* * *
Парень стоял перед местами испачканном зеркалом в ванной, разглядывая себя и водя пальцами по острым углам своей фигуры. Пальцы аккуратно скользнули по щеке, вниз по шее, задев ключицу и медленно перейдя на ярко выраженные рёбра. Не удивительно, ведь он почти не ест. Глаза с интересом следили за своими же руками, а разум уходил в другую реальность. Тело Антона сейчас в ванной, подсознание — явно далеко. Пальцы плавно прошлись вверх-вниз по рёбрам, видимо задев чувствительное место, от чего парень издал небольшое шипение. Он резко пришёл в себя и принялся разглядывать, что его так взбодрило. Три ровных пореза на рёбрах. Уже затянувшихся, но всё ещё причиняющих дискомфорт то ли от касаний, то ли от воспоминаний. Он их сделал в своё восемнадцатилетие, будучи совершенно один. У матери был период переживаний как и сейчас, так что она даже не поздравила своё чадо. Женщина просто была в своей комнате, а парень не мог набраться сил и уверенности, чтобы зайти к ней. Он боялся неизвестности её состояния, он боялся быть храбрым. Поздравили лишь Димка с Серёжей, но настроения праздновать у Шастуна не было. Он соврал друзьям, которые предложили отпраздновать вместе, что проведёт этот день с мамой, по-домашнему, но на самом деле, купив на сэкономленные деньги бутылку дешёвой водки, он отмечал в одиночестве. В своей комнате, при свете тлеющей сигареты, с запахом палёной водки. Алкоголь явно ударил в голову парня, отчего начали появляться угнетающие мысли. Антон всегда был старше своего возраста, видимо, закалённый всем произошедшим в жизни. Но, как бы ни был он силён, всему есть предел. Он всё тот же подросток, так же чувствует, переживает, пиздострадает. Не должны дети переживать всё то, что переживает он. Нельзя так рано становиться взрослыми, не чувствуя детских радостей. Он не смог совладать с эмоциями, отчего произошёл первый взмах лезвием, после ещё, и ещё. Он не помнил, почему именно на рёбрах, почему три пореза. Но отчётливо помнил, что ему было больно, а содеянное с какой-то стороны помогло.* * *
Оказавшись на кухне, парень заварил себе крепкий чёрный чай. Он любил не доставать пакетик из кружки, позволяя чаю полностью отдавать свой вкус, делать его крепким, чтобы сводило скулы. Весь его завтрак — это крепкий чай, ведь даже батон покрылся плесенью. Не забыть бы его выбросить, всё-таки он сейчас ответственный за порядок в доме. Но немытая посуда всё так же отталкивала. Антон не знал, сколько мама не ест и ест ли вообще. Он решил, что часть денег, которые взял на учебники, потратит на самый бедный набор продуктов. Думал о том, как приготовит что-нибудь для матери, и та выйдет из транса, когда увидит его старания и заботу. Может быть, даже Антон что-либо и вкусит.* * *
Макароны, батон, пять сосисок — несложный набор холостяка, но такой выручающий в сложные времена. Так себя Антон и успокаивал, пока не осознал, как же это грустно. Спасибо, что Шастун не настолько плох в кулинарии и сварить макароны с сосисками он в силе. Парень был горд, что обладает этим навыком. Как же приятно выглядят свежесваренные макароны и две сосиски. Одна для матери, другая для Антона. Три оставшихся — на чёрный день. Нельзя быть уверенным, что завтра всё наладится, как и недалёкое будущее. Он должен с этим справиться, он всегда справлялся. От запаха свежей еды рот парня наполнился слюной, а живот яро давал понять, что готов к приёму пищи. Наложив в тарелку порцию, Антон направился в комнату мамы. Постоянно, когда он кладёт руку на ручку двери, по телу как будто ток проходит. Волнение сразу же захватывает парня, а страх увидеть нечто ужасное останавливает. Но, наплевав на эти чувства, он открыл чёртову дверь и вошёл внутрь. Шторы по-прежнему завешивали окна, в комнате стоял мрак, она всё ещё лежала в одном положении. По спине пробежал холодок, лицо застыло в неуверенной улыбке. Ноги слегка подкашивались, но парень всё же смог обогнуть кровать и присесть на корточки перед женщиной. Её глаза были красными, будто бы она не спала несколько ночей подряд, взгляд по-прежнему был направлен сквозь сына. Этот холодный взгляд разбивал подростку сердце. Антон аккуратно протянул дрожащую руку к её лицу и одним движением убрал волосы со лба. Ни один мускул не дрогнул на лице женщины. Антону стало ещё более некомфортно и страшно. Что если мать сошла с ума? — Тебе нужно поесть, мам, — парень аккуратно приподнял тарелку с едой и провёл перед её лицом, — пожалуйста… А в ответ лишь молчание. Голова парня поникла, глаза вновь пустили горькие слёзы. Тарелка с едой осталась стоять на тумбочке, вдруг она всё-таки захочет поесть, а Антон грустно пошёл прочь, напоследок кинув обречённый взгляд на мать.* * *
Денег, оставшихся у парня, явно не хватит на то, чтобы заплатить за все учебники. Можно ли заплатить лишь за часть? Антон не знал, но надеялся. Состояние матери его пугало, но больше всего пугала неизвестность, к чему это приведёт. Это же пройдёт?* * *
Первое сентября. Такой праздник выпал на самый убогий день — понедельник. Антон не спал с шести утра, ведь волнение не давало уснуть всю ночь. А осознание, что матери лучше не становится, пугало до чёртиков. Он сходил в душ, сделал себе чай, нашёл то, что вполне мог надеть на линейку: белая рубашка, оставшаяся с прошлого года; чёрные штаны, которым будет больше года; а вот из обуви Шастун ничего не смог найти, так что здравствуйте, белые, испачканные кеды. Если рубашка ещё более-менее сидела на теле парня, то штаны были так малы, что обтягивали ноги парня как лосины, а из-за увеличившегося роста не прикрывали щиколотки. Но выглядело это вполне модно, если не знать всей правды. Можно всем говорить, что он одет по последнему писку моды, а белые кеды добавят изюминку. Стоя перед зеркалом, уже одетый, Шастун пытался уложить волосы, чтобы не выглядеть как какой-то неудачник. Чёлка никак не хотела принимать положение, в которое пытался уложить её Антон. Спустя мучительные попытки, парню удалось зачесать чёлку так, чтобы она свисала на левый висок, делая из него реального модника. Светлые, слегка закрутившиеся на концах волосы, которые, казалось, по мягкости не уступали пуху. Подросток нацепил все браслеты, кольца, которые помогали ему чувствовать себя полноценно, как одно целое. Единственное, что выдавало неблагополучное состояние парня, — бледная кожа, тёмные круги под глазами и ранки на губах, которые никак не могли затянуться. Сто раз штопаный рюкзак хранил в себе одну тетрадь, которую Шастун смог найти среди этого беспорядка, но вот ручку отыскать не смог.* * *
До начала линейки осталось полчаса, и парень пошёл обуваться, перед этим заглянув к матери. Еда осталась нетронутой, отчего уголки губ парня опустились вниз, а глаза вновь захотели рыдать, Антон им не позволил. Он лишь тихо подошёл к матери и, сев на корточки, сказал: — Совсем взрослый стал, да? — нервный смешок раздался со стороны Антона, отчего глаза его опустились в пол. — Я знаю, что ты так и сказала бы.* * *
До школы идти минут десять, но парень хотел не спеша покурить, так что рассчитывал на минут пятнадцать. По улицам со всех сторон двигались дети с родителями, большими бантами и букетами цветов. Даже подростки шли со взрослыми, явно гордившимися своими детьми. Шёл и Антон. Один, с сигаретой, без цветов и в узких штанах, которые вот-вот норовили лопнуть. Первая сигарета таким ранним по его меркам утром давала столько наслаждения и головокружения, что ноги стали ватными, сердце начало биться чаще, а перед глазами всё поплыло. Единственное, что парень ждал с нетерпением, — увидеть своих друзей. Он соскучился.* * *
Сигареты хватило ровно до того, как Антон начал подходить к забору школы. На внутреннем дворе, перед входом, уже собирались классы школьников, группки учителей и родителей. Антон посмотрел в их сторону и сделал тяжёлый вдох, дабы собраться с мыслями, после чего двинулся в поисках друзей.* * *
Толпа подростков выстроилась по классам буквой «П», стоял шумный гул от явно соскучившихся друг по другу детей. Классные руководители стояли за закреплённым классом, пытаясь уследить за каждым учеником. Классы стояли в порядке возрастания, так что найти свой 11а Антон смог без проблем. Его глаза пробежались по крайней толпе, которая находилась рядом с крыльцом школы, на которое вот-вот выйдет директор и начнёт свою речь. Взгляд Антона остановился на таких знакомых лицах, стоявших впереди класса из-за своего роста. Видимо, Александра Игоревна посчитала важным, чтобы парни не затерялись среди одноклассников и выдвинула тех вперёд. Это так позабавило Шастуна, что скрыть улыбку не получилось, и он поспешил к друзьям. — Антоха! — хором раздались голоса Серёги и Димы, за что те получили подзатыльник от учителя рядом. Видимо, она не ожидала такой резкости от парней. — Антон, — произнесла молодая учительница, которая явно была рада видеть парня, — становись за Димой и Серёжей, быстрее. Скоро все начнётся. Парень кивнул и встал за спины своих друзей, не забыв пожать каждому руку. — Парни, я так соскучился по вам, — шёпотом раздался счастливый голос Антона. — Какие мы ванильные, — перекривлял его Серёга, плохо скрывая факт того, что он и сам скучал по этим двоим. Но знаете, так важно оставаться крутым. За свои слова Матвиенко вновь получил подзатыльник, но автором уже являлся Димка Позов. — Шаст, не слушай этого идиота, — Дима закатил глаза и обратился к Антону. Матвиенко же обиженно потёр шею, пародируя Позова, что рассмешило всю троицу. — Так, мальчики, тихо! — вновь голос учительницы обрушился на компанию парней, заставив встать по стойке смирно. На крыльце школы появился директор, одетый в прекрасный чёрный костюм, волосы которого были красиво уложены на бок. Такой ухоженный мужчина, дарящий всем людям на линейке свою шикарную белую улыбку. Антон уважал его всем сердцем, ведь в директоре были собраны все отличные качества лидера: строгость, понимание, юмор, собранность. Павел Алексеевич Добровольский был очень понимающим человеком, но, если того требовала ситуация, мог быть серьёзным как никогда. Учащиеся один раз застали его в таком страшном состоянии, после чего пытались не доводить директора до белого каления. Выходило это у них вполне себе. Мужчина с улыбкой на лице медленно подошёл к стойке с микрофоном, ожидая пока наступит тишина. Долго ждать не пришлось, классные руководители быстро справились с такой задачей. Единственные, у кого возникла проблема с детьми, так это у учителей младших классов. То у кого-то возникала истерика, то кто-то без умолку болтал. Все не могли сдержать смеха из-за такой глупой ситуации, даже Добровольский. Вот и началась речь директора, которая, вроде бы, каждый год одна и та же, но мужчина умел преподносить по-новому, будто бы ученики не слышали её вот уже какой год подряд. Слушать вновь одно и то же Антону особо не хотелось, а занять себя от такой скуки чем-то надо было. Он не придумал ничего интереснее, чем просто метать взгляд в разные стороны в поисках чего-нибудь интересного. Благо, рост позволял увидеть каждую деталь, из-за спин одноклассников. Казалось, что он один как шпала стоит в кучке подростков, явно привлекая всеобщее внимание. Может это просто накручивание? Зелёные глаза бегали сначала по подросткам, выстроившихся как по линейке. Ничего интересного он в них не нашёл, за исключением маленького мальчика, который так активно ковырялся в носу, то и дело посматривая на родителей. Антона это позабавило, но он вновь начал искать что-нибудь интересное. Классные руководители, видимо, никогда не менялись, а их взгляд с каждым годом становился всё тяжелее. Вот, взять классную руководительницу 11а — Александру Игоревну — в её взгляде с каждым годом появлялся всё более яркий язычок пламени, хотя и усталость прибавлялась тоже. Она просто понимала, что так близка к тому, чтобы выпустить своих любимых деток в свободное плавание. Она так долго их растила, они стали поистине её детьми. Одиннадцать лет она давала им своё внимание. Антон явно будет скучать по ней после выпуска, по её такому нежному голосу, по её поддержке. Взгляд парня устремился на крыльцо, где всё так же воодушевлённо вещал директор. Помимо Добровольского на крыльце сбоку присутствовали какие-то молодые люди, которые отвечали за музыку и звук, завучи и группа учителей, которые были свободны от звания классных руководителей. Недолго подумав, парень принялся скользить глазами по таким знакомым лицам в поиске новых. Каждый год приходили новые учителя на место старых. Учительница истории, учителя английского, учительница химии, биологии… физики… Неужели этот год стал исключением и никто не ушёл? Антон даже бровь вскинул от удивления, после чего хотел вернуться к речи директора. Но в один миг Шастун словил на себе взгляд, он почувствовал это. Вернув своё внимание на учителей, Антон увидел мужчину, которого не заметил до этого. «Новый?», — раздался задумчивый голос в голове. Голубые глаза мужчины с прищуром смотрели на подростка, после чего поспешили сместиться на директора. Антон поднял правую бровь в недоумении. Что это только что было? Солнце неприятно пекло голову, на лбу уже скопилась влага, которую парень попытался убрать ладонью. Всё бы ничего, но спасибо организму за вечно потеющие ладошки. Антон вновь кинул взгляд на неизвестного учителя, чтобы рассмотреть его получше. Тёмные волосы, чёлка симпатично расположилась на лбу, скулы придавали некий загадочный образ неизвестной персоне, казалось, что, коснувшись их, вмиг можно порезаться; глаза… его глаза были такими впечатляющими и завораживающими, сравнить их можно было лишь с голубой звездой, напоминающей солнце; на лице виднелись родинки, хаотично разбросанные, на которые глазам было очень приятно смотреть. Абсолютно чёрный костюм гармонично смотрелся на теле мужчины, красиво обвивая его сильные руки, стройные ноги и вообще всё спортивное телосложение мужчины. Антон подумал про себя, что все девочки школы явно будут влюблены в учителя по уши, отчего компания парней будет не раз подшучивать. Вдруг из мыслей Шастуна вытянуло вновь появившееся ощущение пристального внимания. Мужчина вновь смотрел на парня с прищуром, но на этот раз его глаза скользили не только по лицу Антона. Это заставило смутиться парня, отчего он резко отвернулся, ощутив, как уши пылают огнём. — Пс… — протянул Антон на уши друзей, отчего те дёрнулись, — у нас, похоже, новый учитель, — после слов Шастуна, глаза его друзей резко перешли на крыльцо школы в поисках того самого учителя. — О Боги, — протянул Сергей. — Он что, из модельного агентства сбежал? — парень так громко возмутился, что вновь получил подзатыльник от классного руководителя, отчего Антон и Дима пырскнули со смеха. — Матвиенко, — грозно сказала женщина, — ещё один писк с твоей стороны, и встанешь рядом со мной, — учитель вновь принялась слушать бесконечно говорящего директора, но речь того уже близилась к концу. — Может, физрук? — интересуясь предположил Шастун, за что словил на себе взгляд Позова, в котором читалось: «Ну не долбоёб ли ты?». — У нас же все физруки в костюмах сшитых на заказ ходят, — фыркнул Дима, погружаясь в раздумья. — Может, английский? — А не многовато ли учителей английского? — попытался шёпотом сказать Матвиеныч, косясь на классного руководителя. — Вот будет угар, если он какой-нибудь уборщик. Парни начали тихо хихикать, но их остановил писк Сергея. Учительница держала парня за ухо, потягивая на себя подростка, отчего ухо уже давно стало красным, а из уст парня раздавался отчаянный писк. — Я предупреждала, — Сергей, держась за больное ухо, стоял рядом с учительницей и наблюдал за тем, как Шастун прикрыл рот рукой в надежде знатно не заржать на всю школу, а Димка ехидно улыбался и играл бровями. Матвиенко кинул взгляд на учительницу и, увидев, что та наблюдает за Добровольским, показал средний палец друзьям.* * *
Затянувшаяся речь директора наконец подошла к концу, и наступило время для первого звонка. Традиционно старшеклассник нёс на плече первоклассницу, которая с улыбкой на лице звенела в колокольчик. А все лишь стояли и умилительно наблюдали за таким трогательным зрелищем. Антон ждал конца линейки с нетерпением, ведь голову уже сильно напекло под солнцем, а ноги просились посидеть. Антон и Дима перешёптывались, наплевав на презрительный взгляд Серёги, который обиженно стоял возле учительницы и жестами показывал своё возмущение — мол, почему они могут говорить, а его сразу за ухо хватают? — Александра Игоревна, — раздался приятный голос Добровольского в микрофон, что заставило Антона и Диму заткнуться и послушать, — подойдите на минутку. — Что уже случилось? — устало протянул Позов, потягивая спину, которая ныла от простого стояния. Шастун лишь пожал плечами и, сам того не понимая, зачем-то кинул взгляд в сторону того самого учителя. Мужчина о чём-то увлечённо беседовал с молодой учительницей английского, которая явно смущалась. Антон на это лишь закатил глаза и отвернулся. — Шастун, — неожиданно обратилась быстро вернувшаяся учительница, на что Антон дёрнулся, — пошли! — она схватила парня за руку и потянула на себя, от чего тот чуть не споткнулся о Позова. — Александра Игоревна, куда идти-то?! — зелёные глаза широко смотрели на женщину, не понимая, что от него хотят. А учительница всё тянула парня, даже не слушая его возмущения. — Никита не пришёл, а он должен был нести девочку на плече, — начала учительница, ведя за руку взрослого парня, отчего Антон покрылся краской от стыда. Ведь все глаза были устремлены на них, а где-то раздавались явные смешки в их сторону. Выглядело это и правда мило и уморительно. — Девочку на плече понесёшь ты, только попробуй уронить её, — пригрозилась женщина, мило улыбнувшись на последних словах. Антон лишь кивнул.* * *
— Почему сразу Шастун? — устало протянул парень, посмотрев на маленькую глазастую девочку с огромными белыми бантами и большим золотым колокольчиком в руке. — Шастун! — рявкнула учительница. — Чё ты вот выпендриваешься? Ты самый высокий в классе, такой симпатичный мальчик — выбор очевиден же, — рука учительницы поправила парню чёлку, отчего тот дёрнулся в сторону. Он так долго пытался её уложить! — Так чего вы изначально-то Никиту выбрали, если я такой симпатичный мальчик? — Шастун попытался обиженно спародировать голос женщины, на что получил лишь подзатыльник. — Понял, понял!.. Антон взял маленькую девочку за руку, мысленно попросив у неё прощения за то, что у него такие, сука, потные ладошки. Эти двое уже собирались выходить на улицу к толпе, как их резко остановила Александра Игоревна, тыкая парню в лицо чёрной бабочкой: — Надень! — сказала учительница и принялась сама надевать этот аксессуар на шею парню. — Да зачем? — устало протянул парень, получив в ответ грозный взгляд женщины, на что тот вновь заткнулся. — Вперёд! — учительница радостно поправила бабочку и начала пихать парня в спину ладошками, чтобы тот быстрее шёл. Антон, держа первоклассницу за руку, вышел под аплодисменты толпы. Яркое солнце слепило глаза, и парень не удержался, начав щуриться. В спину вновь прилетел лёгкий пинок учительницы, отчего Антон пришёл в себя и спустился вниз по лестнице, аккуратно ведя за собой девочку. Подросток присел на колено, боясь сделать лишнее движение, ведь штаны были напряжены не меньше самого парня. Резкое движение — штаны разойдутся по шву. Поэтому Антон делал всё медленно и не спеша под непонимающий взгляд учительницы, которая губами просила его быстрее. Тот лишь неловко улыбнулся, но быстрее делать не стал, всё-таки репутация, какая никакая, дороже. Маленькая девочка подошла к Шастуну, а тот не имел ни малейшего представления, как посадить её себе на плечо. Пришлось приложить немало усилий, чтобы руками приподнять первоклассницу и посадить на плечо, а после подняться с корточек на ноги. Было бы легче, не будь он таким тощим, но всё же Шастун справился с поставленной задачей. Девочка мило улыбалась на плече Антона, подняв в одной руке колокольчик. Заиграла мелодия и парень ринулся идти вдоль выстроенной толпы, а девочка начала звенеть колокольчиком. Они так гармонично смотрелись, если не знать того, что Антон всё ещё недолюбливает детей, хотя эта девочка была уж слишком спокойной, так что не вызывала такого раздражения. Даже какое-то умиление. Они медленно шли, а Антон ловил на себе взгляды со всех сторон, не понимая, польщён он, или же это напрягает. Вдруг он перевёл взгляд на группу учителей, где вновь встретился взглядом с загадочным учителем, который, по словам Матвиенко, вполне мог бы быть уборщиком. Вот только, видимо, в голову Серёжи не попал тот факт, что уборщики не стоят на линейке в группе учителей. Холодные цвета неба глаза наблюдали за зелёными, и ни один из них не отводил взгляд. Между ними появилось какое-то напряжение, не понятно с чем связанное, ведь они даже не знакомы. Но их игра в гляделки, будто бы, переросла в вызов, своего рода борьбу, правда не понятно, с каким призом. Всё бы ничего, но Антон так был увлечён этой самой борьбой, что случайно споткнулся об свою ногу, отчего в миг пришёл в себя. Парень молниеносно попытался удержать равновесие, чтобы не свалиться на асфальт вместе с девочкой, ведь тогда ему не сносить головы. Александра Игоревна сначала в ужасе закусила большой палец на руке, после чего ударила себя по лбу ладонью, поговаривая: — На что я надеялась, когда выбрала Шастуна. Это же Шастун, — на слова учительницы повернулись Димка и Серёга, переглянулись между собой и начали втихаря смеяться.* * *
Линейка, в общем, прошла нормально. После неё все классы прошли в свои кабинеты, чтобы провести классный час. Антон один сидел за четвёртой партой среднего ряда, а перед ним — Серёга и Дима. Эта треугольная связь обеспечивала им удобное передавание шпор, а также почти беспалевные переговоры о чём-то важном для парней, но никак не по теме урока. В общем, им так было комфортно и удобно. Все в классе обсуждали друг с другом, как кто провёл лето, кто где побывать успел. Учительницы ещё не было, сказала, что опоздает. Иронично, не правда ли? Первый день, а уже опоздает, но Антона это особо не расстроило, ведь можно было поболтать с парнями. — …прикидываешь? — Дима что-то возбуждённо рассказывал, но Шастун был в своих мечтах. А, вернувшись в реальный мир, он успел застать лишь последнее слово, что не давало объяснений. — Шаст, — начал Серёга, — а ты чем занимался? — этот вопрос поставил Антона в ступор, ведь его друзья не знали, что происходит у него дома. Он не хотел, чтобы кто-то знал. Он боялся. — Ну, где я мог провести лето? — начал он издалека. — В Воронеже, конечно, — неловкая улыбка озарила лицо парня, Позов с Матвиенко лишь переглянулись и недоумённо посмотрели на зеленоглазого. — Ничего нового, ребят, правда, — уже без улыбки ответил Антон. В кабинет залетела классная руководительница, отчего в кабинете воцарила тишина. Серёга и Дима отвернулись спиной к Антону, а парень лишь тяжело выдохнул, потирая шею. — С началом учебного года, ребята! — радостно выдала женщина, на что получила ответные поздравления. — Шастун! — радость резко сменилась угрожающим тоном, а все резко уставились на бедного Антона, который вот-вот готов был залезть под парту от такого внимания. — Ты вот можешь хоть раз сделать всё без происшествий? — Ну, я же не упал, — обиженно протянул парень, на что словил смешок Сергея. — Матвиенко, — глаза Сергея полезли на лоб, а руки вопросительно разошлись в стороны. — ты вообще отдельная история на этой линейке! — Че сразу Матвиенко- то?.. — возмутительно спросил Сергей, но резко замолчал, когда грозный взгляд учительницы впился в него. — Ладно, — смягчилась женщина. — Я так соскучилась вам, ребята, — от такой резкой смены настроения все были в шоке, но всё равно заулыбались милой учительнице. — А уроки сегодня будут? — раздался голос парня со второй парты, на что все закатили глаза, ведь, зачем было напоминать? — Ой, будто бы вы сегодня учиться начали, — со смехом начала женщина. — Я даже не уверена, начнёте ли вы учиться через месяц. По классу прошёлся смешок и согласный гул. — Уроки начнутся с завтрашнего дня, сегодня нам надо решить организационные вопросы.* * *
Подростки начали расходиться, Антон, попрощавшись с Серёгой и Димой, попросил учителя поговорить тет-а-тет. Класс также быстро опустел, как и заполнился детьми ранее. Лишь классный руководитель и Шастун. — Александра Игоревна, — неуверенно начал парень, — можно заплатить за половину учебников? — парень смотрел в пол, боясь поднять взгляд на учительницу, которая, по всей видимости, была шокирована его вопросом. Женщина подошла к парню ближе и положила нежную руку тому на плечо, отчего Антон всё-таки поднял взгляд. — Антош, у тебя что-то случилось? — переживающе спросила женщина. — Всё в порядке, — Антон никогда не умел красиво врать, выходило даже жалко, но сейчас он постарался максимально актёрски сказать ложь. — Так… можно? — подросток всё ещё надеялся получить ответ. — Раз ты настаиваешь, — по тону руководителя можно было понять, что не поверила, но и пытать Антона не собиралась. — Можешь заплатить за несколько книг, остальные одалживать у кого-нибудь. Антон облегчённо вздохнул и поблагодарил за ответ учителя, после чего они вместе разобрались с оплатой.* * *
Зайдя домой, Антон устало потянулся и начал снимать кеды, бережно бросив их в угол. В рюкзаке лежали книги, которые достаточно весили, чтобы спину ломило под их тяжестью. Дверь в комнату матери всё так же была закрыта, что очень сильно разозлило Антона и он прошёл мимо, не заглянув внутрь. Наконец-то Антон мог снять эту рубашку, штаны и надеть то, к чему привык — свободная футболка, чёрные джинсы. Он открыл окно, достал сигарету, которая невероятно манила парня на линейке. Антон представлял себе, как скурит её после школы, желание росло с каждой минутой. И вот, он уже стоял, держа губами сигарету, которую аккуратно поджёг зажигалкой. Первая тяга, как же она приятна, как же она приятно расползается по всему организму. Антон, с сигаретой в губах, принялся доставать книги из рюкзака, попутно листая их, чтобы знать, что парень благополучно учить не будет. Учебники по алгебре, русскому, истории, английскому и химии — вот чему Антон отдал предпочтение, а в душе надеялся, что остальные книги ему всё-таки смогут одолжить Серега или Поз.* * *
Так и прошёл вечер Шастуна. Единственное, что приносило разнообразие — воспоминания с линейки. Точнее, тот загадочный учитель. Парню было до боли интересно, кто он такой и почему так пристально следил за ним. Ещё его интересовало, почему он думает о каком-то мужике. Антон пришёл к тому, что его бесит этот незнакомец. Слишком много ему уделяется внимания со стороны девушек, теперь ещё и внимание Антона. Он пообещал себе перестать думать о нём, ведь это бред. Антону нужно думать лишь о себе.