the tenderest of care

В «По ту сторону добра и зла» Ницше писал: «Мысль о самоубийстве — сильное утешительное средство: с ней благополучно переживаются иные мрачные ночи». Чимин, к сожалению, совсем не разбирается в трудах Ницше, и философские цитаты он находит под постами в инстаграме, но вся его жизнь состоит из таких вот утешительных мыслей о самоубийстве. От этого отчаянного шага его удерживает только страх. Чимин вообще тот ещё трус. Омегам — особенно симпатичным — такое простительно, но он боится всего на свете: врачей, громких звуков, собак, боли, тесных пространств и смерти. Больше всего смерти. Какой бы безвыходной ни становилась ситуация, он будет изворачиваться, терпеть, плакать в подушку, но лишь бы жить. Пепельные облака застилают звёзды. Чимин идёт по спящим улицам, не разбирая дороги, минует белые коттеджи с зияющими пустотой окнами, идеально скошенные лужайки и цветочные кусты. Вокруг неестественно тихо, словно мир — театральная сцена: занавес опускается, свет софитов гаснет, а марионетку бросают в чулан до нового представления. Она блестяще отыграла роль, покорила сердца и принесла славу своему кукловоду. Все обожают очаровательную улыбку, идеальную фигуру, лицо без изъянов и безупречные манеры. У кукол не бывает чувств. Но Чимин — неправильная кукла. В желтом свете фонаря мелькает трехцветное пятнышко. Чимин останавливается. Снова он. Этот бродячий кот с подранным ушком перебрался в их район с наступлением тепла. Как крошечный лучик солнца, он появляется в самые темные дни. Чимин хотел забрать это брошенное существо домой, искупать, отогреть под одеялом и окружить всей своей заботой, но, когда однажды за завтраком он робко показал мужу фотографию кота и предложил поселить его хотя бы на заднем дворе, Минсок поморщился и сказал не приближаться к этому блохастому. Не хватало еще подцепить заразу. Да и облезлый кот им не по статусу. Вот породистые бойцовские собаки — другое дело. Где-нибудь в параллельном мире Чимин осмелился бы взять кота, ведь это и его дом тоже. Он взрослый человек, тогда какого черта кто-то запрещает ему такую мелочь? Но ослушаться мужа Чимин боится больше, чем собак, поэтому тайком подкармливает кота и молится, чтобы с крохой ничего не случилось. — Милашка, — ласково шепчет Чимин, опускаясь на корточки возле кота, и гладит за ушком. — Прости, малыш. Сегодня без вкусненького. Несмотря на воинственный внешний вид, кот дружелюбный. Он отвечает на все проявления заботы ленивым мурлыканьем, трется о руки и может даже лизнуть. Это всегда вызывает у Чимина грустную улыбку. Ему некуда деть скопившуюся внутри любовь и нежность, а бездомный кот никогда не знал человеческого тепла. Говорят, трехцветные коты приносят счастье. А счастья Чимину крайне не хватает. — Придешь сюда завтра? Куплю тебе корм. И лакомства! Обязательно лакомства. Твои любимые подушечки. Только приходи. И не попадайся на глаза госпоже Квон. Она та ещё стерва. Вечно натравливает своих псин на бедных котиков. Кот тихо мяукает. Тяжесть в груди отступает. Он не один. Чимин смеётся и вытирает влажные дорожки от слёз. Утром он закрасит макияжем синяки под опухшими глазами, наденет водолазку с длинными рукавами, чтобы скрыть улики их недавней ссоры с мужем. Сияющие украшения. Рекламная улыбка. Инстаграм наводнят фотографии: шикарный завтрак, спа-процедуры, селфи с мужем, смешные истории, где он дурачится под музыку, новый образ для интервью глянцевому журналу. Закулисье красивой жизни. Он скромно подтвердит слухи об участии Пак Минсока в предстоящих выборах и расскажет, как он гордится мужем. Заученные слова про семейные ценности, в которые он перестал верить раньше, чем сказал заветное «да» у алтаря. Никто не заподозрит, что минувшей ночью этот роскошный омега с солнечной улыбкой кутался в кашемировый свитер, обнимая себя за плечи, чтобы чуточку согреться, и дрожал от слез. Никому не придет в голову, что едва камеры выключаются, огонь в глазах Чимина гаснет. Завтра всё повторится. И так изо дня в день. Один и тот же проклятый сценарий. Его сердце разрывается от бессильной злости и обиды, но он, как безвольная кукла, открывает рот, когда дергают за ниточки, и говорит словами своего кукловода. На их улицу сворачивает машина с выключенными фарами. После недавнего дождя асфальт весь в лужах. Чимин слышит шелест шин, поднимается и на всякий случай приглаживает волосы. Он надеется, что это не припозднившиеся соседи, которые не упустят возможности остановиться и задать пару неудобных вопросов. Они увидят его заплаканные глаза и свежие синяки на шее. А потом поползут слухи. Минсоку это не понравится. Чимин идет медленно. Машина едет еще медленнее. Где-то в глубине души нарастает тревога, но он боится оглянуться. — У тебя паранойя, Чимин, — бормочет он себе под нос. Машина останавливается. Двигатель продолжает работать. Это может быть Минсок. Но, когда тяжёлые шаги направляются в его сторону, Чимин понимает, что это не Минсок. Точно не он. Его шаги он узнает из тысячи. Чимин ускоряется, но в домашних тапочках далеко не убежишь. Его ловят. Чья-то рука в черной перчатке зажимает рот. Чимин изо всех сил замахивается и ударяет ногой в голень нападавшего. Хватка на мгновение слабеет, но этого недостаточно, чтобы вырваться. Чимин жмурится. — Если не хочешь, чтобы я размазал твои мозги по асфальту, стой смирно и не рыпайся, — рычит альфа низким голосом. В его руке мелькает пистолет. Чимин беспомощно скулит, задыхаясь от страха. Всего один выстрел отправит его на тот свет. Ему становится дурно. Рядом раздаются шаги. — Слушай, ты явно перебарщиваешь, — нервно шепчет второй альфа. — Хён тебя прикончит, если на нём будет хоть одна царапина. Убери пушку. — Заткнись, Чонгук. От тебя совсем никакой пользы, так хоть под ногами не мешайся! — Тэхён! — возмущается парень во весь голос. — Зачем ты сказал мое имя? Он же всё слышит! — Какой же ты тупица! Хватит орать. Чимин судорожно соображает, как сообщить этим парням, что у него нет ни денег, ни украшений, когда один из парней подходит к нему вплотную. — Извини, — виновато произносит Чонгук, прижимая к его лицу тряпку с каким-то резким запахом. — Что вы?.. — Чимин яростно вырывается, чувствуя, что его толком не держат. Перед глазами всё плывёт. Ещё пару секунд он слышит голоса, но уже не может разобрать их, а потом мир погружается в темноту.

***

В салоне тихо играет музыка. Чимин узнает её даже в полубессознательном состоянии. Bernadette Carroll — Laughing on the Outside. Бабушка часто включала её. Они сидели до позднего вечера на веранде дома, слушали старую музыку и танцевали. Чимин любил танцевать. Он тогда учился в школе и проводил каждые выходные, праздники и каникулы в деревне у бабушки. Есть что-то печальное в том, что он слышит эту песню впервые за много лет при таких обстоятельствах. Его охватывает панический страх. Он сидит на заднем сидении мчащейся в никуда машины. Руки связаны. Во рту кляп. На голове мешок. Самый обычный, бумажный пакет, в какой обычно заворачивают булочки в пекарнях. Чимин чувствует фантомный запах корицы. Сознание медленно возвращается к нему, в памяти проносится череда обрывочных воспоминаний. Разъяренный Минсок, слишком громкие крики, холод улицы, трехцветный кот, похищение. Тэхён и Чонгук, кажется, так зовут этих парней, но они лишь выполняют чей-то приказ. Кому же Чимин перешёл дорогу? — Юнги не одобрит, что мы похитили омегу, — доносится расстроенный голос. Чимин не видел этого парня в лицо, но по голосу, мелодичному, мягкому, словно мёд, можно предположить, что он примерно одного с Чимином возраста. Второй парень, Тэхён, едва ли старше. — Нет, он будет в ярости. Я уже вижу, как он сходит с ума. Ненавижу, когда он злится. — И что? Какая разница, что там думает мой братец? Он не главный. — Большая! — возмущается Чонгук. — Не ты же рискуешь ночевать на улице! Поверь, после такого он меня даже на порог не пустит. — Какой же ты подкаблучник! — недовольно стонет Тэхён и ударяет по рулю. Машина опасно виляет, но быстро выравнивается. Чимин тихо стонет, жмурясь от боли, но не может потереть ушибленный затылок. — Он вертит тобой, как хочет. Где твоя гордость? Альфа ты или кто? Ведешь себя, как тряпка. — Ты нас угробишь своими фокусами, — еле разборчиво бормочет Чонгук. Какое-то время они едут в молчании. Машина никуда не сворачивает, несётся всё прямо и прямо. Значит, они выехали за пределы города и теперь едут по трассе. Вдруг его везут в лес? Или в другой город, чтобы там продать в какое-нибудь рабство на черном рынке? — И все-таки Юнги нас убьёт, — снова сокрушается Чонгук. — Сначала меня, а потом тебя. — Да хватит уже ныть! Тебе не пятнадцать, в конце концов. Ну побесится он и успокоится. Тоже мне проблема. Лучше думай о том, что мы помогаем отомстить этому мудаку раз и навсегда. Чимин распахивает глаза. Мудаку? Да, он не идеален, но он так старается быть хорошим человеком. Он жертвует деньги на благотворительность и занимается волонтерством, потому что искренне хочет помочь бездомным животным, брошенным детям, малоимущим семьям и больным. Он написал целую книгу о том, как принять и полюбить себя таким, какой ты есть, и снимался в социальной рекламе в поддержку борьбы с расстройствами пищевого поведения. Чимин теряет счет времени, забывшись в собственных мыслях. Он возвращается в реальность, когда машина съезжает на неосвещенную дорогу. Перед ними с легким гулом открываются автоматические ворота, шины скрипят по гравию. Они останавливаются. Чимин инстинктивно вжимается в сиденье. Парни выходят и обмениваются короткими фразами. Дверь открывается. Чимин до ужаса уязвим: он ничего не видит, только растерянно поворачивает голову в сторону источников звука. — Ну вылезай, принцесса. — Давай снимем этот пакет, — понизив голос, предлагает Чонгук. — Он же потом сможет нас опознать. — Но он и так нас увидит. Какая разница, сейчас или потом, — бормочет он и тяжело вздыхает, поддерживая Чимина за локоть. — Осторожнее, тут две ступеньки. Впереди скрипит открывающаяся дверь, где-то лает собака. Чимин дрожит. В доме пахнет чистотой, но совсем не так, как в их с Минсоком коттедже. Там эта чистота кажется стерильной, а здесь к запаху примешиваются легкие нотки кофе и сигаретного дыма. Теперь, находясь вблизи альф, Чимин улавливает их запахи, один пахнет морем, кедром и тропическими цветами, второй — лаймом с имбирем. Чимин уверен, что никогда в жизни не находился рядом с этими людьми. Он бы запомнил такие запахи. — Пойду скажу хёну, что мы вернулись, — бросает Чонгук. Чимин слышит звук удаляющихся шагов. Значит, он скоро увидит своего похитителя? Может, этот человек будет последним, кого он вообще увидит. Он тщетно пытается вырваться, но не может и начинает тихо плакать. — А ну не дергайся! — прикрикивает Тэхён. — Сейчас отведу тебя в подвал и будешь сидеть там всю ночь с крысами. Они как раз изголодались по свежему мясу. В чужом голосе звучит насмешка. Крысы. Их острые зубы и кровавые глаза. Чимин слышал, что они могут съесть человека. Он еще так молод, чтобы умирать, особенно такой страшной смертью. Ему ведь еще и двадцати пяти не исполнилось. Новые рыдания душат Чимина. Он почти обмякает в чужих руках не в силах стоять. — Тэхён! — раздается властный и сердитый голос. Чимин чувствует прилив тошноты. Ему страшно представить, на что способен обладатель этого голоса в гневе. — Какого чёрта ты творишь? Немедленно развяжи его. Тэхён недовольно ворчит, но подчиняется. Веревки, стягивающие запястья, исчезают. Пакет срывают одним грубым рывком, цепляясь за волосы. Кожа на затылке горит. Глаза слезятся от приглушенного света ламп. — Присядь, пожалуйста, — просит незнакомец, на этот раз спокойно, почти мягко. Открыв глаза, Чимин видит говорившего с ним мужчину и застывает на месте. — Вы? — хрипло вырывается у него. Во рту пересыхает. До этого момента им не доводилось встречаться лично — слишком уж из разных они миров. Чимин — из светского, этот человек — из преступного. Он не помнит его имени, но прекрасно знает лицо — мягкие черты скрывают в себе железное сердце. Этот человек связан с другой стороной жизни Минсока. С той преступной жизнью, от которой любому омеге стоило держаться подальше. Чимин не обманывал себя, когда надевал бриллиантовые кольца или одежду из последних коллекций модных домов. Он знал, что руки Минсока в крови. А значит, и его руки тоже. Чимин еще давно заключил сделку с совестью. Но сейчас, беспомощно глядя на этого человека, омега вспоминает, как часто ему говорили, насколько он опасен. — Полагаю, мы не знакомы. Меня зовут Ким Намджун. Прошу, присядь. Я объясню, почему нам пришлось… забрать тебя вот так, — альфа указывает рукой на диван посреди просторной гостиной. Чимину действительно нужно сесть. Весь кошмар только впереди, и ему стоило бы бояться, но его охватывает ужасная усталость и апатия. Ноги совсем не держат. Голова раскалывается. Часто всхлипывая, он садится на край дивана и утирает глаза рукавом свитера. На нем все еще тапочки, в которых он сбежал из дома. Они намокли, когда он случайно наступил в лужу, пытаясь вырваться из рук похитителей, и теперь на светлом полу остались грязные следы. Чимин не сводит с них глаз. — Хочешь пить? — спрашивает Намджун, опускаясь в кресло напротив. Чимин кивает. Чонгук, который прежде стоял, прислонившись к перилам лестницы, ведущей на второй этаж, без лишних слов уходит и через минуту возвращается со стаканом воды. У него молодое лицо, словно ему от силы лет восемнадцать, и мускулистое тело — странное сочетание. На секунду их взгляды пересекаются, и Чонгук смущенно улыбается и спешит отойти. Чимин молча пьет, прикрыв глаза. Во всяком случае, его не убьют без объяснений. — Я могу идти? — спрашивает Чонгук. — Юнги обещал сделать мне банановые кексы. Он сказал, что подождёт меня и мы перекусим вместе, но уже полтретьего. Он, наверное, давно спит. Чимину кажется, что парню неловко говорить об этом и он всячески пытается скрыть застенчивую улыбку. Чонгук высокий, широкоплечий, татуировки выглядывают из рукавов его кожаной куртки, пирсинг, одна сережка в ухе, цепочка на шее, пистолет на поясе. От альфы могло бы веять опасностью, вот только лицо у него доброе, а улыбка светлая и искренняя. Наверное, он хороший человек и, похоже, очень любит этого Юнги, раз постоянно о нем говорит. Думать о таком, находясь в руках у похитителей, — высшая степень глупости, но Чимину вдруг становится невыносимо грустно. Чонгук так рвется домой, чтобы попробовать кексы, которые сделал его омега. Чимин тоже любит готовить, но Минсок никогда не притрагивается к булочкам или печенью, которые с такой любовью печет Чимин. Кое-что он раздает соседям, но большую часть приходится выкидывать. Он закусывает губу, еле сдерживая слезы от обиды. Ведь Минсок обнаружит его пропажу только утром, когда, возможно, Чимина уже не будет в живых. — Разумеется, — кивает Намджун, не сводя глаз с Чимина. — Тэ, ты тоже свободен. Тэхён, парень с яркими синими волосами, перевязанными красной банданой, и пронзительными чёрными глазами, кивает и снимает с себя куртку. — Пока, мелкий, — бросает он Чонгуку, затем желает спокойной ночи Намджуну и, задержав взгляд на Чимине, презрительно кривит губы. Он поднимается по лестнице, и вскоре его шаги стихают. Чонгук прощается с Намджуном и говорит Чимину неловкое «пока». Когда входная дверь закрывается, Чимин пялится на пустой стакан, словно это самая интересная вещь на свете. Как бы это ни было абсурдно, ему хочется спать. Этот день кажется нереальным. Утром он проснётся и поймет, что это всего лишь сон. Ведь это просто не может быть реальностью. — Что ж, полагаю, пришло время объясниться, — начинает Намджун. — Мне очень жаль за все доставленные неудобства, но, к сожалению, после того, как поступил Минсок, у нас не было другого выбора, кроме как надавить на его слабое место. Чимин внимательно слушает, не понимая, о каком слабом месте идет речь. Для Минсока важнее всего влияние и статус. Даже деньги не волнуют его так же сильно, как поддержание имиджа. Именно для этого Чимин и нужен. Осознание приходит запоздало. Намджун ведь говорит о нем. О боже, неужели он считает, что Минсок бросит всё, чтобы спасти своего омегу? Чимину становится дурно от мысли, что его единственная надежда на спасение — это человек, который будет только рад такому развитию событий. — Я знаю, мои ребята могут быть грубоватыми, но уверяю, никто из нас не хочет навредить тебе, — продолжает Намджун. — Ты просто побудешь здесь пару дней, пока Минсок не согласится на наши условия, а потом вернешься домой. Я готов предоставить тебе всё необходимое на это время, только скажи. Боюсь, нам придется забрать твой телефон, но в остальном… мы не тронем тебя. — Пока Минсок не согласится на ваши условия? — эхом повторяет Чимин. Все остальные слова пролетают мимо него. Его тянет задать другой вопрос: что они будут делать, когда узнают, что Минсок не пойдет у них на поводу? Он не согласится на их условия, даже если они станут пытать омегу у него на глазах, а потом будут присылать его по кусочкам, завернутым в подарочную упаковку. Чимин видел такое в каком-то криминальном боевике, а Ким Намджун определенно выглядит как человек из таких фильмов. Чимин не настолько наивен, чтобы верить в человечность своего супруга, но он не может произнести это вслух. Ему слишком страшно.