочка почти всегда была в компании вампира.  Джей понимал, что Розали берет Бьянку к себе не только из-за веления благодетелей, но и из-за собственных желаний. Бьянка была ребенком. Единственный живым ребенком, с которым бесплодная вампирша могла провести время и почувствовать себя счастливой. Кроме того, дочь Сесилии и Джексона легко привыкала к новым вампирам, потому что ее отец сам был вампиром. Эмметт, сам по себе довольно добродушный, поддерживал Розали во всем, что могло сделать ее счастливой… Рядом с ними Бьянка была бы окружена любовью и счастьем.  Не помещало бы, учитывая, сколько крови утекло сегодня. И Розали с Эмметтом плохо не будет ― немного поправят вампирскую психику после тяжелой битвы.  ― Малышка, ― ласково проговорил Джексон. Бьянка посмотрела на отца. ― Хочешь в гости к Розали и Эмметту? У них много игрушек, которые они хотят тебе показать. Бьянка с секунды раздумывала, она нахмурила светлые брови, и почему-то стала ужасно похожей на Сесилию. ― А мама? ― Мама заберет тебя завтра, ― гладко соврал Джексон. ― Мама все равно будет спать целый день, отдыхать. А ты будешь играть и веселиться с Розали, да? Бьянка посмотрела на Розали. Вампирша очаровательно улыбнулась малышке, и Бьянка медленно кивнула. ― Только я возьму с собой свои иг’ушки тоже, ― сказала она. ― И свой плед. ― Хорошо, малышка, ― Розали не могла скрыть довольную улыбку. ― Я помогу тебе собраться, хорошо? Познакомишь меня со своими игрушками? Все-таки обаянию вампира не могли противостоять даже дочери других вампиров. По крайней мере, озадаченная Бьянка быстро оправилась и уже через пару минут бодро рассказывала, какие у нее есть плюшевые питомцы и кого она возьмет с собой. Чтобы Бьянка не успела передумать и разволноваться, ее довольно оперативно собрали, заболтали и увезли. Малышка, впрочем, этого не заметила и весело болтала, спокойно сказала: «Пока, папа, поцелуй маму», и сама потянула Розали к красному внедорожнику.  Джексон выдохнул, когда Бьянка вместе с вампирами уехала. Он очень любил свою девочку, но сейчас ему была нужна та самая тишина и покой, какой Розали хотела дать Сесилии. Он не смог бы нормально функционировать как отец сегодня, и это только больше бы ранило Бьянку, а провести время с довольно хорошими вампирами ей не повредит. По крайней мере, Розали и Эмметт смогут позаботиться о ребенке, да и Джексону они нравились больше, чем другие члены семьи. Желая хоть чем-то занять себя, Джексон убрал игрушки Бьянки, вещи, и когда на кухне уже начал готовить стейк с картошкой-фри ― не смог придумать что-то более оригинальное ―когда услышал, что Сесилия встала и побрела в ванную. Джей выдохнул и досчитал до десяти. Убрался на кухне, закончил мариновать мясо и уложил его в форму для запекания.  Надо было взять себя в руки и поговорить с ней. Взять себя в руки и поговорить с ней. Взять себя в руки и поговорить с ней. ― И по возможности не сломать ей шею, ― выдохнул Джексон, убирая еду в духововку и включая таймер. ― Ладно, Джервэйс, возьми себя в руки, это все еще девушка, которую ты безумно любишь. Не ревновать ее же к бывшему, которого ты сам же и убил, да? Это пусть делает ее муж ― ревнует, ― Джексон направился наверх, когда Сесилия вышла из ванной.  Он помедлил, потом постучал по приоткрытой двери. Она была и оставалась той, кого он любил, она была самым важным человеком в его жизни, и, хотя между ними многое произошло, сейчас она была замужней женщиной. Джексон знал, что Карлайл не станет подозревать Сесилию в измене, особенно с Мартеллом, но лишний раз расшатывать и так хрупкий мир между ними тремя он не хотел. Зайти к Сесилии, когда она переодевалась было нормальным, пока она была Сесилией Свон, свободной девушкой. С замужней Сесилией Каллен так было нельзя. ― Сел, ― произнес он. ― Могу зайти? Надо поговорить. ― Дай минуту, ― раздался какой-то шорох, и спустя минуту Сесилия сказала, что Джей может зайти. Джексон помедлил на пороге, потом решительно зашел и закрыл за собой дверь. ― Как ты? ― спросил он, видя ее чуть бледноватое, усталое лицо. Даже если он был зол, беспокойство за нее все равно перекрывало все другие чувства, в конце концов, это была женщина, которую Джексон так сильно любил… Он мог злиться, кричать и яриться, но он никогда не мог игнорировать беспокойство за него. Ее здоровье было превыше всего прочего. ― Немного больно, ― честно призналась Каллен, слабо улыбнувшись. Она была в нижнем белье и большой, мужской синей рубашке ― видимо, Карлайла. ― Так что ты хотел? ― Я тебя убью сейчас, ― выдохнул Мартелл раньше, чем успел сообразить. Сесилия не испугалась такого заявления. И раньше Джей не раз кидал ей подобные слова, но они не были продиктованы каким-то настоящим стремлением причинить боль. Кроме того, Джей верил, что желание убить кого-то должно быть тихим, клубиться внутри, а потом вырваться и превратиться в реальные действия. Он как можно чаще говорил об этом Сесилии, чтобы она поменьше говорила Белле в лицо, что хочет убить ее. Он считал, что однажды Сесилия должна просто сделать это. ― Что я сделала? ― спросила Сесилии, но Джексон услышал, что голос ее зазвучал серьезнее. Возможно, она не была напугана ― по крайней мере, Джексон не хотел, чтобы Сесилия его боялась, у него было достаточно опыта с тем, как она шарахалась от него, когда узнала об его истинной природе, и повторения этого неприятного период Джексон не желал ― но понимала, что брат хочет поговорить о чем-то серьезном. Джексон вытащил из кармана фотографии, и даже мимолетного взгляда на них хватило, чтобы в вампире снова поднялась ярость. Он протянул их, позволяя Сесилии посмотреть. ― Что это? ― в саркастическом тоне его слов можно было услышать с трудом сдерживаемую ярость. Сесилия растерянно посмотрела на маленькие снимки в его руках. Разглядела, кто был на них изображен, но никакая эмоция на ее лице не проявилась. Она пожала плечами. ― Фотографии. Откуда ты их взял? ― спокойно спросила она, но девушка замялась с ответом, поразившись столь разительной перемене, произошедшей с еще утром ласковым и заботливым вампиром, ведь тогда он лично укладывал ее спать, напоив успокаивающим чаем и пообещав, что все будет хорошо. ― Выпали из книги. Что они у тебя делают? ― в его глазах плескалась горькая ярость. Он был зол на нее. Он скрывал, но Сесилия чувствовала это. Она бездумно приоткрыла рот и не моргая смотрела на вампира. Она напряглась, но угрозы так и не почувствовала. Джексон злился на нее и раньше, и порой даже мог выкинуть какую-то опасную штуку ― выкинуть из окна, например ― но никогда не смог бы причинить ей реальный вред. На самом деле, Джексон поступал с ней как очень плохой родитель, когда хотел наказать: прекращал с ней разговаривать или уходил из дома.  ― Я уже забыла о них, ― сказала она. ― Выкинь или сожги, если тебе так будет спокойнее, ―примирительно заявила она, подходя ближе и ласково накрывая его руку своими. Он застыл, яростно сверкая глазами и вцепившись этими яростным взглядом в девушку не хуже тисков, пока она пыталась оправиться от внезапных обвинений и ревности. Джексон ждал от Сесилии ответа, но ей нечего было сказать, кроме заверений, что это ничего не значило. Джексон сделал пару вдохов-выдохов, призывая себя к спокойствию. Перехватил ее пальцы своими, крепко сжав фотографии в свободной руке, и поднес к своим губам, поцеловав. Потом напряжено выпрямился.  ― Почему ты их хранишь? ― с трудом выдавил из себя слова Мартелл; на его лице застыла холодная ярость. ― Я не помню. Я просто убрала их и все.  Джексон неподвижно изучал ее еще несколько мгновений, прежде чем его губы изогнулись в слабой улыбке. Он поднял руку и коснулся костяшками пальцев ее щеки, не отрывая взгляда от ее лица. ― Сесилия, этот человек… ― Не рассказывай мне об этом, ― неожиданно твердо прервала Сесилия, схватив Джексона за запястье, но не оторвала его ледяные пальцы от своего лица. Заглянула во внимательные, кровавые глаза, чувствуя боль, злобу и ревность. ― Я знаю, что это был за человек. И помню, что он со мной сделал. Просто… Она замолчала. Рука Джексона соскользнула с ее щеки, потянулась к ее шее и сомкнулась на ней ― не надавливая и не сжимая, просто надежно обхватив. ― Что «просто»? Сесилия посмотрела на него, и Джексон вдруг вздрогнул. Это был новый взгляд, новый взгляд новой Сесилии. Когда она так смотрела на него, он одновременно видел ту девушку, которую встретил в больнице в Финиксе, а вместе с тем ― холодную и сильную девушку, которой она была по возвращению из Итаки со своим доктором-вампиром. Какая-то нежная смиренность и ледяная жесткость.  В Сесилии никогда не было смиренности. Возможно, у нее были другие добродетели ― и были ― но смирять чувства, смирять гордость было не в ее стиле. ― Джей, ― мягко произнесла Сесилия. Ее голос был похож на теплое топленное молоко с медом, которое Джервэйс пил в детстве, чтобы горло не болело. Молоко готовила его мать для сына и дочери. Джею никогда не нравился этот вкус, но он всегда послушно пил, чтобы не расстраивать маму, которая старалась для детей. Интересно, почему это сравнение сейчас пришло ему на ум? ― Я никогда не прощу Оскара, никогда не забуду, что он сделал. Но он был первым, кто сказал, что любит меня. Мне плевать, врал он или нет, это был тот, кто сказал мне это впервые, и это заставило меня в итоге поверить, что меня можно любить. Она посмотрела на фотографии. Бросила тоскливый, злобный, болезненный взгляд длинною в пять секунд, прежде чем снова посмотреть в глаза вампиру. ― Сесилия, ― едва-едва слышно произнес он, и Сесилии пришлось поддаться вперед, чтобы хорошо слышать то, что он скажет. ― Я люблю тебя. Каллен улыбнулась. ― Я знаю, Джервэйс. Я тоже люблю тебя. Она поцеловала его в уголок губ, насколько позволяла рука на ее горле. Джексон выдохнул, опаляя ее лицо ледяным дыханием и убрал руку с ее горла, обняв ее за плечи. Сесилия обняла его в ответ. ― Делай с этим что хочешь, Джексон, ― пробормотала она. ― Можешь порвать их. Мне все равно на фотографии. Я просто запомню Оскара, как хочу, а фотографии не имеют отношения. Ты, Карлайл, Бьянка, Чарли ― только вы имеете значение. Хватка на ее плечах усилилась. ― И ты. ― И я.  Сесилия с нежностью погладила его по волосам, а потом вдруг задышала громко и стремительно побледнела. Из-за так светлой кожи и бледность, и краснота отражались на ее лице сильнее, чем у некоторых других. Джексон стремительно отстранился, и посмотрел на нее. ― Больно? ― понимающе спросил он. Ему уже доводилось бывать рядом с Сесилией во время критических дней, и для него это был первый подобный опыт. До этого он никогда не приближался к девушкам с месячными, считая это отвратительным ― некоторые его знакомые вампирши отзывались об этой стороне человеческой жизни именно так, да и он сам помнил, что мать называла такие дни «грязными», и старалась не попадаться на глаза мужу и сыну. Его сестра в будущем тоже начинала сторониться брата в такие особые женские дни. У Сесилии такой трюк не получилось провернуть ― во многом из-за того, что даже на фоне депрессии и попыток самоубийств у нее случались непродолжительные месячные и Джексон сам ухаживал за ней, а потом, когда они столько прошли вместе, не было что-то, что можно было скрыть. Все казалось простым и естественным. Они будто были в том самом райском саду, ходили друг перед другом обнаженные как Адам и Ева, и не стеснялись. А иногда Сесилии казалось, что они ходили даже без кожи друг перед другом.  Сесилия схватилась за живот, открыла широко рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха. Лоб залило потом, зрачки расширились. Джексон взял Сесилию на руки и уложил на кровать, едва соображая от страха и видя такой же страх в ней. Девушка шумно дышала, отекая и покрываясь пятнами по всему телу, но ничего не говорила.  ― Что я могу для тебя сделать? ― спросил Джексон. У него было пару вариантов, но он не знал, насколько это было эффективно, и насколько подходило сейчас. Карлайл колол ей что-то, но Джексон не знал, мог ли он повторно вести что-то. Сесилия чуть подумала. Она посмотрела на него устало и с грустью. ― На кухне должно быть обезболивающее, ― проговорила она. ― В зеленой упаковке. Принеси, пожалуйста.  Джексон помог выпить ей две таблетки обезболивающего, а потом сидел в комнате, мучая новый текст песни. Сесилия не спала, просто лежала рядом, поминутно морщась от боли.  ― Может отвезти тебя в больницу? ― спросил Джей. ― Это же не нормально, что тебе так больно? ― Знаешь, и перерыв в несколько месяцев — это не нормально, ― выдала Каллен. ― Но первые дни всегда очень-очень болезненные, а тут еще и перенервничала. Но если в ближайшие дни легче не станет, то, пожалуй, действительно обращусь к врачу. ― Пусть твой муж сменит поприще на гинекологическое, ― хмыкнул Джексон. Сесилия задумалась о чем-то, но тут же поморщилась. Мартелл рассмеялся, и потрепал девушку по черным волосам.  Свечи догорели, и Джексон встал, чтобы поджечь новые. Запах от горящих свечей въедался не так охотно, но Джей посчитал, что лишним не будет. Да и Сесилии будет спокойнее, если она будет уверенна, что вампирам не доставляет неудобство ее кровотечение. Когда он поджигал свечи, дверь внизу открылась. ― О, наш благоверный! ― достаточно громко проговорил Джексон. Сесилия привстала на локтях, ухмыляясь, но Джексон увидел, какой радостью и восторгом сверкнули ее глаза. ―  Мы наверху если что. Карлайл появился в спальне, и почти сразу увидел только свою жену. Сесилия приподнялась на подушках выше, стараясь принять более презентабельный для мужа вид и довольно протянула к нему руки. Каллен мгновенно оказался рядом и крепко обнял ее, с лёгкостью приподнимая ее тело над кроватью. Сесилия глубоко вздохнула и, расплываясь в блаженной улыбке, потерлась щекой о щеку Карлайла. ― Эх, опять первые объятья и поцелуи, предназначенные не мне, ― наигранно расстроенно проговорил Джексон. ― О, погоди секунду, поцелую и тебя, ― пообещал Карлайл. Джексон послал Карлайлу воздушный поцелуй и вышел. Через пару минут хлопнула входная дверь. Как правило, если Бьянка не была с Сесилией, а Карлайл был дома, Джексон не спешил задерживаться в доме Сесилии.  Официально он просто не хотел мешать личной жизни Карлайла и Сесилии, и это было даже мило, но Сесилии думалось, что он просто все еще был зол на Карлайла, не одобрял новое поведение Сесилии, и не хотел видеть это лишний раз. Он не простил все, что произошло. Карлайл приподнял жену, собираясь перехватить ее, но Сесилия воспротивилась и мягко опустилась обратно на кровать. Виновато улыбнулась. Потом она встретилась с внимательным взглядом его золотистых глаз, и ей стало страшно от любви, испытываемой к этому мужчине. ― Ну что, мне теперь нельзя тебя обнимать? ― спросил Каллен, усмехаясь и упираясь коленом в кровать и нависая над женой, заставляя ее откинуться на локти. Холодные губы прикоснулись ее в легком, дразнящим касание, чувствуя сбитое теплое дыхание, зарылся носом в молочную шею.  Сердце Сесилии уютно билось рядом с его, сбивающимся темпом лучше всяких слов говоря о том, как она рада, что он вернулся. ― Пару дней потерпишь, ― хмыкнула Сесилию, игриво улыбаясь. Карлайл протестующе хмыкнул и наклонил голову, целуя ее. Вопреки собственным словам, Сесилия обняла его крепче, вцепившись чуть трясущимися пальцами в его спину. Карлайл без особых усилий удерживал ее в своих руках, с единственной опорой в виде собственных коленей. — Я так тебя люблю, ― выдохнула Сесилия едва слышно, но Карлайл уловил судорожный шепот и улыбнулся. Поцеловал жену в шею, крепче обнимая.   ― Я тоже тебя люблю, Сесилия, ― пробормотал он, а потом вдруг усмехнулся и мягко отстранился. ― Ладно, пару дней потерплю. Он поцеловал жену в лоб и отстранился. На ходу расстегнул крутку и взял чистую одежду из шкафа, из-за всех сил сдерживая ухмылку. ― Каллен, чтоб тебя! ― Сесилия схватила подушку и со всей силы запустила ее в вампира. Та мягко ударила его по плечу, и упала на пол. Карлайл рассмеялся и, откинув орудие покушения обратно на кровать, ушел в ванную.  Сесилия какое-то время еще лежала на кровати, ощущая бешенное биение в груди. Он вернулся, он живой. Еще и с обеими пар рук и ног, а значит все остальное было не так страшно. Когда шум воды затих, Сесилия поправила плед на кровати и направилась в ванную. Постучав по дверному косяку, она приоткрыла дверь.  ― Как прошло? ― спросила Сесилия, заходя в ванную комнату и улыбаясь мужу. Карлайл вытирал влажные волосы полотенцем, другое повязал на бедрах. Сесилия запрыгнула на стиральную машину и улыбнулась, разглядывая его спину. Через запотевшее зеркало она плохо видела, были ли какие-то укусы на Каллене, лишь мимолетно заметила отметины, когда заходила. ― Лучше, чем я думал, ― выдохнул Каллен. Сесилия догадывалась, что сам бой был тяжел не столь физически, сколько морально, ведь Карлайла никогда не радовали убийство кого бы то не было. Но семья стояла выше всех его принципов и законов. ― Но пару новых укусов все-таки есть. Он повернулся к ней, позволяя посмотреть на себя. Ключицы, руки были покрыты укусами ―разного размера, кое-где края были особо рваными, и Сесилия догадалась, что в этих местах мужу пытались оторвать руки. Верхняя часть особо пострадала, на груди и животе особо ничего не было, кроме одной рванной раны, будто Карлайла укусили, и он рванул в сторону, не вытащив клыки врага из себя и сам распорол себе живот. Сесилия заставила себя не морщиться ― отвращения не было, но ей было больно за Карлайла. Она подошла, накрыла его раны ладонями и, привстав на носочках, поцеловала его в лоб. Потом обняла за еще мокрые, едва теплые от воды плечи и прижалась ближе, упираясь подбородком в его грудь. Карлайл взял ее лицо в ладони и потерся кончиком носа об ее. ― А если серьезно, ― шепотом произнесла Сесилия, будто кто-то мог их подслушать. ― Как ты? ― Лучше, чем мог бы, ― ответил он честно, поняв, про что идет речь, а потом усмехнулся. ―Почти не болит, ― Сесилия хмыкнула и накрыла один из укусов своими губами, почувствовав, как Карлайл вздрогнул всем телом. ― Поцелуй еще раз и будет совсем замечательно. Сесилия рассмеялась, а потом вдруг сделала серьезно выражение лица и отстранилась на вытянутые руки. ― Знаете, мистер Каллен, у меня муж почти что с войны вернулся, так что я думаю есть повод выпить бокал вина.  Карлайл, кажется, был против, но позволил Сесилии спуститься на кухню и налить себе вина. Муж присоединился к ней через пару минут, переодевшись в уже чистую одежду, и они сели в гостиной. Сесилия довольно вытянулась в объятьях супруга, позволяя Карлайлу просто поглаживать себя по голове, поминутно целовать в волосы.  ― Как ты себя чувствуешь? ― спросил он, когда Сесилия в очередной раз поморщилась от легкой боли. Она все крутилась, пытаясь найти положение, в котором ей будет удобнее, и не так больно.  ― Больно. Но терпимо, ― она о чем-то подумала, а потом вдруг встрепенулась. ― Черт, удивительно, но забыла. Аро приходил, ― Сесилия перевела взгляд на Карлайла, но тот не выглядел удивленным. Вероятно, ему уже сказала Элис. Сесилия в любом случае собиралась повторить. ― Я так и не поняла зачем. Но кажется Вольтури знали о Виктории и ее планах, и специально не вмешались. Из-за этого Аро пообещал мне одно желание. Он исполнит то, что я попрошу, невзирая на все остальное. В рамках закона, конечно. Карлайл повел плечами.  ― Полезно иметь в должниках главу королевского клана. Несмотря на то, что он старался казаться незаинтересованным, Сесилия видела, что ему надо будет обдумать все это и решить, что делать дальше. Сейчас он слишком устал, чтобы думать о чем-то важном, хотелось просто провести время с женой, расслабиться и отдохнуть. Но внимание Аро к Сесилии Каллен было тем, о чем стоило задуматься. В первую очередь ― из-за угрозы для Бьянки. Если Вольтури узнают о смертном ребенке, которого воспитывают вампиры… лучшее, что могло случится ― ее обращение в четырнадцать или пятнадцать лет.  Сесилия согласно улыбнулась и потянулась к бутылке вина, наполнила бокал на половину и приподняла его. ― За главу семейства Каллен, ― улыбнулась она, отсалютовав стаканам Карлайлу. Каллен щелкнул пальцами по бокалу, и Сесилия рассмеялась. Она снова прижалась к нему, небрежно удерживая бокал вина над ковром, свесив руки.  ― А где Бьянка? ― спросил Карлайл, проведя носом по черным локонам. Сесилия почувствовала, как он опустил голову и прислонился лбом к ее макушке. ― Розали и Эмметт забрали ее. Карлайл фыркнул. ― Вообще-то я просил Розали присмотреть за тобой.  Сесилия усмехнулась. Карлайл подложил ей под голову подушку и крепко обнял за талию.  ― Может, она перепутала? Многие говорят, что мы с Бьянкой похожи. Карлайл тихо рассмеялся. Сесилия опустила бокал на ковер, не волнуясь, разольется вино или нет, и прижалась к нему ближе. Он оглядел ее с ног до головы. Сесилия не отводила взгляда от его лица. Его хватка на ее талии оставалась такой же крепкой, а его лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее. Он вглядывался в ее лицо несколько секунд, а затем его взгляд изменился. Сесилия увидела в его глазах вспышку какой-то эмоции. Чего-то, чему она не могла дать определения. Он сделал резкий вдох, а потом тихо рассмеялся и поцеловал ее. Она сильнее сжала его плечо. На секунду Сесилии показалось, что ей стало трудно дышать. Она не отводила взгляда от его лица, сжав в свободной руке ткань его футболки. Пытаясь восстановить дыхание, она опустила голову ему на грудь. В абсолютном молчании они пролежали в объятьях друг друга весь оставшийся день. *** Следующим утром, выслушав все доводы Карлайла и рассуждения Джексона про Аро Вольтури и его наблюдением за Сесилией, было принято коллективное семейное решение на несколько недель разъехаться. Оперативно собрав Бьянку, Джей сообщил, что они уедут куда-нибудь во Францию ― там как раз был один детский врач, которого они с малышкой посещали чуть больше года назад, пока Сесилия с Карлайлом была на Итаке. Вампир периодически отвозил к нему дочку ― с его вампирскими способностями и денежным багажом за плечами такие перелеты ничего не стояли, и посчитал, что сейчас будет хорошим вариантом съездить по делам, так еще и скрыться. Рейс был перед обедом, поэтому в аэропорт Бьянку забрали почти сразу от Розали и Эмметта. Она вдоволь наобнималась с матерью, и спокойно отпустила ее ― Джексон мог заговорить кого угодно, когда хотел. Да и план был в целом простой: Джексон с Бьянкой уедут на пару дней во Францию, а потом отправятся на один из Филиппинских островов. Такое быстрое перемещение позволит вампирам лучше контролировать территорию, да и дар Джексона будет более эффективным, если они все будут держаться рядом. Кроме того, по заверению Карлайла, Филиппинские острова вампиры совсем не посещали, даже кочевники обходили их стороной. Джексон не выглядел особо счастливым, но даже он не мог игнорировать угрозу, которую Вольтури представляли для Бьянки. Конечно, его дар работал почти постоянно, но даже ему приходилось сбрасывать щит, чтобы отдохнуть, а значит мысли Карлайла и Сесилии о Бьянке становились доступными для Аро. Глава Вольтури появился неожиданно, и просто чудо, что Джей успел среагировать. Второй раз так могло не повезти.  Да и кроме того, поменять место пребывания хотя бы на месяц лишним не было. ― Давай аккуратнее тут, ― велел Мартелл Сесилии, удобнее перехватывая ребенка. ― Обычно твоя самостоятельность ничем хорошим не заканчивалась. Сесилия устала закатила глаза. ― Раньше я была незамужней женщиной. ― Да, теперь мне и за твоего мужа переживать, ― хмыкнул Джексона, но тут же выдохнул. Карлайл перехватил Бьянку и принялся что-то объяснять ей, заставляя девочку хихикать. Джексон крепко обнял Сесилию, уткнувшись носом в ее шею. ― Я люблю тебя, луна моя, ты же знаешь? ― Да, брат. Я тоже люблю тебя, Джервэйс. Джей хмыкнул и отстранился. Они с Карлайлом обменялись рукопожатием, и вампир с ребенком поспешили на свой самолет. Чета Калленов дождалась, когда самолет взлетит, помахали Бьянке через окно иллюминатора, и направились домой. Их самолет был ночью, но Сесилия все равно решила собраться пораньше. ― Знаешь, надеюсь, что дольше положенного менструация идти не будет, ― сказала Сесилия, убирая в чемодан наиболее любимые платья. Решили много не брать ― все равно купаться в первые дни не получится, будет время пройтись по магазинам и прикупить что-то на месте. ―Будет обидно побывать на Борокае, и не искупаться ни разу. Я планирую устроить заплыв на дно каких-нибудь затопленных кораблей. ― Обязательно, ― хмыкнул Карлайл, убирая в собственный чемодан стопку чистых футболок. ―Знаешь, с твоей любовью к подобным вещам, вампиром тебе будет замечательно житься. ― Да, может я так буду занята океанскими глубинами и горными вершинами, что у меня даже не будет времени убивать людей, ― хмыкнула Сесилия. ― Я убрала документы в свою сумку, зарядные и все прочее тоже там. Хотя, наверное, ноутбук едет с нами в качестве совершенно ненужного довеска. ― На месте разберемся, ― отмахнулся Карлайл, закрывая свой чемодан. ― Тексты можно и без интернета набирать, надо же мне чем-то заниматься, пока ты спишь. Сесилия кинула в него купальник; ярко-голубой предмет гардероба повис на плече вампира. ― Всю ночь буду тебя обнимать, потому что там, наверняка, страшная жара, ― заявила девушка.  ― Напугала, ― Карлайл запустил купальник обратно, и тот ударил Сесилию по лицу. Каллен возмущенно зыркнула на мужа, но убрала купальник в чемодан. Задумчиво оглядела комнату, примеряясь, нужно ли ей что-то еще. Вещи на два-три дня у нее были, а там действительно можно что-то прикупить. ― Интересно, там качественная косметика? Или мне взять свою? ― проговорила задумчиво Сесилия, глядя на свой туалетный столик. ― Понятия не имею, Борокай не самое популярное место у вампиров. И зачем тебе вообще косметика на острове? ― Как зачем, ― Сесилия очаровательно усмехнулась. ― Флиртовать с горячими филиппинцами надо при всей красе. Она не успела даже рассмотреть выражение лица Карлайла или рассмеяться, как ее подняли в воздух и опрокинули на кровать рядом со своим открытым чемоданом, и вампир навис над ней грозной, твердой, холодной стеной.  ― С кем ты там собралась флиртовать? ― наигранно-серьезно спросил Карлайл, прижимаясь к Сесилии почти всем телом. Жена широко улыбалась, поглаживая его по подбородку. ― С горячими филиппинцами, ― повторила Сесилия. ― Ты со мной днем ходить никуда не сможешь, поэтому я буду, судя по всему, одна. Зато какая получится история. Молодая невинная девушка, только что закончившая колледж, приезжает на Филиппины чтобы отдохнуть и найти мимолетный бурный роман, а под покровом ночи к ней приходит обаятельный суккуб, с которым она потом исчезает в вечности. Как тебе сюжет? ― Суккуб? ― переспросил Карлайл. Сесилия кивнула, и муж рассмеялся, прислонившись к ее лбу своим. ― Суккуб ― демон-соблазнитель для мужчин, солнце. Так что складывает ощущение, что ты хочешь не горячих филиппинцев, а филиппинок.  ― Ну, будешь инкубом, напутала я, что подделать, ― закатила глаза Сесилия, смотря в улыбающиеся глаза Карлайла. ― Или давай я буду суккубом, а ты молодым невинным доктором, что скажешь? ― спросила девушка, обнимая Карлайла за шею. ―  Как скажешь, только никаких филиппинцев, или я тебе из дома только к морю выпускать буду. ― Договорились, ― Сесилия чмокнула вампира в подбородок. ― Будут филиппинки.  ― Сесилия! ― рассмеялся Карлайл в полный голос, с удовольствием слушая, как жена смеется вместе с ним. Такой простой, легкий разговор напоминал то время, когда Сесилия только приехала в Форкс, и какой игривой она была во время их сближения. Карлайл получал неземное удовольствия слушая ее веселый смех, бредовые смешные рассуждения и какие-то забавные планы. Он был так счастлив каждую минуту, осознавая, что она жива и может вот так вот спокойно смеяться и радоваться жизни. Она притянула его к себе вперед и легонько поцеловала в губы, Карлайл ответил на поцелуй, чувствуя, как жизненные силы наполняют ее. Вместе они расслабились в быстрых, но нежных ласках, поцелуи перемешивались с тихим смехом, и Сесилия не прекращала улыбаться. Карлайл улыбался ей, а она, обнимая его за шею, светилась от счастья В дверь постучались ― коротко, но довольно громко и настойчиво. Сесилия оторвалась от мужа и удивленно приподняла бровь. ― Ты кого-то ждешь? ― Вообще-то нет, ― проговорил Карлайл. Он поднялся, помогая Сесилии подняться на ноги. К Чарли они заехали после аэропорта, сказали, что собираются в запоздалое свадебное путешетсвие, а своей семье Карлайл пока ничего не сообщал. Эмметт и Розали были в курсе, а ясновидящая Элис наверняка сообщила Эсми и Джасперу. В любом случае, Карлайл бы сказал позже. Так что никого они не ждали. Они спустились вниз. — Это Элис, ― выдохнул Карлайл, у лестницы еще почувствовав запах приемной дочери-племянницы. Сесилия кивнула, но особой радости не испытала. Ее отношения с Элис были ровными, нейтральными, но далеко не дружескими. Сесилия не была против видеть ее в гостях периодически, всегда была с ней мила и обходительна, но Элис не тяготила к внезапным появлениям. Без звонка иногда заглядывала Розали и Джаспер, но это были единственные Каллены, с которыми у жены Карлайла были такие отношения.  Хотя, что иронично, Розали и Джаспер не были Калленами… Элис на пороге выглядела виноватой, смущенной, но в большей степени ― испуганной. ― Извините, я знаю, что невовремя, но не могла сидеть на месте, ― быстро проговорила ясновидящая вампирша. ― Не переживай, проходи, Элис, ― вежливо кивнула Сесилия, как хозяйка дома. Элис прошмыгнула мимо Карлайла и Сесилии в гостиную. Супруги удивленно переглянулись, но последовали за гостьей. Элис недвижимо застыла около дивана, сжав маленькие ручки в кулачки и поджав угрюмо губы. ― У меня было видение, ― решительно и взволновано выдала она, и Карлайл чуть устало выдохнул. Сесилию, близко с видениями Элис дел не имеющая, особо не удивилась. Видение и видение, если она не влетела в дом с горящими тревогой и страхом глазами, значит все было еще более-менее нормально. Но и Карлайла она могла понять, вряд ли Элис пришла из-за чего-то приятного, а Карлайл хотел забыть обо всех тревогах. ― Элис, если это что-то плохое, давай не сейчас… ― Я не знаю, что это было. Оно было странным. То пропадает, то появляется вновь. Там Сесилия. При указании, что видение не самого позитивного содержания было о его жене, Карлайл мгновенно справился с усталостью. Он кивнул Элис на кресло и сам сел на диван. Сесилия села на подлокотник и положила руки на плечи Карлайла.  ― В моем ведении что-то происходит, но я не могу понять, что… ― отчаянно произнесла Элис, нервно заламывая пальцы. Видимо, она сама чувствовала себя виноватой из-за того, что пришла с каким-то сумбурным, неясным видением, но оно, кажется, немало встревожило Элис, и та решила прийти рассказать о нем. ― Она кричит, то ли от злости, то ли от боли. Она вся в крови, но живая и вроде как… здоровая. Не могу до конца понять, ― Элис поморщилась из-за головной боли. ― Элис, успокойся и скажи все. Это твои видения, ты ими управляешь, а не они тобой, ―подбодрила ее Сесилия, понимая, что Карлайл сейчас взволнован, и ей надо успокоить обоих. За себя она не боялась ― два вампира, готовые отстаивать ее на смерть, ей мало что могло угрожать. ― В том то и дело, что я не могу! ― отчаянно воскликнула Элис и в ее глазах заблестели сухие вампирские слезы. ― Обычно я распутываю их как клубок, но здесь я понятия не имею. Я больше чувствую, а не вижу. Твою боль, злость, чувствую запах твоей крови. И ты будто что-то… потеряла.  Сесилия погладила Карлайла по плечу и чуть сжала. Боже, если у вампиров могут быть инфаркты, Элис его сейчас добьет. Он смотрел на Элис с белым, застывшим лицом.  ― Может, я стану вампиром скоро? ― сделала она наиболее логичное предположение. Внутри кольнула обида. А как же ее ребенок? ― Ну, может, со мной что-то случится и… ― Нет, это не то, ― отмахнулась Элис. Сесилию, вопреки всему, такая твердая уверенность Элис обрадовала. ― Слушай, я вижу людей и вампиров, потому что я была и тем, и другим. По этой причине не вижу оборотней, они как пустые пятна, и ты в этом видение расплываешься таким же пятном. Я пыталась смотреть глазами Джаспера, Розали, но и там ничего нет. Только чувствую, что они оба сбиты с толку, очень странно… ― Элис замолчала, ее глаза стали отсутствующими, видимо она пыталась заглянуть в будущее прямо сейчас. Карлайл подождал, пока взгляд Элис станет более осознанным, потом отрывисто спросил:  ― Я есть в этом видении? Элис посмотрела на Карлайла очень странным взглядом ― и виновато, и обвиняющее.  ― Ты… стоишь. Сесилия почувствовала, как Карлайл вздрогнул. ― В каком смысле? ― Просто стоишь. Не знаю, что сказать, ― выдохнула вампирша. ― Ты будто хочешь подойти к Сесилии, помочь ей, но она тебе не дает. Или не дает что-то другое… Она будто не хочет тебя видеть… И Джексон. Он что-то делает с Беллой, но будто еще не решил, что, и я… плохо его вижу. Из-за его дара. Это какая-то ужасная мешанина из боли, обиды, смертей и большого количества крови. «Забавно, прям мои двухтысячные» ― мысленно хмыкнула Сесилия, но шутка смешной не была, ситуация тоже, и девушка не стала ее озвучивать. Карлайл замер ледяной статуей, пытаясь осмыслить все происходящее. Надеясь поддержать его, Сесилия, не скрываясь перед Элис, обняла вампира за плечи обеими рукой и потерлась лбом о его плечо. Ей было безумно жаль его. Только-только пережал одно волнение, даже толком не успел расслабиться ― и вот, пожалуйста, снова. — Значит, со мной что-то случится, что-то неприятное, Карлайл не сможет ничего сделать, и я буду на него обижена, ― подытожила она. ― Вероятно, из-за Беллы или Эдварда, и Джексон будет пытаться навредить этим. ― Не просто «обижена», это… Это очень сильное чувство! ― воскликнула Элис, и едва не подпрыгнула на месте. — Это… настоящая ненависть, ― тихо, вопреки против выкрику, пробормотала Элис. ― Чтобы не сделал Карлайл, ты ненавидишь его. Сесилия посмотрела на Карлайла и, недолго думая, соскользнула с подлокотника на его колено и взяла его лицо в руки. Требовательно заглянула в глаза. ― Этого не будет! ― горячо заявила она. ― Не будет, Карлайл. Я люблю тебя. Я не стану тебя ненавидеть! В глазах Карлайла что-то промелькнуло. Какой-то ответ, быстрый, осознанный, но Сесилия его не угадала. Карлайл положил руку на ее ладонь на его щеке и кивнул. Но Сесилии показалось, что он ей не поверил. Если так подумать, Каллен уже один раз высказывал опасения, что она может бросить его, да и Джей, вероятно, угрожал ему забрать Сесилию, если ей будет плохо. Джей мог исполнить свою угрозу, легко мог. И вместе с тем, сама Сесилия не верила, что может по доброй воли бросить Карлайла ― или ненавидеть его. Она все-таки любила его, любила сильно. Она могла злиться на него, закатывать истерики и скандалы ― но ненавидеть?.. Она не заметила, что все это время Элис смотрела мимо них, а потом вздрогнула. ― Есть одно конкретное видение, оно чётче, ― произнесла Элис не громко. Сесилия скосила глаза за плечо, чувствуя раздражение. С одной стороны ― может хорошо, что Элис предупредила, а с другой… Ну зачем надо было это делать сейчас?! Карлайл посмотрел на дочь за плечом Сесилии и кивнул. ―  Ты кричишь на Карлайла, ― Сесилия бросила на Элис нечитаемый взгляд.  ― Ладно, не надо. ― Продолжай, Элис, ― выдохнул Карлайл. Сесилия посмотрела на него, спрашивая, точно ли он хочет это слышать. Карлайл погладил ее по плечу и поцеловал в уголок губ. ― Не переживай, любимая. Я просто хочу это знать. Ради твоей безопасности… и ради того, чтобы знать, что сделать, чтобы тебя не потерять. Сесилия поджала губы, но кивнула. На Элис смотреть не стала, уставившись на шею Карлайла. Ну, неужели ничего спокойно быть не могло? Элис сделала глубокий вдох и принялась отстраненно описывать то, что видела. ― Карлайл стоит молча, позволяя тебе кричать ему в лицо все, что накопилось. Когда ты начала задыхаться и опускаться на пол, ты… прижала руки к своему животу в защитном жесте, Карлайл сел рядом, привлекая тебя к себе и успокаивающе гладил по спине, пока ты продолжала рыдать и пытаться сбросить его руки, ― она помолчала. ― С животом как раз и есть что-то странное… Думай обо мне что угодно, но мне кажется, что ты была беременна! Всего на секунду мне показалось, что живот у тебя был просто огромным! Элис зажмурилась, сказав это, будто ожидая, что Сесилия сейчас ударит ее, но тут супруги Калленов встрепенулись и посмотрели друг на друга. Они еще никому не сказали, что Сесилия не была бесплодна. Об этом знали трое ― Карлайл, Сесилия и Джексон. Неужели, что-то случится во время беременности? Или выбор будет стоять между жизнью Сесилии и ребенка? И Карлайл выберет Сесилию? И она выживет, но будет зла? Это казалось реальным вариантом, за такое Сесилия и вправду могла прибывать в состояние близком к ненависти, особенно если учитывать, что если одна беременность станет угрозой ее здоровья, то второй раз никто не позволит ей рискнуть. Сесилия увидела в глазах Карлайла отражения своих мыслей. Она сделала глубокий вдох и слегка покачала головой, обняв его и уткнувшись носом ему в висок.    Если за ребенка придется заплатить отношениями с Карлайлом, то она проживет и без этого. У нее есть Бьянка. Она не станет намеренно тратить время, деньги и силы только ради того, чтобы потом потерять и ребенка, и Карлайла. А с другой… Белла в видении Элис появилась не просто так? Может, из-за нее случится выкидыш или нечто такое? Например, если Белле понадобится помощь, и беременная Сесилия приедет сюда за Карлайлом… Тоже похоже на вариант, в котором Сесилия может ненавидеть мужа. ― С этим мы разберемся, ― тихо выдохнула Сесилия. Элис посмотрела на нее с легким интересом, но Карлайл покачал головой. Без расспросов. ― Это все, Элис? ― Я пытаюсь посмотреть будущее, где ненависти нет, оно тоже есть, ― проговорила она. ― Но тогда я вообще все вижу очень странно. Сесилии, Джексона и Бьянки в этих видениях нет, а Карлайл… ты потерянный, но какой-то… надеющийся на что-то. Тут нет ненависти, но почему-то очень и очень много боли. ― Понятно, ― выдохнул Карлайл. ― Хорошо, спасибо, Элис. Мы подумаем о том, что это может значить и будем иметь на будущее. ― Извините, ― пробормотала виновата Элис. ― Не переживай, это может быть полезным, спасибо, ― проговорил Карлайл, но по тому, как его пальцы судорожно вцепились в спину и талию Сесилии было ясно, что видения Элис не мало его озадачили и обеспокоили. Прямо сейчас он был в ужасе, ведь Элис ― ясновидящая Элис ― говорила о том, что где-то в будущем его любимая супруга могла его ненавидеть. Это был его самый худший кошмар. Сесилия устало выдохнула, но в мыслях крутилось совсем другое: неужели и вправду существовал вариант будущего, в котором она могла ненавидеть Карлайла? И неужели муж может стать причиной, по которой она потеряет ребенка… снова потеряет ребенка…