***
Прошло три дня. Эдо начали заново отстраивать после войны с аманто, Тендошу и вторжения Уцуро. Шинсенгуми подсчитывали свой боезапас, старик Гингай строил удобные машины, чтобы реконструкция шла быстрее, четыре короля Кабуки подключали свои ресурсы, чтобы помочь людям в Эдо. А Ёрозуя… Троица все также выполняла самые разные поручения, не получая за это никакой зарплаты. Однажды в солнечный день все-таки решившись залатать крышу бара Отосе, Гинтоки сидел наверху и ковырял в носу. Шинпачи отпросился у него для помощи сестре по дому и по ремонту хост-клуба. А Кагура помогала, но помощи было от нее как с козла молока. – Эй, о чем задумалась? – Гинтоки сделал вид, что не знает причину её отрешенности и невнимательности. Он просто хотел, чтобы она ему доверяла в непростой период жизни девушек. Мужчина осмотрел её. Кагура обвязала голову марлевой тряпкой, чтобы пыль не пачкала рыжие волосы. И накинула на платье фартук. В руках у нее были серые перчатки, которые она, по-видимому, забыла надеть, но вряд ли они бы ей понадобились. Гинтоки снова взгрустнул о том, как она выросла. Грудь девушки налилась, ноги удлинились, а глаза, повидавшие всякое с самого детства, казались теперь вовсе глазами молодой женщины. Кагура не выглядела теперь на свой возраст, но и её характер был уже далеко не от маленькой девочки. Кто знает, может ято взрослеют раньше, а может действительно некоторые события повлияли на неё очень сильно. Она уставилась на черепичную кладку, будто впервые видела её. Гинтоки вздохнул. – Если не собираешься помогать, сходи лучше в магазин за продуктами. И купи мне шоколадное парфе. Кагура пришла в себя и встрепенулась. – Нет, Гин-чан! Я помогаю. Сам покупай-ару! И она усиленно начала помогать, но на самом деле понятия не имела, что делала. Вскоре вернулся Шинпачи, отчитал обоих за то, что даже половина дыры оказалась не залатана. И все-таки купил Гинтоки парфе, а Кагуре суконбу, чему она заметно, но не как всегда, обрадовалась. После обеда Кагура почувствовала слабость, и поняла её причину почти сразу: она забыла зонтик у Шинсенгуми. Поэтому, просидев наверху под палящим солнцем, девушка знала, что вечер обещал быть проведенным в легком недомогании. Про себя она выругалась и постаралась скрыть от близких друзей плохое самочувствие. До этого она не обращала внимания, потому что все дела выполняла дома, а когда выходила, то выходила ненадолго. Как она могла забыть про главное оружие ято? Должно быть, её мысли сильно смешались из-за дурацкого садиста. Но Гинтоки давно это заметил, просто не стал спрашивать. Поэтому он не давал сложные поручения Кагуре, а вечером старался уделять её желаниям больше внимания. А еще он был занят выкуриванием Са-чан с чердака, так как она давно вернулась от Зензо и теперь занималась привычным сталкерством. Инопланетянка решила набраться сил сегодня, а завтра, если не сможет пойти сама, – попросить Шинпачи или Гинтоки забрать зонт.***
Сого прогуливался по самым бандитским улицам в Эдо в поисках добычи. Настроение было очень рабочее: хотелось искромсать каждого, кто не так на него посмотрит. Но, при этом, с прошедшими днями Окита лучше себя контролировал и в присутствии своих соратников казался таким же флегматичным, как и всегда. Каждый раз, когда они виделись с Хиджикатой, тот припоминал ему злосчастный зонт. Ямазаки ради интереса уже исследовал его, нашел запрещенное взрывчатое устройство, которым Кагура могла стрелять, но, учитывая прошедшие события, никого это не беспокоило. И рисковать её задерживать тоже никому не хотелось, иначе пришлось бы связываться с Гинтоки, или, чего хуже, женщиной командира. Сого отмахивался, мол, ей надо – пусть сама и приходит забирать. Хиджиката бурчал что-то типа «мы не бюро находок» и зарывался в свои бумажки и сигареты. По сравнению с ним, Сого действительно выглядел лучше. Он уже не хромал, царапины и ссадина на лице прошли, а бинты он не носил, лишь обматывал специальной белой повязкой для мышц локти, запястья и колени во избежание растяжений. Все бандиты, похоже, знали, что король садистов тут как тут. Потому что в районе даже мелкого воришки сейчас было не сыскать. Таким образом, можно сказать, он понижал своим присутствием преступность в Эдо, над чем бился в разговоре с Кондо Хиджиката. Сого покрутил катаной и разочарованно вздохнул. Придется придумать новый способ убийства начальника. И тут он встретил старую знакомую. – Что ты тут забыл? – Нобуме смотрела на него скучающим взглядом. Её белая одежда была будто только из магазина, а черные волосы развевались на ветру. В руке она держала бумажный пакет, содержимое которого Окита мог и не предугадывать. – Я не обязан перед тобой отчитываться, – Сого почти пропел эту фразу на одной ноте и посмотрел на неё в упор. – Вообще-то теперь обязан, но, на самом деле, я пришла за другим. Сого это даже заинтересовало. – Видела сегодня Кагуру из Ёрозуи. Она была без своего оружия, а я ни разу не замечала, чтобы она с ним расставалась. Окита задержал дыхание и напрягся. Нобуме продолжала, не обращая внимания на детали. – Вы много раз сражались, вот я и подумала, не ты ли виновник того, что она теперь испытывает трудности? Трудности?.. Сого знал о её слабости к солнцу, ведь он тогда подшутил, когда она притворялась больной. Просто хотел проучить её за жестокую шутку над близкими. Но сейчас все по-другому. Из-за своей гордости парень надеялся, что Гинтоки догадался обо всем и убережет её. Или - что она сама явится быстрее. В любом случае, он не хотел считать себя виноватым. Эта девчонка слишком далеко зашла. – Нет, в этот раз точно не я, вице-президент Мимаваригуми, – улыбнулся равнодушно Сого и прошел мимо неё. – Тогда я заберу у вас то, что ей принадлежит, – продолжила Нобуме, несмотря на то, что он мог уже не слышать её. Она развернулась и посмотрела ему в спину. – Мне забрать её сердце? Сого резко взглянул на неё, и его лицо помрачнело. – Не понимаю, о чем ты. – Скоро поймешь, – Нобуме весело зашагала по улице и достала из пакета пару пончиков.***
– Не думал, что скажу это, но рад, что ты пришел, – Хиджиката стоял на улице у главных ворот в Шинсенгуми с Ямазаки и давал ему какие-то коробки. Видимо, полиция снова занималась учётом – то есть переливанием из пустого в порожнее. Гинтоки смотрел на них, ожидая, пока они перенесут вещи из одного корпуса в другой, не понимая, правда, зачем. – Я пришел за зонтом Кагуры. – Я догадывался, – сощурился Тоширо и снял с себя пиджак. Он перекинул его через деревянные шипы на заборе. Похоже, от тяжестей дьявольский зам немного вспотел. – Так где он? У меня сегодня нет настроения болтать с твоей кислой рожей, - Гинтоки поковырял в носу. Он держал другую руку на поясе между накидкой и кимоно и выглядел расслабленно. Ветер обдувал его одежду и волосы. Хиджиката не курил, потому что сигарета с такими порывами вряд ли прогорит долго. – Сам ты кислая рожа. Не знаю, посмотри внутри, из-за этих перестановок сейчас полный беспорядок. – Понял, разберусь. Гинтоки беспардонно зашел внутрь и даже не снял обувь. Хиджиката тихо выругался и отпинал Ямазаки, чтобы тот быстрее уносил то, что уже не нужно. По коридору располагалось несколько комнат. От скуки Гинтоки посмотрел по сторонам, вспоминая до мурашек леденящее приключение с инопланетянкой-призраком. В одной из комнат он нашел вперившегося тупым взглядом в телевизор Сого. – Йо. – Босс, – не глядя на него, Окита переключил канал, – посмотрите в следующей комнате, но будьте осторожней – по дороге я заложил пару мин для Хиджикаты-сана, чтоб ему жизнь мёдом не казалась. Похоже, его не волновало сейчас задание зам командующего. Да и проблема Кагуры, впрочем, тоже. Гинтоки ничего не ответил ему и, приняв к сведению информацию, стал копаться в ящиках, стоящих прямо у входа в следующую дверь. Видимо, кто-то ждал, что зонт придут забрать, потому что тот был чистым и будто нетронутым, а также лежал в сторонке от большинства коробок, на видном месте. Забрав зонт и одновременно задаваясь вопросом, почему он должен так стараться и тратить время, Гинтоки задержался немного у комнаты с Сого. – Полагаю, нужно тебе спасибо сказать, что не выбросил? – Саката иронично улыбнулся и перекинул повседневно оружие ято через плечо. – Обижаете. Какой толк издеваться над людьми, если не видишь их реакции? – Слова настоящего садиста. Сого хмыкнул, прикрыв на секунду глаза, а затем повернулся к окну, где ветер усилился настолько, что сносил мелкие ветки и листья. – Кецуно Ана сказала, что к вечеру распогодится. Можешь заходить в гости, если не трус, – Гинтоки сказал это невзначай, но успел заметить изменившееся лицо Окиты. Не дожидаясь ответа, Саката покинул штаб Шинсенгуми, обронив напоследок пару придирок к работе Хиджикаты и получив вдогонку привычные раздраженные реплики от уставшего курильщика.***
В приемной Ёрозуи этим вечером было на удивление тихо. Хотя на счет удивления можно поспорить, потому что самый шумный член компании слег со своей болезнью и мирно спал на диване, пуская слюни в подушку. Это всё о Кагуре. Шинпачи заботливо укрыл её одеялом из комнаты Гинтоки, а сам самурай сказал, что один день может потерпеть. В связи с частой потерей людей под завалами и после военных действий в принципе, многие все же боялись обращаться в полицию, либо им отказывали за неимением документов. Тогда жители приходили к Ёрозуе. Гинтоки, будучи сердобольным, но скрывающим это, не мог отказать, и поэтому теперь каждый день у них была работа. Шинпачи разобрался со звонками и письмами, а его безалаберный начальник закончил, наконец, ничего не делать и сваливать общение с клиентами на ответственного парня. Они оба немного волновались за Кагуру и не хотели оставлять ее одну, но также понимали, что ничего страшного с ней не случилось, ведь такое уже было. Напрягать Отосе или кого-то другого снизу им тоже не хотелось, все-таки, за аренду они так и не заплатили. Шинпачи ушел первым, а Гин-тян предупредил его, что забежит в туалет перед уходом. Прошло минут двадцать, а Гинтоки, похоже, влип надолго. Он уже думал, что Шинпачи его отчитает, когда в дверь постучали. – Босс, это Окита Сого из Шинсенгуми. Гинтоки не мог ответить по интимным причинам, поэтому сделал вид, что его нет. К тому же, предстать перед младшим садистом в плохом свете после последней откровенной провокации Саката считал очень непрестижным. – Я могу у вас что-нибудь конфисковать, хотя стоп, я забыл, что у вас ничего нет, – Сого нарочито громко говорил и медленно шел по коридору, чтобы его заметили, но никто не отвечал. – В самом деле, – сказал он уже гораздо тише, – неужели так сложно хотя бы замок повесить, если вас нет?.. Сого повернул в приемную и обнаружил Кагуру, немного раскрывшую одеяло в ногах, но все также лежавшую с открытым ртом и блаженной улыбкой. Видимо, ей снилась еда. Недалеко, ближе к столу Гинтоки у окна, спал Садахару. Окита выглядел совершенно не удивленным, но в его голове пронеслось несколько мыслей: «Почему одна и лежит в таком виде?» «Милая идиотка.» «Где её непутевый второй отец, который бросает на меня пассивно-агрессивные взгляды?» Еще раз посмотрев по сторонам, Сого прошел вглубь комнаты. Сверхъестественную собаку не разбудили его крадущиеся шаги. Парень встал со стороны спинки дивана и опустил голову, глядя на Кагуру. Попытка укрыть её обратно не увенчалась успехом, поэтому с раздраженной улыбкой он оперся на диван руками, наклоняясь всё ближе к лицу девушки. Кагура почесала щеку, видимо подсознанием почувствовав присутствие кого-то, но не переворачивалась и не дергалась. Окита немного рассмотрел её. Нет, в таком виде сексуальной её назовет только ненормальный. Но кто сказал, что Сого нормальный? Молодой полицейский провел рукой от края подбородка по щеке и ко лбу девушки одним пальцем, а затем целую ладонь прислонил для проверки температуры. Горячая. Черт побери. – Наигрался? Сого резко развернулся и посмотрел на Гинтоки, подпиравшего край проёма. Тот выглядел несколько сурово, но, по ощущениям, без опасных намерений. – Где вы были? – не растерялся Окита и скрестил руки на груди, мгновенно выпрямившись. Он спросил тихо. – Вопросы тут задаю я, – Гинтоки решил еще повыделываться и побыть строгим приемным отцом, хотя минуту назад изнывал в сортире. Быстро оглядев Кагуру и мысленно отругав её за непристойный вид, Гинтоки продолжил. – Мне и Шинпачи нужно уходить по делам, а ты как раз вовремя. Садахару скорее всего не понимает, что хозяйка больна. Присмотришь за ней. Он говорил тоном, не терпящим возражений. Редко кто удостаивается слышать такое от Белого Демона. – Не понимаю, с чего я должен что-то делать для этой китайской девчонки. Я больше подойду для работы с вами, босс, – Сого ничуть не задели слова Гинтоки, и он был спокоен, как обычно. – Не понимаешь? – теперь тон Гинтоки был скучающим. – Может быть, ей ты ничего не должен, а вот мне – да. Считай, что мы в расчете после этого. И я больше слова тебе не скажу. Они недолго молчаливо смотрели друг на друга. Сого повернул голову к Кагуре. – Прямо-таки больше не скажете… – Даю слово. Пока Кагура сама не попросит. Звучало справедливо. Ну, это же Гин-чан. Он развернулся и хотел было уходить, но резко влетел в комнату и подошел вплотную к Сого. – Если ты ей тут без меня…Хоть что-то… – прошептал он. – Придется официально познакомиться раньше срока с её отцом. На губах Сого заиграла улыбка, не предвещающая ничего хорошего. – Я вас умоляю. Я видел её отца еще в инциденте с гигантским червяком, а с братом сражался. Подход к этой семейке я знаю, и он мне чертовски нравится. Гинтоки выдавил из себя такой высокомерный взгляд, какой мог, и в сомнениях покинул комнату, а затем и их дом-офис, не прощаясь.***
«Да уж, что за недоразумение с этой Ёрозуей. Давно пора закрыть их за неуплату налогов», – подумал полицейской извилиной садист. Сого немного посидел с выключенным светом в комнате, сидел напротив Кагуры и слушал её сопение и тихие стоны. Спать ему не хотелось. С ней тут уснешь, даже без сознания отдает так много энергии. Капитан Шинсенгуми встал, чтобы размяться. Ему быстро надоело присутствие здесь, и он чувствовал себя не к месту. Собираясь было уходить, несмотря на данное Гинтоки слово, Сого услышал, что Кагура резко начала ворочаться и заплетаться в одеяле. Он даже не успел среагировать в темноте, когда Кагура свалилась с края дивана и чертыхнулась, не просыпаясь. Окита хотел засмеяться, его очень забавляли такие неловкости от девушки-ято. Через пару минут наблюдений за её безуспешными попытками лунатично подняться, он подошел, чтобы помочь, получил по лицу, и, недовольный, уложил её кое-как, уткнув носом в мягкую спинку дивана, чтобы она задохнулась. Да. Сейчас больше всего хотелось еще и сверху задушить её подушкой. Не успел он убрать руку с плеча Кагуры, как она перехватила её и пробормотала в гладкую ткань: – Не уходи… Голос в этот момент был жалобно-детский, а поза совершенно не детская. Оките даже показалось, что Кагура добавила: «садист Сого», но возможно это были игры его воображения от усталости, а она зажевала зубами слово «суконбу». Когда небо расчистилось от облаков, и стало видно много звезд среди черного накрывающего город полотна, Окита медленно отдалился от дивана, смущенно улыбаясь. – Не переживай, китаёза. Главное, поправляйся до нашей следующей встречи. Он тихо задвинул дверь, сообразил, как запереть входную, чтобы только Гинтоки смог выбить её под утро, и вышел, перемахнув через этаж, по переулку.***
Кагура оправилась уже на следующий день, а когда увидела зонтик на столе Гинтоки, то не знала, что ей чувствовать. Она надеялась увидеть садиста и как-то разрешить их конфликт. Но теперь зонт был у нее и, странное дело, она была скорее недовольна, чем рада. Гинтоки же, несмотря ни на что, получил свою благодарность. Обвинив во всем Окиту и немного успокоившись, она продолжила помогать своей семье с Земли, жителям Эдо. Пролетали дни, и вскоре разрухи в знакомых районах почти не было. Благодаря роботам и вовлечению самых разных существ и их неординарных способностей в процесс, всё удалось быстро вернуть в прежнее состояние, а кое-где даже сделать лучше. Ёрозуя виделась с Шинсенгуми изредка, Гинтоки всегда здоровался с Кондо и Хиджикатой, а они с ним. Шинпачи здоровался с Сого, на что тот отвечал холодно, но приветствовал всех в ответ. Никаких общих дел и взаимодействий между ними не осталось – только воспоминания. И почему-то Кагура чувствовала тоску и боль. Старые времена, с издевками и драками с садистом теперь казались для нее ценным подарком внимания. А сейчас? Она хотела, чтоб он от нее отстал. А сейчас?.. Почему один взгляд на его противный темный силуэт, светлые немного отросшие волосы и меч у бедра заставляют её сердце так трепетать? И как теперь при случайном взгляде в его темные, глубокие, отливающие алым, глаза, которые хранили немало тайн, не думать о нескольких страстных поцелуях у штаба Шинсенгуми? Ответы на эти вопросы она не знала. Иногда, случайно сталкиваясь на улицах Эдо, просто гуляя с Садахару, Кагура видела их. Она старалась не приближаться в одиночку к Сого, боясь, что он опять отпустит колкость, только теперь такую, которая точно заденет её по самую душу. Однако она ловила его изучающий взгляд, не выражавший абсолютно ничего, будто он смотрел на пробегающую мимо кошку. То есть он знал, что она следит за ним и ничего не предпринимал. Почему? Пока Кагура мучилась раздумьями, она не заметила, как постепенно стала нравиться окружающим парням. Не то чтобы это были толпы поклонников, как у Отцу-тян, но некоторые соседи в Кабуки, не очень богатые и не бедные, звали её на чашку чая в кафе или сразу признаваться под деревом в парке. Отосе качала головой. – Молодежь в наше время пошла не романтичная. Она вспоминала покойного мужа и Джирочо. Кагура не могла с ней согласиться, но и опровергнуть сказанное – тоже. Она покорно принимала все приглашения, если они не мешали её работе с Гинтоки и Шинпачи. Однако, что-то шло не так, и подавляющее большинство парней уходило от неё побитыми… Некоторые признавали потом, что за дело, некоторые отплевывались от «этой ненормальной», а некоторые многозначительно молчали и краснели. Гинтоки неодобрительно следил за попытками и не особо радовался популярности своей подчиненной. – Это какой-то парадокс. Им попросту будет тебя не прокормить, в следующий раз с порога так и говори. Он получал по голове разными предметами. – Но есть тут ребята, которые сосут бюджет и особо ничего не делают. Присмотрись. Конечно, он шутил. И Кагура это понимала, но становилось не легче. Шинпачи замечал её подавленность и иногда раздражительность. С его привычкой отчитывать всех и вся, Кагура не обошлась без данной привилегии. И все же парень в очках не чувствовал, что нравоучения он направляет в нужное русло – и ничего с этим поделать не мог. Гинтоки часто вздыхал, глядя на эту картину. Пролетали дни…