Разделяющие сопредельность (Запертые)

      Ти встала и поманила Эндрю на свой стул. Дополнила его образ фигурной маской, черной с серебряным глиттером. Затем взяла флакон, встряхнула и набрызгала на уложенную шевелюру, от чего светлые волосы потемнели. Глаза утонули в прорезях и юный возраст почти перестал читаться. Если бы не тонкие запястья, парень действительно сошел бы за серьезного доминанта. Когда Ти отставляла флакон обратно на столик, его руки скользнули между раскрывшимися полами полупрозрачного халата, и расположились на бедрах. Брюнетка моментально выпрямилась и посмотрела на Малыша сверху вниз: — Надеюсь, это нужно для настроя? — голос был по-прежнему твердый, командный. — Именно так, — он скользнул ладонями выше, медленно вставая, лаская и жадно рассматривая прелести хозяйки, — Теперь губы, — и беззвучно коснулся ее поцелуем, аккуратно, будто фарфоровую куклу, придерживая уже за шею под линией волос. Когда он отстранился и оценил результат припухших губ, в глазах уже горел огонь предвкушения и игривого азарта. Никита Малыш отошел на свой правый начерченный на полу крест, а мне жестом указали на стул. Босые ноги меня почти не беспокоили, а в сбруе и боксерах я чувствовал себя практически одетым. С маской на лице стало даже еще спокойнее физически. Хоть и не морально. Внутри я был весь как сплошной сжатый вакуум, даже дыхание было тяжелым. Пропавший дар речи также не хотел возвращаться, я еле выдавил из себя вопрос, когда Ти встряхнула второй флакон спрея: — А это зачем? — Чтобы на кадрах тебя никто и никогда не смог идентифицировать. Я удивился продуманности и попытался абстрагировать разум от камер, которые реально напрягали. Но ничего не выходило. Даже после того, как из темноволосого я превратился в крашеного золотого блондина. Теперь меня подняли со стула. Задвинув мешающий атрибут под столик, попросили придвинуть станок вплотную к двери, освобождая место по центру комнаты. Там меня и поставили, напротив стены для приковывания: — Встань пока на колени, — необычно мягко и тихо проговорила Титул, находясь сзади и несильно надавливая на плечи. Я шумно вздохнул и опустился на пол, где никак не смог угомонить тут же сбившееся от негодования дыхание. Моя голова инстинктивно ушла вниз и отклонилась ещё и набок, будто боясь, что брюнетка вздумает погладить. Но она, то ли поняв мой маневр, то ли не собираясь касаться волос, встала рядом, напротив Малыша, и неотрывно на него глядя, подытожила для обоих: — Встанешь на свой крест, когда Мастер позволит. Пока просто жди и молчи. Эндрю, ты готов? — Да. — Кара, включить запись! — дала команду системе. В комнате раздался негромкий сигнал. Во рту у меня пересохло. Малыш слегка понизив обычный голос, максимально жестко произнес: — Сегодня мы будем испытывать тебя, саба. Если мне все понравится, то я позволю тебе остаться. А сейчас сними халат!       Девушка молча стала развязывать тесемки. Я слышал шорох, смотря перед собой, надеясь, что так камеры записывают только мой затылок. Легкая ткань упала рядом со мной на пол. — На колени! — четко и коротко изъявил парень, и я удивился контрасту с тем, как-то же самое было предложено мне. По спине пробежали мурашки. То ли оттого, что я рад быть в этой сцене лишь предметом интерьера, то ли представив, каково сейчас Титул вставать перед собственным рабом на колени. Я с интересом скосил глаза и видел, как грациозно она опустилась. И незаметно приподнял голову, чтобы разглядеть ее идеально спокойный профиль. Ничего себе! Она так умело играет или…? Малыш сделал жест рукой в сторону саквояжа: — Я приготовил некоторые игрушки. Надеюсь ты оценишь каждую из них. — Да, Мастер! — снова совершенно спокойный ответ. Она конечно знает, что в нем находится, но все-таки, как ей удается сохранить лицо? Под тонкой кружевной маской невозможно скрыть все эмоции. — Хорошо. Тогда не будем откладывать твое испытание. Встань и подойди сюда.       Она молча поднялась и переступая голыми, как у меня, ступнями сделала два шага к нему. — Спиной к стене! Руки! — по интонации было очень похоже на саму Титул, но девушку это будто совсем не трогало. Она повернулась и подняла обе руки. А я с холодеющим затылком наблюдал, как Эндрю застегивает сначала кисть справа, затем слева. Потом опускается на корточки и пристегивает ноги. За всей этой сценой распятия, я даже не сразу заметил, что черное белье на её стройном теле совершенно не прикрывает грудь, только поддерживает ее снизу, а треугольник трусиков просто мизерный и прозрачный. Я отчетливо видел соски, идеальную впадинку пупка, плавные линии бедер. Слюна вдруг снова появилась и я судорожно сглотнул. Возбуждаться я и не думал — мне все ещё было мерзко и противно. Хорошо, что Малыш одет и можно сфокусироваться на нем. Здесь он как раз обернулся на меня и попросил подать первый предмет. Я встал и подошел к саквояжу. Трясущимися руками открыл и вытянул за ручку прибор с роликами из шипов. Внутри ещё было много, пугающе много всего. Я еле смог оторваться и сделать свои два с половиной шага до крестика. Встать и протянуть Малышу шипастый ролик. Он взял предмет и коснулся пальцами игл, пробуя их остроту. Затем перевел взгляд на Ти. Она опустила ресницы и Эндрю, заметив как сжались пальцы у неё на ноге, понял куда надо их применить. Тогда он прислонил ролик справа от груди, на ребра, и покатил по боку, сам при этом плавно опускаясь вниз на корточки. — Сс-ай, — пропищали губы брюнетки, и она слегка выгнулась на наручниках. Я машинально оглянулся на неё, запрокинувшую голову и совсем немного приоткрывшую губы, которые тут же сомкнулись. Малыш отстегнул лодыжку и согнул её ногу в колене, удерживая ступню на весу. Ролик пошел гулять по стопе, а Ти стала дергаться всем телом и сжимать пальцы рук и ног. Было заметно, что ей с трудом удается держать колено ровно и не выдернуть ногу из захвата Мастера от колющей щекотки. Рот иногда открывался, но никаких звуков он не издавал, она стоически закрывала его обратно. Я вспомнил, что мне нельзя стоять столбом и аккуратно сдвинул пряди длинных волос, упавших ей на лицо после резких движений. — Отстегни вторую стопу! — от голоса Эндрю я вздрогнул и с опаской взглянул на него. Он выпрямлялся и готовился дать мне шипастый ролл. Я чувствовал, как кровь схлынула с моего лица, но медленно присел. Мне было наплевать, что точно у лба сейчас будет её киска — я ненавидел все так сильно, одновременно и Ти, и свое нынешнее положение, и все что происходит, так что запах её лона не мог сделать все ещё хуже. Зажим на ноге отщелкивался простым движением пальца. Под открывшейся клипсой я заметил мягкий внутренний слой, тонкий, но позволяющий не оставлять следов, как от настоящих наручников. Титул вынула из ножни лодыжку и приподняла стопу на край пальчиков, как балерина. Я принял сначала предмет от Мастера, затем левой рукой обхватил щиколотку и приподнял. Едва я коснулся шипами стопы, сверху услышал сдержанный звук «М» через губы, и меня содрогнуло липко-тянучей волной, но я держался и водил, стараясь едва прикасаться. Кажется, Ти продолжала наигранно подергивать руки, и сжимать и разжимать пальцы. — Достаточно. Пристегни назад. Я с облегчением опустил ногу, закрыл клипсу и застегнул защелку. Ти облегченно задышала, как и я тоже. — Принеси следующий предмет! — ну конечно, я забыл, что нельзя останавливаться. Пришлось встать и идти к ящику Пандоры. Из него достал за цепочку то, на что смотреть не хотелось, и вернулся на свой пост, заливаясь краской от прилившей обратно к лицу крови. Штукенция принеприятно дзвянькнула, когда я протянул её Малышу, но хуже стало после его слов: — Оближи их! — и Мастер поднес металл к губам Ти. Мое отвращение достигло апогея, я резко отвернулся, борясь с позывом. Но вспомнив, что рискую все начать заново, выпрямился и, закрыв глаза, попытался медленно выдохнуть, соображая что делать, куда девать свои глаза и руки. Волосы Титул слишком близко к её рту. Тогда я вспомнил про нагеленные и покрашенные волосы Эндрю, и смог зацепиться взглядом за его макушку. Непокорные вихры начинали пробиваться через укладочное средство. Тишина угнетала, но я думал только о его волосах, которых оказалось не так легко «приручить». Хоть они не сдаются. — Хорошо, — похвалил сабу Мастер и стал снова опускаться, на одно колено, свободной от предмета рукой ведя по коже от груди к трусикам. Отодвигать ткань, пробираясь пальцами к лону. В висках застучало, я был уже эмоционально перегружен. Почти на грани. А в сумке еще невесть сколько предметов для извращений. Я готов был придумать молитву, чтобы не отключиться, как в тот день, в джакузи. Желание не проходить через все это заново превышало желание позорной отключки, тем более, что за такой срыв наверняка буду уже прикован я сам. — Пожалуйста! — тихо раздалось у моего уха. Я обернулся на Ти, не понимая, — можно мне воды? Она смотрела на меня вопросительно-оценивающе. Кажется, заметив мое состояние. Малыш замер, подняв голову, и застал нас разглядывающими друг друга. Ответил: — Ещё рано, саба, ты пока не заслужила! Ти сверкнула на его тон молниями глаз, но тут же смерила пыл и смиренно ответила: — Конечно, Мастер. — И, отвернувшись, приготовилась впустить в свое тело посторонний холодный предмет. Несмотря на полную дестабилизацию, я мгновенно понял, что это сейчас было. Что мне помогли не сойти с рельс маленьким отвлекающим маневром. И это мгновение, длившееся какую-ту секунду, собрало всю силу в кулак. Страшнее стал уже не проталкиваемый облизанный предмет, хуже казалось не оправдать двойных ожиданий. Ти шумно вдохнула, затем снова уже со стоном — предмет состоял из секций, и похоже, его постепенно проталкивали дальше. Но я уже не думал об этом. Я вообще попробовал отключить мозг, просто рассматривая наэлектризованные о стену волосы, трогая их и играясь, отбрасывая некоторые от лица, а другие отлепляя от стены. От этого занятия через минуту отлепили и меня, отправив за новым предметом. На сей раз это был набор в запаянном пакете каких-то присосок и пульта. Малыш разорвал упаковку, достал пульт, а оставшиеся присоски с пакетом вручил мне. Начав читать инструкцию на обратной от кнопок стороне, сказал: — Для активации надо нажать в руке на каждую и прикрепить к телу. Я достал одну штучку и прижал верхний бугорок, под ним тут же зажегся светодиод. — С присоски сними пленку, — предупредил Малыш, забыв понизить тембр голоса. Я взглянул на него, тот зажмурился и тряхнул головой, показывая что и сам понял. Показав рукой на точку выше правой груди, добавил уже мужественнее и четче: — Сюда. Теперь здесь. Одну дай мне. Вторую на бедро. Хорошо. И сюда — последнюю активированную присоску Эндрю прикрепил на ложбинку под шеей. Стал поочередно нажимать на кнопки, и диоды меняли цвет. — Как ощущения? — поинтересовался у Титул Мастер. — Одни греют, а другие морозят. Я понял, для чего присоски подают красные или синие сигналы. — Нагреваются, — уже не таким спокойным тоном заметила Ти, — Ай. Мм. Кажется, я зря надеялся, что игрушка безобидна. Титул начала поскуливать и чаще дышать. На лбу выступили капельки испарины. Спустя пару секунд она уже завыла, отвернув лицо к руке. Наверху кулак был сжат — значит терпимо. Малыш тоже посматривал на пальцы, крепко сжимая пульт, готовый отключить. Когда пальцы Титул стали разжиматься, он не дожидаясь фигуры нажал на все кнопки в той же последовательности, и огоньки сменились на противоположные. Но стало ясно, что температура менялась слишком медленно, потому что брюнетка еще громче застонала через сжатые зубы. Ещё через мгновение раздалось «ааа» и её затрясло. Так, что руки пытались вырваться со стен вместе с наручниками. В тот момент я был готов кинуться их расстегивать, лишь оглядев настороженное лицо Малыша, но тут кулаки Ти снова сжались и она опрокинула голову перед Мастером, принявшимся поглаживать её по всем обнаженным местам, вокруг жестоких огней. — Мастер, как мне их снять? — не выдержал я адреналиновой вспышки. — Я сам, — произнёс он ослабевшим от напряжения голосом, и начал убирать с тела красные огоньки, затем синие. Я заметил, как подтрясывало его пальцы, и как он силился не прекратить все немедля, поджимая губы. — Может, воды? — попытался я хоть что-то предпринять. Ти вымученно подняла лицо, и ухмыльнулась, не открывая уставших век, и откинулась макушкой к стене. — Неси, — хрипло кинул Малыш, продолжая ласками вымаливать у Ти прощение. Я сам отходил от некоторого шока, но впереди была ещё большая часть саквояжа.