***
– Гинтоки, Кагура, как ваши дела? – приветливо улыбнулась Отаэ. Все сидели в главной прихожей дома Шимура, Шинпачи расположился рядом с сестрой и делал судорожные глотки воды один за другим, с трудом смотря на то, что лежало на столе. – Всё в порядке, Отаэ, – Гинтоки отпил чай и его глаз задергался. – Босс, научи меня готовить, – неожиданно сказала Кагура, не обращая внимания на угнетающую атмосферу в комнате. – Зачем тебе, Кагура-чан? – Отаэ искренне удивилась, кажется, немного выдав себя в плане признания своих отвратительных кулинарных способностей. – Просто. Я умею готовить только рис с яйцом. – Наверное, этого хватит, Кагура, – наиграно посмеялся Гинтоки и поспешил сменить тему. Но спустя пару новостей, которые они обсуждали за ужином, Отаэ все-таки не отстала от Кагуры и задала вопрос еще раз. – Если я буду знать причину, то помогу, или, возможно, подскажу того, кто поможет, – молодая женщина выглядела обеспокоенной. – Нет, – Кагура, немного поразмыслив и почувствовав легкий толчок в ногу от Гинтоки, передумала. – Наверное, я всё же не хочу. Это долго и никому не нужно. – Почему ты так решила? – снова улыбка на лице сестры Шинпачи. – Я радую своими блюдами всех, да, мальчики? Мальчики усиленно закивали. Шинпачи смотрел в пол и ждал конца этого разговора не меньше, чем Гинтоки. Их лица казались немного зелеными. Возможно, это отсвет от вечерних ламп. Кто знает… В шкафу в углу что-то затрещало. Все обернулись, но стук быстро исчез. Сбросив этот звук со счетов, приняв за случайность, все продолжили есть. Гинтоки не хотел и предполагать, что это были привидения или полтергейст. – Я так решила, – сказала Кагура неожиданно и резко, – потому что это действительно будет нужно только мне-ару. Стук появился снова. Гинтоки почувствовал себя как на иголках, потому что, с одной стороны, хотел сейчас провести на Кагуре воспитательный процесс, а с другой – дико пугался неизвестного источника звука из высокого большого шкафа. – Я проверю, – невинно сказал Шинпачи, бросив уязвленный взгляд на инопланетянку. Она виновато съёжилась. Младший Шимура прошелся по комнате и аккуратно открыл дверцу. На Кондо в шкафу уставились четыре пары глаз. Шинпачи закрыл шкаф и, как ни в чем не бывало, сел обратно за стол. Минута молчания. Отаэ, сверкая молниями из глаз, поднялась с места, тоже открыла шкаф, но выволокла командующего Шинсенгуми оттуда за ухо. Трепеща в руках женщины, Кондо извивался, елозил по полу и обреченно смотрел на Ерозую в поисках защиты. – Разве я не говорил, Кондо-сан, чтобы вы заходили через дверь, а не прятались по углам? – невозмутимо сказал Шинпачи и педантично вытер рот полотенцем. Гинтоки и Кагура единогласно кивнули. В другой комнате раздались крики и звуки приглушенных ударов. Все вздохнули. – Кагура, – начал Гинтоки, – я догадываюсь о твоих чувствах, – Шинпачи посмотрел на них непонимающе. – Но ты не должна себя так вести, хотя бы по отношению к нам. Ты знаешь, мы всегда поможем. – Знаю, Гин-чан. Простите, если обидела вас. Шинпачи немного поник, как и все оставшиеся. Дверь открылась, Отаэ села, всё с той же милой улыбкой потерла руки и глянула во двор. На улице было умеренно тихо и ясно. Доносилось эхо от треска цикад, обитавших где-то неподалеку. Спокойная погода на улице не сочеталась с настроением присутствующих в доме Шимура. – Как дела в Шинсенгуми, Кондо-сан? – Шинпачи захотел невзначай снять напряженность. – Нормально, – протянул сдавленным голосом командир из другой комнаты. Он лежал на полу на спине и смотрел безжизненно в потолок, сложив руки в замок, как покойник. – Сказал бы я, что как всегда, но в последнее время нам мало чем можно похвастаться. – Почему? – поинтересовался Гинтоки. – Мои парни отлынивают. Весна у них, что ли. – Они всегда отлынивали, горилла, – заметила Кагура. – Да, но сейчас как-то по-другому, – став непривычно откровенным, Кондо развернул к собеседникам свое побитое лицо. – Знаете, как это бывает, после войны ценишь жизнь, хочешь остепениться, создать семью… Гинтоки захотелось прикрыть уши своим детям, потому что он и сам смутился от слов мужчины. Отаэ закатила глаза. – Ты умудрился не только поведением, но и словами тут всех привести в недоумение, Кондо-сан, – сказал Шинпачи, а затем как-то странно улыбнулся. Отаэ, кажется, тоже не злилась. Она прикрыла рот рукой и похихикала. Саката подпер лицо рукой и состроил страдающую гримасу, показывая, что поменьше бы ему слышать то, что он и так знает. Только Кагура сидела с видом окаменелой статуи.***
Через неделю всё Эдо нашло новую жилу для слухов и сплетен. Прогремели ужасные новости о смерти нескольких политиков из совета родзю, подчиняющихся Бакуфу. В штабе полиции опять случился переполох, и внимание общественности было приковано к правительству и Шинсенгуми. – Где Кондо? – спросил Тоширо у Сого. Он курил уже третью сигарету за последний час. Тот бесстрастно пожал плечами. – Я думаю, он сейчас у Мацудайро-сана, – сказал Ямазаки. Весь штат полицейских сидел на полу в главном корпусе и ждал прибытия командира для обсуждения плана дальнейших действий. Дисциплину навел, как обычно, Хиджиката, поэтому около-самураи сидели ровно, смотря перед собой, только изредка шушукались. – Что с вами, Хиджиката-сан? – Окита обратил внимание на дергающуюся ногу Тоши. – Будете так дрожать, боюсь, я вас очень скоро заменю на посту зама командующего. – Заткнись, Сого! – Хиджиката сжал сигарету в зубах. – Не нравится мне все это, плохое предчувствие, – объяснил он. Сого посмотрел на него, будто не поверил, но сидевший рядом инспектор Ямазаки тоже выглядел темнее тучи. Сого поморщился. Ему не доставляло удовольствия сидеть в окружении таких беспокойных людей. Он и сам был не лучше. Создав видимость безразличия, сейчас он обдумывал план. Всё это время Окита, поддавшись своим душевным терзаниям, несколько раз искал встречи с Кагурой, но никак не мог придумать подходящей причины. Тем более, прознав чудесным образом о её свиданиях, не на шутку злился и отыгрывался на подчиненных. Его бы сейчас отрезвила взбучка от ято – и только от неё. В памяти возникал образ синеокой рыжеволосой фурии, которая бросалась валунами, как конфетами, ела за троих и спала, как медведь. Хотя Сого тоже мог похвастаться страстью ко сну – рядом с Кагурой у него ничего бы не вышло. Он безумно скучал, и не мог сам себе в этом признаться. Поэтому злился… Но делал вид, что все в порядке. – Кажется, отголоски вторжения всё же нас не оставят какое-то время, – написал на табличке молчаливый капитан третьего отряда и отвлек Сого от мрачных мыслей. Пока Хиджиката был занят своими нервами, штат, пожалуй, почувствовал, что можно расслабиться без его надзора, и разговоры пошли громче. Хватило одного пустого, но темного взгляда через плечо от Сого и его руки на катане, чтобы все мигом умолкли. Он развернулся к Тоширо и уже собирался шепнуть что-то неприятное по поводу его шаткой репутации дьявольского зама, как в комнату вошел не кто иной, как Кацура Котаро. – Доброе утро, патриоты! Сегодня мы… – начал было он, когда сотня человек в черной форме влилась перед ним в один большой рой, и стало видно только горящие глаза. Кацура сглотнул, постучал себя по лбу и продолжил другим тоном. – Простите, привычка. Все вернулись на места. – Полагаю, вы собрались здесь, чтобы обсудить и узнать подробности горячих новостей, – он прошел вперед, и за ним показался Элизабет, хотя его трудно было спрятать. – Посвятите нас, бывший террорист Джой, – хмыкнул Хиджиката, весь во внимание. – Я не террорист, я – Кацура. Половина солдат вздохнула в нетерпении. – Что произошло? – спросил гнусаво Сого. – Я надеялся увидеть Кондо и обговорить это с ним. – Мы тоже его ждем именно за этим, – ответил немного раздраженно зам командира. – Тогда я подожду с вами, потому что я тоже ничего не знаю. Зура сел у стеночки в буддистскую позу. Элизабет присоединился к нему. У многих появилось быстрое желание чем-то в него запустить. По привычке, разумеется. Окита приготовил базуку. Элизабет достал гранатомет из клюва. Прошло около пяти минут, когда Кондо вернулся с серьезным видом и застал всех на удивление в добром здравии. И был не менее удивлен видеть Кацуру в своем гнезде. Не желая выносить взгляды людей, которые могли бы в другой вселенной испепелить, Кондо сразу приступил к делу и ответам на все вопросы. – Этим утром нашли тела нескольких чиновников, связанных с Бакуфу. Все они были нечисты на руку, однако им всегда удавалось уходить от ответственности. Но я вам это не говорил, – горилла подмигнул, быстро проговорив последнюю фразу. – Нет смысла искать связь между ними – она очевидна. Надо понять, кому понадобилось их убрать в такое время. По комнате прокатился шепот. – У нас есть зацепки или с чего начать? – спросил, скрестив руки, Хиджиката. Он докуривал четвертую. – Есть, – командующий Шинсенгуми неохотно произнес это. Все навострили уши. – Убийства произошли в Ёшиваре.***
Цукуё и Хинова днем раньше попросили помощи. Одна ниндзя из Хьякка принесла письмо на стол Гинтоки, в котором не столь подробно была описана проблема. Подписалась Цукуё и изъявила желание видеть мастеров на все руки как можно быстрее в полном составе. Гинтоки почувствовал неладное – ведь письмо не по почте, и не звонок в офис – и решил пойти в нижний город во всеоружии. Кагуре и Шинпачи повеяло запахом приключений, девушка даже повеселела, кажется, позабыв свои волнительные мысли. Она не могла ни дня не думать о самом большом задире на земле, но в этот раз надеялась увлечься очарованием квартала красных фонарей и погрузиться в манящую запретами атмосферу еще раз. Можно было не переживать о том, что они встретят там полицейских, ведь у Ёшивары была своя охрана в виде Хьякка под начальством умелой Цукуё. Спустившись по улице к дому Хиновы, где они надеялись встретить и адресанта письма, друзья увидели Сейту, подросшего мальчишку, который напряженно рассматривал тяжелую крупную камеру в руках. Его окликнул Гинтоки. – Ёрозуя! – выражение его лица было радостным, но он всё еще отвлекался на камеру. – У нас тут такие дела происходят, не поверите. Кажется, скоро об этом узнает всё Эдо. – Поэтому ты держишь камеру, хочешь снять свой репортаж? – спросил Шинпачи доброжелательно. – Да, это… – Сейта смутился. – Я хочу продать его в издательства Кабуки как сенсацию. И купить маме подарок. – Ждем твоих успехов с нетерпением, – сказал Гинтоки вежливо. – Не подскажешь, где твоя мама или Цукуё? – Вам повезло, потому что они обе сейчас дома, обсуждают произошедшее. Вы как раз вовремя, – сказал он, и, попрощавшись, отмахиваясь делами, побежал с камерой вдоль улицы. Ёрозуя недолго смотрела ему вслед, и, наконец, Гинтоки постучал в дверь. Цукуё открыла дверь и распахнула широко глаза, так как её лицо находилось совсем рядом с лицом Гинтоки. Она резко отстранилась и мягко отварила дверь до конца, приглашая войти. Саката сделал вид, что ничего не заметил. – Цукки! – Кагура, отставив зонт, обняла её, и Шинпачи с самураем недоуменно переглянулись. Откуда такая теплота? Кажется, в последний раз они видели Кагуру обнимающей только принцессу Соё. – Входите, обстоятельства дела будут серьезными, – сказала Хинова, выехав на своем механическом кресле в центр прихожей. Когда все расположились удобно для слушания, а Цукуё раздала чашки с чаем для всех, кроме себя и Гинтоки, которым налила сакэ, Хинова начала рассказ. – До меня дошли слухи, что в Ёшивару привезли по ошибке девушку, которая должна была быть рабыней. То ли она сбежала, то ли сама решила стать куртизанкой – мы не знаем. Мы знаем только то, что её клиенты были обнаружены мертвыми, и скоро о них будет судачить все Эдо. – Почему, позволь спросить? – отклонился на спинку стула Гинтоки, задав вопрос, хотя догадывался об ответе. – Они – убитые чиновники из совета родзю, связанные с Бакуфу. Кагура присвистнула от удивления, а брови Шинпачи сдвинулись к центру. – Как всегда, у нас тут весело идут дела, – иронично добавила Цукуё, обведя всех присутствующих определенным взглядом, и вздохнула. – Но это же не всё, я полагаю? – продолжил опрос Гин-чан. – Иначе бы вы не обратились к нам. – О, господин всезнающий, – безоружно улыбнулась Хинова. – Дело опасное, потому что наверняка сюда придет разнюхивать полиция, – объяснила Цукуё. Она краем глаза заметила встревоженность Кагуры. – Скорее всего, квартал закроют на время расследования, - женщина продолжила. – Мы с Хьякка не смогли ничего выяснить о девушке. Только то, что убийцей была она. Нужно её найти. – Что вы предлагаете? – спросил Шинпачи. – Может, есть план? – Я знаю, где она может работать, – вмешалась Хинова. – Если вы каким-то образом проникните на несколько предполагаемых мест и найдете её, можно будет предотвратить другие покушения и снова убрать от Ёшивары лишние глаза. Нам не нужны проблемы. Все подозрения могут пасть на непричастных девушек, просто выполняющих свою работу. – Вопросов нет, – улыбнулся Гинтоки и выпил еще одну чарку алкоголя. – Считайте, что мы откликнулись на вашу просьбу.***
Погода настала отвратительная, жуткий ливень с грозой накрыл квартал Кабуки. На улицах почти не было людей, только всякие Мадао ютились в коробках под козырьками домов, сетуя на судьбу. Под большим зонтиком шел человек. Его рыжие волосы были заплетены в косу, а на плечах лежала окутывающая шею белая накидка из плотной ткани. Он не торопился, аккуратно обходя лужи. Парень смотрел по сторонам, однако печальная и сырая картина его, похоже, ничуть не смущала. Он улыбался. Может, радовался дождю, может, вспоминал хорошее о своем детстве на планете Ракуё и счастливые дни до ухода отца, может, думал о красивых глубоких молчаливых глазах его матери и её нежных руках. Повернув на другую улицу, человек остановился. Он стряхнул зонт от лишней воды и посмотрел вокруг. Вдалеке виднелись закрытые ворота в Ёшивару. Её красные огни загорались ярко над ограждениями и выглядели чарующе даже в такой непогожий день. Механическая крыша этой части города была закрыта – нетрудно догадаться, почему. Человек посмотрел на ворота изучающе и, зная из новостей, что там происходили занимательные события для маленького куска планеты, – думал о своём плане. Он надеялся что-то рассмотреть рядом с воротами, и, когда обнаружил то, что ему нужно, пошел, как будто на праздник, немного ускорив шаг. Сого сидел в машине с Хиджикатой. Их служебные сигнальные огни были включены. Полицейский автомобиль и еще целый кортеж остальных Шинсенгуми стояли сейчас у ворот в Ёшивару, ожидая разрешения на въезд от правительства. – Как пали блюстители порядка, что приезжают в квартал красных фонарей, – остроумно заметил Сого. – Не говори, что ты не слушал речь шефа, – укоризненно посмотрел на него Тоширо. – Мы здесь для работы. То и дело зевая, Окита посмотрел на медленно скользящие, опускающиеся по стеклу капли дождя. Хиджиката курил и поглядывал на время, рядом с ним окно было приспущено. Внезапно Сого обнаружил со своей стороны приближающегося к машине человека с зонтиком. Но, уже получив от него боевую память, Сого точно знал, что это Камуи, брат его ненавистно-любовного интереса. На этот раз Камуи пришел без своей свиты, даже Абуто нигде не было видно. Сого стал серьезен. Камуи подошел вплотную к окну и Хиджиката тоже наконец обратил на него внимание. Но ято не стучал и не делал ничего предосудительного. Просто стоял. Сого хищно улыбнулся. – Я тут сам разберусь, – заверил он Тоширо и, надев капюшон, вышел из машины. – Здравствуй, собрат-садист, – милым тоном пропел Камуи. – Хочешь продолжить наш спор? – Сого закрыл Хиджикату, предварительно незаметно забрав ключи и щелкнув стеклоподъемник. Тот выругался, но этого никто уже не слышал. Камуи приставил к шее Сого зонт, а тот резко в ответ высвободил катану и отразил угрозу. Они отскочили как одинакового полюса магниты. Теперь их оружия были направлены друг на друга на безопасном расстоянии. – Было бы забавно, но нет, – лицо Камуи изменилось, и он опустил зонт вниз. Его волосы уже давно промокли, но синие глаза теперь казались светящимися, словно пламя у газовой горелки. Однако Сого это отнюдь не пугало. – Я даже удивлен, – ответил капитан первого отряда. – Здесь нет твоей обжоры сестры, друзей-пиратов, и ты боишься, что тебя никто на этот раз не остановит? Скулы лица Камуи немного выступили, но он продолжал спокойно. – Раз ты заговорил о моей сестре, полагаю, ты знаешь, что произошло с ней здесь? – он указал зонтиком на ворота Ёшивары. Окита недоверчиво взглянул на него и разные мысли полезли ему в голову. – Что могло с ней случиться, когда рядом хороший защитник, босс – бывший приспешник Джой… – ответил он и нахмурил брови. – Этот человек, – начал Камуи помягче, а затем все больше говорил сквозь зубы, – до сих пор не знаю секрет его силы, но в тот момент он был не с моей милой сестрой. – Договаривай уже, что хотел, – сказал напряженно Сого и оглянулся на машины полицейских. Все сидели по местам, никто не хотел соваться в дождь. Тем временем парень уже сильно промок: вода была даже в его легких ботинках. – Ято впадают в режим берсерка, пробуждая свои самые древние инстинкты, и становятся похожими на диких зверей, – любезно объяснил Камуи. – Это не происходит просто так, нужна причина. Я пытался получить эту силу для себя, но на самом деле терять себя не хотел. Тупоголовая сестрёнка помогла мне. Абуто как-то рассказывал, что видел её похожей на меня, значит, она тоже это испытала. Место, которое находится перед нами, может иметь для нее довольно противоречивые воспоминания. – И зачем ты мне это рассказываешь? – улыбнулся Сого. – Не для этого ли ты сюда пришел, чтобы предупредить о чем-то? Или она что-то натворила? – О причинах можешь подумать сам, если не дурак, - Камуи приготовился к чему-то, растягивая слова. – Но, раз я знаю, что она тебе дорога, посчитал, что тебе лучше знать об этом. И знать о том, что она бывала в этом районе. Дальше делай, что хочешь, хоть побей её, – мне всё равно. Не успел Сого среагировать, а он был достаточно зол и готов напасть, как Камуи резко оттолкнулся от влажного покрытия дороги и прыгнул в сторону, противоположную входу в Ёшивару. Весело помахав рукой и зонтиком, он скрылся за домами – и исчез. Сев обратно в машину и выслушав гневную речь Хиджикаты, Сого растянулся на сидении и напряг воображение. – Чертов командир, почему он опаздывает, – сказал Тоширо, успокоившись. – Что сказал тот безумец, брат китайской девочки? – Ничего серьезного. Мне было лень его преследовать, – скучающе сказал Окита, хотя диалог заставил его поволноваться. – Понимаю. Через несколько минут Кондо приехал с Кацурой как консультантом и, неожиданно, свидетелем по делу. Они привезли с трудом полученное из-за бюрократии разрешение на въезд, и весь кортеж двинулся в Ёшивару. «Обычно на такие дела опускают глаза, всю информацию засекречивают, а этот район продолжает жить со своими тайнами, угодными большим шишкам. Что же сейчас поменялось?» – думал, пуская дым, Хиджиката, ведя машину к месту происшествия.***
– Я не разрешаю Кагуре надевать это, – резко отозвался Гинтоки, хмуро глядя на шелковое оранжевое с зелеными вкраплениями и традиционным рисунком кимоно, в котором красовалась перед зеркалом инопланетянка. – А на меня, значит, можно надеть что угодно? – возмущенно воскликнул Шинпачи, тоже переодетый в блестящее женское одеяние. Его вопли, по традиции, проигнорировали. Кагура вертелась с горящими глазами вокруг себя; впервые одевшись так женственно и сексуально, она начала задумываться, как дамы здешней профессии носят это днями и ночами. Оно было для девушки, привыкшей к практичной одежде, очень неудобным, но она не могла не отметить, что готова сейчас пойти хоть на праздник, хоть на свадьбу. Шинпачи отчаянно утопал в многочисленных складках и оборках, еще и парик доставлял ему немало проблем, но в целом выглядел не хуже Кагуры. Впечатление портило только то, что друзья знали, кто он, и то, что он не мог снять очки. Утром Цукуё сообщила, что, по информации Хьякка, в квартал приехали Шинсенгуми и оцепили места преступлений так, что к ним не подобраться. Но, в то же время, местным было объявлено, что в главном дворце соберутся знатные гости, для которых нужно будет устроить большое празднество по высшему разряду. Ёрозуя смекнула, что там могло произойти следующее покушение и нужно что-то предпринимать. Хинова отправилась встретить Сейту из школы и затем покормить его ужином, в то время как друзья заканчивали последние приготовления. Цукуё сделала затяжку из кисеру, довольная результатом. – Ты же не ожидаешь, что они попробуют охмурить очередного грязного старикашку из чинуш? – серьезно сказал Гинтоки, взглянув в глаза Цукки. – Именно этого мы и добиваемся. Меня здесь все знают, Хинову – ещё бы, а вот Кагура или Шинпачи могут как не спугнуть нашу дерзкую заблудшую овечку, так и дать отпор настойчивым клиентам. Гинтоки нахмурился. В способностях своих товарищей он не сомневался, но чувствовал, что дело серьезное и таит в себе много подводных камней. – Я не смогу взять зонтик? – сказала Кагура жалобно. – Сможешь, но лучше мы положим его заблаговременно в комнату для удовольствий, чтобы ты не вызывала подозрений, – ответила Цукуё. – Что делать мне? – спросил Широяша. – Ты, пока будешь искать девушку, притворишься родовитым господином. Когда будешь выбирать проститутку – доверься чутью. Если ошибешься с выбором или что-то произойдет – можешь решать по ситуации. – Произойдет…? – ожидая ответа, сказал Шинпачи. – Если мы нарушим планы убийцы, она может сделать свой ход, который выдаст её. – Когда начинаем операцию-ару? – нетерпеливо и воодушевленно воскликнула Кагура. – Умерь свой пыл, девочка, – проворчал Гинтоки. – Мы не на праздник собрались. – Знаю-знаю, – обиделась Кагура. – Ну ты и зануда. Тем не менее, Цукуё ответила ей. – Через два часа сюда прибудут высокопоставленные лица и богатые феодалы, завтра они войдут прямо во дворец и проведут какое-то время за светскими беседами, хотя это скорее звучит как пьяный обмен историями, – лидер Хьякка объясняла всё, как заученную мантру. – Затем начнется самое интересное, и мы вступим в игру. – Наверное, во дворце они, потому что там лучше охрана, – разумно подметил Шинпачи. – И всё же, не встретимся ли мы с Шинсенгуми? Сердце Кагуры забилось быстрее. Цукуё вздохнула, не утешив этим никого из присутствующих. – Не могу дать гарантии, но они должны заниматься расследованием, а места убийств – в другой части Ёшивары, хоть и не столь отдалённой. – Не хотелось бы доставлять им проблем, – начал с мягкой улыбкой Гинтоки. – Всё-таки мы через многое прошли вместе. – А как же старое доброе соперничество? – вздернула нос Кагура, и все изумленно уставились на неё. – Думаю, им не помешает немного напрячь свои задницы, раз они снова проедают налоги. Шинпачи улыбнулся. Гинтоки сначала помолчал, а затем засмеялся и приобнял Кагуру за плечо. – Моя школа!***
Шинсенгуми прибыли на место преступления и сразу почувствовали на себе здешний колорит. Здание, в котором принимали покойных продажных заседателей, казалось не очень приметным – но это только на первый взгляд. Оно было трехэтажным, но узким, и больше походило на ночлежку или общежитие. Однако, зайдя внутрь малыми группами, они увидели по комнатам и коридорам роскошный тюль, богатую расшитую золотыми нитками мебель, блестящие чистые полы – и всё это не могло обрадовать полицейских, потому что в такой обстановке обнаружить следы – большая удача. – Работал явно профессионал, – Хиджиката потер пальцами виски. – Или несколько профессионалов, – подумал вслух Сого. – Это очевидно могла быть парочка-другая ниндзя. – Не нужно унывать раньше времени, – сказал Кондо. – Даже профессионалы ошибаются. Они оглядели покои для гостей, откуда уже успели убрать трупы. Ничего особенного: небольшое количество крови на полу, несколько разбитых чашек и поцарапанный паркет. – С такими уликами это могла быть пьяная драчка в баре, – снова заметил Тоширо и достал сигареты. – Вы уверены, что мы осилим это дело, шеф? – Не опускай руки, Тоши, – сказал Кондо, но и в его глазах постепенно угасал огонек. – Что-нибудь да найдем. Да и нет у нас выбора… Пока рядовые обследовали стены, ящики и углы на предмет подсказок и следов убийцы, Сого стоял у окна на втором этаже и думал о своём. Он поручал Ямазаки делать работу за него, не попадаясь на глаза командующему-горилле. Глядя на залитый огнями, имитирующий из-за закрытой крыши ночь квартал Ёшивару, Окита не мог не повестись на хитрое очарование похоти. Но, учитывая его предпочтения, усилилось только желание над кем-то поиздеваться. А когда капитана находил Хиджиката… – Сого, хватит валять дурака! Помоги хоть немного! – Да, Хиджиката-сан, – протягивал он лениво. – Попробую заняться ИБЖ. – И что же это? – хмыкнул Тоширо. – Изображение бурной деятельности. – Прикуси язык, – для виду ругался зам командующего и уходил покурить. И он, и Сого знали: тут им ловить нечего. В спальне, где произошло убийство, терся Ямазаки. Туда отправили группу инспекторов, но и они признали, что все возможные следы могли быть убраны, пока полицейские задерживались, получая разрешение от правительства. Оките несколько раз удалось напугать Ямазаки до колоратурного сопрано, чем капитан хоть немного потешил своё самолюбие. Но разговор с Камуи не уходил из его головы. Атмосфера становилась слишком странной и предчувствие чего-то неладного накрыло Сого, как колючее одеяло. И греет, и неприятно зудит. Он подумал о том, что Ёрозуя тоже может попасть в гущу событий. Эта компания падка на неприятности и верит в справедливость даже там, где можно выдумать только свою собственную. Особенно Кагура. Как она сейчас?.. Не получив требуемых результатов, полиция решила остаться в Ёшиваре на несколько дней. Всё это не нравилось командующему, так как приходилось держать самых молодых парней в узде и быть нянькой. Местные женщины очень отвлекали от работы. Благо Хиджиката удовлетворил страсть на ужине: наконец нашел, куда выплеснуть свою любовь – майонез. А Сого был в настроении только опускать об этом шутки и готовился на завтрак подменить майонез в его тюбике на острый табаско. Кушали они в столовой, если это можно было так назвать, – специально для полицейских всё подготовили. Кондо опять удалился поболтать с Кацурой, который обижался, что не был достаточно вовлечен в полицейские дела. – Мы остаемся, потому что надеемся, что будут еще покушения? – спросил Ямазаки, поедая лапшу. – Нет, потому что говорить, что мы ничего не нашли – оскорблять Шинсенгуми, – мрачно улыбнулся Сого. – Но, я думаю, покушение всё же произойдет, – отпил воды и сказал Хиджиката. Лицо Ямазаки вытянулось. – Откуда вам знать? – посерьезнел Сого. – Видел знакомые лица, – Тоширо закончил есть и собрался покинуть зал. – Здесь ещё будет весело.***
Воздух в Ёшиваре пах тяжелыми эфирами духов, цветами, немного едой и капелькой афродизиака. Идя по улицам, можно было заметить как богатых мужчин, так и богатых, но некрасивых женщин с особыми предпочтениями. Кто-то шел пешком, кого-то несли в паланкине. Мопед Гинтоки тут выглядел бы совсем не к месту. Женщины легкого поведения улыбались, глядя из окон. Хинова, как всегда, сидела в главном дворце и с высокого балкона смотрела неподвижно впереди себя, будто самый красивый экспонат или жемчужина среди груды обычных, хоть и отполированных, камней. Силуэт в темном плаще немного задержался под её почетным местом и пошел дальше по улице. Он спешил, но шел почти незаметно, пробираясь, словно змея в низкой траве. Не задевая прохожих и ступая неслышными шагами, силуэт выплыл на безлюдный переулок. В темноте пискнула от неожиданности пробегающая мимо крыса. Силуэт это не испугало. Он медленно прошел вперед, держа руку на клинке. Под стенами стояло несколько бочек и мусорных баков. – Меня ищешь? – из одной бочки высунулась голова. Голос был женский. Вопрос проигнорировали. Сарутоби Аяме собственной персоной вышла встретить силуэт. Точнее, вылезла. С трудом. Эффект неожиданности был испорчен. – Не обращай внимания, я попробовала представить, как бы меня заперли в узком пространстве. Гин-чан, например, – лицо Са-чан покраснело, однако некому было это заметить. Они всё еще стояли в темноте. Послышался вздох. – Ты принесла то, что нужно? – силуэт стоял неподвижно. – Да, – ниндзя поправила очки. – Вот оно. Она передала в руки силуэта маленький пузырек. Фигура в плаще покрутила его в пальцах, проверив наличие жидкости. – На этот раз яд? – хмыкнула Аяме. Силуэт кивнул. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Тут становится опасно. – Я не из Онивабан, поэтому знаю, – силуэт отразил неуверенность колкостью и спрятал пузырек в карман плаща. Сарутоби высокомерно фыркнула. – Скорее Онивабан знают, когда стоит ввязываться в дело, когда нет. Ты лишь выполняешь приказы, а нас нанимают, и мы можем отказаться, – она уперла руки в бока, но говорила тихо. – Все выполняют чьи-то приказы. Хотим мы того или нет. Но сейчас мне это на руку. Силуэт развернулся, показывая этим, что разговор окончен. Сарутоби покрутила кунай в руке, глядя какое-то время удаляющейся фигуре вслед. А затем и сама скрылась, прыгая по крышам и исчезая в переулках. Если бы «потолок» квартала красных фонарей был открыт, то над ним бы явно сгустились тучи.