***
Чимин сидит напротив кабинета врача, держа на коленях пустую коробку. Он совсем один в пустом коридоре среди монотонного гула люминесцентных ламп. В бледно-голубом свете он кажется прозрачным, как призрак. Выйдя покурить, Намджун смотрит на Чимина из-за стеклянных дверей. Сейчас не самое подходящее время для расспросов, но всё же ему интересно, о чем вообще думал этот глупый омега, когда поселил больных животных в своем шкафу. Возможно, в нем говорят усталость и раздражение, потому что вместо заслуженного отдыха он пьет дешевый кофе из автомата и нервно курит в ожидании результатов обследования, но Чимин сам виноват. Если животные умрут, может, он сделает из этого какие-то выводы. Намджун заходит в ближайший круглосуточный магазин и покупает сок и пару шоколадок для Чимина. Когда он возвращается, в коридоре никого нет. Коробка стоит на скамейке. Девушка на стойке регистрации услужливо указывает в сторону туалета. Намджун решает подождать, но Чимин долго не выходит, а за дверью слышен непрерывный шум воды. И пугающая мысль, что в таком шатком состоянии Чимин вполне может что-то с собой сделать, толкает Намджуна вперед. Оперевшись о раковину, Чимин надрывно плачет, кусает губы, чтобы быть тише, жмурится, но это не помогает ему успокоиться. Он замечает чужое присутствие и судорожно вытирает лицо. — Это ты, — рассеянно бормочет он. — Дай мне минутку. — Умывайся и выходи. Тебе нужно перекусить. Тихо шмыгая носом, Чимин выходит в коридор и молча забирает пакет из рук Намджуна. Он почти не жует, просто запихивает в рот шоколад с таким остервенением, что Намджун боится, как бы он не подавился. — Почему ты не сказал о них раньше? Их нужно было сразу же везти к ветеринару. Сам же довел их до такого состояния. Мало того, что сам мог подцепить какую-то заразу, так еще и Милки… Как можно быть таким легкомысленным? Видя, как опускаются плечи и дрожат губы Чимина, Намджун тут же жалеет, что повысил на него голос. — Ладно, ничего страшного. Уверен, их вылечат, — вытирая влажными салфетками измазанное шоколадом лицо омеги, Намджун тихо вздыхает. Он втыкает трубочку в сок и вкладывает его в холодные руки. Чимин, как безвольная кукла, ничему не сопротивляется, просто смотрит в пол. Намджун совершенно не понимает, что ему делать. Он и так привез их в лучшую круглосуточную клинику, готов пробыть здесь, сколько потребуется, и оплатить любые счета за лечение. В решении таких проблем он мастер. А вот по части поддержки… Нет, это выше его сил. — Я не хотел на тебя кричать, — Намджун неловко приобнимает Чимина за плечи, такого хрупкого и разбитого, что даже страшно касаться, чтобы не сломать окончательно. — Я знаю, ты хотел как лучше. — Прости. Прости, пожалуйста, я просто… Я думал, что… Боже, я даже не подумал о Милки, прости, — Чимину так необходимо получить немного тепла, что, почувствовав немного понимания, он сам буквально бросается в руки Намджуна и плачет с удвоенной силой. — Вот же… — бормочет Намджун, неуверенно похлопывая Чимина по спине. — Хочешь я куплю тебе нового котенка, если с этими что-то не так? Породистого, здорового, милого. Какого только захочешь, хоть самого дорогого. — Ну как ты не понимаешь? — Чимин начинает что-то тараторить сквозь слезы, уткнувшись в плечо Намджуна, и его слова, похожие скорее на вой, невозможно разобрать. — Хорошо-хорошо, как скажешь, — примирительно отвечает Намджун. Чимин жмется к нему с таким отчаянием, сжимает пальцами футболку на спине, но, пока Намджун осторожно гладит его и шепчет, что всё будет хорошо, он постепенно затихает. Они бы долго стояли в коридоре, если бы из кабинета не вышла женщина в больничной форме. Чимин отстраняется, но продолжает тесниться к Намджуну и держать обеими руками его локоть. — Ситуация не безнадежная. Вы приехали вовремя. Котят лучше оставить под наблюдением на несколько дней. Мы подобрали подходящее лечение, но, боюсь, цена будет немаленькой. Вы согласны на лечение? Чимин с опаской смотрит на Намджуна. — Согласны. Деньги не проблема. Просто вылечите их. — А как же Тыковка? — почти шепотом спрашивает Чимин. — Их мама. Что с ней? — Ты что, дал ей имя? — удивленно спрашивает Намджун. — К сожалению, у нее очень много проблем со здоровьем. Нарушения работы печени, желчного пузыря, да и вообще… — ветеринар не заканчивает, но по ее голосу всё ясно. Чимин прижимает ладонь ко рту. Он выглядит так, будто через секунду весь мир рухнет, и Намджун хочет снова спрятать его в своих руках и укрыть от новых потрясений. — Можно попытаться, но шансы невелики, и это будет очень дорогостоящее лечение. Даже если ей повезет, вам тяжело с ней придется. Таблетки, постоянные осмотры, возможны обострения. Будет лучше усыпить ее. Каким бы мягким тоном ни говорила врач, даже Намджун слегка вздрагивает от последних слов. Но Чимин больше не плачет. Он отпускает локоть Намджуна и прячет руки в карманах толстовки. — С ней можно хотя бы попрощаться? Женщина кивает и отходит в сторону, пропуская Чимина в кабинет. Кошка лежит на металлическом столе и жалобно мяукает при виде омеги. Намджуну и самому нелегко видеть такое, но, успев немного узнать тонкую натуру Чимина, он уверен, что потеря кошки станет слишком болезненным ударом и окончательно его добьет. Он слишком привязался к ней, раз дал ей имя. Чимин ласково гладит Тыковку и тихо нашептывает ей, что она очень сильная и с ее малышами обязательно всё будет хорошо. А Намджун отводит врача в сторону и просит сделать всё возможное, чтобы вылечить всех четверых. Не то чтобы заплаканный Чимин оставил ему выбор.***
— Прости, — бубнит Чимин. — Я очень виноват перед тобой. Ты так много заплатил, что мог бы и целую машину на эти деньги купить. Боже, я приношу одни убытки. — Не утрируй. Вышло не так уж много. Намджун открывает перед ним дверь машины, но Чимин так поглощен своими переживаниями, что не замечает этот маленький заботливый жест. — Я думал, что у меня получится и всё будет хорошо. Я правда не знал, что с ними что-то не так. Было так холодно, и я не мог пройти мимо них, понимаешь? — продолжает оправдываться Чимин, смотря куда угодно, только не в сторону Намджуна. — Понимаю. Тебе не холодно? — он знает, что Чимин часто замерзает и постоянно носит самую теплую одежду, вот и сейчас настраивает комфортную для него температуру. — Поспи. Ты так распереживался, тебе стоит отдохнуть. — Нет, подожди. Я хочу, чтобы ты знал, что это очень много для меня значит. Ты повез их в клинику прямо среди ночи, да еще и столько заплатил, хотя был не обязан. Просто… у меня ничего нет, но если ты хочешь что-то взамен, я… — Чимин опускает голову пониже, собираясь с мыслями. — Я готов на что угодно. Только скажи, и я всё сделаю. Намджун не хочет даже думать, какой беспорядок творится в голове Чимина, но его напряженная поза не предвещает ничего хорошего. — Мне ничего не нужно, — устало отвечает Намджун. Этот омега когда-нибудь убьет его своими фокусами. Определенно. — Просто давай договоримся. Если ты еще раз притащишь кого-то в дом, потрудись хотя бы сообщить мне об этом. Чимин бормочет что-то неразборчивое, заламывая пальцы от волнения. — Я не буду на тебя злиться, Чимин. Но я не смогу помочь, если не буду знать, что происходит. Ты ведь это понимаешь? — Чимин рассеянно кивает, готовый согласиться сейчас, кажется, со всем на свете. — Если ты меня так боишься, скажи Чонгуку, Хосоку или кому ты больше доверяешь. Просто не молчи и не закрывайся в своей норе, договорились? Ты должен запомнить это. Сегодня это просто кошки, а завтра проблемы могут быть у тебя. — Больше не буду. Постараюсь. Честно, я буду стараться. Это просто… так сложно, знаешь? Они долго едут в молчании. Мелькающие лучи фонарей и встречных фар окрашивают их лица в тускло-желтый. Чимин раздражающе кусает ногти и постоянно ерзает. Намджун с завидным терпением игнорирует на себе беспокойные взгляды до тех пор, пока этот комок перенапряженных нервов не начинает подергивать ногой. — Слушай, я понимаю, ты волнуешься за свою Тыковку и котят, но делай это потише. — Извини, — шепчет Чимин, складывая руки на коленях. — Намджун? А если… Ты только не злись, но, если их всех спасут, можно мне оставить их себе? Если бы Намджуну предложили составить список самых раздражающих вещей, возглавляли бы его вечный страх Чимина, его нервозность и привычка просить разрешения. От его грустно опущенных глаз Намджун невольно чувствует себя виноватым, и это тоже ужасно раздражает. — Зачем я, по-твоему, отвалил такую сумму, если собираюсь бросить их на улице? Не будь дураком, Чимин. Раз ты забрал их, будь добр, неси за них ответственность. Прочитай в интернете, что нужно котятам, и на неделе съездим в зоомагазин, выберешь всё, что захочешь. А за плановыми осмотрами и прививками будешь следить сам. Чимин распахивает глаза и сразу оживляется, в нем словно зажигается маленький огонек надежды. — Спасибо, хён! Я буду делать всё-всё, обещаю. — Только не забывай, что и один питомец — большая ответственность. А тут целое семейство. Я не потерплю в своем доме беспорядков, так что приучай их к лотку, не забывай прибирать за ними, кормить вовремя и следить, чтобы они не шкодили. Если ты не готов, не берись за это. Оставь себе кого-то одного, а другим подыщем хорошие семьи, чтобы ты был спокоен. Намджун боится, что перегнул со строгостью, но Чимин кивает головой на каждое слово и смотрит на него как на супергероя, спасшего весь мир. — Я справлюсь! Не нужно их никуда отдавать, я буду хорошо о них заботиться, — обещает Чимин, и нежная теплота его улыбки делает температуру в машине на пару градусов теплее. И одна такая редкая улыбка стоит всех денег мира. — Ты уже дал имена котятам? Или только Тыковке? — спрашивает Намджун, видя, что Чимин всё равно не засыпает, просто смотрит в темное окно и улыбается. — Только ей. А что? У тебя есть идеи? — Нет. Это ведь твои котята, вот и называй сам, — отвечает Намджун. Улыбка Чимина настолько заразительная и очаровательная, что и его уголки губ едва заметно приподнимаются. — Имена это всегда так сложно. У меня никогда не было домашних животных. Только рыбка. Ее звали Немо. Я так к ней привязался, а она прожила несколько месяцев. Я целую неделю не мог прийти в себя и решил, что больше никаких рыбок. — У нас тоже был аквариум. — Правда? У вас было много рыбок? — Да. Очень много. Мама ухаживала за ними, выращивала водоросли, клала всякие красивые камни, — вспоминает Намджун. — Помню, там были очень смешные сомы. Они постоянно открывали рот. Чимин слушает так внимательно, словно это самая увлекательная история в его жизни. И, если бы не покрасневшие глаза и опухшие веки, Намджун ни за что бы не поверил, что меньше часа назад этот же омега выглядел самым несчастным созданием на свете. — Вот так? — Чимин дурачится, открывает и закрывает рот, стараясь имитировать сома, и они оба смеются. — У моей бабушки было много животных. И курочки, и коза, и коты. Даже собака, но она была такая же хорошая, как Милки. Ее звали Мэнди. Рядом с ней мне было ничего не страшно. Мне нравилось возиться с животными. Я даже мечтал открыть свой приют, чтобы там жили все бездомные животные. Так глупо, правда? — Не глупо. Нет. Это даже мило, — отвечает Намджун, отмечая, что такая мечта очень в стиле Чимина. — Твоя бабушка жила в деревне? — Ага, это была такая маленькая деревня недалеко от Пусана. Очень тихое место, и все люди такие добрые. Если на Земле есть рай, то он точно там, — с улыбкой говорит Чимин. Он не знает, зачем говорит всё это, просто ему хочется поделиться с Намджуном самыми светлыми воспоминаниями своей жизни. Наверное, он просто очень устал.***
С появлением котят жизнь Чимина окрашивается в самые яркие цвета. У него наконец-то появляется цель. Трое маленьких драгоценных и хрупких созданий, которым он отдает всего себя. Всю накопившуюся в душе нежность и заботу. День, когда Намджун привозит Тыковку в новенькой переноске, лучший в жизни Чимина. Он прыгал и плакал от счастья, когда узнал, что его малышка поправится, пусть и не полностью. Она сможет увидеть, как растут ее котята и прожить полноценную кошачью жизнь. Чимин не помнит, когда последний раз был настолько счастливым. Уход за котятами требует столько времени и сил, что Чимин перестает думать о еде днем и ночью. Он послушно съедает всё, что ему предлагают, и уходит к себе. Он всё меньше считает калории и всё больше — сколько раз нужно кормить котят и давать таблетки Тыковке. Однажды ночью Намджун спускается на кухню, чтобы выпить стакан холодной воды, и видит тусклый свет. Чимин сидит на полу, прислонившись спиной к шкафчикам, и кормит одного из котят специальной смесью. Рядом стоит коробка. Намджун зря считал омегу легкомысленным и безответственным. Учитывая все рекомендации ветеринара, Чимин составил расписание, по которому строго в одно и то же время кормил кошку и котят. Но Намджун даже не подозревал, что Чимин встает в третьем часу ночи, чтобы позаботиться о питании своих питомцев. — А, это ты, — бормочет Чимин, потирая слипающиеся глаза рукавом кофты. — Чего не спишь? — Это у тебя надо спросить, — Намджун подает ему руку, помогая подняться с пола. Чимин машинально улыбается. — Котята… Надо кормить шесть раз в день, — он протяжно зевает. — И когда следующий раз? — В шесть. А потом в десять. Каждые четыре часа. — И ты так каждый день? Чимин что-то согласно мычит в ответ и жмет на кнопки кофемашины. Намджун ни разу не видел, чтобы Чимин пил кофе, но, видимо, сейчас ему это нужно, чтобы не вырубиться прямо здесь. — Ты же засыпаешь на ходу, — шепчет Намджун, подходя ближе. Прежде он не приглядывался к Чимину и не замечал следы усталости на его лице, но сейчас даже в полумраке кухни это бросается в глаза. Чимин останавливается, пустым взглядом уставившись в пустую кружку. — Обними меня, пожалуйста. Чимин неуверенно протягивает руки в его сторону. Намджун не может ему отказать, да и не хочет, по правде говоря. Он не привык обниматься, но тепло Чимина не кажется чужеродным, скорее наоборот: у него идеальный рост, чтобы прислониться щекой к его макушке, и он прижимается так, словно это необходимо ему, как воздух. — Ты хорошо пахнешь, — слышит Намджун сонное бормотание, и ему хочется сказать то же самое, но Чимин не пахнет ничем. Таблетки забирают весь природный запах, словно его никогда и не было. Наслаждаясь этими мгновениями тишины и спокойствия, когда слышны только размеренное дыхание, мягкое гудение холодильника и возня котят в коробке, Чимин расслабляется впервые за эту сумасшедшую неделю. Намджун гладит его по спине, и это так убаюкивает Чимина, что он на пару мгновений окончательно отключается от реальности. — Давай так: ты сейчас ложишься спать и не встаешь, пока не выспишься. Я сегодня дома, так что буду кормить их каждые четыре часа, пока ты не проснешься. Как тебе такая идея, м? — спрашивает Намджун, отодвигая от себя сонного Чимина. Тот кивает, вряд ли вслушиваясь в чужие слова, и покачивается. — Будем считать, что это да. Давай, иди ко мне. Намджун поднимает его на руки, а у Чимина совсем нет сил сопротивляться. В другое время он бы точно сгорел от стыда, он ведь такой тяжелый, и теперь Намджун это почувствует. Но он так устал, что в голове нет ни единой мысли. — Спасибо, — бормочет Чимин, обнимая его за шею и прижимаясь к чужому теплу. Намджун бережно укладывает его в постель, укрывает одеялом и, не сдержавшись, убирает спадающие на лоб светлые пряди. — Отдыхай и ни о чем не волнуйся.***
— Хён, я сделал тебе кофе с печеньем. Только испек, еще теплое, — щебечет Чимин, внося в кабинет поднос с едой. Он заминается, не зная, куда поставить пиалки с вареньем, и осторожно отодвигает документы в сторону. — Если не понравится, зови. Я принесу тебе эклеры. Тэхён их так расхвалил, что я хочу сделать еще. — Присядешь на пару минут? — спрашивает Намджун, откидываясь на спинку кресла и беря в руки кружку с кофе. — Тебе необязательно так много готовить. Совсем себя загоняешь. — Мне это только в радость. Раньше никто не любил мою стряпню, а теперь Чонгук с Тэхёном дерутся за последнюю булочку. Это так приятно. — Хорошо, что мне пока не приходится драться, — смеется Намджун. — Тебе и не придется! Я всегда откладываю хотя бы несколько для тебя. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы выразить свою благодарность. Ты столько всего для меня делаешь. Я до сих пор в восторге от тех смешных шапочек, которые ты купил для Тыковки. Она в них просто очаровательная, — хихикает Чимин, залезая с ногами на маленький кожаный диванчик. Он только рад остаться с Намджуном хотя бы ненадолго. Дома постоянно кто-то есть, и у него нет возможности почувствовать себя одиноким. Напротив, иногда он сам ищет уединенные места, чтобы почитать или посидеть с котятами. Малышом его зовет только Юнги, но даже Сокджин, такой суровый и совершенно не заботливый альфа, никогда не приезжает без конфет или шоколадок для Чимина и не проходит мимо, не потрепав его по волосам. Его окружают заботой настолько, что порой Чимину ужасно неловко. То огонь в камине разожгут специально для него, то тапочки принесут. Заметив, что Чимин проводит много времени, сидя на крыльце, Сокджин починил старые деревянные качели. Если Чимин засиживается на них допоздна, то кто-нибудь обязательно выносит ему плед или горячий чай. Тэхён с Чонгуком постоянно его тискают, обнимают, зовут поваляться вместе у телевизора, а Хосок еще и сюсюкается, как с ребенком. Чимину всегда не хватало внимания и заботы. Он всю жизнь страдал от своей тактильности и неудовлетворенной потребности к нежности, но сейчас он получает всё это с лихвой. Только он ужасно жадный, потому что хочется того же от Намджуна. Они часто разговаривают, пока вместе готовят или едят, иногда сидят во дворе, но Чимину всегда мало. Он и сам не заметил, в какой момент вместо того, чтобы бояться Намджуна, он начал скучать по нему, особенно в дни, когда они совсем не виделись. — Я придумал имя для третьего котенка! — хвастается Чимин. — Теперь ее зовут Кики. Как в «Ведьминой службе доставки». — И как ты их всех различаешь? Они же одинаковые, — усмехается Намджун. — Неправда. Они все совсем разные, и внешне, и по характеру. Я же тебе показывал. У Кики самые темные полоски из всех, и она больше всего похожа на Тыковку. А еще она очень любопытная и игривая. Тоторо самый крупный, и с белыми пятнышками на груди. Он такой ласковый и спокойный и часто спит на руках, просто прелесть, — рассказывает Чимин. Котики так много значат для него, а Намджун всегда готов выслушать его восторженные истории, пусть они и часто повторяются. — А Поньо? — интересуется он, видя, как Чимин буквально просиял от того, что Намджун запомнил имя котенка. — У Поньо меньше всего полосок, но у глаз два светлых пятнышка. И как ты этого не замечаешь? А еще мне кажется, я ей не нравлюсь, — Чимин недовольно вздыхает. — И с чего ты это взял? — Я чувствую. Она вечно пытается меня поцарапать, а еще никогда не дается на руки, шипит, пытается увернуться. Не понимаю, что с ней не так. — Она просто не привыкла к тебе. Дай ей время. Чимин хочет в это верить, потому что теперь, когда котята растут и в них начинает проявляться характер, он осознает, что может быть недостаточно хорош, чтобы они признали и полюбили его. Намджун и остальные ребята часто приходят посмотреть на котят, поиграть, помогают кормить, и Чимин самую малость ревнует. Что, если котята полюбят других больше, а он останется за бортом? — Хочешь, вечером покажем им новую территорию? Они достаточно подросли, так что можно выпустить их из твоей спальни. Знакомить с Милки пока рановато, но они могут погулять по первому этажу. Я помогу, если нужно. Чимин расплывается в улыбке. — Серьезно, можно? Им точно понравится в зале! Там такой мягкий ковер. Я тогда пойду и не буду тебе мешать. Жди вечером эклеры. Я обязательно оставлю тебе побольше, чтобы эти проглоты всё не съели, — смеется Чимин, и по пути на кухню его тянет танцевать. Всё это похоже на самый сладкий сон, и Чимин надеется, что он никогда не проснется и не вернется в тот ужасный мир, из которого он каким-то чудом выбрался.