My little Рокэ

Дикон стоял на площади и уныло наблюдал, как бывшие однокорытники расходятся по своим эрам и приносят клятву. Эр Август предупреждал его, что кардинал Сильвестр имеет большое влияние в королевстве, поэтому вполне может запретить на собрании перед Фабиановым Днем брать себе в оруженосцы сына мятежника. Нестерпимо болела нога, в которую накануне вцепилась крыса, да еще и старая надорская подкова на ней болталась на одном гвозде. Наблюдая за тем, как Килеан-ур-Ломбах и Ариго, которых прочил ему в эры граф Штанцлер, уже взяли себе по оруженосцу, Дик мысленно похоронил все надежды на службу Принцессам, приготовился паковать чемоданы и возвращаться в холодный северный Надор. Надежды на других Поней Чести и уж тем более на «навозников» у него не было. И уж он точно не ожидал, что над площадью раздастся ленивый баритон: - Давайте мне вон того, с улиточкой! Ричард понял, что говорят про него, только когда ощутил пару болезненных тычков в бок от оставшихся вместе с ним. Стараясь почти не хромать, Дик медленно прошествовал на помост и увидел ЕГО: ЭТО БЫЛ СТРАШНЫЙ ЧЕРНЫЙ ПОНЯ! - А, в этом месте надо же сказать что-то пафосное… - кося куда-то влево, пьяно пробормотал он. – А, точно. Как его там, Матильда? Ричард Окделл, я, Первый Маршал Талига, Рокэ Алва, принимаю вашу службу! Рокэ Алва! Да как этот неотёсанный пьяный пони может вообще оказаться знаменитым Кэналлийским Вороном, который смог лишить жизни его отца, благородного Эгмонта Окделла! Ричард Окделл не может, не должен служить убийце и потомку предателя! А с другой стороны… Почему бы и нет? Матушка хотела, чтобы он верой и правдой служил Принцессам Талига. Те Пони Чести, которых прочили ему в эры, его не взяли. Стать оруженосцем Первого Маршала мечтали, наверное, все жеребята. Рокэ, по слухам, к Фабиановой Колонне не ходил принципиально. А тут вдруг появился и взял его, Дика. Быть может, Ворон специально пришел именно сегодня ради него? Решение созрело мгновенно. И Ричард, заглушив звучавшие в его голове проклятия, склонился перед Алвой и принес клятву. *** - Юноша, вас всегда при ходьбе шатает, или сегодня ваш счастливый день? – было первым, что сказал Алва своему оруженосцу по прибытии в особняк. - Только сегодня, - буркнул тотчас вспыхнувший Дикон, пытаясь стоять ровно. Нога болела жутко, и он сомневался, что сможет без потерь доковылять до своей комнаты. Алва фыркнул. - Дерзите, юноша? Ну и Заднекопытный с вами. А что с копытом? Показывайте, пока я пьяный и добрый. А то я стану пьяным и злым. Было жутко неловко, но Дик, глядя куда-то вбок, поднял больную ногу. Рокэ бегло осмотрел рану, покачал головой, фыркнул на подкову и тяжело вздохнул. - М-да, очаровательно. Я предполагал, что с вами будет весело, но не ожидал, что вы сразу преподнесёте мне венок сюрпризов. Это традиционное окделлское приветствие? Ричард пробурчал в ответ что-то невразумительное. - Ладно, параспрайты с вами, хотите меня ненавидеть – на здоровье, мне это жить не особо мешает. Но коль уж так сложилось, что вы теперь мой оруженосец, эти жуткие подковы вы носить не будете. Хуан! Когда в кабинет Алвы зашел какой-то слишком жизнерадостный гнедой пони с кьютимаркой в виде цепей и осклабился, держа в зубах корзинку с внушительного вида гвоздодером, молотком и четырьмя новенькими подковами, Ричарду стало дурно. Когда Хуан достал с самого дна корзинки цепи и придвинулся к Дику, юноше стало еще хуже. А когда Ричард, непонятно зачем ища поддержки, оглянулся на новоиспеченного эра и увидел горящий сапфировый взгляд, сознание оставило юного поняшу, напоследок помахав тому белым платочком. Очнулся Дикон на коврике перед камином уже в четырех новеньких блестящих подковах под звук наливаемого в бокал вина. - О, вы очнулись, юноша, - Алва отсалютовал ему бокалом и выпил залпом. – Вам не предлагаю, последнее допил, пока ждал вашего прихода в себя. Впрочем, теперь вы выглядите вполне адекватно. Дик осторожно оперся на ногу. Новые подковы были чудо как хороши, а нога почти не болела. - Кто вас так умудрился цапнуть? - К… крыса. В Лаик. - Хорошие нынче крысы в Лаик, - поджал губы Рокэ. – Ладно, юноша. Хочу вам кое-что прояснить. Обязанностей у вас не будет, но коль уж вы мой оруженосец, вам придется появляться со мной на приемах, а еще раз в неделю будете мне что-нибудь придумывать про эту вашу особую уличную магию Чести. Дикон непонимающе моргнул, скосив взгляд на рог. - Что, совсем не будет обязанностей? Совсем никаких? Алва крепко задумался, а потом просиял. - О, я придумал. Мне тут недавно надоело самому писать письма с отчетами, раз есть рог, будете их писать за меня. - Что, прямо рогом? - Ну, если настаиваете, юноша, мы закажем вам специальную чернильницу, в которую ваш рог влезет, но я бы предпочел, чтобы вы использовали магию. Я надеюсь, уж писать таким способом в Лаик вас научили. Всё, свободны. Впрочем, придумывать Окделлу ничего не пришлось. Примерно через неделю Ричард, хотя и не собирался впутываться в неприятности, преподнес своему эру еще веночек сюрпризов. - «Дорогая Принцесса Матильда», - диктовал Рокэ краснеющему от стыда Ричарду. – «Сегодня мой оруженосец совершил потрясающую глупость, которая преподала нам первый урок особой Магии Чести. В постыдной для Поней Чести игре в кости с бывшим однокорытником он проиграл...» Тут Рокэ отвлекся. - Нет, юноша, я все понимаю, фамильное кольцо вы хотя бы на роге носить можете, но лошадь-то вам зачем?! Дик скромно потупился, обещая себе обязательно при первом же удобном случае вызвать эра на дуэль. - Ну, записал. Что дальше? - Кхм. Дальше. «…он проиграл фамильное кольцо (про лошадь опустим). Этот поступок научил Ричарда Окделла вовремя останавливаться и не поддаваться на провокации», ведь так, Ричард? Дик уныло кивнул, пообещав себе больше вообще никогда не садиться за игральный стол. - «Я, как его сюзерен, просто не мог это так оставить. Поэтому в салоне четы Капуль-Гизайль мне пришлось за картами обыграть покусившегося на честь прекрасной баронессы графа Людвига фок Килеана-ур-Ломбаха, который, в свою очередь, является сюзереном молодого пони, опозорившего моего оруженосца. Граф Килеан, несмотря на то, что является одним из Поней Чести, поступил как последний работорговец, решив сыграть на почтенную Марианну…» - Это обязательно писать именно так?! - Пишите, Ричард, пишите, не отвлекайтесь, у меня как раз вдохновение пришло. Итак. «…на почтенную Марианну. Вместо выигрыша я потребовал у графа вернуть фамильное кольцо Окделлов, что считаю достойным Магии Чести поступком. Из всего этого мы с моим оруженосцем извлекли полезный для всего Талига урок: играть нужно не в кости, а в карты, но и это требует определенной сноровки, потому что восемь крапленых колод не могу таскать с собой даже я». Забрав у Дика письмо и перечитав его, Первый Маршал удовлетворенно запечатал свиток и небрежно зашвырнул в камин, вызвав у Ричарда легкий приступ паники. Рокэ достал бутылку вина, глядя как послание тает в зеленом пламени. - И все-таки, зачем вам лошадь?! Ладно, к Заднекопытному, на сегодня вы Ричард Освобожденный. Завтра вы мне понадобитесь по случаю приема во дворце у Принцессы. *** Мучимый кошмарами о вчерашнем дне, Дикон спал до обеда и спал бы и дальше, если бы его не растолкал жуткий Хуан. Приведя себя в порядок и с отвращением накинув традиционный для таких приемов плащ цветов дома Алва, Ричард спустился, чтобы обнаружить Рокэ, иронически приподнявшего бровь при виде заспанного оруженосца. - Юноша, вы столь быстро решили брать с меня пример и приходить на важные мероприятия с двухчасовым опозданием? Нет? Тогда позавтракаете уже на месте. - Простите, эр Рокэ. - А, да, я проясню еще один момент. Это ваше «эр» принято среди Поней Чести, а я, то ли к сожалению, то ли к счастью, к ним не отношусь. Посему с меня хватит «монсеньора». Я достаточно ясно выражаюсь? - Да, монсеньор. - Чудно. А теперь копыта в копыта и идемте. На приеме Рокэ сильно церемониться не стал и решительно отослал Дикона знакомиться с местной знатью с недвусмысленными словами «давай, иди отсюда куда-нибудь, под копыта главное не лезь», и с готовностью прошествовал к возвышению, где стояла Принцесса Матильда. - Ах, Ричард! – Дикона перехватила поняша невообразимой красоты, ее огромные глаза смотрели так нежно, так ласково и одновременно так напугано, что сердце Ричарда сжалось от невыносимой тоски. - Ах, Ричард, - повторила она, - я сразу вас узнала, вы так похожи на своего отца… - В… в... ваше Высочество! – восхищенно выдохнул Дик, глядя на нежное создание, такое хрупкое и совершенное… она знает его! Принцесса Катарина знала его отца, и теперь обратилась прямо к нему! Это просто не вечер, а сказка какая-то! Принцесса ласково улыбнулась и, мягко коснувшись его щеки носом, толкнула к саду. - Тут так душно, милый Ричард… давайте прогуляемся по саду, прошу вас! Дик с готовностью завертел головой вверх-вниз, млея от осторожного прикосновения. Он совершенно неожиданно понял для себя, что это была любовь на всю жизнь. - Дикон – ах, я же могу тебя так называть? – Окделл вновь закивал болванчиком, не в силах выговорить ни слова, зачарованно шагая вслед за Принцессой. – Прошу тебя, здесь так мало поняшей, кому я могу доверять… когда мы наедине, зови меня Катари!.. - Катари… - влюбленно вздохнул Дикон, размышляя над тем, каких же цветов достойно это воплощенное совершенство.