***
Несмотря на все события этого безумного дня, жизнь продолжается. Наступает новый день, лучи солнца озаряют каждого в эти ранние часы. Сладко потягивается Даша, поспав всего пару часов из-за беспокойных мыслей этой ночи. Также свежий утренний воздух доносится в палату интенсивной терапии, где Алёна уснула в кресле, наблюдая за своими маленькими пациентами. Доктор Мин снова прилег лишь на пару часов, потому что всю ночь решал вопросы с электриками, которые никак не хотели приезжать на место происшествия. Все этой ночью были уставшими и измотанными, казалось, она никогда не закончится. Но наступает новый день, который несет новые события. – Доктор Кан, – тихо произносит Юнги, будя Алёну, – идите домой поспите, вы хорошо потрудились сегодня, – продолжил он. – Как и всегда. – Нет, вы что… – замешкалась Алёна, – я заснула…Мэй-а, она… – начала судорожно искать тонометр и секундомер. – Успокойся. Свет включили, аппараты работают, всё хорошо. Все живы, – начал успокаивать ее Мин, взяв за руки, которые судорожно перебирали все, что было на столе рядом с девушкой. – Да. Но, доктор Мин, вы выглядите уставшим. Вы спали? – спросила она его, внимательно наблюдая за реакцией. Юнги отклонился назад и присел на кресло, находящееся рядом, теребя свои тёмно-каштановые волосы. – Как обычно, знаешь. Я люблю спать пару часов, так веселее не заснуть на скучнейшей конференции, – ответил Мин с улыбкой. – Думаю, вам следует прилечь, я оформлю документацию, – быстро встала Алёна и направилась к выходу с кипой бумаг наперевес. Юнги лишь смотрел ей в след. Он не понимал, почему позволяет ей вести себя наравне с собой. Без году неделя, а эта девчонка ведет себя так, будто работает здесь несколько лет.***
Даша чувствовала волнение по всему телу. Так она обычно чувствует себя перед важным днем, который требует от нее полного сосредоточения и от которого зависит её судьба. Девушка понимала, что в этот день не было запланировано каких-либо тестов или важных отчётов по практике. Но это ощущение её не отпускало. Она не заметила, как положила в чай соль вместо сахара, как не выключила воду на кухне. Кажется, весь день должен быть таким неуклюжим, как и это пробуждение. Собравшись с силами, она направилась в больницу с ощущением неизбежного. Не успела она войти в холл приемного отделения, как перед ней появился Чимин. – Рыжик. Ты то мне и нужна, – резко с улыбкой выпалил Чимин. – Помнишь, ты вчера развлекалась на крушении? – Да, доктор Пак, – четко и безэмоционально ответила девушка, опустив голову. – Итак, теперь все они – твои пациенты. Карты на стойке медсестры. Отчет мне вечером в устной форме. Жду с нетерпением, – выделил последнюю фразу Пак. Настроение Даши испортилось еще больше, если такое вообще возможно. – Зачем я его сегодня встретила? Надо было идти через пожарный вход сюда или лезть через лестницу, – пробубнила Хван под нос после ухода Чимина. Медленно направляясь к стойке медсестры, еще даже не переодевшись, она увидела с десяток карт пациентов и невольно присела на стул с тяжелым рывком. – Он меня просто убивает, демон, – добавила она вслух, уверенная, что ее никто не слышит. – Это точно, – послышался голос позади её. Даша резко поворачивается и начинает молить всех богов, чтобы это оказался не врач, не куратор, а просто медбрат или студент-ординатор. Перед ней возникает статный мужчина, широкоплечий, в идеально выглаженном халате наперевес с безупречной улыбкой и наимилейшими ямочками на щеках. – Твои пациенты все живы. Ты хорошо потрудилась. Я посмотрел некоторых. У них есть нарушения ритма сердца, советую тебе обратить внимание на них и их коррекцию, – говорит Намджун спокойно и размеренно, но Даша слышит лишь свои мысли. В её голове бегает миллион людей и кричат во весь голос о бедствии. – Чимин бывает очень вредным. Узнаешь его получше и поймешь, что он не так плох, как кажется на первый взгляд, – добавил Джун, наклонившись к девушке, чтобы поравняться в росте. Он взял карту, которая лежала поверх этой стопки и с улыбкой ушел осматривать очередного пациента. Даша была в замешательстве. Она только что при заведующем терапии сказала, что Пак Чимин демон, и даже не может предугадать развитие дальнейших событий. Неизвестность пугала её больше всего. – Когда же я смогу вернутся к своим шизофреникам? Ненавижу кардиологию, – вновь пробормотала она в пустоту.***
– Доктор Мин, разве вчера не закончился приемный день? – спросила Алёна после того, как подняла телефонную трубку. На другом конце провода требовали педиатра для осмотра пациента. – Не возникай и отправляйся. Мы каждый день принимаем больных. Сюрприз, – с усмешкой сказал Юнги ей в ответ. С недовольным лицом Алёна взяла стетоскоп в руки и направилась к лифту. – Без тебя тут никто не пропадет. Иди поработай на благо обществу, – добавил Мин ей вслед. Кажется, Алёна очень сильно прикипела к своей пациентке Милли. Она была первой, кого студентка увидела, первым её серьезным пациентом. Это как первая любовь. Хочется всегда её защищать, оберегать, лелеять и никому не отдавать. Спустившись по лестнице, девушка уже знала куда идти. Она чувствовала себя здесь уже увереннее, чем вчера. Это не могло не предавать ей сил. Но волнение, также, не отступало при каждом шаге приближения к пациенту. Ты никогда не знаешь, что тебя ждет, пока он не повернётся, что с ним, какая у него история, на сколько всё серьезно. Всегда как на минном поле. И этот азарт – самое лучшее чувство. – Здравствуйте, я врач-педиатр. Что случилось? – уверенно обратилась Алёна к женщине, которая судорожно ожидала её прихода. Не могли не обращать на себя внимание истошные крики ребенка, когда ординатор приближалась к ним. – Она кричит, не ест, стучит ножками. Говорит, что больно, поджимает ноги. Я не знаю, что с ней такое, – протараторила мама ребенка, но благо Алёна смогла уловить каждое слово, так как последнее время не спала по ночам, совершенствуя свой корейский. – Было ли в еде что-то необычное? – спросила Кан. – Вчера она съела много запеканки творожной, очень много. Потом её вырвало. Два раза. А сегодня вдруг заболел резко живот, буквально ночью, она очень сильно плакала. Раньше у нее тоже болел живот по ночам, но не до слез. Это что-то серьезное? – Это мы сейчас узнаем. Как зовут вашу дочку? – мягко и спокойно спросила Алёна. – Чарин. Её имя Чарин, – ответила мать. – Чарин, привет. Я доктор Кан, – обратилась она к девочке. Та в какой-то момент устала плакать и глубоко вздохнула, вытирая слёзы. – Скажи, ты можешь показать мне язык, вот так? – высунула язык Алёна. Та за ней повторила. Её язык был словно мел. – Молодец, я посмотрю твою шею и живот. Хорошо? – медленно и четко продолжила врач. – Нет, живот болит. Не надо, тетя доктор, – ответила малышка. – Не бойся, я посмотрю твоими ручками, просто посмотрю, ничего делать не буду, хорошо? – ласково продолжила разговор Алёна. На это девочка лишь кивнула. В момент осмотра она поняла, что у малышки очень напряжен живот, в момент погружения руки в него она корчилась от боли и вздрагивала даже при малейшем толчке. Она стала бледной, губы стали сухими. В этот момент Алёна решила измерить её пульс. Он оказался слегка сниженным. – Возьмите анализ крови у девочки, – обратилась студентка к медсестре. – И еще кое-что… – продолжила она, – мне нужна консультация хирурга, вызовите пожалуйста кого-нибудь из отделения. – Вы уверены? Доктор Пак Соджун неохотно соглашается на консультации к нам, – с осторожностью и шепотом ответила медсестра. – Он должен её осмотреть. Мы должны исключить хирургическую патологию, – строго сказала девушка, сама от себя такого не ожидая. Некоторое время прождав, Алёна уже была сама готова подниматься в отделение хирургии и разговаривать с Пак Соджуном. Она не понимала, откуда в ней проснулись такая смелость и дерзость. Но когда дело касалось малышей, она была готова на всё, лишь бы они не оказались в отделении детской реанимации. Особенно после того, что она видела ночью. Алёна лишь медленно закрыла глаза от того, что ей уже надоело ждать врача более 20 минут, как перед ней показался тот, кого она ни разу не видела или просто не замечала. В глаза бросались его взъершенные волосы, словно он попал под проливной дождь, но при этом они были сухие и пышные, очки в красивой оправе и безумно глубокие карие глаза, так, будто перед тобой шоколадный мишка. – Здравствуйте, я врач из хирургии. Ким Тэхен, – протягивает руку Алёне. – Да, – замялась она и протянула в ответ, но резко отдернула. «Какая теплая» – пронеслась мысль. – Девочка, 7 лет. Рвота двукратная, боли по всему животу. Живот напряжен. Пульс редкий. Думаю, вам стоит посмотреть, – четко и серьезно сказала Алёна, даже не повернув голову к своему коллеге. Тот же внимательно следил за выражением ее лица и жестами, как будто не мог оторвать взгляда. Он тоже был удивлен, что ни разу её не видел. – Хорошо, я вас понял, доктор…– он вопросительно посмотрел на нее, ожидая. – Ох, простите, я не представилась. Алёна Кан, ординатор первого года по специальности педиатрия, – с серьезным лицом сказала она, будто представляется перед комиссией по отчислению из университета. – Правда? Я не видел тебя раньше, – сказал Тэхен и повернулся к койке, где находилась девочка. – Привет. Я доктор Ким Тэхен. Я посмотрю твой животик, – сказал с милой улыбкой Тэ, не отрывая глаз от наимилейшей малышки. – Но доктор, – сказала девочка, показывая глазами на Алёну, – только что меня смотрела. – Нам с доктором нужно решить, как тебя лечить, и без меня она не может это сделать. Я лишь тихонько посмотрю тебя, а ты, как хорошая девочка, помоги мне. За это потом я тебя угощу вкусными сладостями, – так же мило продолжил Ким, как будто всю свою жизнь общался с детьми. Он умел располагать к себе людей, особенно таких маленьких. – Правда? – впервые заинтересовано спросила девочка. – Правда, – улыбнулся Тэхен ей в ответ и начал осмотр. Картина, которую видела Алёна ранее повторилась. Девочка корчилась, хваталась за живот выше пупка, слезы застыли на её крохотных глазках. Так же Ким послушал живот через стетоскоп, посчитал пульс. Но кое-что отличалось, он заметил признаки хирургической патологии, живот девочки стал резко болезненным в разных частях. – Девочку на ФГДС. Оформляем в хирургию, – уверенно сказал Ким Тэхен. – Ах да, точно, – взялся за голову он и повернулся к маме, – вы согласны на госпитализацию? – Что? Лечь в больницу? Что с мои ребенком? – взволнованно начала тараторить мать снова. – Я подозреваю у нее хирургическую патологию. Мы должны сделать ФГДС, чтобы убедиться в этом. – ответил Тэхен. – ФГД.. что? Что вы хотите с ней делать? – начала на него наседать мама девочки. – Трубка, на конце камера, которая заводится через рот в желудок. У вашей дочери возможно язва желудка с осложнением. Это как маленькая дырочка. Если всё подтвердится, ей нужна будет экстренная операция, – медленно и ровным тоном начал объяснять Тэ. – Боже, операция. Мы же просто поели запеканки... – начала хвататься за голову женщина. Алёна наблюдала за этим со стороны. Тэхен казался ей таким уверенным, и не сказать, что до этого он только и делал, что бегал по кабинетам за анализами и развозил всех на рентген. Парень был уверен в каждом своем слове. Она, буквально, не могла оторвать от него взгляда и просто залипла. Он заметил это и обратился к ней: – Доктор Кан, скажите своё мнение, – все взоры обратились в сторону Алёны. –Да, – замялась Кан. – Доктор Ким прав, вы должны доверится ему. Думаю, вам стоит согласиться на госпитализацию. – Хорошо, но, если ей понадобится операция, я хочу, чтобы вы были там, доктор, – взволнованно ответила женщина, направляя свой взгляд на девушку. Врачи вместе с девочкой отправились в кабинет эндоскопии, чтобы убедится в причине болей маленькой пациентки.***
Со стороны Даша как будто находилась в гробнице фараона. Её окружали нескончаемые ленты ЭКГ, в которые, при желании, она могла завернуться и лечь на койку, и все бы подумали, что так оно и должно быть. – Почему я вообще этим занимаюсь? Я психиатр, – резко сказал Даша, находясь в полном одиночестве в ординаторской приемного отделения. – Потому что, бельчонок, надо отвечать за всё, что ты делаешь. Будь это оказание помощи на взрыве или прием пациентов в холле, – послышался знакомый голос в дверях ординаторской. Чимин медленно подошел и начал просматривать всё, что девушка описала в картах больных. – Так, хорошо. Только здесь неверно интерпретировала ЭКГ. Осмотр правильно. Назначения тоже, – ровно и спокойно говорил Пак. Даша была удивлена, что он не орет, как ненормальный. Но он не был бы Чимином, если бы похвалил её без замечаний. – Там, в приёмнике, какой-то псих съел гору скрепок, нужна твоя консультация, – обратился он к ней, не переводя взгляда с ленты. – Моя? Не лучше ли позвать доктора Чона? – удивленно спросила девушка. – Если ты не хочешь самостоятельно, без чьей-либо указки посмотреть пациента, то, конечно, я позову доктора Чона, – сказал он с издевкой. Даша резка вскочила и, даже слова в ответ ему не сказав, направилась в холл. Чимин оставался на том же месте, в ожидании. Через какое-то время Даша так же лихо врывается снова в ординаторскую со словами: – А какой именно пациент? – Смотровая номер 2, – ответил он ей, ухмыляясь на ее забывчивость. Дарья проматывала различные варианты развития событий, причины, как она сможет помочь пациенту. – Здравствуйте. Вам нужна консультация? – обратилась она к врачу, что стоял спиной к девушке. – Да. У нас исчезли все скрепки и вилки со стола, что принесла медсестра, – повернувшись сказал Чонгук. Даша буквально замерла на время. Перед ней возник Чонгук, который производил впечатление настоящего врача-хирурга. «Когда же в этой больнице я встречу обычного врача, без такой убийственной внешности» – подумала она. Даша вновь представилась перед пациентом и начала опрос: – Скажите, что вам нравится? – начала из далека девушка. – Я люблю картины, особенно, где изображены разные предметы, – ответил загадочно мужчина. – Например? – Мне нравятся различные металлические предметы. Я думаю, у каждого предмета есть вкус и ощущение, – продолжал спокойно говорить мужчина, изучая все в смотровой комнате. – Вы когда-нибудь пробовали предметы на вкус, которые обычно не употребляют в еду? – продолжила опрос девушка новым вопросом. – Когда-то я ел мел. Мне очень нравится ощущение свинца. Как-то в фильме я видел человека, который ел вилки и сам решил попробовать часть разбитой вилки на вкус, – с интересом рассказывал мужчина. – Как давно это было? И как давно у вас появилось пристрастие к различным вкусам? – спросила Даша, делая пометки в истории болезни пациента. – Вчера буквально решился наконец-то съесть первую свою вилку, – с трепетом отвечал мужчина, – а желание появилась давно, где-то год назад, сначала я просто нюхал бензин, потом решил попробовать резину, мел. Они такие вкусные и безумно манят меня, иногда я думаю, что они меня соблазняют и говорит «попробуй меня». – Хорошо, спасибо вам за терпение и ответы на мои вопросы. Даша вышла с Чонгуком вместе из смотровой и сразу начала закидывать его вопросами. – Вы сделали анализ крови? Анализ железа в крови и ферритин? –говорила с серьезным лицом, без толики волнения и страха. – Нет. Сначала решили позвать вас на консультацию. Хотя, по мне, и так сразу видно, что он псих, – сказал Чонгук с усмешкой. – Как вам вообще может нравится работать с такими? – Во-первых, в первую очередь, он пациент, которому нужна ваша профессиональная помощь доктор…как вас? – отвечала с возмущением ему Хван. – Доктор Чон Чонгук. Но для тебя я просто Чонгук, – ответил он, при этом сохраняя улыбку. – Во-вторых, если он наелся скрепок и вилок, насколько я знаю, нужна и хирургическая помощь. Но вы даже не подумали, что сподвигло его на это. Единственное, что вас заботит – это вскрыть человека и сказать очередной девчонке в баре, как вы спасли жизнь. Вы не думали, что у него может быть, в первую очередь, анемия? Вы думали, как вы будете в этом случае проводить операцию? Я полностью согласна, что здесь есть психическое заболевание. Но вы, доктор Чон, глупец. Заключение я напишу, и позже мы готовы забрать его в свое отделение. А сейчас, будьте любезны, сделайте свою работу нормально, – как на одном дыхании произнесла Даша, покрываясь от каждого слова румянцем и ушла с картой пациента в ординаторскую, которая, на ее благо, пустовала. Чонгук внимательно слушал её и не перебивал. Его поразила вся ситуация и сама девушка, так как он слышал, что она спокойная и милая, словно ангел среди психов. Но в данный момент Даша показала свои когти. Ему понравилось наблюдать за тем, как она закипает, насколько сильно это её задевает. Казалось, от этого он получил сильное удовольствие.***
В отделении реанимации наступил послеобеденный сон. Хотя для большинства пациентов здесь сон длится 24 часа в сутки. Насте надоело лежать в кровати. Её единственное развлечение – это бродить по палате и переворачиваться в кровати. Наконец, на обход пришел Пак Чимин вместе с Ким Сокджином. – Мне сказали, ты плохо себя вела и пыталась уйти без моего разрешения, – обратился к ней Чимин и наклонился с фонариком, чтобы проверить неврологические симптомы. – Я чувствую себя прекрасно. Выпишите меня. Это просто временное помутнение было, – ответила с воодушевлением Настя. – Дорогуша, ты не приходила в себя несколько часов, и доктор Ким сказал, что ты не прошла координационные пробы, у тебя снижена сила конечностей и имеются патологические симптомы. Ты думаешь, это прекрасно? – начал он. – Не совсем. Но сейчас все прекрасно. Хотите проверить? – сказала Настя с широко распахнутыми глазами, словно она увидела что-то поразительное. Чимин не стал ее останавливать и показал жестом руки, приглашая встать с кровати. Как только Настя встала, ее голова сильно закружилась и появились вертолеты, как будто всю ночь она пила в баре. Девушка не подала виду, что что-то не так. – Чимин, может не стоит…она же… – начал шепотом обращаться к Паку Джин. Но Чимин лишь жестом сказал ему остановиться. – Ну же, давай. Координационная проба. Делай. Ты же знаешь методику, – резко, повышая голос, сказал Пак. Настя попыталась выполнить одну из проб. Как только она закрыла глаза, сразу вокруг все закружилось с такой силой, что девушка еле отдавала отчет себе, где она находится. – Ну что, не кружится? Все прекрасно? – стал уже громко на всю палату говорить Пак, выделяя последнее слово, как будто он сейчас начнет орать во всё горло. – Нет, не кру... – начала она, но в этот момент отклонилась от прямой и просто упала на пол с опорой на руки. – Никакой выписки. Легла быстро в постель, не беси меня, – резко ответил ей, даже не думая о том, чтобы помочь, – если надо, мы тебя зафиксируем к кровати. – Вы со всеми пациентами так обращаетесь? – со злобой в голосе спросила она у Пака, держась за голову. – Только с тобой, – схватил он ее за руку и поднял на уровень кровати, откуда она могла самостоятельно сесть. Чимин резко вышел из палаты и сказал Сокджину так, чтобы она слышала: – Не давай ей ходить. И лиши запеканки на завтрак. Ужасно капризная девчонка. – Ты себя забыл с пневмонией. Был еще хуже. Готов был сбежать с капельницей из палаты, – сказал Джин, оглядывая полузакрытую палату девушки. На эту фразу Чимин лишь недовольно фыркнул и направился к другому своему пациенту.***
Алёну никогда не напрягала тишина или молчание в разговоре, но это, обычно, касалось её друзей и знакомых. Сейчас же находясь в лифте с Ким Тэхеном, она испытывала невообразимый дискомфорт в данной ситуации. Они направлялись на эндоскопию, которую намеревались провести своей общей пациентке. Молчание лишь разбавляла малышка, которая чувствовала сильную боль в животе. Наконец-то тишину разорвал звук лифта, означающий, что они на нужном этаже. Направившись в кабинет эндоскопии, оба ординатора увидели на экране монитора, что транслировал исследование, неблагоприятную картину. На мониторе виднелся достаточно большой дефект желудка, из которого струилась кровь. Данная ситуация не терпит никакого промедления. Тэхен направился за доктором Пак Соджуном. – Что у нас тут, Лу? – обратился Пак к эндоскописту. – Джун, перфорация желудка с кровотечением, – ответил ему врач. – Также у нее признаки перитонита, – добавил Тэхен. – Срочно готовь операционную. Клизму и премедикацию. Ты со мной, ассистируешь, – обратился он к Тэ, направляясь к выходу и лишь на секунду бросил взгляд на стоящую в углу кабинета девушку. Тэхен был безмерно счастлив, так как это его первая операция. Первый раз, когда он сможет на собственной шкуре почувствовать все тонкости своей профессии. Он было уже собирался уходить и готовиться к операции, как увидел озадаченное лицо Алёны, которая не понимала, что она здесь делает. – Кстати, ты была права. Не хочешь поучаствовать в операции? – спросил у нее Тэхен, забирая заключение у эндоскописта. – Я? Знаешь, я из педиатрии, даже хода операции не знаю, – ответила неуверенно она ему. – О, – улыбнулся Тэ и выглянул своими большими глазами, которые прикрывала кудрявая чёлка, – я имел в виду понаблюдать, поприсутствовать, поддержать. – А...да, конечно, – ущипнула себя за руку Алёна за спиной. «Конечно, он не зовет меня оперировать. Он же не дурак. Что ты себе придумала?» –подумала она. – Ну, тогда увидимся в операционной. Она находится прямо по коридору и направо. Я тебе напишу, – начал говорить Тэ, замечая, что девушка витает где-то в облаках. – Да, конечно. Вот мой номер, – замешкалась она и набрала номер на телефоне Тэхена. Тут же заметив, что на заставке он стоит с парнем, который показался ей очень знакомым. «Мне кажется, я его уже где-то видела. Лицо такое знакомое» – Увидимся, – снова улыбнулся Тэ. Он выглядел как счастливый ребенок. В этот момент сильно захотелось его обнять, как плюшевого мишку. Пока у Алёны появилась свободная минутка, она решила навестить свою подругу в отделении реанимации. – Гостей принимаете, доктор Ан? – засмеялась Алёна и показалась из-за угла с крохотной плюшевой черепашкой, которую она вытащила из-за автомата рядом с больницей. – Я думала, ты спишь дома и никогда ко мне не придешь, – Настя улыбнулась, что только было силы. – Это тебе, чтобы не грустила. Твой Бигги остался дома, а этот будет с тобой, пока рядом орут эти странные аппараты, – продолжила Алёна, отодвигая рядом стоящий аппарат. – Спасибо. Как ты? Что там нового на воле? – спросила Настя подругу, принимая подарок с широкой и искренней улыбкой. – Я познакомилась с твоим коллегой из хирургии, – начала повествование Алёна. – Надеюсь, не с этим придурком Чонгуком? – перебила ее подруга. – Чонгуком? – переспросила Алёна и сразу продолжила: – Нет. Этого зовут Ким Тэхен. У нас общий пациент. – Тэхен неплохой. Правда, мы говорили всего пару минут, но, думаю, он точно нормальный, – дала свое заключение Настя. – У вас общий пациент? Расскажи. – Поступила девочка с болями в животе, сильными болями. Оказалось, у нее язва желудка с дырой в ней и кровоточит, представляешь? – ответила увлеченно она. – Ничего себе… как круто, – воодушевленно сказал Настя. – А я тут застряла. Чимин сказал, что, если я попробую сегодня встать, он меня зафиксирует. Я буду как особо опасный преступник. – Тебя смотрел Чимин? Уууу… а что случилось? Как ты себя чувствуешь? – начала присаживаться ближе Алёна к подруге. – Всё было хорошо. Но как только я встаю, и они смотрят, как я делаю пробы на координацию, у меня дико кружится голова, и я падаю – закончила резко Настя. – Падаешь? И сегодня? – спросила обеспокоенно, заправляя выправившуюся прядь волос за ухо. – И сегодня. Поэтому он так сказал. – В смысле? Он к тебе пришел и смотрел, как ты падаешь или что? – удивленно спросила Алёна, совершенно не понимая методику Пак Чимина. – Ну…почти. Он сказал делать пробы, если я так в себе уверена, а потом наорал на меня. Типичный Чимин. – Может он прав? Тебе не стоит пока вставать. Ему лучше знать, он же невролог, – серьезным тоном начала на нее наседать Алёна. – Ты уже третий или четвертый человек, кто мне это говорит. Так и быть, привяжу себя к кровати, – обиженно ответила она подруге. – Зато здесь столько красивых врачей. И ты почти не видишь Пак Чимина. Это же сказка, – смеясь, заметила студентка. – Это точно. Но мы видимся с ним на обходе. Он такой злой всегда. Я ни разу не видела, чтобы он улыбался. По-настоящему, знаешь, а не это его наигранное, когда он унижает студентов. – Думаю, он просто очень сложный человек, но не плохой, – ответила, задумавшись, Алёна. – Дадим ему шанс? – посмеялась Настя и откусила яблоко, что принесла ей подруга. За всей картиной посещения наблюдал Ким Сокджин. Первое время он заполнял бумаги на посту, но в итоге отвлекся на звонкий смех, что так редко он здесь слышит. В какой-то момент он начал внаглую смотреть в направлении палаты, даже сам этого не замечая. Его безмятежность нарушил вопрос: – Ким, ты за всеми своими пациентами так следишь? – обратился к нему Юнги, который уже пять минут стоял рядом с ним незамеченным. – Только с теми, кого чуть не угробил. Что хотел, Минни? – внимательно продолжил заполнять бумаги Джин и обратился к нему. – Интересно. Как ее зовут? – продолжил тему Юнги. – Настя. Так что ты хотел? – настойчиво спросил Ким. – Я думал, ты их по номерам зовешь. Как обычно. У моей пациентки уровень кислорода низкий, есть вариант у тебя прилечь? – поинтересовался Мин, перелистывая историю болезни с показателями. – Если только тебе, на том диване, – не отрывая взгляда продолжил тот. – Ну Киииим, – протянул он словно кот, который просит сметану. – Обмен? Я к тебе отправлю медсестру из отделения, она только что получила корочку анестезистки. Я слышал, у тебя здесь завал. Вы все еще встречаетесь же с Чеён? – начал задабривать его Мин, выводя на личные разговоры. – Я с ней не встречаюсь, – сухо ответил Джин – я с ней сплю. Мин резко переменился в лице. Ким никогда не отличался ласковым характером и сильной привязанностью к кому-то. Юнги знал его другую сторону – хорошего друга и врача, уверенного в своих действиях. Но эту сторону он предпочитал всегда игнорировать. Девушки для него всегда были ради забавы, чтобы не сойти с ума на этой безумной работе. Сложно заставить его привлечь внимание. Внимание, подпитанное интересом. Так как Джин считал, что они слишком глупы для него и единственное на что способны – это пустой флирт. – Ну так что? – вопросительно посмотрел на него Мин. – Согласен. Только не сегодня. Надо перевести её, – указал Сокджин на палату Насти, где подруги обменивались историями с работы в отделениях. – О, это же моя ординаторша, – удивленно раскрыл глаза Юнги, показывая рукой на Алёну. – В педиатрии всегда оказываются самые хорошенькие. Повезло тебе, – бездушно сказал Джин, переведя взгляд на Мина. – У меня только мои оболтусы, – указал на двоих ординаторов, которые не могли собрать систему для капельницы. – Ты не поверишь, но необязательно быть девушкой, чтобы иметь хорошее мнение с нашей стороны. Тем более ты всегда закладываешь в это интимный подтекст, – осек его Юнги. При этом с интересом наблюдал за двумя подопечными Сокджина. – А они в курсе, что это сломанная система? – неожиданно спросил Юнги. – Конечно же нет, – улыбаясь сказал Ким. Вдруг он неожиданно выдал то, что не ожидал услышать Мин, думая, что тема уже закрыта: – Мы с тобой в хороших отношениях, но интима у нас не было, – выгнув бровь, посмотрел на него Ким, еле сдерживая смех. – Ты знаешь, что я имею в виду, – тяжело вздыхая, ответил ему Мин, наблюдая как Джин уже готов разойтись на громкий смех, чем ничуть не будет уступать девичьему, что они всё это время слышали. Но именно в этот момент их обоих вызвали в приемное отделение. – Что за день? Даже посмеяться над тобой нормально не дают, – сказал Ким, глубоко вздохнув, и сменил улыбку на серьезное лицо. – Зато у тебя есть твои оболтусы, – ответил Юнги, и оба вновь посмотрели на двух студентов, которые выглядели как два опоссума, впервые вышедшие из своей конуры, и протяжно рассмеялись.***
Даша никак не могла собраться, чтобы начать писать осмотр пациента для Чонгука. Злость сильно переполняла её, она не понимала, почему такие мужланы находят отдушину в такой профессии, как медицина. Её злило каждое слово, что он сказал. Но больше злило, что он осуждает её выбор профессии. Она сидела и смотрела в одну точку, прокручивая и вспоминая каждое его слово, каждый жест, каждую ухмылку. Это раздражало ее все больше и больше. – Ты всё правильно сделала, – раздался голос в темноте. Это отрезвило её, она только сейчас поняла, что даже не включила свет в ординаторской. – Тебе не стоит так близко принимать каждое его слово. Он здесь такой не один, – продолжил голос, показываясь из тьмы. – Доктор Ким Намджун. В первый раз я не представился, – подошел он ближе к свету, что включился по мгновению ока, и мужчина озарил девушку своей прекрасной улыбкой. – Очень приятно. Врач-ординатор Хван Дарья, – сделала уважительный поклон и встала она. – Не стоит, – начал махать руками Джун и смущаться. – Пойми, что все они будут тебя недооценивать. Такая уж мужская природа. Но ты сильнее, чем все они. И даже этот тупица это понимает. – Я просто не люблю несправедливые высказывания. Мне все равно, что он думает обо мне. Но пациенты не виноваты, что они больны, – ответила, как на одном дыхании Даша. – В большей своей части… – Ты права. Мой пациент не виноват, что ему нужен кардиостимулятор, потому что его сердце не способно самостоятельно в полном объеме работать. А твой пациент не виноват, что у него психоз и галлюцинации. Никто не виноват, – спокойно говорил Джун и присел на стул рядом с девушкой. – Что ты думаешь по этому поводу? – Я согласна с вами, доктор Ким. Я думаю, что мы все, по мере наших возможностей, должны помогать друг другу. Но здесь столько самодовольных врачей, что с каждым днем это делать всё сложнее, – разоткровенничалась девушка. – Ты про Чимина? Не обижай его. Он хороший, – сказал он, становясь при этом таким милым, что Даша не могла оторвать взгляд и просто уставилась на него. – А твой новый друг, Чонгук, еще повеселиться, когда придет в гости в отделение ко мне и Чимину. Ты думаешь, он не видел вашу перепалку? Полбольницы сейчас это обсуждает. Ты думаешь, что Чимин козел? – Нет, что вы, я так не ду… – начала резко Даша, как вдруг ее перебили: – Я тоже так думаю, – рассмеялся Джун, – но на самом деле, Чонгук нарушил этику общения с пациентом, а такое себе может позволять только Пак и только, когда это алкаши портят его халат, – ловит вопросительный взгляд Даши. – Он очень любит свои халаты, – мотая головой, ответил Джун, – не спрашивай, я думаю, это психологическое, – рассмеялся он и вызвал улыбку девушки. – Спасибо, доктор Ким. Я все поняла, – сказала студентка, но глазами она поникла, думая о том, что каждый второй сейчас обсуждает её перепалку с Чонгуком. – Если захочешь поговорить, ищи человека, который закручивается в ленту ЭКГ. Это буду я, – встал Джун и широко улыбнулся, направляясь обратно в отделение спасать разбитые сердца. В комнате снов погас свет, но не буквально. Доктор Ким ушел и забрал с собой последние лучики света. А Даша снова осталась со своими мыслями один на один.***
Момент, когда ты затаил дыхание. Момент, когда кажется время остановилось. Момент, когда твое сердце содрогается так же, как и секундная стрелках на часах. Момент первого разреза на твоей первой операции. Тэхен пытался подавить в себе переполнявшие его эмоции. Он был как маленький ребенок: пытался ничего не говорить, не делать, но глаза его выдавали. Они буквально светились от предстоящего неизвестного, но такого желанного. – Доктор Ким, привезите пациентку в операционную, – обратился к нему Соджун. Тэхен немедленно его послушался и направился в палату за девочкой. Он не думал ни о чем, кроме предстоящей операции, предвкушая каждый момент. Это путешествие от палаты до операционной казалось ему невероятно долгим и томительным. Подготовка шла полным ходом, как вдруг Тэ вспомнил, что обещал позвать ту девушку-педиатра поприсутствовать. – Привет, это Тэ, – обратился он радостно, набрав номер девушки. – Тэ? – вопросительно послышалось в трубке. – Тэхен. Мы смотрели вместе пациентку. У нее операция. Язва желудка, – быстро и взволнованно протараторил он. – О, да. Точно. – Приходи, мы тебя ждем, – четко изменив голос, произнес Тэхен. Алёна не успела ничего даже ответить, как Ким сразу же повесил трубку. «Выбора нет. Тем более, я обещала маме девочки» Преодолевая огромной коридор, сердце девушки начинало биться все быстрее и быстрее с каждым приближающимся шагом к операционной. Алёна никому не говорила, но ей становилось дурно от крови. Сразу начинались вертолеты, бомбардиры, пулеметы, война, и она была готова упасть в любую минуту. У каждого свои тараканы в медицинском шкафу. – Доктор Ким Тэхен, вы позвали подружку? – обратился Сокджин к Тэхену, который уже переодетый собирался зайти в стерильную зону операционной. – Доктор Ким, – начал свое обращение Тэ, чувствуя неловкость при разговоре, – это доктор Кан Алёна из педиатрии. – Я знаю кто это, – улыбнулся тот и с ног до головы оценивающе осмотрел Алёну, от чего у девушки побежали мурашки. – Будешь нашей гостьей, подходи ближе. Наконец в операционную зашел Пак Соджун, и все разговоры резко прекратились. Пак не любил подколов Джина в сторону его студентов. Он предпочитал деловые отношения, ругать их за косяки и хвалить, когда они это заслужили. Соджун не являлся сторонником фамильярных отношений и уважал субординацию в операционной и отделении. Операционная — это его царство, и здесь его законы. – Доктор Ким, мы можем? – обратился он к Сокджину, одевая вторую перчатку на руку при помощи медсестры. – Конечно, – ответил Джин, при этом делая последний захлёст бинта, чтобы зафиксировать трубку, которая была погружена в рот маленькой пациентки для интубации. – Что мы ищем, доктор Ким Тэхен? – обратился он к своему студенту. – Мы…ищем…перфорацию в желудке, попутно санируя полость, – с опаской ответил Тэхен. – А перед этим? – обратился он к нему вопросительно, держа в руках скальпель. – Мы выбираем способ разреза, – ответил Тэхен, вкладывая в свою речь вопросительные нотки. – Да. «Большой хирург – большой разрез» здесь не работает. Особенно, когда это ребенок, – серьезно ответил Пак. Джин не мог сдержаться и добавил: – Надеюсь, ты девушкам так не говоришь, Джун? Все вокруг замерли в ожидании. Окружающие лишь могли видеть глаза доктора Пак Соджуна и ждать его реакции. Даже сам Джин немного напрягся. Он не мог контролировать себя так, как он это делал, когда был студентом и ординатором. Когда же он стал врачом, дал себе полную волю слова, особенно со своими друзьями. – Сокджин, ты же не хочешь, чтобы я устроил тебе холод, голод и покой? – обратился он к Киму с замершим в воздухе скальпелем, но его улыбающиеся глаза было сложно скрыть. – Всё, всё, характер мягкий, – улыбаясь ответил Джин. Алёна с содроганием наблюдала за всеми движениями хирургов. Ей было невообразимо страшно и волнительно. В какой-то момент она заметила, что ее оглядел Тэхен, и, казалось, замерла на месте и не моргала. В этот момент Кан решилась подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть всё происходящее. «Не так уж это и страшно. Может кровь уже не управляет моим телом?» - подумала она и сделала шаг. Перед ней открылась кровавая панорама: все простыни в крови, буквально виднелся весь кишечник. Она видела его петли, протяжные, покрытые непонятным осадком. Огромное количество непонятной жидкости, что истекало из брюшной полости и пачкало одежду врачей, оглушительные звуки аппарата для отсоса жидкости, пиканье анестезиологического аппарата. Девушку охватила непонятная для нее паническая атака, она хотела провалится под землю и одновременно бежать со всех ног. Со стороны казалась, что Алёна просто залипла на спину Соджуна. Это бы никого не удивило, потому что среди всех хирургов он был обладателем самой широкой спины и крепкими плечами, но сейчас не об этом. В один миг все краски прекратили отдавать ослепительно белым светом, в которой была операционная. Девушка держалась из последних сил за край выдвижного стола анестезиологического аппарата и упала на пол с огромным грохотом. – Что случилось? – обернулся Пак, медленно переводя взгляд, расслышав грохот. – Кто это? Почему она лежит на полу. Поднимите её. – Это ординатор педиатрии, – ответил быстро и обеспокоенно Тэхен. – Что она здесь делает? – раздражённо спросил Соджун. – Это наш общий пациент. Она принимала ее и мать девочки… – не успел договорить Тэ, как его перебили: – Что мать девочки? Теперь это наша пациентка, а не её. Смотри в рану, – начал повышать голос Пак. – Ладно. Продолжаем. Никто не понимал, почему Соджун так резко отреагировал. Он всегда был первым среди сторонников разноплановости обучения врачей. Но именно сейчас у всех сложилось ощущение, что он выгонит Тэхена из операционной за любую оплошность. Благо Алёна оказалась не единственным ординатором в этой операционной. Хеджин, студентка Соджуна, быстро среагировала и приподняла девушку с помощью Сокджина. – Я думал, она легче, – ответил Джин, поднимая её на руки и укладывая на каталку, что находилась в предоперационной и предназначалась для транспортировки больных после операции. – Вам ли не знать какие «легкие» люди, когда расслаблены все мышцы, – неодобрительно ответила ему Ан. – Злюка с хирургии, – прошипел Джин при этом оставайся очень милым, что удивило девушку, так как она его всегда видела, как задиристого и самоуверенного врача. Они организовали возвышенное положение ног. Ким собрался отправится на поиски нашатырного спирта в отделение. – Куда ты собрался? Идет операция, – возмущенно обратился к нему Соджун, размахивая отсосом в руке, когда тот был уже в дверях. – Папочка, Фентанилу еще работать и работать. Занимайся своим делом, а я своим, – серьезным тоном сказал Джин. Чувствовалось, что и ему не нравилась вся ситуация и реакция друга, который был готов срываться на каждого первого. Именно с этими словами он ушел из операционной, громко хлопая дверью.***
Сокджин обошел весь этаж отделения хирургии, но нигде он не мог найти проклятущего нашатырного спирта. – Марта, скажи, я что так много прошу? – обратился он с усмешкой к медсестре, что разносила лекарства пациентам. – Доктор Ким, нам сказали перенаправить весь спирт в отделение реанимации и приемное. – Ох, Марта. Ты заставляешь меня бегать как мальчишку, – улыбнулся он, как кот. Медсестра лишь смущенно улыбнулась и отпарилась в следующую палату. Поднимаясь в свое отделение, что находилось совсем рядом, Джин пытался найти оправдание вспыльчивости своего друга. «Что же случилось, раз он так вспылил?». Эта доминанта не давала ему покоя, но его внимание отвлек слоняющийся по отделению Минхо. – Принцесса моя, – начал он обращаться к нему, как тот сразу же обернулся, что еще больше раззадорило Кима, – бегом бери нашатырный спирт и беги в операционную, – на эти слова Минхо встрепенулся, думая, что ему доверят, возможно, что-то большее, чем постановка капельниц. – Ординатор упал в обморок. Окажи необходимую помощь. Надеюсь, не увидеть ее в нашем отдалении с осложнениями. Ты же не такой косячный. Удиви меня, золотце, – продолжил Сокджин с ехидной улыбкой. Пока он не был готов вернутся к раздраженному Соджуну, иначе это могло закончится не очень хорошо. Джин был готов направится к своим пациентам, как увидел занимательную картину. На очередной обход к Насте заглянул доктор Пак Чимин. «Не слишком ли часто он приходит к ней» – пронеслось в голове Джина. – Если попробуешь встать, я тебя ударю твоей историей болезни, – рычал Чимин. – Доктор Пак, сколько можно? Выпишите меня. Я чувствую себе великолепно, – громко говорила она ему, не отводя взгляда и требовательно смотря в его глубокие серые глаза. – Совсем недавно ты плюхнулась как мешок картошки. И снова за старое? – продолжил ответ в недовольном тоне. – Я сегодня дежурю. Устраиваю нам тет-а-тет, – хитро улыбается Пак. – Какой еще тет-а-тет? – удивлённо смотрит на него девушка, понимая, что ничего хорошего от него не жди. – Так как ты нарушаешь все мои предписания, я буду мучать тебя всю ночь. Ты же не как все студенты, сон тебе враг. Поэтому… – протяжно сделал театральную паузу он, – ты мне расскажешь все, что я захочу. По теме кардиология. А если ты не выполнишь моё условие, то после выписки мы будем каждый день с тобой за ручку ходить по пациентам в моем отделении, пока ты в слезах не убежишь из него, – продолжил он милым голосом, но с каждым словом его темп нарастал в какую-то агрессию, чтобы осадить девушку, которая спорила с ним при каждой удобной возможности. – Я вас не боюсь, – не отводя взгляда, ответила ему Настя, понимая, что это лишь способ манипуляции. «Придурок» – проносилось в ее голове. – А зря. Я, в отличии от Ким Сокджина, кусаюсь, – сказал Пак, оскаливаясь словно гиена, и вышел из палаты. В этот момент в голове Насти пронеслись слова Кима. Ей стало так неприятно, что Чимин использует такой метод давления. Она понимала, что он ей ничего не сделает в физическом плане, но укусить морально он как раз может. Девушка просто повернулась на другой бок и уставилась в открытое окно. – Скажи правду, – обратился к стоявшему в коридоре Киму Пак, – ты давал ей запеканку? В ответ Сокджин рассмеялся и с улыбкой посмотрел на него. – Она такая упрямая. Может попросим старые смирительные рубашки из психиатрии? – Слушай, думаю, у них завалялась парочка. Но разве великий Пак Чимин уже не справляется одним моральным давлением? – также ехидно парировал Джин. – Ты знаешь, эти иностранные студенты, у них нет чувства страха. Не у этой. Думает, если она в палате, то я ее не трону. – Ты зверь, Пак Чимин. – Какой есть, – с этими словами он вышел с историей девушки из отделения. Находясь в лифте, он начал улыбаться. *7 лет назад* – Чимин, не начинай, он же тебя опять оставит на дежурство, – тихо обратился к нему Хосок, пытаясь угомонить своего друга, дергая его за край рукава. Пак не собирался слушать его, потому что слишком сильно завелся. В этот момент их куратор, доктор Ли, отчитывал студентов так, что у тех только, что глаза на лоб не лезли. У некоторых складывалось ощущение, что он просто достанет сейчас фонендоскоп из своего широкого обвисшего кармана халата и начнет их бить. – Идиоты! Бездари! – доносился крик до них. – Я вам что сказал сделать? Вы испортили мне все истории болезни! А это документ? – в этот момент, он ударил листками бумаги в лицо какую-то девушку, которая тряслась как осиновый лист. – Доктор Ли, прекратите. Это не справедливо, – выкрикнул из толпы Пак и сделал шаг вперед. – Мы здесь всего несколько дней. Она не виновата, что… – но не успел он договорить: – Всего несколько дней, доктор Пак Чимин, – по слогам произнёс его имя куратор, – а ты был на дежурствах за свой поганый язычок уже три раза. Ты что мазохист? – Не больше, чем Вы, господин, который сейчас бьет историей свою студентку. Может выберете того, кто может вам ответить? – пронзительно посмотрел он на куратора, не отводя взгляд и не склоняя голову. – Ты что-ли мне ответишь? Еще одно дежурство, Пак. Обещаю, ты не присядешь ни на минуту, – провопил в ответ доктор Ли. *End* «Она такая же ненормальная. Не боится меня. Мы это исправим» – подумал Чимин, вспоминая как студентка противилась всем осмотрам, пыталась сбежать из палаты, постоянно повышала на него голос, но никогда не опускала взгляда при разговоре, даже когда была совершенно неправа.***
Облегченное дыхание раздается по пустому коридору психиатрического отделения. «Наконец-то я дома» – подумала Даша, проходя мимо палат с пациентами. Этот день, казалось, никогда не закончится. События каждого дня для девушки становится такими насыщенными, что они полностью поглощают её и высасывают энергию. Никогда она не могла подумать, что будет так спокойно чувствовать себя в отдалении психиатрии другого незнакомого города, другой незнакомой страны. Здесь она могла спрятаться от безумия приемного отделения, от гнетущих взглядов врачей, от непонимания коллег из других отделений. Здесь она чувствовала себя в безопасности. – Трудный день? – раздался вопрос из пустоты. – Скорее, непривычный, – ответила она, даже не понимая с кем разговаривает. Может она уже начала разговаривать с галлюцинациями? «Если что, я просто съем галоперидол» – подумала она. – Доктор Чон Хосок вызывал на консультацию из отделения реанимации, пациент с эпилепсией, – показался из полуосвещенного коридора молодой парень. Даша лишь окинула его взглядом, но заметила безумно выразительные карие глаза, такие большие, как будто она смотрит в глаза маленькому ребенку. Видимо, с Настей они замечают, в первую очередь, глаза. Что сказать – подружки. Подойдя ближе, она смогла рассмотреть его более детально. Высокий, недостаточно широкоплечий, но достаточно атлетичный, с шикарными русыми волосами и открытым лбом. Еще один фетиш Даши. И маленькая ремарка – он напоминал ей маленького бельчонка: его широкие и большие глаза, цвет волос и милая ямочка на щеке. Передоз увуметра. – Джисон, – сказал он и улыбнулся, что еще больше убедило – он, действительно, похож на бельчонка. – Даша, – поправила прядь волос, которая выправилась и протянула руку в ответ. – Наверно, здесь очень интересно. Разные клинические случаи. Тебе нравится? – неожиданно продолжил Джисон после какой-то затянувшейся паузы знакомства. – Да, очень. Я всегда мечтала о таком месте, – заинтересовано ответила ему Даша. – О таком месте? – переспросил парень. – Да, – замешкалась Даша, думая, как правильно по-корейски ему все объяснить, – понимаешь, здесь так спокойно, хотя мы в остром отделении, – засмеялась она, понимая, что выглядит немного странно. – О, знаешь, когда тот парень начал давать припадки, я такой «вот это кайф». Думаю, я понимаю о чем ты, – медленно проговорил Хан. – Примерно. Разве ты не считаешь, что эта специальность не такая крутая как твоя? – спросила она у своего собеседника. – Я считаю, что все мы делаем очень важные вещи. Просто не все могут это понять, – ответил он, заглядывая в её глаза. «Он знает, – пронеслось в голове Даши. – Все знают, что мне наговорил Чонгук, и что я ему. Это правда». Увидев, что девушка погружается в свои мысли, он продолжил: – Я думаю, здесь очень интересно. Я бы хотел здесь постажироваться. – Надеюсь, ты не будешь разочарован, – пролепетала Даша, будто она маленький ребенок. – Увидимся, – улыбнулся Джисон на прощание и помахал ей рукой. «Когда же они закончатся? – пронеслось в голове девушки. – Когда они перестанут быть такими красивыми. Чёрт». Чон Хосок наблюдал за ними весь разговор. Он слышал каждое слово и был уведомлён о ситуации в приемном отделении. Это злило его. Он не любил предвзятое отношение. Никогда не понимал нападок парней на девушек, считал, что так они пытаются самоутвердится. Ему безумно хотелось успокоить девушку, которая так переживала. Это было видно по ее разочарованному взгляду. Все же, только пережив это сама, она сможет дать им отпор. Хосок будет готов в любой момент помочь ей, когда она будет готова опустить руки. Но не в этот раз.