***
Сознание вернулось к ней. Откашливаясь от пыли, Кагура обнаружила себя лежащей сверху на Сого, который странным образом её обнимал. От этой близости она резко дернула головой и проломила большой обломок крыши, придавивший их обоих. Окита, снова получивший возможность дышать, сразу вобрал воздух. И, получив с этим воздухом пыль в легкие, также прокашлялся. Кагура отпрянула от него и села, обхватив колени, не в силах подняться. Она сплюнула кровь. – Теперь ты доволен? – сказала она, срывая голос. – Я ненавижу тебя! Сого потер разбитую бровь и тоже принял сидячее положение. Сзади них раскинулась нетронутая огромная кровать с пышным покрывалом и несколькими подушками. Все свечи в комнате погасли от ветра с пробитого потолка. Дверь была заперта. Видимо, комната не пользовалась успехом из-за привыкших к футонам жителям Эдо. – Ненавидишь… – задумчиво произнес Сого. – Да, какого черта ты клеился к Соё-чан? – возмущенно сипела Кагура, понимая, что говорить вполголоса будет лучше. Изумленный вид садиста стоил двух таких падений с крыши. – А ты?! – он воскликнул теперь, как ребенок, у которого отняли игрушку и отдали другому. – Почему ты так себя вела? – Как «так»? Сого еще раз откашлялся, отряхнулся от грязи и направился к ней ползком. Кагура не шевелилась, зная, что он представляет сейчас малую угрозу в таком состоянии, с такими неподдельными эмоциями. Молодой полицейский начал перечислять то, в чем он её обвинял. – Сначала я вижу тебя, играющую со мной в прятки, потом натыкаюсь на твоего брата, предупреждающего о твоей невменяемости… – Камуи говорил с тобой? – удивленно и недоверчиво прервала его Кагура, неосознанно подавшись вперёд. – Вот идиота кусок, почему не зашел ко мне? Почему он вообще общался с кем-то вроде тебя? Мысли новой волной захлестнули головы обоих, и они поняли, что ситуация из опасной и интригующей перерастает в весьма неловкую. – И ты, как последний глупый чихуахуа, – начала догадываться Кагура, – подумал, что я могу быть убийцей. Это не шутка? – А что мне было думать, тупая ты китаёза? – теперь Сого сплюнул на пол кровь и опустился перед ней на согнутые колени. – Я хотел остановить тебя, но сначала, конечно, разобраться во всём. – Не могу поверить, – Кагура замахнулась и несильно хлопнула Окиту по уху. Он застонал и скрючился набок. – В следующий раз обращайся по имени, козёл, – она надула губы, на которых уже не осталось и следа ярко-красной помады. – Имена ненавистны, – кряхтя, прошептал молодой мужчина и украдкой взглянул на девушку. – Но, если хочешь, зови меня Со-кун. Еще один удар пришелся бы на его щеку, если бы крепкая рука Окиты не прижала локоть Кагуры к полу. Он навалился на неё оголенным рельефным телом, и приблизил свои разбитые губы к её. Она вырывалась нехотя, то ли от недостатка сил, то ли для напускного приличия, и позволила себя поцеловать. Обмениваясь теперь поцелуями вместо ударов оружия, они распластались среди обломков крыши в некогда красивой спальне. Наконец ярость, ревность, смятение и другие ненужные чувства им не мешали, а растраченная энергия позволила экономнее распределять остатки разума и физических возможностей. Сого приподнял торс Кагуры за талию наверх, обдавая её шею и ключицы горячим дыханием, а затем окутывая страстными поцелуями. А она, в то же время, гладила его светлые с ореховым отливом волосы и слизывала кровь с ран на лице. Жадно смотря в её глаза, Окита начал нетерпеливо развязывать её оби, чудом усидевшем на месте после всех приключений. Кагура не протестовала. Она поцеловала его в плечо, оставляя засос, что не могло не вызвать на губах парня лукавую улыбку. В сердце разлился теплый океан наслаждения. Боль тела снаружи и чистое блаженство внутри являли собой интересную палитру ощущений, которую разделили две души в этой комнате. Переходя постепенно к её груди и не желая отвлекаться, Сого усилием поманил девушку за собой, привставая, теперь плавно передвигаясь к кровати. Ноги, чуть дрожа, цеплялись коленями, и тела упали, немного не доходя до желанной цели. Послышался сдавленный смех двух грудных голосов. Оторвавшись друг от друга на минуту, они легли на мягкий матрас, пожалев свои истерзанные от падения с крыши туши. Но и тут не обошлось без спора. Кагура хотела быть сверху, но Сого настойчиво переворачивал её несколько раз, не давая протестовать – зажимая рот. Она недовольно пыхтела и, в конце концов, уступила, в надежде на реванш. Повиснув над ней, Сого очарованно смотрел в не блещущее теперь загадочностью куртизанки лицо, смазанную тушь у век, растрепанные рыжие средней длины волосы, лежащие тонкими змейками в складках покрывала. Кагура в приглушенном свете смогла рассмотреть его взгляд, полный страсти, почти исступления, и приоткрытые от удовольствия уста. Возможно только этот земной мужчина и мог справиться с ней – наверное, стоит дать ему шанс! Не расставаясь телами, они продолжили свои игры, то и дело заворачиваясь в одеяло и воюя подушками. Теперь перья полетели на пол вместо лепестков. Кагура, набравшись смелости, проникла рукой в его зашарканные штаны и нащупала кое-что важное. От неожиданности Сого застонал и прикрыл рот запястьем, застенчиво уставившись в её хитрое лицо. – Сого! Кагура! – послышалось откуда-то высоко сверху. Кагура узнала голос Гинтоки. Окита тоже смекнул, что их ищет Хиджиката-сан. Они переглянулись и поспешили с разных сторон юркнуть под кровать, заливаясь краской раньше времени. Но, встретившись под навесом, закрытые длинным покрывалом, свисающим по бокам, все равно принялись целоваться с языками, только теперь похихикивая и улыбаясь искренне в перерывах. Сого решил не терять время, пока их искали, и захотел отплатить Кагуре за своё смущение. Он сжал её тонкие, но мышечные бедра своими руками, нырнул телом в раскрытые ноги, а затем стал пальцем скользить от колена до паха, заставляя девушку зажмуриться и приглушенно стонать от удовольствия. Вид её крайне соблазнительного лица парень воспринял с восторгом. Он не помнил, когда последний раз ощущал такое откровенное счастье. А Кагура всего лишь покраснела и показала язык, требуя продолжения. Послышался топот слева, справа и у двери. Сладкая парочка любовников-соперников замерла, стараясь даже не дышать. Гинтоки, потерявший всякое самообладание, открыл дверь и позвал Хиджикату. – Они точно упали сюда, – сказал он и указал на обломки. Затем нашел зонт Кагуры. – Вижу, но их здесь нет, – Тоширо ногами расковырял камни и деревяшки, посмотрел на смятую кровать, а затем удивленно поднял брови, косясь на Сакату. Похоже, тому в голову не могло прийти такое предположение насчет своей подопечной работницы. – Они были здесь и убежали из дворца, – сказал Гинтоки с непоколебимой уверенностью, не придавая значения покрывалам и подушкам. Кагура изо всех сил пыталась не кричать или не смеяться – это были очень смешанные чувства, а Сого зажал её голову в руках у груди, и сам держался с трудом. Их сердца были готовы выскочить, проломив рёбра. – Но, Гинтоки… Тут кровь, а в коридоре её нет, – начал скованно Хиджиката. И Сого мысленно поклялся, что точно убьет его при следующей встрече. – Значит, они вытерли её и вышли. Что непонятного? – Саката посмотрел на него, раздражаясь от отсутствия поддержки, и, грубо отпихнув мужчину в сторону, поспешил вон из комнаты – искать там, не знаю, где. Тоши остался в комнате и закурил, прежде позаимствовав сигареты у одного из растерянных, но щедрых гостей. – Эй, вы, – сказал он не то раздраженно, не то смущенно. С замом командира этого никогда не угадаешь, – вылезайте, а то чертов самурай весь дворец перевернет. Нам уже и так по финансам несладко. Я придумаю, как его отвлечь. Сого хотел было опустить что-то неприятное, но Кагура подала голос первой. – Свали уже, Тоши, твой дым бесит-ару. Окита и Хиджиката чуть не удавились, сдерживая смех. Любитель майонеза, сотрясая плечи, вышел, а парочка потихоньку покинула подкроватье. Возбуждение всё еще горело внутри диким пламенем, поэтому друг на друга они не смотрели. И тут оба поняли, что не смогут найти приличной одежды.***
– Нашли? – взволнованно спросил Шинпачи. – Нет, – отрывисто ответил Гинтоки. – Жди здесь. – Да куда я денусь… – пробурчал парень. Он сидел босиком, вытирая одну ногу об другую, гладя мозоли. Также его ушибленная рука отзывалась пульсирующей болью, что было не очень-то приятно. Почти все люди из зала уже покинули свои места. Кто-то испугался взрыва, кто-то не желал оставаться там, где спаивают людей, подмешивая снотворное, а кто-то просто ушел, не дождавшись красивой куртизанки. Полицейских, которых не упекли в подземелье, неожиданно нашли на улице. Они действительно помогали на первых порах вывести людей из дворца. А ниндзя, видимо, поняли, что вмешательство поставит под угрозу скрытность операции. Впрочем, какая тут уже скрытность. То, что знают двое, знает и свинья. – Белый Демон! – окликнул самурая Хиджиката. – Мне кажется, мы не осмотрели все комнаты, может, стоит вернуться? Кацура был в зале уже с Элизабет. Там же стояла Цукуё, Са-чан, фыркающая недовольно, что ей не дали побыть с Гинтоки наедине, и Хинова на кресле-коляске. А Кондо, видимо, ушел всё-таки в поисках Зензо, либо в ближайший травмпункт для Нобуме, хотя, в таком случае, он бы уже вернулся. – В этом нет необходимости, – улыбнулся Зура и посмотрел на верхнюю ступень лестницы. Все проследили за его взглядом. Кагура и Сого, обмотанные в простыни, предстали с видом скомканных бумажек. Стоявшие ближе к лестнице заметили легкий румянец на их щеках, но все обратили внимание также на раны. Окита держался намного лучше, просунув руки в карманы брюк и не теряя флегматичного выражения лица. А вот Кагура стояла, отвернувшись от него, немного поодаль, будто рядом какой-то незнакомец. Гинтоки бросился к ней и поднял на руки. Её передернуло, так как ранее порезала ступни от ходьбы и бега босиком. Сого равнодушно посмотрел на неё при всех, а про себя злился, что не заметил, как ей, наверное, было несправедливо больно. За остальной ущерб от его великолепной издевки, похоже, садист не переживал. Гинтоки заключил Кагуру в объятья, и глаза девушки заблестели от подступивших слез. – Придурки, – пробурчал Хиджиката, скрывая улыбку. – От придурка слышу, Хиджиката-сан, – Сого возвратился в привычное настроение и медленно стал спускаться по лестнице. Но долго идти ему не удалось. Тоширо, выронив сигарету, подбежал к Оките и дал опереться на своё плечо. – Только после этого я все равно хочу на ваше место, не обессудьте, – напомнил устало Сого, смущенно обхватив шею зама командующего своей рукой. Все с теплотой хихикнули, особенно Хинова. – Как скажешь. Что бы ты ни говорил… – съязвил Тоши. Когда Гинтоки проносил Кагуру мимо Зуры, тот не удержался от комментариев. – Как вы себя чувствуете, лидер? – спросил он с милейшей улыбочкой на лице. – Как всегда. Хочу есть-ару, – ответила капризно Кагура. «А больше ничего не хочешь?» – написал на табличке Элизабет, и ято, будучи поверженной окончательно, зарылась лицом в кимоно Гинтоки. Сого подумал, что прервать их было хорошим ходом судьбы, иначе бы он за себя не отвечал. Теперь Кагура от него никуда не денется. Он подсмотрел за ней одним глазком и усмехнулся. На душу Гинтоки пришлось слишком много переживаний, чтобы он сейчас думал о каких-то воспитательных беседах. Странно было то, что он, по-видимому, сам не определился, одобряет ли такие отношения или нет. Размышлять о том, почему на них обмотки постельного белья, ему хотелось еще меньше. Чуть позже Окита нашел в зале свой брошенный плащ и чистую жилетку от формы Шинсенгуми и накинул на голый торс. – Вы видели виновницу этой заварушки, босс? – спросил невозмутимо Сого у Гинтоки. Тот непонимающим взглядом посмотрел на капитана первого отряда и опустил Кагуру на пол. Она переглянулась с Шинпачи, и ребята коротко обсудили произошедшее с чиновниками. – Если ты про Имаи, – ответила вместо него Сарутоби, – то она с нашими медиками. – Наши бы тоже неплохо справились, – вставила мрачно Цукуё, молча наблюдавшая за всем до сих пор. – Хорошо… – тихо сказал парень. – Надо будет перед ней извиниться. Все ошарашенно уставились на него, ожидая слова вежливости от короля садистов в самую последнюю очередь. Даже Хиджиката раскрыл рот. – Если сейчас на нас упадет метеорит, я, пожалуй, поприветствую его как старого друга, – пробурчал Шинпачи, уверяя себя, что в жизни ничему больше удивляться не будет. Кагура понимала, что это значит, но решила воздержаться от комментариев. Она чувствовала, что скоро до всех дойдет, что за разрушения дворца в Ёшиваре, собственно, отвечают она и Окита. Как и за срыв сложной операции, правда о которой раскрылась частично благодаря им. Оставалось только ждать казни. И нагоняя. Нагоняй от Гинтоки был страшнее каких-то там приказов Бакуфу. Мельком взглянув на прищур Сого, она догадалась, что тот собирается обвинить во всём её. Ну конечно, чего еще от него ждать? Когда дело касается Шинсенгуми, он готов костьми лечь ради блага этой организации. Высокая массивная дверь в зал со скрипом открылась и впустила пафосно марширующего Мацудайру. Глава полиции Эдо окинул всех присутствующих надменным взглядом, а за его спиной скромно показался Кондо, виновато устремив взор на Хиджикату. Зам командующего нервно закусил губу. Только сейчас Гинтоки заметил у Мацудайры за спиной гранатомёт, а в руках бокал виски или коньяка. Все молчали в ожидании его действий. – Так, значит, – Катакурико хмыкнул, крепкой окольцованной рукой почесывая щетину на подбородке. – Все ли в курсе, что здесь произошло? Никто не решился ответить. – Повторяю вопрос, – он достал крупнокалиберное оружие и направил его в центр зала дворца Ёшивары, – видел ли кто-то из присутствующих какие-то трупы, порчу государственного имущества и незаконное использование седативных препаратов? Сого и Кагура переглянулись. Гинтоки на всякий случай приблизил руку к своему бокену. Шинпачи тоже. А Кацура незаметно сжал под кимоно взрывчатку. Хиджиката поспешил сгладить ситуацию и безоружно поднял руки вверх. – Командир! Мы как раз гуляли неподалеку и заметили пустующий дворец. Ничего подозрительного не видели. Гинтоки пообещал себе, что не раз поиздевается над Тоши, припоминая ему эту сцену. – Ладно, – почти рыча, ответил глава полиции и спрятал гранатомет обратно. – Чтоб все убрались отсюда до обеда! Это приказ! Мужчина опустошил бокал, вылив разом все его содержимое себе в глотку, и развернулся. Как только он вышел, Ёрозуя, Хьякка, Шинсенгуми и Кацура с Элизабет облегченно вздохнули. Хиджиката свалился без сил, и к нему тут же подоспел Кондо. – Тоши, держись! Ты всех нас спас! – сказал он, чуть ли не плача. Дьявольский зам командующего глубоко вздохнул с музыкальным басовым сопровождением и обвел всех присутствующих взглядом. – Нам лучше послушать его и покинуть это место, пока действительно не упал метеорит.***
Спустя несколько часов Шинсенгуми, захватив Кацуру с Элизабет, а еще Нобуме, уехали. Крыша Ёшивары успела открыться до их отбытия, так что уставшие полицейские застали рассвет в нижнем квартале, и яркие солнечные лучи немного разогнали их мрачные мысли по поводу абсолютно странных стечений обстоятельств последних нескольких дней. Окита и Хиджиката не простились с Ёрозуей, зная, что скоро встретятся на улицах Эдо. А вот Цукуё, Хинова и недавно проснувшийся дома Сейта вынуждены были остаться в Ёшиваре еще надолго, разгребая проблемы дворца и провожая знатных гостей. Впрочем, Онивабан обещали помочь, но Гинтоки, зная Зензо, мало на это надеялся. На самом деле, Ёрозуя выполнила просьбу дочерей Ёшивары. Кто знает, если бы не события той ночи, возможно, полиция или Бакуфу нашли бы козла отпущения из ни в чём не повинных женщин. Внутренняя чистка политиков Эдо оставила у всех неприятный осадок. Кагура была несказанно рада вернуться в привычную одежду. Ей «посчастливилось» стать ойран на один день, и девушке хватило этого опыта сполна. Обтянув красный кафтан вокруг фигуры, заплетя косички и заколов их знакомыми полукруглыми украшениями, Кагура, немного сонная, вышла на улицу перед домом Хиновы. Шинпачи пришлось купить новые очки в ближайшем магазине. Жаль, что в Ёшиваре продавались аксессуары только на секс-тематику. Поэтому на носу Шимуры красовались розовые в пушок окуляры в форме пятиконечных звезд. – Теперь ты выглядишь, как четырехглазый сутенёр, – смеялась без стыда и совести Кагура. – Скажи спасибо, что не в форме Циклонной Нео Армстронг Реактивной Генераторной Пушки, – заметил Гинтоки. Шинпачи оставалось только обреченно вздыхать, так как сил отвечать на оскорбления у него уже не было. Хинова, тоже заметно уставшая, но выглядевшая все так же восхитительно, выехала вперед на коляске. Цукуё уже успела забрать свои кунаи и кисеру обратно и теперь была больше похожей на себя, чем всю проведенную ночь во дворце. Она так и не призналась Гинтоки в чувствах, не смея нарушать то, как он печется о своих взрослеющих протеже. Сейта, протирая глаза, тоже вышел на улицу. Он должен был уже собираться в школу, но его выволокли без завтрака – попрощаться с друзьями. Пока Кагура и Шинпачи обнимались с Цукуё и выслушивали слова благодарности Хиновы, Гинтоки втихаря подошел к мальчугану и отвел его в сторону. – Парень, – начал он заискивающе. – Ты не отказался от идеи с репортажем? Сейта рассеянно почесал голову. – Думал отказаться вообще-то. Мама сказала, что там произошли темные дела и даже информация о них опасна. – Нет-нет, – успокаивающе положил ему на плечо руку Гинтоки, – она преувеличивает. Если ты всё еще хочешь сделать ей сюрприз, то надо поторопиться. – Ты что-то задумал? – бродяжническая чуйка мальчика, который провел так много времени по подворотням в поисках наживы, проснулась. – Я предлагаю сделку, – Саката довольно, с видом знающего человека, упер руки в бока. – Я рассказываю тебе подробности вчерашней заварушки, ты записываешь это, затем отдаешь статью, или что у тебя там, в отдел редакции газет Эдо – только сделай всё анонимно, никаких Гинтоки и Сейты, понял? – а потом делишься со мной частью выручки от продажи ценной информации. – Понял, – ответил Сейта, немного поразмыслив. Это показалось ему достойной идеей. – По рукам. – Можешь не сомневаться, деньги будут немаленькие, – хитро щурясь и странно улыбаясь, Гинтоки пожал руку мальчику. Когда Хинова позвала Сейту, они вернулись, и самурай с корыстным умыслом предложил провести Сейту в школу. Мать и Цукуё не возражали, но Гинтоки успел заметить сверкнувший кунай из рукава главы Хьякка и нервно сглотнул. Кагура и Шинпачи, весело помахав женщинам, побежали свободно вверх по улице, к главным воротам Ёшивары. Гинтоки гадал, откуда в них еще остался энтузиазм, ведь ято, как и последователь додзё Шимура, по разным причинам топтали пластыри на стертых ступнях. Хотя, раз они повеселились, Гинтоки тоже стало легко на душе.***
Дома у Отаэ-сан собиралась вечеринка по поводу возвращения Ёрозуи с миссии. Пришлось отложить её на пару дней, чтобы пострадавшие успели залечить свои раны. А также Отаэ пригласила Кьюбей, которая смогла прийти только в определенный день. Гинтоки хотел взять с собой Хасегаву, но тот, кажется, нашел новую работу и отказался. Все знали, что это ненадолго и что он всегда может передумать. Новость о Ёшиваре написала одна мелкая газета, которая, на удивление, быстро стала самой распродаваемой в Эдо. К счастью, Гинтоки умолчал о многих личностях и приукрасил рассказ так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Деньги от счастливого Сейты он получил на следующий день после публикации, но их оказалось не так много, как он себе представлял. Видимо, юнца всё-таки надули – либо он надул самурая. Впрочем, глава Ёрозуи все равно бы их спустил на Пачинко. Зато теперь громкая тема для разговоров в квартале Кабуки поднялась только благодаря Гинтоки, даже Отаэ спрашивала Кагуру и Шинпачи о подробностях и неодобрительно поглядывала на брата, замечая в некоторых моментах рассказа его реакцию. Отосе и Катерина в баре, слыша о Ёшиваре, иронично поглядывали на самурая с верхнего этажа, выжидая арендную плату. Всё вернулось на круги своя. Когда часы пробили шесть в доме Шимуры, Ёрозуя и наследница клана Ягю сидели в гостиной Отаэ и пили чай. Кьюбей сидела, поджав ноги, держа на плече милую макаку Джугем-Джугема с непроизносимым именем. Кагура очень обрадовалась, когда узнала, что Кьюбей принесла свои угощения с кухни Ягю, и всем не придется кушать непонятное нечто от сестры Шинпачи. Та, конечно, обиделась, но решила, что расквитается с друзьями как-нибудь потом, а пока была рада собрать их и весело провести время. Стряпню Отаэ всё равно с удовольствием ела Кьюбей. Когда они после ужина достали настольные игры, в дверной колокольчик позвонили. Шимура старшая отправилась открывать. Каково же было её удивление, когда на пороге она увидела Кондо. – Я, наверное, не вовремя, – смущаясь, произнес он и вручил Отаэ цветы. Она поспешила спрятать их в неприметное место, но всё-таки впустила командующего Шинсенгуми, одетого не по службе. – Кондо-сан! – воскликнул Шинпачи. – О, горилла, – Кагура сказала это без эмоций, невнятно, разжевывая онигири. Гинтоки тоже был рад видеть Исао. – А где твои парни, не заглянут к нам? – поинтересовался самурай, ковыряя нос. – Тоши разбирается, кто мог слить информацию о нашем деле, – вымученно засмеялся Кондо, а Гинтоки почувствовал, что теряет аппетит. – Наверняка это ваш садист подсолил ему с работой, – Кагура всё так же уплетала еду за обе щеки, и все еле разбирали, что она говорит. – Нет, Сого бы так не сделал, – убежденно ответил Кондо и присоединился, сев за стол рядом с Отаэ, отчего Кьюбей немного разозлилась, но тактично смолчала. – Окита-сан ненавидит Хиджикату-сана, – начал было Шинпачи, но командир Шинсенгуми прервал его. – …Но любит своё место и гордится Шинсенгуми, – сказал он с уверенностью, кивая. Затем перевел взгляд на Кагуру. – Он тебя искал, кстати. – Меня? – девушка-ято подскочила, теряя рис, отлепившийся от подбородка. – Да, он ждет снаружи. Все удивленно посмотрели поочередно на неё и Кондо, затем Кагура вылетела пулей из дома, чуть не сбив Отаэ, которая несла всякие кроссворды и другие игры для компаний, в гостиную. – Довольно мрачную историю нам пришлось пережить, – сказал, рассеянно смотря ей вслед, Гинтоки. – Да, Гин-сан, – лаконично согласился Шинпачи. – И я сожалею о том, что нас так подло использовали, – Кондо кивнул, опустив глаза, – но все в жизни происходит не зря. А счастлив в итоге тот, кто не больно-то об этом задумывается. – Спасибо за мудрые слова, Кондо-сан, – с теплотой сказала Отаэ, чем вызвала смущенную улыбку командира и небольшой укол ревности от наследницы клана Ягю. Потом они послушали короткий рассказ Кьюбей о делах в семье и начали играть, забыв об уходе Кагуры, шалости которой теперь заменила обезьянка.***
Выбежав на задний двор, инопланетянка увидела стоящего в тени дерева под лунным светом Сого. Он, наверное, сегодня был выходной, так как надел простое кимоно из светлых тканей. Любая девушка назвала бы его позу сейчас романтичной – хоть картины пиши. Но Кагура, чуть разглядев его издалека, прямо оттуда окликнула полицейского, не задумываясь, почему он не зашел ко всем с гориллой. – Китаёза, – изрек он. – Садист, – ответила непроницаемо Кагура. Они постояли в неловкости какое-то время. – Ну, как Тоши? – не знала, с чего начать, ято. Окита скривился. Это был явно неудачный вопрос. – Я пришел тебя увидеть, – серьезно сказал он, смотря куда угодно, только не Кагуре в глаза. Девушка смутилась, вспоминая, как сильно хотела услышать и увидеть его тогда, больше месяца назад. – И? – тем не менее, спросила она. Сого глянул на Кагуру и выглядел теперь раздраженным. Похоже, ему нечасто приходится подбирать в такой обстановке слова. – И… – Говори быстрее, меня ребята ждут, – пыталась защититься и сбежать от распирающих чувств девушка. Парень стукнул её по голове. Не сильно. Но она тут же руками сжала его накладной воротник кимоно и припечатала к стволу дерева. Лица оказались близко. – Это уже лучше, – улыбнулся Сого и положил свои руки ей на талию. Она ослабила натиск и отпустила его, а он руки не убрал. – Чего хотел-то от меня-ару? – уголки губ Кагуры дернулись, но она старалась не подавать виду, как растрогана его поведением. Девушке пришлось мягко ухватиться за рукава его хаори. Сого довольно ласковым взглядом осмотрел её лицо, шею и плечи, а затем, вложив её ладони в свои, поднес их близко к губам. Кагура замерла в нетерпении. – Будь моей, – девичье сердце пропустило удар. Он всё еще улыбался. – …хотел бы я так выразиться, но на самом деле мне нужен молоток, а то гвозди нечем забить. Кагура больно наступила ему на ногу. Улыбка исчезла и сменилась на сжатую челюсть. После выдоха, он в отместку сильно ущипнул её в бок. Ято рассердилась. – Тьфу! – Ладно, подожди. Инопланетянка собиралась уже уходить, но с последней надеждой обернулась. Он вышел из-за тихо покачивающихся ветвей дерева, сжимая и разжимая пальцы и раскачиваясь на носочках сандалий. Кагура скучающе скрестила руки на груди, и выставила ногу, постукивая, делая вид, что «её время не бесконечно». Сого подошел к ней вплотную и, сделав глубокий вдох, выпалил: – Давай встречаться, Кагура! – и сразу же отвернулся. Кагура прыснула, одновременно краснея, и рукой вернула его лицо на место. – Хорошо, Со-кун. Они помолчали, глядя друг на друга некоторое время. Луна полностью освещала их силуэты. Небеса озарялись мириадами звезд, которые на самом деле были далекими планетами со своими жителями. Может, где-то там были такие же Сого и Кагура, которые уже давно поубивали друг друга. Но местных двоих сейчас не беспокоили чужие планеты. Тут, на Земле, было и так комфортно, со своими повседневными заботами. – Из твоих уст – не звучит, – заключил Окита. – Аналогично, – подтвердила Кагура. Затем они прильнули телами и впервые поцеловались необыкновенно нежно, без драк и борьбы. Кагура заметила, как он начал меняться рядом с ней, постепенно открывая свою светлую и ранимую сторону, которую успел позабыть со смертью сестры. А Окита помогал ей в изучении своей темной натуры ято и советовал не избегать её, а принимать и использовать во благо. Они действительно стали встречаться в городе Эдо. Кто знает, как надолго, – но об этом узнали все. И ничего не поделаешь – никто в здравом уме не пойдет против странной парочки полицейского-садиста и кровожадной аманто. Себе дороже.