Демоны Парижа

Пока тело Амаэ лежало на кровати в маленькой квартире, её сознание отправилось в путешествие по реке воспоминаний пытаясь найти спасение в давно ушедших днях. Вот она пятилетняя игралась на заднем дворе в их доме. Их с папой. Она — старый екай — уже и не помнила его лица, но вот пятилетняя Амаэ любила его больше всех на свете. Тогда она и не знала, какое счастье, что человек принял и растил екая словно собственную дочь, лишь когда выросла, она осознала это — и полюбила его еще сильнее, как только это было возможно. Она прожила в его доме тринадцать лет как кошка и в день её смерти неожиданно стала человеком, маленьким ребенком в доме одинокого крестьянина. Кто знает, что было в тот момент в его мыслях, может по началу он планировал бросить или убить нечисть, но он оставил её и росла она как обычный человек. Амаэ сидела под деревом и затаившись наблюдала за бабочкой сидевшей на ближаишем кусте, её заворживали тонкие крылья способные летать. — Что ты забыл в доме человека, ёкай? — от куда-то сверху послышался грозный голос и спугнул бабочку. — Эй, она улетела, из-за тебя, — повернувшись к незнакомцу, девочка недовольно насупилась. — Какая ты смелая, ты знаешь, что если человек тебя поймает он обязятельно тебя сьест? Незнакомец наклонился к ней и Амаэ наконец увидела его лицо. У него были острые черты лица и серые пугающие глаза, длинные белые волосы, что сверкали на сонце и уши, уши — прямо как нее. — Ты тоже кошка? — сказав это девочка потянулась рукой к его белым, пушистым ушкам, но «кошка» перехватила ей руку и опустила. — Нет, я лис и тебе стоит меня бояться. Амаэ наклонила голову, рассматривая его. — Почему? Лис недовольно фыркнул понимая, что она совсем не смышленная. — Я приду с тобой поговорить, когда ты станешь умнее, но ты должна понимать, что тебе не место среди людей. И сказав последнию фразу он исчез оставив Амаю в недоумении. Воспоминание начало рушиться, возвращая ее к реальности в которой, что-то неприятно звенело. Открыв глаза Амаэ осмотрела комнату и увидела Кураму, что уснул в кресле, около ей кровати, и звон его никапельки не тревожил. — Курама, — её голос был тихим после сна и слегка скрипел. Она протянула руку и слегка пихнула его в бок от чего то наконец проснулся. Увидив Амаэ он улыбнулся. — Звенит что-то. Несколько раз моргнув он понял, о чем та говорит и тоже начал слышать звон. Пошарив рукой по креслу он нашел свой мобильник и сбросил вызов. — Ты как? — Живая вроде, только не могу понять, что произошло. — Хорошо, что живая, спи дальше, сейчас глубокая ночь, завтра все обсудим, — в ответ Амаэ лишь лениво кивнула и снова закрыла глаза. Курама все еще тревожился за неё, но ему тоже стоило пойти нормально поспать, а еще телефон обрывал менеджер, которому абсолютно не нравилось его поведение. Выйдя он аккуратно закрыл за собой дверь и ответил на телефонный звонок. Курама слушал голос в трубке и недовольно хмурился. — Я ничего не могу поделать пока я во Франции, я в сотовый раз повторяю, что я не уеду от сюда. Голос в телефоне не успокаивался. — Хорошо, даже если в не тура, можно дать концерт здесь, — звонок оборвался и Курама поплелся в свою квартиру по соседству. Утром вся компания собралась за завтраком в небольшой гостиной. Амаэ все ещё чувствуя себя не в своей тарелки, залезла с ногами в кресло и укрылась пледом, рядом на диване сел Мидзуки внимательно разглядывая. — Амаэ, лапушка, как ты себя сегодня чувствуешь? — его голос как всегда была мелодичен. — Плохо, — это было все, что Амаэ смогла из себя выдавить. Курама молча протянул ей свежезаваренный чёрный кофе и та с благодарностью приняла кружку. — Я должен сказать тебе, что не чувствую в тебе ни какой скверны и вчера собственно я ничего не нашёл. Курама включил небольшой телевизор и переключал каналы. — Я бы хотел, чтобы ты подробнее описала свое состояние. — Ну, это, — Амаэ скривилась вспоминая, что видела, — Я видела как мои волосы, становятся чем-то зловонным, мерзким. Курама счелкал каналы. — Дело было не только в физическом ощущение, это было нечто древнее, ужасное. Экран остановился на Парижских новостях, где был прямой эфир с Надье Шамак. — Репортаж прямо с места событий, на человека напало неизвестное животное. Сегодня утром на улице Вожирар был найден труп, тело убитого было жестоко растерзанно, на месте работает следственно-оперативная группа. Убедительная просьба, любой кто владеет какой либо информацией, поделиться ею с полицией по номеру — +(33) (0)1 43 17 53 53. Госполиция призывает сохранять спокойствие, животное вскоре будет поймано. Личность погибшего не раскрывается. Внизу экрана бегущей строкой все высвечивался номер телефона. *** Вырезку из утренних новостей скоро выдели все, телефоны пиликали пока люди пересылали видео друг другу, в сети появлялись фотографии, что были сняты вопреки запрету полиции, на которых едва ли можно было признать человека. Лицо, некогда живого мужчины, было изодранно вклочья и не оставляло шанса узнать его. Желудок скрутило в рвотном позыве, когда Маринетт наткнулась в сети на фотографию тела в котором нечто выело внутрение органы, и она видела пустую грудную клетку и сломанные ребера с ошметками человеческой плоти. Хотелось отвернуться, закрыть глаза лишь бы не видить этого, но она не могла, застыв у входа в школу, она всё сильнее сжимала телефон и смотрела. Могла ли она как-то это предвратить? В реальность её вернул голос подруги: — Ты видела утрение новости? — Алья заглянула в телефон Маринетт через плечо, — Значит видела, ужасные фотографии. Маринетт никак не реагировала и Алья положила ей руку на плечо. — Эй, я знаю, что события ужасные, но так и до акумы недалеко. — Точно… Акума. Взгляд Маринетт стал осознаней, убрав телефон в карман, она пошла за Альей, которая пыталась её поддержать. — По новостям сказали, что это дикий зверь, значит его просто скоро отловят. — Дикий зверь по среди Парижа? Да и учитывая, что у нас есть свой личный супер-злодей, — Маринетт говорила сдавленно, боясь быть услышанной другими. — Обычно я не доверяю всем новостям и планирую проводить своё расследование. Напуганная словами подруги, Маринетт схватила ту за руку. — Пожалуйста, в этот раз никаких иследованний. — Я знаю, не волнуйся, у меня есть чувство самосохранения, — Алья говорила и смотрела ей в глаза, словно это могло её убедить. Маринетт слегка кивнула, то ли ей, то ли собственным мыслям и дальше направилась в класс. В классе был еще больший шум чем обычно, все обсуждали новости и каждого было свое мнение на этот счет. — Если бы я встретил этого зверя, ему бы пришел конец сразу же. — Ким, я все еще помню, как ты планировал бегать наперегонки с пантерой. Учитывая глубокие царапины, сломанную груднную клетку, что я увидел на фотографии, с вероятностью 99,9% процентов ты бы умер, — Маринетт передернуло от слов Макса. — А меня вот больше интерисует где были так называемые защитнички Парижа, — слова Хлои были полны яда и обиды. — Точно, Хлоя верно говорит, Леди Баг бесполезна. — Может вы две замолчите? — Алья с грохотом отодвинула стул и повернулась к Хлое с Сабриной. — А что? Правда глаза колит, что твоя любимая героиня ничего не может? — Хлою слова Альи лишь больше распаляли и она подошла ближе. — Ты просто маленькая, вредная девочка, которая обиделась на то, что ей супергероем стать не дали. — Ха, у меня может быть все, чего бы я только не пожелала, я не хочу быть не с Леди Баг не с котом, как видишь, они ничего не могут. По среди тирады Хлои в класс зашла Мадам Бюстье и припозднившиеся Нино с Адрианом. — Класс, все по местам, — девочки продолжали метать в друг друга злобные взгляды, — Хлоя и Алья вас это тоже касается. Первую половину урока Мадам Бюстье потратила на заверение учащихся о том, что все будет хорошо, но Маринетт уже не слушала, её сознание зацепилось за главную мысль — Хлоя была соврешенно права, она бесполезная. — Маринетт. Она уже ушла слишком рано. — Маринеетт, урок закончился. — Ммм, да. — Нам на другой урок пора, — сказав это Адриан положил руку на плечо Маринетт, чтобы привлечь внимание. — Да, я сейчас, — наконец она сосредаточилась на его словах и поняла, что от нее хотят. День прошел как в туманне, с ней пытались разговаривать, но Маринетт лишь односложно отвечала и снова возвращалась в свои мысли. Друзья решили оставить её в покое, в такие моменты они соврешенно не понимали, что с ней твориться. Дойдя до дома она заперла вход в комнату и плотно закрыла шторы. Тикки вылезла из сумки. — Будешь опять пытаться? — Не выйдет, хоть помедитирую. — С таким настроем точно не выйдет. — Тикки, ты не помогаешь. Тикки, давай. После становления хранителем она почти каждый день садилась за расшифровку книги. Заглавие одной из страниц гласило «Защита от акумы, созидание», дальше страница пустовала. Единственная мысль которая пришла им с Тикки, что амулет надо в прямом смысле создать, но сколько бы она не билась ничего не происходило. Маринетт садилась на пол, закрывала глаза и пыталась представить защиту от акумы, но ничего не происходило. Иногда из йо-йо появлялись случайные вещи, за которые та цеплялась мыслями. За неделю она вытащила от туда несколькой карандашей, ручек, копию сережек Леди Баг, на них было больше всего надежд, но Тикки в них ничего не почуствовала. С одной стороны создавать вещи было реально, с другой же у неё ничего не получилось, а сегодня мысли еще и раз за разом возвращались к несчастному на улице. За час из йо-йо у неё получилось достать лишь бумажный стаканчить, когда она задумалась об утреннем кофе и дажее это заставило её чувстовать себя словно выжатый лимон. Очередную попытку прервал зазвонивший баг-фон. С тяжелым сердцем она подняла трубку понимая, что сейчас ей придеться возращаться к жуткой реальности в которой на улице находят растерзанный труп. — Привет, букашка, — привычная фраза была сказанна без обычного веселья. — Слушаю. — Поговорить бы, ты так не считаешь? — голос Кота становился все тише. — Надо, но я сейчась не в состоянии, давай на ночном патруле? — Хорошо. Звонок оборвался и из последних сил она набрала сообщение Альи, чтобы та тоже учавствовала в ночном патруле. Трансформировавшись обратно, она рухнула на кровать в уличной одежде, по-началу она пыталась найти в себе силы встать и переодеится, потом мозг лишь цеплялся за отдельные, бесвязнные мысли, пока Маринетт совсем не провалилась в тревожные сны. В полночь она сидела на их неизменном месте встречи и пила кофе из аппарата. — Моя леди, вокруг никого и еще — это кофе ужасное на вкус, — кот тихо приземлился на крышу. — По мне, не так уж и плохо, тем более после сна днем, голова раскалвается. Кот сел рядом и какое-то время они сидели в молчании, пока тихо не заговорил кот: — Вчера ведь ты выходила на патруль, ты что-нибудь видела? — Нет, я… Я как обычно вышла около 12, все было тихо, прошлась по городу, около часа ночи вернулась к себе… Я не должна была уходить. — Ты не виновата, никто не виноват, мы не можем быть везде и всегда, — сказав это он осторожно положил руку ей на плечо. Отхлебнув немного кофе, Маринетт постаралась взбодриться и придать голосу уверенности: — К нам должна подойти Рена Руж, — видя в глазах кота вопрос, она пояснила, — Я отдала ей талисман, наша поддержка из тени на экстренный случай. — Но ведь Бражник знает её личность. — Но не знает, что талисман снова у неё. — Хорошо, если ты считаешь, что так лучше. Больше никто из них не сказал ни слова, но тишина продлилась недолго, запиликал баг-фон, Рена Руж скидывала свою геолокацию «СРОЧНО, я на улице Вожирар.» Почти сразу пришло новое сообщение: «Здесь некто очень странный, может акума, тут светятся голубые огни, я слежу.» — Мне нравиться, что она совершенно точно не лезет в опасные ситуции, — говорил кот, читая сообщения через телефон Леди Баг. — Идем. Пока они приближались к нужной улице от Рены Руж пришло новое сообщение. «Место где нашли труп, оно прямо там, я на крыше напротив» Рена оказалась пряталась за большой дымовой трубой на скошенной крыши, она вжалась в крышу и кажется почти не дышала наблюдая за происходившим внизу. Леди Баг и Кот Нуар сохраняли тишину, лишь изредко преглядываясь, увидя Рену они повторили за ней, пытаясь оценить ситуация. Внизу в воздухе висели самые настоящие голубые огони, они перелетали с одного угла в другой, управляемые силуэтом в центре. В ночной тишине раздался женский смех. Несколько огней подлетело к незнакомке и осветило её, длинные волосы спускались до самого каменного тротуара, а черное мужское кимоно полностью скрывало тело и сливалось с волосами, на фоне этого резко контрастировала белая маска китцуне, что полностью закрывало лицо и теперь в свете огней было четко видно, что смотрит она на них. Тонкая рука приветлево помахала им и подозвала к себе.