Aperture S. - Воспоминания Рэттманна

      Дуглас принёс три банки с краской. Он поставил их на пол, а сам огляделся вокруг. Все стены кроме одной этой маленькой, четыре на четыре метра камеры были разрисованы его рисунками. Даже потолок был покрыт изображением двадцати восьми фаз серой луны. Но одна белая стена оставалась чистой. Дуглас встал прямо перед ней, не зная, с чего ему следует начать. Затем учёный развернулся, упёрся в стену спиной и медленно сполз на грязный пол. Даг закрыл лицо испачканной в краске рукой, и из его глаз потекли слёзы.       — Я не хочу… я не буду этого делать! У меня больше нет ни сил, ни желания.       — Ты должен, — услышал Даг монотонный мужской голос. Это говорил куб-компаньон, находившийся в двух метрах от Дага. На нём расположилось полукруглое голубое радио. Справа стоял высокий люминесцентный светильник – единственное, что хоть как-то освещало эту камеру холодным искусственным белым светом.       — Почему ты так говоришь? Ты лишь плод моего больного воображения.       — Даже если так, ты прекрасно знаешь, что нужно прислушиваться к своему внутреннему голосу. Поверь мне, это твой долг. Ты помнишь, что ты обещал Кэролайн?       — Да, конечно же. Я не мог это забыть…       — Так что же тебя останавливает? У тебя ведь есть то, чего многим людям всегда не хватает – время.       Рэттманн подошёл к кубу, молча открыл банки с голубой и чёрной краской, обмакнул в них кисть и принялся рисовать.       — Ещё только один рисунок, чтобы запечатлеть нашу встречу…       Дуглас в такт плавной музыки, доносящейся из футуристического вида радио, проводил кистью одну линию за другой. Он никуда не спешил. Спешить ему было просто некуда… Один мазок за другим, здесь – чуть подправить, там – нанести второй слой. Даг ни о чём не думал, он машинально повторял плавные движения кистью снова и снова. В голове вертелись парадоксальные мысли, но как Даг не старался, полностью избавиться от них не получалось. Последний раз он принимал антипсихотические таблетки восемь месяцев назад и приберег последние две на чёрный день. Возможно, этот день настал…       Спустя час основные контуры были завершены, и Дугласу осталось лишь разукрасить костюм испытуемой в оранжевый цвет. Рэттманн открыл банку с рыжей краской, обмакнул в неё кисть и провёл первую линию.       Тут по спине учёного пробежала дрожь. Страшные воспоминания нахлынули на бывшего лаборанта в этот миг. Даг вспомнил, огонь от пожара на третьем аккумуляторе ГЛэДОС, полностью уничтоживший сектор HPDI, где тот когда-то работал вместе со своими напарниками.       В момент запуска Суперкомпьютера Дуглас стоял в коридоре и с грустным лицом наблюдал за изображениями с камер наблюдения. Выли сирены, мимо в панике пробегали учёные, некоторые пытались увести с собой и Дага, но лаборант накрепко вцепился в пульт управления и не отпускал пальцы. Он знал, что это конец. Конец для всех них. Конец полувековой истории предприятия Aperture Science. Никому больше не выбраться отсюда. Никогда. Мимо Рэттманна пробежал Доктор Хувс, безрезультатно пытавшийся увести с собой Дугласа.       — Ты что здесь стоишь! Ты ещё не понял?! Всё пропало, Даг! Здесь уже небезопасно! Беги отсюда поскорее! Живо!!!       Он никогда не забудет саркастический, бесчувственный голос ГЛэДОС, когда та взяла комплекс под свой контроль.       — Центр исследования хотел бы объявить о новом проекте с добровольно-принудительным участием. Если какой-то работник лабораторий захочет отказаться от участия в программе, запомните: наука и покорность – две стороны одной медали. Вы ведь прекрасно знаете, что не является стороной медали? Нейротоксин.       Его взгляд был прикован к монитору с подпиской “сектор HPDI”. На фоне мерцающих ламп, упавших шкафов и спалённых праздничных ленточек ракетные установки безопасности продолжали обыскивать помещения своими голубыми лазерами. Горели столы, искрились поломанные компьютеры, с потолка падала обгоревшая плитка. Комната была наполнена смертельной смесью углекислого газа и зелёной дымки нейротоксина. Энтони, окружённый кольцом огня, сидел на полу, облокотившись на металлическую бочку, но по неестественному положению запрокинутой головы Рэттманн понял, что спасать того было уже поздно. К двери из последних сил полз Роберт. Он кашлял, задыхался, под сгоревшим халатом были видны серьёзные ожоги рук и ног. Учёный стал вскарабкиваться по двери, протянув правую руку к дверной ручке. Роберт несколько раз её дёрнул, но ничего не произошло, лампа горела красным.       — ГЛэДОС, кхе-кхе… пожалуйста, пожалуйста… открой дверь! А-а-а горячо, огонь! Он уже близко. Я согласен пройти тесты! Любые, какие захочешь. Кхе… только выпусти меня. Что я тебе сделал?       — Слишком поздно. Ваш эгоизм и нежелание сотрудничать скажутся отрицательно на качестве тестов. Нам не нужны такие испытуемые, а самодовольные учёные лишь тормозят научный прогресс. Малые жертвы ничто ради процветания науки порталов.       Роберт сполз вниз по обшарпанной двери, упал на спину, из последних сил взглянул на потолок.       — Мне… так… жаль… — произнёс учёный и уснул навсегда.       Немногие смогли выжить, после того, как ГЛэДОС стала управлять комплексом и произвела тотальную зачистку научного состава. Из двадцати пяти тысяч сотрудников от нейротоксина умерло больше половины. Ещё несколько тысяч погибли от огня, падения с высоты или шипованных прессов, приготовленных Искусственным Интеллектом. ГЛэДОС за несколько часов почистила от “мусора” комплекс и начала тесты на учёных. Надо ли говорить, что две трети не прошли и половины первого круга испытаний Переносного Устройства для Создания Порталов. Сьюзан оказалась одной из самых проворных, но перепутав порталы на третьем круге, она попала под расстрел турелей. “Лёгкая смерть – лучшая смерть” – считала ГЛэДОС. Да и другие учёные так же думали. Но, увы, до тех пор пока они лично не познакомились с турелями или не упали в кислоту. Дугласа не было здесь, когда ГЛэДОС проводила тесты на учёных, он пересматривал эти записи с камер наблюдения спустя недели…       Спустя два часа работа была завершена, и Даг сел на корточки, упёршись спиной в рисунок испытуемой.       — Где теперь эта девушка? — спросил куб.       — На пути в главную комнату.       — Ты имеешь ввиду… с ней? У неё нет никаких шансов.       — У неё гораздо больше шансов, чем ты думаешь… — Даг открыл досье Челл. После – учёный подошёл к ещё сырому рисунку испытуемой в оранжевом комбинезоне, прислонившись к ней ладонями и лицом.       — Нет, Челл, моя дорогая. Ты вырубишь ГЛэДОС! Я верю в тебя, у тебя всё получится. Что бы с тобой ни произошло, я буду всегда рядом. Клянусь.       В этот момент где-то наверху раздался взрыв. Камера качнулась из стороны в сторону, и Дуглас упал на пол. На учёного посыпалась плитка с потолка.       — Что это было? — удивился куб.       — Всё кончено! Полный крах системы!