Одержимость

— Я, конечно, не хочу давать тебе советы, но, по-моему, в текущем положении торчать здесь не лучшая затея, — Шамал медленно выпускал сигаретный дым в приоткрытое окно и на всякий случай присматривался к тому, что происходит на улице. — Я понимаю, просто… — Тсуна сжал кулаки, глядя на Гокудеру. Он все еще был без сознания и выглядел плохо. Молчание затянулось, Шамал докурил сигарету и подошел к своему пациенту, чтобы поменять ему повязки. — Я присмотрю за ним, можешь не волноваться. Действительно, на Шамала можно было положиться. А у самого Тсуны было дел по горло: нужно сообщить Хранителям о возможной облаве, подготовиться к нападению, увести в безопасное место близких… Нет, по-хорошему, всех мирных людей. Тсуна почувствовал резкое появление другого человека, но не успел сориентироваться и уже в следующую секунду получил удар ногой по щеке. Сказалась ли усталость с недосыпом, или загруженность мыслями, но он не смог устоять на ногах. — Ты все такой же неудачник, — с улыбкой смотрели на него сверху вниз и протягивали ладонь. — Чаосс. — Реборн! Ты приехал! Шамал оглядел незваного гостя. Появился он прямо из ниоткуда. И, черт, как же было непривычно видеть его чуть повзрослевшего, но все еще ребенка. Тсуна встал, потирая щеку, куда его пнул бывший учитель. — Ты меня разочаровываешь, Тсуна. Не прошло и года, ты уже нуждаешься в моей помощи. Так, что у вас произошло? Савада в общих чертах пояснил ситуацию. Он и сам не знал подробностей, потому что из тех, кто эти подробности знал, один был в отключке, другой максимально кратко ответил на вопросы и наверняка сам еще приходил в норму. Когда рассказ был закончен, Реборн оглядел лежащего на больничной койке Гокудеру. — Мда, заварили они кашу. Гокудера все-таки слишком взрывной, а Хибари лишь бы подраться, — это было сказано тихо, почти мысли вслух, но Реборн явно был недоволен работой двух Хранителей, что не справились с простой задачей. — Это был мой приказ, — вступился Тсуна, решительно глядя учителю в глаза. — Это моя ошибка. Не их. Реборн не изменился в лице, но про себя подумал, что все-таки… Тсунаеши сильно вырос. Конечно, в нем еще была детская наивность, но, впрочем, умение делегировать задания и держать подчиненных в узде приходит с опытом. Без ошибок не бывает роста. Сейчас главное попытаться устранить или хотя бы сгладить последствия. — И… что делать дальше? — Тсуне было несколько стыдно вновь обращаться за помощью, но он действительно не знал, как поступать. — А какие у тебя варианты? — Ну, нужно подготовиться к облаве… Причем, якудза — огромная организация. Думаю, придется привлечь все силы Вонголы… У Тсуны была по-настоящему кислая мина. Как отнесется к этому Девятый? Да и остальные… Черт, вся эта ситуация показывает Саваду не в лучшем свете в качестве будущего босса. — Думаю, если бы они хотели напасть, уже сделали шаг. Но, судя по всему, в Намимори тихо. И даже не пахнет якудзой. Спокойствие Реборна удивило Тсуну. — Наверное, они пока собирают силы! — Я в этом сомневаюсь. — Чего?! Но почему? — Не уверен, что сам по себе такой мелкий конфликт мог бы спровоцировать главу якудзы выйти на войну. — Мелкий?! Мы порешали три десятка их людей! — Но, как сказал Хибари, в основном это были мелкие сошки. — И… что теперь? Мы все просто закроем глаза на этот инцидент? — Нет, мы с тобой отправимся в Токио на встречу с главой якудзы, чтобы расставить точки над «i». Тсунаеши был почти в шоке, не мог поверить своим ушам. — Прямо… в самое логово? — Они не посмеют тронуть меня, иначе у них будут большие проблемы. Мы пойдем… то есть, ты пойдешь с мирными намерениями, а я буду третьим заинтересованным лицом. — Но… — Саваде явно не нравилась эта затея. — Но Реборн! Почему ты так спокоен? А вдруг, пока я буду там, они нападут на Намимори! — Я ведь сказал, что сильно сомневаюсь, что они войдут в открытый конфликт. У них нет на то веских причин. — Нет веских причин?! Но… как же… — Якудза понимает, что Вонгола сильна. Как минимум, всего два человека сумели уложить целую армию. И это еще не было тебя. То, что произошло, скорее недоразумение. Я понимаю, что ты на месте главы якудзы, скорее всего, рвал и метал бы из-за убийства своих солдат, но поверь, в огромной организации другие стандарты и заботы. Глава понимает, что если они нападут, то неизбежны колоссальные потери с обеих сторон, будет ужасное кровопролитие. Стоит ли оно того? Шамал, не вмешиваясь, слушал их. Хм, слова Реборна как-то успокаивали, и все-таки… странная выходила ситуация. — Де… Десятый… — раздалось хриплое и очень слабое. — Гокудера-кун! — размышления о якудзе отодвинулись на второй план, Тсуна бросился к своему очнувшемуся другу. — Десятый… Простите. — Не напрягайся, Гокудера-кун! Тебе нужен отдых. — Это… Это была подстава. Все мгновенно обратили свое внимание на очнувшегося. — Они все спланировали, — через силу выдавливал Гокудера. — Этот экономический конфликт был лишь предлогом… Они с самого начала хотели выманить вас, и… Он снова провалился в сон, и Шамал захлопотал над ним, проверяя состояние. Какое-то время висела тишина. «Даже если бы ты поехал вместо меня, исход был бы таким же», — эхом пронеслись в голове слова Хибари. — Значит, они понимают, что Вонгола сильна? И не хотят выходить на открытый конфликт? — Тсуна сжал кулаки и закрыл глаза. — Что ж, я покажу им, насколько мы сильны. *** Сон Хибари был невозмутимым, почти блаженным… Казалось, он практически не дышит, на лице полная умиротворенность. Впервые Дино проснулся первым и наблюдал за ним — от этого даже слегка покалывало внизу живота. Очевидно, Кея сильно вымотался. Что ж, пусть отдыхает столько, сколько нужно. Дино постарался встать бесшумно, у него не очень хорошо это получилось, но сон Хибари, к счастью, не прервался. Каваллоне прибрался, затем заглянул в холодильник — почти все продукты закончились, пора было закупиться. И заодно взять бинты, антисептики и обезболивающее. Стоило выйти за порог дома, как он увидел Хиберда, задорно напевающего гимн Намимори. Дино только тогда вспомнил, что его главным поручением было присматривать за птицей, а он про нее и думать забыл. Вот дурак! Он внимательно оглядел любимого питомца Кеи, надеясь, что все в порядке, иначе кому-то было не избежать камикороса. К сожалению, Хиберд был слегка ранен. Почти незаметная царапина… Может, ничего страшного, и Кея не заметит? Хотя кого Дино обманывал, конечно же, он все заметит и прибьет непутевого сожителя. Мысленно готовясь к уничтожающему взгляду хозяина птицы и жестокой битве (скорее избиению), Дино вздохнул и закрыл глаза. Но сумел вовремя сориентироваться, когда почувствовал надвигающуюся угрозу. Он не видел нападавшего, но смог увернуться от резкого, быстрого удара, рефлекторно достал кнут, однако умудрился запутаться в собственном оружии, неловко упав на землю. — Вы с Тсуной два моих лучших ученика, но как же вы меня позорите. — Реборн?! — Дино был очень удивлен, но и рад видеть своего бывшего репетитора. — Чаосс. Есть разговор. Они зашли в кафе-забегаловку и расположились за дальним столиком, заказав кофе. Дождавшись, когда официантка уйдет подальше, Реборн заговорил. — Думаю, ты имеешь представление о том, в каком положении сейчас Вонгола? Дино понимал, раз Реборн приехал в Японию, что-то случилось. Связать это со вчерашним видом Кеи не составило труда. — Насколько могу судить, мирные переговоры с якудза прошли далеко не мирно. — Да, мы с Тсуной сегодня отправляемся в Токио, чтобы все… прояснить. Я не ожидаю, что якудза попытаются напасть на Намимори в наше отсутствие, но на всякий случай нужно быть на чеку. — Можете на меня положиться. Какое-то время длилось молчание, Реборн сделал осторожный глоток американо. Дино был серьезен и сосредоточен, но и немного подавлен… Ему не хотелось уточнять, но он сделал это: — Это все, о чем ты хотел поговорить? — А сам как думаешь? — хмыкнул Реборн, глядя на Дино исподлобья. Затем вздохнул, откидываясь к спинке дивана и прикрывая глаза. — Все же мои ученики такие идиоты. Ну, ладно Тсуна, ему всего семнадцать лет, он еще учится и для своего возраста поступает вполне достойно. Но ты сильно меня разочаровываешь, Дино. Тебе уже четвертак, а ты все дурью маешься. — Ты как всегда прямолинейно беспощаден, — криво улыбнулся тот и глотнул горького кофе. — Судя по реакции, как минимум, ты понимаешь, почему я это говорю. Он уже так давно пытался убежать от этого, но понимал, что когда-нибудь придется взглянуть проблеме в лицо. Жаль, что это наконец произошло. — …Из-за Кеи. Реборн кивнул. Он был рад, что Дино хотя бы признает это как проблему. Но, с другой стороны, если он понимает, то почему не прекратит все? Было странно затрагивать такую тему, он никогда не думал, что придется говорить о таком с кем-либо. — Если это лишь… развлечение, то я, конечно же, не могу запретить тебе ничего и не буду вмешиваться. Но если это нечто большее… Хм, это весьма глупо, ты ведь и сам все прекрасно понимаешь. Конечно... Он понимает это, когда каждый раз бросает все и мчится в Японию. Он понимает это, когда ловит на себе пронзительный, пожирающий взгляд серых глаз. Он понимает это, когда вновь и вновь переходит черту, жадно впиваясь в губы Хибари, с силой сжимая его тело и грубо толкаясь внутрь. — Я разговаривал с твоим отцом на днях, — продолжал Реборн. — Семья Конте станет отличной поддержкой для Каваллоне, это будет взаимовыгодный союз. И Паола Конте — идеальная невеста для тебя. Ты ведь ее помнишь? Она выросла в настоящую красавицу. — Да, отец говорил мне об этом, — Дино отвернулся к окну, поверхностно наблюдая за безмятежностью Намимори. — Когда мы вернемся с Тсуной обратно, ты должен поехать в Италию и обручиться с Паолой. Дино знал, что этот день когда-нибудь настанет. Но… так скоро? — С Хибари у тебя нет будущего. Ты не можешь бросить свою семью. А он — Вонголу. Ясно, как дважды два четыре… Всегда было ясно. Было понятно еще в тот злополучный раз на крыше, когда сносило голову от улыбки-оскала Кеи, от его возбужденного, разгоряченного тела... Нет, Дино понимал это и раньше, когда восхищался грациозностью его движений в бою, наблюдал за легкой поступью, думал о непозволительных, непристойных вещах с ним… Дино все прекрасно понимал, но… Ни капли не легче от этого. *** Кея сопротивлялся. До последнего боролся и держал лицо. Его гордость била ключом, почти просачивалась с учащенным дыханием, отражалась в яростном взгляде, пульсировала в кончиках пальцев. Ему было плохо: тело практически не подчинялось разуму, перед глазами стояла мутная поволока, а сознание было готово вот-вот отключиться. Ему было больно. До скрежета в зубах, до отметин ногтей в сжатых кулаках. Унизительно. Мукуро наслаждался. Да, такой Хибари Кея — гордый, неподвластный, дикий — был настоящим. Восхитительным. Мукуро заходил в него полностью, на всю длину, закусывая губу и сжимая его запястья в своих руках. Он чувствовал, что Кея полон желания убить его. И в то же время… Кее это все нравилось. О да, определенно, он испытывал самый настоящий кайф от этих ощущений. Это чувствовалось в его тяжелом дыхании, в том, как он подавал бедра навстречу и как откровенно, предательски стоял его член. Его запах, его возбужденное тело, его дыхание — все это просто сводило с ума. Хотелось наслаждаться этим вечно, хотелось неотрывно смотреть прямо в эти глаза, полные желания и гнева. Однако больше не было сил сдерживаться. Мукуро закрыл глаза, задирая голову вверх и изливаясь внутрь Кеи. Непередаваемо. Восхитительно. В висках быстро и сильно стучало, почти до боли. Ничего не было слышно, ничего не ощущалось, кроме усталости и наслаждения. Постепенно сердце стало биться с меньшей скоростью, наваждение отступать, и Мукуро тяжело выдохнул. А в следующую секунду не смог сдержать усмешки. Он предполагал, что, возможно, когда-нибудь, черт возьми, его застанут за таким жалким процессом. Он понимал, как это глупо и унизительно, надо было перестать, но… Встреча с Хибари все перевернула, это было слишком… слишком опасно, слишком восхитительно, слишком желанно. На грани. Мукуро пытался держать себя в руках, но его иллюзии, казалось, начинали жить своей жизнью, его мысли словно больше не подчинялись воле разума, и Кея, его Кея, такой же ненастоящий, как всегда, но более реальный, пришел к нему снова. Он уже не был покорным, как раньше, не выполнял все, что хотелось, нет… Теперь в нем было столько упрямства, столько силы и сопротивления. И это дурманило намного сильнее. — Не думал, что ты так скоро вернешься, — издевательская улыбка, за которой скрывалось ужасное волнение. Хибари Кея стоял в другом конце комнаты и не мог оторвать взгляда от представшей картины. Не мог, пускай и очень этого хотел. Его переполняли эмоции… Удивление, непонимание, гнев. Отвращение. Все смешалось внутри, и его словно парализовало. Конечно же, из них двоих в более щекотливом, позорном положении сейчас был Мукуро, но он вел себя так нахально просто, словно ничего не произошло. Спокойно развеял иллюзию, встал, размяв шею, и стал медленно одеваться. Кее даже подумалось, что он делал это специально, просто чтобы позлить, вывести из равновесия. Мукуро накинул рубашку, не застегивая, и повернулся всем корпусом к своему незваному, но всегда желанному гостю. — Отвратительно, — все, что удалось выдавить при взгляде на эту самодовольную, улыбающуюся физиономию. Мукуро лишь усмехнулся. — Ты так говоришь. Но готов поспорить, — его губы растянулись чуть шире, — тебе понравится. Последняя капля. Кея больше не мог позволять ему так себя вести и молниеносно двинулся вперед, сжимая тонфа. Однако все еще был в растерянности, никак не ожидал, что увидит нечто подобное. К тому же, как бы он ни отрицал это, но чувствовал себя хреново. Мукуро был ощутимо в лучшей форме, и ему не составило труда увернуться, ударить Кею, а затем и подмять его под себя. Хибари стиснул зубы и поморщился от кольнувшей боли. — Оя, да ты ранен? Он попытался врезать Мукуро, но лишь причинил боль себе. Все-таки тело пока было не готово к серьезным схваткам, чем поспешил воспользоваться его оппонент. Мукуро держал его руки, сидя сверху — черт, это было почти как в недавней иллюзии. Только в сто раз опаснее… и живее. Кея видел, что его грудь, выглядывающая из-за распахнутой рубашки, стала вздыматься чаще и тяжелее. Это прибавило сил, и он вырвал руку, с размаху ударяя Мукуро в лицо. Быстро встал и сделал шаг назад. Длилось молчание. Кея понимал, что в таком состоянии драку ему не выиграть, а проигрыш может обернуться чем-то… отвратительным. Мукуро дотронулся до своей щеки нарочито медленно, словно не верил в произошедшее, и посмотрел на Хибари. — Так зачем ты пришел? — всего лишь спросил он, вставая. Кея видел в его глазах спокойствие: он не намерен продолжать сражение. — Как ты связан с якудзой? Бровь Мукуро легонько взмыла вверх. — Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Хватит прикидываться. Тебе удалось провести Саваду, но я так просто не поверю, что твое появление никак не связано с внезапно устроенной подставой от якудзы. Слишком хорошо для простого совпадения. Мукуро готов был истерично рассмеяться, но сдерживался — получился лишь нервный смешок. — Кея, я действительно ничего не замышляю против Вонголы, мне это не интересно. Но… ты прав, основную причину моего возвращения я не назвал Саваде Тсунаеши, потому что… — его взгляд как будто слегка погрустнел, что застало Хибари врасплох. — Ты видел. Скрывать уже нет смысла. Основная причина… Это ты, Кея. Я вернулся из-за тебя. *** Дино зашел домой с продуктами, медицинскими препаратами и миллионом мыслей. Загруженный и подавленный, он разложил купленное по местам, на автомате приготовил суп и подошел к двери в спальню. Ему было так страшно смотреть Кее в глаза. Он понимал, что нужно будет поставить точку в их отношениях, но понятия не имел, как сделать это лучше… А также боялся реакции Хибари: вдруг ему на самом деле все это безразлично, и он наконец вздохнет с облегчением? Впрочем, нет, так прощаться будет даже легче. А вот если наоборот… Какое-то время Дино стоял так в раздумьях, пытаясь совладать с эмоциями. Затем натянул улыбку и решительно открыл дверь. Однако там никого не было. Он забеспокоился и стал винить себя за невнимательность. Уже вечерело, куда Кея мог деться?! Достал телефон и принялся звонить. Однако вскоре в прихожей послышались шорохи и звон мобильного. — Кея! — ринулся Дино туда. — Где ты был? Хибари спокойно разделся, не глядя на него, и ничего не ответил. Дино знал: в такие моменты от него мало что можно добиться. — Ты что, дрался? — нахмурился Дино. Кея лишь смерил его уставшим взглядом и, полностью проигнорировав, прошел в ванную. Они ели в полной тишине, каждый загруженный своими мыслями. В конце концов, Дино не выдержал. — Расскажи, что случилось. Куда ты ходил? — он был серьезен и даже несколько раздражен. — Рокудо Мукуро, — тихо ответил Кея, почти равнодушно. — Он?.. — Дино был наслышан об их отношениях, но так как Рокудо всегда был где-то далеко, особо не придавал значения. — Выходит, этот парень вернулся в Намимори. И что ему нужно? — Я как раз пытался выяснить, связан ли он с якудзой. Дино проглотил свои наставления о том, что в таком состоянии Кее лучше лежать дома и отдыхать. — И что удалось выяснить? — Очевидно, он не имеет к ним никакого отношения. Дино ждал продолжения, но спустя несколько минут лишь сказал: — Пойдем, я поменяю тебе повязки. Огненные лучи заката пробивались через окно, освещая комнату. Кея сидел на краю кровати, уткнувшись взглядом в пол. Дино снова сидел напротив и обрабатывал его раны, накладывая новые повязки. Каждый был погружен в свои мысли: Дино думал об их отношениях и будущем, Кея — о Мукуро. — Почему ты со мной? — вдруг спросил Хибари. Было неожиданно услышать такой вопрос, и Дино медлил с ответом. Он и сам задавался этим не раз. Спустя уже достаточное количество времени сказал лишь: — Мне хорошо с тобой. Кея тихо вздохнул. Он все еще не мог принять произошедшее с Мукуро. Как так вышло? Почему?.. Это выводило из равновесия, раздражало, бесило. Но в то же время… По сути, Мукуро относился к Кее почти так же, как Дино. Так в чем разница? Откуда такое унижение и неприятие? Из-за иллюзий? Если бы не было Дино, как бы сложились отношения с Мукуро? Мысли лезли в голову сами собой, Кея пытался их отгонять. В какой-то момент он заметил, что Дино непривычно тих. — Что-то случилось? — тихо поинтересовался Хибари. И поймал на себе пронзительный взгляд, полный грусти и боли. Это было… странно. Что-то совсем нетипичное для такого жизнерадостного человека, как Каваллоне. Кея даже почувствовал укол совести, что не замечал ничего. Очевидно, у Дино серьезные проблемы. Он встал с пола, закончив с обработкой ран, и присел рядом, глядя на свои руки, сцепленные в замок. — Мне придется уехать раньше. Скорее всего, через день-два. Что ж, это не самое ужасное, что могло произойти. Кея с облегчением выдохнул, но в следующее мгновение оцепенел, слоило услышать: — И я больше не вернусь в Японию. Хибари не знал, как реагировать. Внутри словно что-то оборвалось. Слишком много… эмоций для одного дня. Гнетущая, давящая тишина затянулась на неприлично долгое время. Дино поднял голову, посмотрев на Кею с сожалением и страхом. Выдержать этот взгляд было нелегко. В общем и целом, Хибари ожидал, что когда-то их странным отношениям придет конец. Ведь Дино не абы кто, он босс итальянской мафии. Он не свободный человек и не вправе жить как вздумается. Слишком много порядков и правил, которые необходимо соблюдать. И уж точно, сексуальные отношения с бывшим учеником не вписываются в эти порядки. Кея знал, что когда-то этот момент наступит. Но он никак не ожидал, что в этот самый момент будет так больно. Он подался чуть вперед — Дино ощутил, как чувства захлестывают с головой. Их губы соприкоснулись в горьком поцелуе. Как же… как же этого не хватало. Как этого не будет хватать — всю жизнь. Дино вплел пальцы в волосы Кеи и притянул его к себе, углубляя поцелуй. Холодные ладони Хибари коснулись торса и стали поднимать вверх ткань футболки. Дино стащил ее с себя, бросив на пол, и стал освобождать от одежды Кею. Его тело все в синяках и ссадинах — он покрывал его осторожными поцелуями. Хотелось смотреть прямо в глаза, запомнить каждое мгновение. Солнце отражалось в глазах Хибари блеском, его тяжелое дыхание щекотало кожу. Дино судорожно надевал презерватив и выдавливал смазку — неимоверно хотелось поскорее оказаться внутри Кеи. От вида возбужденного члена Хибари сносило крышу — как давно они не делали этого при свете, пусть и таком слабом, закатном. Огненное солнце обволакивало их обнаженные тела, сцепленные в крепкие объятия. Было больно. Было обжигающе горячо. Было так… мало. Дино заходил и выходил почти на всю длину, борясь с желанием закрыть глаза — нужно было смотреть, чтобы это отпечаталось в памяти навсегда. Постепенно он ускорял темп, становилось все сложнее и сложнее сдерживаться. Но он очень старался вначале довести до оргазма Кею. Когда это произошло, словно сработал спусковой крючок: толчки превратились в животные, быстрые, грубые, и вскоре Дино тоже кончил. Сердца бешено колотились, по телу разливалось тепло и легкость. Дыхание медленно восстанавливалось, наваждение проходило, и накатывала дрема. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, Кея почувствовал на себе внимательный, неотрывный, жадный взгляд Рокудо Мукуро.