Жертвоприношение

В лагере Спартака Как же глупо он попался в плен! Глабр не хотел вспоминать всё, что с ним случилось, но память неустанно возвращала его в ту ночь. Армия рабов и гладиаторов напала внезапно, когда все, кроме охраны лагеря, спали крепким сном. Разумеется, лагерь постарались защитить, насколько это было возможно на каменистой местности: выкопали ров, насыпали вал и поставили частокол. Но враг пришёл совершенно с другой стороны. Охрану Глабр старался выставлять везде, но надо было иначе. Не лучших воинов с укреплённой стороны, а немного поплоше. Но что было сделано, то сделано. Лазутчики Спартака оказались проворнее, и враг знал, где уязвимое место лагеря Глабра. Гладиаторы проникли в римский лагерь, не встретив сопротивления. Дальше была натуральная бойня, точнее, легионеров Клавдия Глабра резали, словно овец в жертву приносили. Знать бы, какому богу… В ушах Глабра до сих пор звучали душераздирающие предсмертные крики воинов. Глабр дрался, насколько ему позволяла возможность. Он не успел особо отличиться, потому что был ранен, а потом его настиг Спартак. Глабр успел попрощаться с жизнью, но судьба распорядилась иначе. Очнулся он в плену. Поскольку восставшие не обращали на него внимания, Глабр задумался о том, почему так случилось. Его посетила шальная мысль, что Спартаку и его людям кто-то помогает. И этот кто-то находится в Риме. Внутри всё похолодело из-за ужасной догадки, но доказать Глабр уже ничего не мог. И вообще неизвестно — останется он жить или нет? Поначалу его не трогали, но потом случилось то, что случилось. В тот день восставшие рабы пригнали очередную партию пленных легионеров и хвастливо потрясали двумя золочёными орлами. Юпитер Всемогущий, кто на этот раз?! Вечером началось бурное веселье, и к пленным римлянам сначала ввалилось несколько женщин-гладиаторов, которые, глумливо хихикая, вытащили из толпы пару молодых человек из патрицианских семейств, имевших несчастье попасть в плен. То, что они начали вытворять с ними на глазах у остальных пленных, было столь же отвратительным, сколь и возбуждающим. Особенно усердствовала пышногрудая блондинка, которую звали Саксой. Несмотря на весь кошмар, Глабр чувствовал, что его охватывает возбуждение. Но тут влетел пьяный рыжий галл, похотливо ухмыльнулся, глядя, как белокурая варварка орудует древком копья в отверстии римского юноши, и схватил Глабра. Таща его мимо увлёкшейся Саксы, он дал ей пару скабрезных советов. — Я сама справлюсь, Крикс! — отрезала Сакса, усаживаясь на юношу верхом. Крикс заметил возбуждение Глабра и нехорошо усмехнулся. Что было потом, Глабр не хотел бы вспоминать до конца своей жизни. Фантазии у бывших рабов хватало. Куда там извращённому уму римской знати! Когда его забросили обратно к пленным, он лишь как в тумане попытался стереть с ног кровь и семя, но оставил это глупое занятие. Обернув вокруг себя разорванную одежду, попытался забыться сном. Глаза открылись сами собой лишь с рассветом, когда луч солнца стал бить прямо в лицо. Повернув голову, он встретился с застывшим взором того юноши, которого в буквальном смысле растерзала эта белокурая родственница фавна. Оглядев юношу, Глабр увидел перегрызенные вены на руках. Выругавшись, он попытался хотя бы прикрыть лицо покойника. От этого занятия его оторвала пришедшая Сакса, которая, видимо, хотела продолжить удовольствие, но наткнулась на труп. Второй юноша, который так же испытал на себе все «радости» от общения с бывшими рабынями, едва завидев женщину, вжался в стену. На его лице был такой ужас, что обескураженная самоубийством его собрата по несчастью Сакса даже попыталась успокоительно потрепать его по волосам. Юноша невольно шарахнулся от неё, не отводя затравленного взгляда. Что ж, у него не хватило духу покончить с собой, как и Глабру, который готов был разорвать нить жизни, но доставлять радость Спартаку и его дружкам очень не хотелось. Тем временем, Сакса вытащила покойника прочь и уложила на какую-то тряпку, видимо размышляя, что делать дальше. К ней подошёл хмурый от похмелья Спартак — узнать, в чём дело, и Глабр решил вмешаться. Он хотел, чтобы юношу сожгли на погребальном костре его родные. С удивлению Глабра, Спартак с ним согласился. Сакса, дождавшись ухода вождя, подмигнула претору и пошла звать кого-то ещё, чтобы отвезти тело юноши ближе к лагерю Красса.