Потренировавшись еще немного, я попросила у Ашки позволения немного прогуляться по Замку, заодно поискать Гривона. Та, конечно, разрешила.
После получасового променада по пустынным коридорам я увидела впереди долговязую фигуру в белой ученической повседневке. Недотепа!
Гривон крался по коридору в направлении покоев Корреона, сжимая что-то в руке. Я хотела было окликнуть его, но передумала и решила за ним проследить.
— Привет! — вдруг раздался сзади знакомый голос. — Ты ведь теперь тоже Ученица, да?
На меня смотрели голубые глаза худенького паренька примерно моего возраста. «Эрик, кажется», — всплыло в памяти имя.
— Да, Эрик, — с улыбкой ответила я. — Придешь завтра на дуэль?
— Конечно! — воодушевленно ответил он. — Я уверен, что на ней победит Регент Корреон! Потому что он мудрый и добрый! И сильный!
— А вот спорим, что победит Ашка! — тут же возразила я.
— На что спорим? — спросил юный Ученик.
— Давай на пирожные! — ответила я. — Если победит Ашка (а я в этом не сомневаюсь!), то ты принесешь в наши покои три медовых пирожных.
— А если победит Регент, то ты принесешь мне пакет с пирожными в зубах, причем приползешь на четвереньках! — хихикнул он. — По рукам?
— По рукам! До завтра! — помахала я ему.
Эрик убежал, а я бросилась вдогонку за давно ушедшим вперед Гривоном. Вскоре показался сын Глашатая, мрачный как туча. В руке у него поблескивала небольшая ножовка, завернутая в белую тряпку.
— Ты откуда, Недотепа? — преградила ему путь я.
— А ты откуда? — вздрогнул он, поспешно пряча ножовку за спину. — Я так просто гуляю…
— Гуляешь с ножовкой возле покоев Корреона? — хмыкнула я. — Ты что-то задумал, меня не проведешь!
— Я скажу, если ты ничего не расскажешь Ашке, — ответил Ученик. — Она пока не должна знать. Если сработает — тогда она сама увидит.
Я пообещала, что не расскажу. И тогда Гривон признался мне, что собирается испортить доспехи Корреона, подрезав определенные провода.
— А если они заметят? — испугалась я.
— Если все сделать правильно, то внешне ничего не будет заметно, комар носа не подточит, — успокоил меня он. — Все откроется только завтра, да и то не сразу! И доказательств у них никаких не будет! Эх, хотел сейчас это сделать, но они не отходят от доспехов. Но я все равно своего добьюсь, всю ночь спать не буду, а сделаю!
— Но ведь тогда получится, что Рыжуня выиграет нечестным путем! — нахмурилась я. — Хотя она, я уверена, может выиграть и сама, без всяких там диверсий…
— А вдруг не выиграет? — гнул свое Гривон. — Тут ведь как повезет… А нам проигрывать никак нельзя — иначе мы станем никем, хуже того — попадем на Зону — ведь именно это ожидает проигравшего!
— О нет! Какой ужас! — охнула я. — Тогда делай, что задумал. Но будь осторожен, не напортачь и не оставь улик!
— Постараюсь! — Ученик вернулся на свой наблюдательный пост, а я поспешила в наши покои.
— Ну как погуляла? — с улыбкой спросила меня Чародейка, уже снявшая доспехи. — Видела Недотепу?
— Погуляла хорошо, Гривона не видела, — ответила я, присаживаясь рядом с ней на кровать. — Наверно, он ушел в свое крыло.
— Алли, а расскажи-ка мне о своей семье, — вдруг попросила меня Чародейка. — О жизни там, в другом мире…
Я начала ей рассказывать о маме с папой, школьных друзьях, купании в реке Каме… Как же я соскучилась по дому…
— Повезло тебе, Алли, — вздохнула Рыжуня. — А вот у меня не было ни друзей, ни настоящей любящей семьи… И так мало светлых моментов…
— Расскажи, расскажи! — стала просить я.
— Ну слушай, но поклянись, что никому не расскажешь! — ответила она. И потом начала свой увлекательный рассказ.
***
— Уходи отсюда, Ашка! Убирайся, проклятая! — кричали дети вслед маленькой рыженькой девочке в серой изорванной накидке. — От тебя одни неприятности!
Малышка, размазывая слезы, брела по узкой улочке Клейхилла к красивому дому, украшенному Знаком Чародеев. Ей было очень одиноко — ведь с ней никто не хотел играть. Все лишь дразнились и бросались камнями, даже девочки. И никому не пожалуешься: мама больна, чахнет день ото дня, несмотря на все старания целительницы, а отец… О, ему лучше вообще лишний раз не попадаться на глаза…
Ашка вошла в сарай-пристройку возле дома и принялась рыться в сене. Там были спрятаны ее сокровища: неисправный Голос, украденный у отца, и два круглых оранжевых камешка, найденные за деревней. Камешки упали с повозки, проезжавшей мимо Башни Глашатая.
Девочка улеглась на сено и, прикрыв глаза, стала мечтать, как станет Ученицей, а потом и Чародеем, будет повелевать чудесной силой, заключенной в блестящие доспехи… Как будет бросать сверкающие искры, а ее обидчики задрожат от страха, не смея поднять глаза…
Мечты прервал грубый голос вошедшего в сарай отца — Глашатая Леоса. Девочка едва успела спрятать свои сокровища в тайник.
— Не прячься, вылезай, я же знаю, что ты здесь! — рявкнул Леос. — Иди с мамкой прощайся, она помирает.
— Что?! Нет! — Девочка заплакала. Неужели уйдет единственный человек, которому она по-настоящему нужна, который ее любит?
Маму похоронили на рассвете. Отец, и без того частенько прикладывавшийся к бутылке, запил еще сильнее. Дня не проходило, чтобы Ашке не влетело — иногда за дело, но чаще совершенно незаслуженно.
— Регент приехал! — однажды закричали ребятишки, пробегавшие по деревне.
Ашка вместе с другими прибежала на площадь, и, забившись в укромный уголок, наблюдала за спрыгнувшим с гнедого коня высоким молодым мужчиной в сверкающих на солнце доспехах. Верховный Регент Гареон был так же добр, как и прекрасен, и народ его любил.
— Вот бы стать его Ученицей! — прошептала Ашка.
Высокого гостя как всегда повели ночевать в дом Глашатая. Гареон уже откуда-то знал о смерти Ларры — матери Ашки, и выразил свои соболезнования.
Маленькая Ашка, набравшись смелости, подошла к гостю.
— Дядя Регент, возьмите меня с собой! — сказала она. — Я хочу быть Вашей Ученицей! И хочу уехать отсюда навсегда!
— А как же твой отец? — мягко спросил Гареон.
— Он меня не любит, бьет и мучает! — призналась малышка. — И со мной никто не дружит! А мама умерла… И я совсем одна!
— Бедненькая! — пожалел ее добрый Регент. — А ведь мне как раз не помешала бы Ученица. Ты юна, но у тебя умные глаза, надеюсь, ты справишься.
***
— Вот так я и попала в Замок, — улыбнулась моя любимица. — Помню, как впервые примерила доспехи, метнула искру, устроив погром в кабинете Учителя (кстати, это нынешние покои Корреона)… Много всего произошло — и радостного, и грустного. Он называл меня Рыжуней и рыжим лисенком… А я звала его папой, ведь он заменил мне отца… Он умер совсем недавно, сразу после моего посвящения в Чародеи, причем так нелепо — оступившись на лестнице…
— Бедняжка, сколько тебе пришлось пережить! — пожалела ее я.
— Да… Но это было в прошлом, а жизнь-то продолжается, — сказала Ашка. — Что бы сказал папа, узнав, что завтра его лисенок сразится на дуэли с его же лучшим другом… И еще неизвестно, кто кого…
— Ну конечно, ты победишь! — заверила ее я. — Ты же самая суперэкселентивная Чародейка на свете! Смотри, уже стемнело! Давай-ка спать ложиться, утро вечера мудренее!
— Спокойной ночи, Алли!
