Мне (не) всё равно

– Ажиотаж, – слышит Арсений саркастичный голос Позова, который стоит в отдалении от столпившихся людей. Вообще, Попов только зашёл в здание, где располагаются их офисы, но с порога почуял нечто невероятное. В прямом смысле тоже. Есть распространённое мнение, что на неопределённое количество обычных альф имеется один, но очень мощный. Едва в зоне досягаемости появляется такой индивид, как почти все омеги в помещении чуть ли не с ума сходят. Почти, потому что занятым омегам бояться нечего, но и тут необходима метка, иначе и занятой или занятому омеге может голову сорвать. Дима смотрит спокойно на то, как пришедшего гостя из конкурирующей компании облепили все вокруг, пытаются урвать его внимание, аж лезут почти на него. Арсений наблюдает за Позовым вполглаза, потому что, ну правда, столь притягательного альфы Попов давно не встречал. В прошлый раз, буквально полгода назад, на переговоры приходила равная по магнетизму альфа, ныне добрый партнёр их организации. Катя Варнава произвела просто фурор, Арсений на тот момент был достаточно свободен, чтобы тоже в первых рядах хорохориться, ведь Серёжа не был против. Урвать её внимания получилось лишь на короткую беседу, потому что, как оказалось, у них нашлась сотрудница, что по велению судьбы была её истинной. А когда такое происходит, то всё, магнетизм притупляется и к омегам постепенно возвращается рассудок. Подобные случаи Стас не любит, оно и понятно, у самого соперничество в крови взыгрывает. Не тайна это, что все альфы меряются своей... альфанутостью. Но если раньше Арсений с восторгом наблюдал за этими битвами за первенство, то сейчас, точно зная, что не так красен характер человека, сколь его гормоны, подостыл. Но альфа был хорош, как рассвет на Бали. Заметно, что обладатель этого тела занимается спортом, причём вдумчиво, не раскачивая себе банки, вызывая одно желание – дать человеку отдохнуть. Глаза даже на таком расстоянии глядят как-то по-доброму, не снисходительно, скорее даже наоборот, немного удивлённо, что к нему столько внимания. Но судя по тому, как он тактично, но уверенно отводит рукой тех, кто ведёт себя слишком странно для жаждущих внимания омег, понятно, что с ним такое не первый раз случается. Арсений не может оторвать взгляд и прервать наблюдение за ним. В прошлый раз он осознал в полной мере, что женщины альфы его привлекают меньше, потому и, добившись внемлющего взгляда от Кати, Арсений продолжил общение с ней в ключе дружеских подколов. Они оба в итоге не сдержались, повзаимодействовали, так сказать, было просто и легко не заморачиваться. Тогда Арсений первый поздравил их с Наденькой. Но, видя сейчас, какой восхитительный и привлекательный альфа улыбчиво общается с окружившими его людьми, Арсений думает, что в этот раз совсем не сдержится. – Я полетел, уверен, он меня обстреляет взглядом сразу, – Аркаша, и правда, проносится перед глазами, как самый быстрый и яркий рекламный ролик на ютубе. Сколько проходит времени, Арсений не знает, он почему-то медлит, стои́т в отдалении, втягивает запах моря через нос, прикрывает глаза и снова просто смотрит. Не человек, а настоящий отпуск где-то на островах. Окунуться бы в эту пучину с головой, не потонуть бы только. – Красивый, да, – раздаётся сзади полушёпотом голос Антона, – не мужчина, а мечта. – Да, – на выдохе тянет Арсений, так и не сделав и шага ближе к притягательному альфе. – Так и чего ты стои́шь? – мягко интересуется Шастун, звуча совершенно спокойно, – я уверен, что у других просто нет шансов обаять его лучше, чем ты сможешь. – Что? – немного хмурит брови Арсений, при этом взгляда не отрывая и всё ещё улыбаясь. – Иди к нему, давай. Он никогда ещё не встречал таких как ты, знаю, тебе есть чем его удивить. Арсений взбудоражен этими словами по двум причинам: первая, что Антон прав, потому что искусности в постельных утехах Попову не занимать. А вторая поражает своей странностью, потому что Антон просто отпускает его. Да, они обговаривали: всё без обязательств, сцены ревности Арсений и не ждёт. Но внутри что-то как фонит мыслями, что... Антон, который заботливо разговаривал с ним вчера после очередного раунда в Теккен, нежил его прикосновениями в ду́ше, ненасытно дышал в шею так, словно и правда чувствует его запах, который обещал его защищать, если кто посмеет обидеть, который умеет готовить (выяснилось это случайно, Арсений буквально поймал того за руку), как бы ни старался скрыть, который фоткает его по первой же просьбе, который точно знает, как его завести с одного взгляда... сейчас отпускает Арсения к гиперальфе, чтобы омежий взрыв гормонов не разорвал самого Попова на части. Морской запах продолжает манить, Попов делает шаг вперёд, он кажется громче, чем обычный. Но опять зависает, его не пускает что-то в пучину, держит на солнце, будто дневное пекло стало таким нужным, важным. И сквозь пелену морского бриза вдруг становится кристально ясно, что именно его удерживает. – Ты ведь хочешь его, подавлять желания вредно, Арс... – Нет, – совершенно вменяемо произносит Арсений, медленно оборачиваясь на стоящего сзади Антона, – не хочу его. – Ты чего? – глаза напротив так округляются, что по ним можно рисовать идеальные окружности. – Я хочу тебя, – Арсений словно ощущает, как весь поток страсти, что его влёк к гиперальфе, резко меняет направление и со всей дури врезается в этого человека, который преступно лояльно относится к таким вещам. – Арс... – договорить ему точно не собирались давать, Арсений так сильно оплетает длинную шею руками, что для этого объятья, даже для этого поцелуя, со стороны это выглядит совсем неприлично, – погоди, а как же... – Антон, – тараторит Арсений, прижимаясь к телу совсем уж похабно, – не могу ни о чём думать больше. Срочно возьми меня... – Ну не у всех же на виду, – сопротивляется Антон из последних сил, потому что и сам вцепился пальцами в пиджак на спине. – Они все с ума посходили, никто не заметит, – жажда страсти так жжёт тело, что Арсений отчаянно зарывается рукой в волосы Антона и едва не поскуливает. – Пойдём, – Антон отстраняется и тянет за руку в ближайшее техническое помещение. Арсения тут же прижимают к стене, целуют с такой силой, что ещё немного, и уголок рта надорвётся, кровоточа. Антон вылизывает открытый рот, прикусывает губы и – Попов точно когда-нибудь задохнётся от этого звука – чуть рычит, прижимаясь ближе. – Я знаю, ты давно этого хотел, – шепчет, едва отрываясь от губ Арсений, развязывая торопливо галстук на шее беты. – Чего? – вопрос пыла не сбивает, Антон выдёргивает белую рубашку из штанов, сразу запуская под неё руки. – Хотел секса на работе, признавайся, – хитро улыбается Арсений, откладывая на ближайшую полку снятый галстук. – Раскусил меня, – ответно улыбчиво шепчет Антон, добираясь до шеи и демонстрируя буквальный смысл произнесённых слов, на что получает тонкий полустон удовольствия, – только я представлял это немного иначе. – Расскажи, – просит Арсений, сжимая пальцами рубашку на плече под пиджаком. – Думал, что застану тебя врасплох в твоём же кабинете. – Попов сейчас понимает, что очень зря смел когда-то предположить, что Шастун не умеет соблазнять. Да, он давно так не считает, однако сейчас его шёпот – горячий, тягучий, сладкий и одновременно острый – заставляет дрожать и хотеть не меньше, чем запах гиперальфы. – Обхвачу руками со спины, завалю на стол, буду сжимать бока, знаю, тебе нравится… – Антон, – выдыхает Арсений невыносимо пошло, двойное искушение просто, это незаконно, – конечно, знаешь. А потом? – А потом дразнил бы, – улыбка Шастуна слышна в голосе после каждого поцелуя, которые, как теперь Арсений замечает, спускаются всё ниже по обнажённому торсу, – доводил бы до потери контроля над собой, чтобы ты безостановочно стонал, выгибался, стремился ко мне прижаться, как мне нравится, чтобы и сантиметра между нами не оставалось… Арсений не может закрыть рта, потому что дышать через нос уже недостаточно. Неужели Антон сделает это? Встанет на колени для него? Нет, Попов не этого хочет, по крайней мере не сейчас. Эти ваши внезапные приходы в гости из конкурирующей фирмы едва не сорвали Арсению его омежьи нервы. Нужно успокоиться. Или дать… себя успокоить. И не кому-нибудь отдаться. А Антону. Его Антону, да, который немного удивляется, что его тянут наверх, чтобы снова поцеловать. – Вернись ко мне, – голос Попова немного жалостливый, словно потерял что-то очень важное и дорогое, – позже поэкспериментируем, трахни меня, правда сейчас сгорю. – Так? Прямо стоя у стены и лицом? – Да, именно так. – Тебе неудобно будет, – откуда в Антоне сейчас хоть капля вменяемости, что он это уточняет? – Буду удивлять, – Арсений не заметил, как ремень оказался расстёгнутым, но это и на руку, потому что так можно максимально быстро оказаться без штанов. Вот теперь Попов точно знает, как это «выпрыгивать из штанов от нетерпения». Едва вся нижняя часть тела оказывается обнажённой, Арсений укладывает чуть вспотевшую ладонь Антона себе на бедро. А затем резко закидывает ногу на сгиб локтя беты, старается сделать это плавно, чтобы никого не травмировать. Но, судя по тому, что никаких звуков, напоминающих боль не звучит, пострадал, кажется, только аппарат охуевания в голове Антона. – Я и на плечо могу закинуть, если удобнее, – кокетливо пожимает плечом Арсений, получая ещё более удивлённый взгляд и только после нескольких секунд молчания невероятно жаркий поцелуй. – Сколько же в тебе талантов, Арс, – восхищённо чуть кусает за губу Антон, подаваясь вперёд, имитируя фрикцию в столь необычном положении, – тебе так не тянет ничего? – Тянешь здесь ты, – негодует Арсений, в свою очередь расстёгивая оставшийся ремень между ними. – У меня с собой ничего нет. – Момент, – отстраняется Арсений, намекающе глядя на Антона, чтобы тот его отпустил. Есть некоторые привычки, про которые ты думаешь, на кой чёрт тебе нужны. Вот и Попов тоже раньше думал «зачем в рабочем пиджаке носить презерватив, если обычно ничем, кроме как зарабатыванием денег, он здесь не занимается». Сейчас он благодарен себе из прошлого, что ещё с вечера вчера положил один серебристый пакетик себе в карман. – Можете приступать, – подытоживает Арсений, снова притягивая к себе Антона за расстёгнутый воротник рубашки. Попов с большим удовольствием закидывает-таки ногу на плечо, крепко хватается за Антона и не может сдержать стона, потому что проникновение под таким углом ощущается по-новому. Если бы он только мог выразить весь спектр того, что чувствует, то, скорее всего, там были бы только матерные слова. – Так я ещё ни с кем… ммм… не пробовал, – выдыхает в губы Антон, обхватывая пальцами голую щиколотку на его плече, – ты потрясающе гибкий, сука, с ума от тебя схожу. – А я от тебя-ах. Слов не остаётся, когда движения из плавных становятся чёткими, быстрыми, заставляющими всеми силами ухватиться за Антоновы плечи и, поскуливая от тонкости накатывающего наслаждения, подаваться вперёд. Широко и размашисто в него вбиваться не получается, зато Арсений ловит кайф от этого быстрого темпа, похожего на движения иглы в швейной машинке, так остро удовольствие его пронзает. И кажется, что Антона тоже, да так, что он неосознанно кусает за шею, заставляя только громче вскрикнуть. Именно этого Арсению не хватало, чтобы самым бурным образом кончить, содрогаясь всем телом. И если раньше в эти сказки про то, что пара может одновременно достигнуть пика, он не верил… то слыша сквозь шум в собственных ушах грудной стон Антона, однозначно говорящий и о его оргазме, готов поверить, что раз из множества, всё же может совпасть. Арсений пытается отдышаться, ему жарко, но он всё равно жмётся к телу напротив. Ногу приходится спустить, потому что очень хочется обниматься, пока тела горячие, даже вплавиться в Антона кажется хорошей идеей. – Ну ты даёшь, конечно, – еле выдыхает Антон, при этом поглаживает то по бедру, то по внутренней его части, – ты как? – Я успокоился, спасибо. А ты? – Это был шикарный секс, но очень внезапный. Я уже был настроен на то, что сегодня мы не увидимся вечером, – усмехается Шастун. Но Арсений чувствует, что лёгкость, с которой бета сейчас отмахивается, даётся ему непросто. Тело под руками немного напряглось от сказанного, дыхание стало ровнее и грубее. Попов на секунду представляет, что он детектив, что под прикрытием, и дедукция ему подсказывает мелкие детали, выдающие настоящие эмоции. – На вечер другие планы, – становится совсем хитрым голос Арсения, – я давно не ходил на крышу. А сейчас, пока ещё тепло, думал, что нам сто́ит туда наведаться. – Отличный план, – бодрится Антон, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в глаза, – тогда я, как обычно, приеду. Арсений кивает и уже почти отпускает плечи, как запястья мягко обхватывают чужие пальцы осторожно, плавно и гладят большими по немного выпуклым ве́нкам. И Попову плевать, что они так и не оделись, стоя́т тут и... успокаиваются. Арсению от этого хорошо. Когда оба выбираются из этой подсобки, натыкаются на взбешённого Стаса. Он очень зло шёл по коридору, как на его пути возникли эти двое. – Чтоб этих гиперальф, – бубнит Шеминов, сталкиваясь с Антоном, Арсений сначала чуть пугается, потом усмехается, – половина офиса в нерабочем состоянии. Говорил же Дарине, что переговоры с Лазаревым можно сделать в выходной, когда никого нет. Но «выходные же! Мы на озеро!». Ну вас всех! И, обойдя застывшего в недоумении Шастуна, Стас уходит, бубня себе под нос подобное дальше. Арсений и Антон только синхронно посмеиваются. Вечером оба, как и договаривались, оседают на крыше, укрытой клетчатым пледом. Арсений боялся, что не только ему в голову придёт такая прекрасная мысль, как смотреть на звёзды в прохладной ночи, но по воле судьбы никого поблизости не оказывается. Он испытывает умиротворение, когда удобно устраивается на груди Антона и глядит на далёкие небесные тела боковым зрением. Как же комфортно в объятьях Шастуна! Есть только звуки изредка пролетающих мимо насекомых, тепло от тела сквозь одежду и ровный стук сердца. – Расскажи о своей первой любви, – совсем ласково просит Антон, медленно вплетая пальцы в тёмные волосы на затылке. Арсений уже не удивляется сильно. Но всё же Антон, как и он сам, умеет быть внезапным. Только если Попов специалист ошарашивать в сексуальном плане, то Шастун специалист по шокирующей искренности. – Только если ты поведаешь о своей, – Арсений находит это интересным, ему обычно не особо важно, с кем партнёр был до этого. Попов устраивается на груди так, чтобы видеть лицо Антона хотя бы немного. – Да особо нечего рассказывать, – смешок беты отзывается теплом где-то в груди, – у меня не бывает романтичных и возвышенных историй про чувства. – А ты думаешь, что все такие? – спрашивает Арсений, ведя пальцами по груди. – Сколько я слышал, у всех «это была любовь с первого взгляда и идеальный секс с первого раза». Варианта два: либо люди пиздят, либо у бет как-то по-другому это происходит. – Жизнь в принципе полна разочарований, – соглашается Арсений, – но я и не прошу у тебя невероятную историю про розовые сопли. Первая любовь – это очень важно. И не столь имеет значение, насколько это было несуразно. – Вот тебе и раскрою тайну, раз ты так просишь, – сдаётся Антон, – говорят, что всё в детстве как в сказке. Ну так вот. Жил-был Антон-дурак... – Зачем ты так про себя? – Арсений приподнимается на локте и заглядывает в тёмные от окружающей их ночи глаза. – Арс, я знаю свои особенности. Часто в жизни я выглядел нелепо в своих стремлениях. И, если другой человек расстроился от этого, я в своей нелепости видел и вижу преимущество. Лучше выглядеть смешным, чем обиженным. Ну так вот... Антон дурак только от того был, что приключений себе находил видимо-невидимо. Арсений улыбчиво оглядывает с ног до головы этого рассказчика, вслушиваясь в каждое слово. – Так, на тринадцатом году приглянулась ему девица красная, того же возраста она была, коса длинная чёрная, как ночь, очи светлые, как вода озёрная. На радость девица, ничего не скажешь. Да только как к ней подойти да признаться, Антон и знать не знал. Ибо была она альфой. – Да ты, мо́лодец, не перестаёшь удивлять, – подхватывает Арсений настрой, – неудивительно, что страшно тебе было подобраться, как-никак альфа. – Ну вот и осрамился я тогда знатно: девица гулять изволила, а я ей решил букет нарвать, от души подарить. Так вышло, что я ей лопухов да папоротников набрал, а цветов никаких не оказалось под рукой. Так она на меня как на сумасшедшего поглядела и ушла. – И что, так и не узнала, какой ты замечательный? – Арсений посмеивается, конечно, что так вышло, но не поймёт, чем же не угодили этой даме красивые и раскидистые листы папоротника и лопуха. – Не знаю, – пожимает плечами Антон, – она согласилась гулять со мной, считала меня смешным и думала, что всё это я шучу. Потом через пару недель, она уехала из Воронежа насовсем. Говорят, типа, бабочки летают в животе, когда первый раз влюбляешься. Тогда они порхали, да. А ты? – Когда я жил в Омске, было мне лет 14, наверное, я повстречал девушку, у которой был брат... ну да, как нынче модно говорить, это был краш, – Арсений важно выписывает жест в воздухе, изображая тот самый пафос. Антон понимающе усмехается. – Ничего особо не было, потому что мы были оба в мечтах об идеальном партнёре, о той самой любви всей жизни. Мы настолько стеснялись этого, что часто в глаза даже друг другу не смотрели. Да, порхающие бабочки были. Но и в этом случае он нашёл себе истинную в 16. Может, это я всё-таки бракованный... – Арс, – тянет Антон, чтобы наверняка начать убеждать в обратном, но Арсений продолжает. – Серьёзно, столько лет подряд не находить истинного. Может, его нет вообще? – Попов задумывается, усаживаясь на плед, – может, вся эта предначертанность вообще не имеет смысла? А самое правильное, что можно сделать, это жить как живётся. Арсений оглядывается на севшего тоже Антона. Тонкий ветерок немного колышет выбившуюся прядь из русой чёлки, Шастун совсем не выглядит нелепо. Наоборот, в том, что он такой мягкий, есть очарование, которое заставляет Арсения улыбнуться и заправить топорщащуюся прядь в волосы. – Каждый выбирает то, что ему нужно. На других забей, не они проживают твою жизнь, – серьёзный, низкий голос Антона заставляет бабочек, задремавших где-то под рёбрами, начать просыпаться, отряхивать свои крылья. Краем глаза Арсений замечает, что упала одна звезда, ярким росчерком осветив тёмное небо на мгновение. И в голове нет больше желаний как «найти своего истинного» или «обзавестись семьёй, как порядочный омега». Перед глазами только тоже увидевший падающую звезду Антон и его мягкая улыбка одним уголком губ. Арсению уютно, ему правильно вот так, сидя рядом с ним. От этих чувств, заполняющих дыры в его раненой прошлым душе́, Попов наклоняется ближе и целует Антона в щёку. И на него переводят взгляд по-детски удивлённых зелёных глаз. – Сбылось, – говорит Антон, подхватывая пальцы плавным движением. – Ты загадал поцелуй в щёку? – кто ещё здесь больше удивлён. – Ну да, потому что привык загадывать маленькие желания, чтобы точно сбылось. Но, если честно, моё желание было, чтобы ты меня поцеловал в щёку. Это важно. Арсений так смущается, что тут же прячется в объятьях Антона. Если бы это было свиданием, то оно точно стало лучшим. Утром Арсений просыпается рядом с Антоном. Ночью они не разошлись, не стали портить нежность страстью, потому улеглись смотреть вместе фильм, от которого уже через двадцать минут их клонило в сон. Затем привели себя в порядок по очереди и, крепко обнявшись, уснули. Сейчас Арсений ощущает себя как никогда целым, правильным, ему не хочется больше искать, верить во что-то совсем недостижимое, далёкое и размытое. Ему хочется сделать что-то приятное для спящего мирно Антона. Будить его рано, а то снова будет никаким полчаса. Пусть отдыхает. Арсений думает о том, что сто́ит приготовить завтрак. Ведь после самой первой встречи Антон о нём позаботился, так чем он сам хуже. Оставлять в постели бету одного совсем не хотелось, но приходится, потому Попов аккуратно вылезает из-под простыни и плавно утекает на кухню. Он думает, что плотный завтрак никому не помешает. Доставка, конечно, дело хорошее, но не для того Арсений был мамой обучен, чтобы хоть раз не использовать этот навык. Тосты, яичница, бекон, немного зелени для красоты и чай. Арсений чувствует себя воодушевлённо, всё время он был в наушниках, пританцовывал, накрывая на стол. Едва Арсений ставит сковородку на плиту, то ощущает, как на его талию укладываются тёплые руки. – Я тебя разбудил своим пением? – спрашивает Арсений, вытаскивая один наушник. – Нет, меня завлекли божественные запахи и отсутствие тебя в постели. Даже не знаю, что из этих двух вещей сильнее пробудило. Арсений не может понять, как, просто как Антона считали нелепым? Этот человек только что подкатил к нему и совершенно бессовестно улыбался при этом. Возможно, это с людьми что-то не так, раз они не видят ничего дальше своего носа. – Всё почти готово, сейчас, только чай заварю... Арсений не договаривает, Антон целует его совсем нежно, осторожно даже, снова успокаивает, держит в руках и тепло прижимается сзади. Раньше этого было бы достаточно для того, чтобы оторваться от дел и утянуть своего партнёра славно потрахаться. А в это мгновение становится так славно, так тепло на душе, что тянет только урвать ещё пару мягких чмоков и отправить увлёкшегося бету умываться. Но, судя по привкусу мяты в поцелуе, Антон только что из ванной комнаты. – Я разолью чай, сам садись и начинай есть, – шепчет Антон, как-то невесомо проводя пальцами по щеке. Арсений уже почти шутит про то, что они сейчас как в слащавом сериале, но отвлекает телефон. Звонит Серёжа. – Да, Серый, – голос звучит обыденно, что немного забавляет Антона, который серьёзно подошёл к задаче разлить чай. – Думал, ты не ответишь, – есть что-то, что не меняется, даже такой фразой не скрыть, как на самом деле Серёжа за него переживает, – хотел спросить, как твои дела? – Не на Мальдивах, но тоже солнечно, – выдаёт Арсений, пока Антон, кажется, не так понял значение слова «разолью», поэтому в срочном режиме ищет тряпку, чтобы стереть со стола, – как у вас? – Я довольный, – разумеется, по Матвиенко слышны сытая улыбка, чуть прищуренные глаза, – мы с Женей скоро в Армавир, там ему праздников заказали столько, что он про свадьбу говорить не сможет ещё полгода. – Всё так же рад за вас, – Арсений говорит это искренне, чем заставляет улыбнуться усевшегося за стол Антона, который, кажется, только что выдохнул с облегчением. – Ты ещё не на работе, – размышляет Серёжа, заподозрив что-то неладное, – поднялся в такую рань, звучишь бодро и слишком уж радостно для того, кто одиноко коротает время. Ты с кем-то? – Ты сама тактичность, Серж, – Арсений думает, что надо уйти в комнату, чтобы разговором не сбивать настроя на завтрак. – Фига ты быстрый. Кто там тебя до счастья доводит? – Не буду же я при нём говорить, какой он шикарный, зазнается же, – Попов не может перестать улыбаться. – Ты даже при твоём этом, что до меня был, так не разговаривал, – ох уж этот опасливый тон, – истинный? Тогда почему мне не сказал? – Нет, не истинный. Но тот, который нужен... очень, – только произнеся это вслух, Арсений вздрагивает, и правда, нужен. – Теперь и я за тебя рад, – Серёжа тоже успокаивается, – ладно, мне надо лететь на гараж, машину всё-таки отдам, сегодня буду договариваться. Тебе хорошего завтрака с твоим. – Пока. Арсений стои́т с телефоном в руке и немного трепещет, потому что от понимания, что Антон ему нужен, по коже мурашки ползут. – Арс, твоя порция может тебя не дождаться, – доносится с кухни, – я почти нашёл с ней общий язык. – Бегу, – отзывается Арсений, обязуя себя подумать на эту тему на работе, и торопится пообщаться с яичницей лично, а не через переговорщика. На работе наваливается огромное количество документов, вдоха лишнего не сделать. Но даже в фоновом режиме, урывая каждую свободную секунду, Арсений думает об Антоне. О том, какой он хороший, заботливый, нежный и чуткий, какой у него юмор, как он умеет выйти даже из неловкой ситуации победителем, о том, что в его руках одинаково хорошо задыхаться от страсти и ластиться куда-то под челюсть, как кот. Арсений прихватывает губами кончик ручки, пока думает, как заполнить новую форму, при этом совершенно бесконтрольно мечтает прихватить мочку большого уха и часто и жарко выдыхать в него, не намекая, говоря, что ему очень необходимо прямо сейчас не отрываться от их тесного контакта. Арсений может расслабиться только к обеду, прикидывая, где в столовой искать Антона, чтобы при всех напасть на него с нежностями, и пусть все завидуют. Заходя в столовую... Арсений теряет дар речи и способность связно думать. Он не спутает это ни с чем, потому что это похоже на разряд тока или на самый громкий звук. Он видит его. Никак не спутаешь. Это он. И он тоже видит его. Тоже чувствует, смотрит в ответ с приоткрытым ртом, с поднятыми тёмными бровями. – Ты, – еле произносит Арсений, не зная, что в таких ситуациях делать. Да боже мой, она один раз в этом мире происходит! – И ты, – подходит ближе и неуверенно протягивает ему руку незнакомец, – ты нашёлся. – Где ты был столько лет? – Арсений плачет, да, слёзы выступают на глазах сами. – А я думал, что тебя нет, – отзывается он, раскрывая руки для объятий, – Наконец-то! Я так рад! Арсений попадает в объятья того, кого так ждал, кому очень хотелось рассказать всё, он обнимает крепко, уверенно, так, как может сделать только один человек во всём мире. Истинный. Арсений думает, вот сейчас. Сейчас его захлестнёт с головой, он ощутит всю силу, всю мощь чувства, которое возникает у каждого омеги, когда он находит своего альфу. Вот в эту секунду он почувствует себя полным, целым, настоящим, правильным. В поле зрения попадает стоя́щий в нескольких шагах Антон. Его эмоции отпечатываются, кажется, на обратной стороне век. Нет, он не злится. Нет, он не обижен. Ведь они договаривались. Этот момент и правда настал. Он понимающе кивает, чуть улыбается, грустновато, но так же, как и утром сам Арсений – искренне. А затем уходит, так и не взяв поднос, чтобы набрать себе тарелок для обеда. Попов провожает его взглядом и... вот, кажется, то чувство. Он отстраняется, смотря на предназначенного ему судьбой человека. Арсений рад, правда. Но как-то не так. – Тимур, – представляется альфа, его альфа, потому что по сегодняшний день они не были знакомы, логично. – Арсений, – отвечает он, ловя вдохновлённую улыбку, а следом вновь оглядывается в том направлении, где скрылся Антон. – Мне столько тебе нужно рассказать, – Тимур тоже смотрит туда, куда и Арсений, – очень многое, как я понимаю.