***
Комната раздачи миссий.
На самом деле, он оказался там рано. Его новый дом был намного ближе к Академии, чем он думал изначально. Подождите! У него было новое место проживания. Разве это не означало, что он должен был забрать свои вещи из квартиры? Его уставший мозг не мог обрабатывать все нужды и их разветвления так, как любой разумный человек в данный момент. Он угрюмо лишь смотрел на землю. Когда появилась Сакура, она сразу поняла, что что-то не так. Наруто выглядел мрачным. И хотя он посмотрел на нее, признавая ее присутствие, Узумаки не сказал ни слова. Обычно он был полон энергии и пытался обсудить с ней что-либо, вертясь вокруг, как ураган. Но он просто тихо стоял в вестибюле. Некоторое время они стояли молча. — Наруто, что-то не так? — она спросила. Он вздрогнул и натянуто улыбнулся. — Нет, Сакура, почему ты так говоришь? — Потому что ты выглядишь грустным и пришел сюда раньше меня, чего никогда не бывало. — …Можем ли мы просто не говорить об этом? — он посмотрел в ее глаза, а затем быстро отвернулся. «Странно», — думала она. — «Наруто никогда не бывает грустным. Должно быть, случилось что-то плохое». Саске появился и заметил состояние Наруто, но не стал его комментировать. Иногда люди просто хотят, чтобы их оставили в покое, и он был живым доказательством этой концепции. Ему всегда не нравились такие приставучие люди, как Сакура. Они стояли одни в тишине и ждали, пока появится Какаши. Когда он наконец появился, никто ничего не сказал, и все они тихо вошли в комнату для раздачи заданий. Какаши заметил мрачную ауру, которая витала вокруг членов его команды, и сделал мысленную заметку, чтобы спросить их об этом, пока они будут на своей миссии. — У вас есть доступные задания? — спросил Какаши у секретаря. Обычно хокаге должен был быть там, по крайней мере, утром, прежде чем отправиться в Администрацию для оформления документов. Поскольку предыдущий хокаге был, к сожалению, мертв, некоторые из высокопоставленных джонинов были там, чтобы раздавать задания. Вместо него был Джирайя. — Какаши, мне нужно забрать Наруто на день, — сказал он спокойным тоном. Какаши кивнул, не теряя ни секунды, в то время как все три члена команды семь выглядели сбитыми с толку. Конечно, они знали, что Наруто был его учеником. Но такого раньше не происходило. И они не понимали, что происходит. Джирайя жестом пригласил Наруто следовать за ним, и они вместе вышли из комнаты. — Какаши-сенсей, чего хочет Джирайя-сама от Наруто? — спросила Сакура. — Не знаю, Сакура. Так есть ли у вас какие-нибудь миссии? — он направил вопрос секретарю. — Эм... Да, есть миссия. Защитить бегуна на длинные дистанции во время забега. Однако рекомендуется полная команда. — Мы возьмем эту миссию. Как долго она продлится? — Это займет около трех дней. — Хорошо. Вы двое, приготовьтесь и встретьте меня у ворот через два часа. Они оба кивнули.***
— Эро-сэннин, где баа-чан? — спросил Наруто Джирайю. Они неспешно гуляли по Конохе. — Она в больнице. Лечит того парня с огромными бровями, о котором ты говорил. На самом деле, она только что вылечила твоего сенсея и твоего товарища по команде от травмы после Цукуеми. — О! Я и забыл об этом, — он посмотрел на землю. — Не волнуйся, сопляк! В последнее время у тебя было много дел. Действительно. За последние двадцать четыре часа жизнь Наруто полностью изменилась. — Так зачем я тебе нужен? — спросил Наруто. — Ну, я подумал, что тебе захочется поговорить, спросить у меня совета или что-нибудь еще. — Мне ничего не нужно, — упрямо сказал блондин. — Ой, правда, а как насчет этой девушки, Сакуры? Разве ты ее все еще не любишь? — Конечно, люблю, но я уже знаю твой ответ на вопрос: «Что мне делать с ней?» Брови Джирайи приподнялись: — И? — Да ты скажешь что-то вроде: «Забудь о ней. Все, что она делает, — это бьет тебя». Или: «Забудь о ней, это на благо элементальных наций». Или даже: «Забудь о ней! В конце концов, теперь у тебя четыре горячих жен!» Джирайя был удивлен, но не показал этого. Обычно Наруто не был смышленым, и ему все приходилось объяснять на пальцах. А тут он сам додумался до этого. Невероятно... — Я не собирался этого говорить, — солгал Джирайя. — Тогда что ты собирался сказать? — хмуро посмотрел на него Наруто. Джирайя на мгновение подумал, как поступить, затем сказал: — Назови одну вещь, которую ты ненавидишь в ней. — Что?! — воскликнул он. Прокручивая слова Саннина из раза в раз, Наруто не знал, что ответить. — Просто сделай это, — настоял Жабий Отшельник. Наруто на миг принял мечтательный вид. — Я не могу, она идеальна... — Наруто. — Да? — Ты ее не любишь, — серьезно сказал Отшельник. — А? Я действительно люблю ее! — продолжал настаивать блондин. — Нет, ты не любишь ее. — Ну, конечно же... люблю, — Наруто полностью запутался. Джирая вздохнул. — Наруто, любовь — это не восхищение или игнорирование недостатков человека. Любовь — это понимание. — Понимание чего? — Понимание человека, понимание его мотивов, понимание того, почему он делает то, что он делает. Понимание — это любовь, а восхищение — это самое далекое от понимания. Человек не может разумно сказать, что он кого-то ненавидит, не объяснив сначала причину, по которой он его уважает. Мир не разделяется на черный и белый, — мудро сказал Джирайя. Некий черно-белый член Акацуки чихнул. — И то же самое работает и в другом случае. Ты не можешь разумно любить кого-то, не зная, что ты ненавидишь в этом человеке. Наруто некоторое время думал молча. — Но разве ты не восхищаешься баа-чан? — …Да, восхищаюсь. После этого они оба некоторое время молчали, размышляя над только что высказанными мыслями и их философией. — Джирайя-сенсей, — Наруто впервые назвал его сенсеем, и Джирайя удивился этому. — Да? — Какими были… Какими были мои родители? — с некой тоской в голосе пробормотал блондин. — Они очень сильно тебя любили, — сказал Джирайя, не теряя ни секунды. — Когда они сказали мне, что я стану твоим крестным отцом, я был так взволнован. Я наконец смогу быть рядом с кем-то. Наконец смогу научить своему искусству того, кто мог бы оценить его. — Твое искусство? Разве ты не научил моего папу этому? — Он никогда не любил это искусство, — ответил тот неопределенно. Наруто в замешательстве посмотрел на Джирайю. У Джирайи было странное выражение лица, и его брови яростно шевелились. Наруто залился смехом: его лицо было слишком забавным, чтобы не смеяться над этим. — Эй, похоже, я смог тебя развеселить. Хотя бы немного, — сказал Джирайя. Наруто кивнул: — Спасибо, Эро-сэннин. Настроение Наруто немного улучшилось. — …Ты действительно думаешь, что это сработает? — спросил Наруто. — Что? — Ну... этот брак и вся эта задумка... — Думаю ли я, что это остановит войну? — Ага. — Эх-х... Хотел бы я знать, Наруто, хотел бы я знать. — Вау, спасибо, я чувствую себя намного лучше! — саркастически сказал Наруто. — Ну, это не похоже на то, что когда-либо делалось раньше, поэтому у нас нет какого-либо примера. Но если мы все изо всех сил постараемся сделать это... Думаю, у нас есть шанс. Наруто тяжело вздохнул: — Что мне делать? — Что делать? — Джирайя приподнял бровь, не понимая этого вопроса. — Брак. Я ни разу не был на свидании за всю свою жизнь. А теперь я женат на четырех женщинах. Мне тринадцать лет, я еще не готов к этой ответственности. — Я... понятия не имею, что тебе следует делать, — повторил Саннин. — Для того, кто должен давать мне советы, чтобы почувствовать себя лучше, ты даешь отстойные советы. — Твоя ситуация уникальна. Трудно сказать, что тебе следует делать. — Должен ли я любить их? — Ты должен относиться к ним хорошо. Обычно, когда ты хорошо относишься к другим, они будут заботиться о тебе ответно. — Даже если эти люди присоединились против своей воли к гарему, который вращается вокруг тебя? — саркастически ответил он. — Они сделали это не против своей воли. Разве ты их не слышал? Они приняли условия. — Они приняли это на благо элементальных народов. Они не хотели этого. Они принесли жертву, делая то, что решили. Они немного помолчали. — Что конкретно было в брачном документе? — Что ты имеешь в виду? — Каковы мои… обязанности? — Ты имеешь в виду... есть ли что-нибудь другое, кроме обязательств жениться на них? — Ага. — Ничего не было указано. Но ты не можешь строить отношения с другими женщинами. — Почему нет? Джирайя сделал паузу: — Наруто, этот брак не для тебя и не для них. Он для людей. Если станет известно, что ты изменял своим женам, это может быть воспринято людьми других стран как огромное оскорбление. — Ой, — понимающе сказал Наруто. — И тебя также могут попросить… заиметь детей вместе с ними. Джирайя мог быть извращенцем, но это было тяжелое испытание, и он должен был отнестись к этому серьезно ради Наруто. — Иметь детей? — тупо спросил Наруто. «Вот дерьмо», — выругался Джирайя в мыслях. — У тебя был разговор... насчет этого? — спросил тот. Он действительно не хотел объяснять работу полового акта тринадцатилетнему подростку. — Э... да. Мне сказал Ирука-сенсей. «О, слава богу! Он просто не знал, что означает это слово», — Отшельник был на грани того, чтобы облегченно вздохнуть. — Что ж, тебя могут попросить завести детей с некоторыми из них. — Э-э-э?! Но почему? — Наруто покраснел. — Чтобы укрепить связи между деревнями. — ...Каким-то образом я уже знал, что ты скажешь именно это, — невозмутимо сказал Наруто. Джирайя застенчиво рассмеялся. Именно в этот момент перед Джирайей и Наруто появился шиноби и сказал: — Киллер Би просит вашего присутствия. — Киллер... кто? — растерянно спросил Наруто. — Джинчурики восьмихвостого. — О, я его помню. Что он хочет от нас? — Он указал только вас, — шиноби указал на Наруто. — Почему? — спросил Джирайя. — Не знаю. Мне сказали только привести его в седьмой полигон. — Я знаю, где это, — сказал Наруто. — Я иду с ним, — откликнулся Джирайя. — Би не говорил, что другие не должны присутствовать, — ответил шиноби. — Спасибо, ты можешь идти, дальше мы сами, — сказал Джирайя.***
Тренировочная площадка номер семь.
На деревянных столбах сидело три человека. Один был занят Би. Другой — Югито. А третий был занят Фуу. Они ждали, когда появятся двое других, за которыми были посланы шиноби. Они заметили точку на горизонте, которая медленно увеличивалась, пока они не смогли разглядеть очертания Гаары. Он летел на песке по небу, точно на ковре-самолете. Он спускался, пока не коснулся земли. — Присядь-ка, йоу! — дружелюбно сказал Би. Гаара молча сел. Две другие фигуры вышли из-под деревьев. Одним был Джирайя, а другим — Наруто. Наруто сел с ними. — Поскольку мы все здесь, я объясню, почему Би заставил нас собраться, — сказала Югито. — Би хочет воспользоваться тем фактом, что в одном месте одновременно находятся пять джинчурики. У нас будет «пау-вау» с хвостатыми зверями. — «Пау-вау»? — спросил озадаченный Наруто. — Прикасаясь друг к другу, джинчурики могут связывать разум и разговаривать с хвостатыми зверями других джинчурики, что держат физический контакт. — Разум? — спросили Наруто и Фу одновременно. Затем они оба посмотрели на друг друга, встречаясь взглядами, покраснели и быстро отвернулись. — Вы двое еще не разговаривали со своим хвостатым зверем? — Ну, я разговаривал… но это было только для сбора арендной платы, — сказал Наруто. — Арендной платы? — спросила непонимающая Югито. — Я упал в огромный овраг, поэтому я предстал перед Кьюби-теме и сказал ему заплатить плату, одолжив мне свою силу. Би показалось это странным. Но он не стал это комментировать. — Ну, то место, в которое ты попал, называется твоим разумом. Хотя, технически, это проявление твоей системы чакр, — сказала Югито. — Так что вы подразумеваете под физическим контактом? — спросил Гаара. — Мы просто ударяемся кулаками, — сказала Югито. Она встала, что все тоже восприняли как сигнал встать. Би протянул руку, и все кулаки встретились посередине. Фу и Наруто слегка покраснели от физического контакта.***
Общий разум.
Наруто стоял перед большой клеткой, которая, казалось, сдерживала могущественного Кьюби но Йоко, имея лишь тонкий лист бумаги. Это был его первый раз, когда он действительно хорошо разглядывал Кьюби. Кьюби не был похож на лиса в обычном понимании этого слова. Он был полностью оранжевым, исключением были глаза и уши, которые имели пару черных полос, проходящих через них обоих. У него также был человеческий торс. — Человек, чего ты хоче... — Кьюби замолчал, оценивая ситуацию. Он был в комнате в форме пятиугольника, каждая из его сторон имела разные комнаты. Его клетка превратилась в настоящую коробку с решетками по бокам, так что он мог видеть клетки биджу, которые были рядом с ним. Слева от него была клетка с Ичиби. Справа от него была клетка с Нанаби. Спереди слева от него была клетка Ниби. Справа от того была клетка с Хачиби. Однако клетки Ниби и Хачиби не имели решеток спереди. Они были свободны. Перед всеми клетками также стояли люди. — Что это означает? — проворчал Кьюби. — Я тоже хотел бы знать, — это сказал Нанаби. Югито ответила: — В редких случаях пять джинчурики оказываются в одном и том же месте, поэтому мы подумали, что было бы разумно позволить вам, — она указала на хвостатых зверей, — поговорить. … … — Говорить о чем? — спросил Шукаку. — Вам нечего сказать друг другу после того, как вы не виделись столько времени? — спросила Фу. Она могла быть новичком в делах джинчурики, но она имела некоторое представление о том, что случилось со всеми биджу. — До запечатывания мы не вели социальной жизни, — сказал Нанаби. — И мы не делали этого после нашего запечатывания, — добавил Кьюби. — Так что нам не о чем говорить, — сказал Шукаку. — К тому же, мы не очень любим друг друга, — закончила Ниби. — Йо, вы, ребята, семья! А семья держится вместе, в счастье, как в тесте! — Би достал свой блокнот, чтобы записать этот понятный только ему стишок. Он не замечал всех остальных, которые уставились на него с каплей пота. А ему было плевать на всех и вся, ведь он писал очередную удачную рифму. — Гьюки, не хочешь ли заткнуть рот своему надоедливому человеку? — спросил Кьюби. — Нет, — сказал Гьюки. Кьюби, казалось, был удивлен больше всего на свете. — Почему нет? — Потому что мне нравится мой сосуд, и я ему доверяю. Кьюби рассмеялся. Это был ужасный, раздирающий уши смех. — Ты доверяешь своему сосуду? О, это великолепно! Все люди одинаковы. Они только делают вид, что хорошо относятся к тебе, чтобы заполучить твою силу. Люди тщеславные, жадные существа, не думающие ни о ком, кроме их самих. И ни грамма о нас, хвостатых зверях. Для них мы лишь средство для достижения цели. — Не все люди такие. Они способны на сострадание, которое за пределами твоего понимания! — сказала Ниби. — Сострадание? Ха! Из-за людей и их жадности я провел большую часть своего существования под гендзюцу, застрял в клетке и был распят на камне! Шукаку и Чомей чувствовали себя немного неловко, наблюдая, как эти трое кричат друг на друга. Тем не менее, внутренне Шукаку согласился с точкой зрения Кьюби. — Тебе просто нужно искать это, — был ответ Мататаби. — Где?! Где мне найти это человеческое сострадание, когда я застрял в клетке совсем один, и рядом никого нет? — Вот, прямо перед тобой стоит настоящий пример, — сказала Мататаби. — Но ты не человек, как ты сможешь проявить человеческое сострадание? — спросил Кьюби, явно сбитый с толку. Он даже не подозревал, что Наруто мог быть тем, о ком она говорила. — Мататаби имела в виду не саму себя, а человека перед тобой, — Гьюки прояснил ситуацию. Кьюби посмотрел на Наруто. — Он? Тот, кто потребовал, чтобы я дал ему силу из-за того, что я заключен внутри него?! — Насколько я понимаю, он сделал это только для того, чтобы спастись от смерти, — сказал Гьюки. — Насколько я понимаю, он забрал мою силу по своим эгоистичным причинам, — ответил Кьюби. — Спасать себя от смерти сейчас эгоистично? — Брать чужую силу ради своей выгоды всегда было эгоистично! Гьюки вздохнул: — Кура... — Не называйте меня так! Я не позволю этому мусору услышать мое имя! — Ты ведешь себя по-детски, — сказала Мататаби. — И ты поступаешь неразумно. В то время, как происходил некий обмен мнений, Наруто подвергался некоторому самоанализу. Когда Кьюби запечатали в Наруто, это буквально разрушило его жизнь. Но все слова девятихвостого биджу звучали так, как будто он не хотел этого. Пока Наруто рос один, Кьюби был вместе с ним. За исключением того, что Кьюби не с кем было поговорить. У него не было ценных людей, которых нужно было защищать. Он подумал о том, как вырос Гаара, окруженный ненавистью и злобой. В конце концов, он сошел с ума от полученного горя. В этом отношении Кьюби ничем не отличался. Наруто даже не пытался понять Кьюби. Осознание положения биджу омрачило его лицо. В этом отношении он был не лучше, чем жители деревни, которые ненавидели его по причинам, недоступным для их понимания. — Мне жаль, — тихо сказал Наруто. — Подожди, что? — Мне очень жаль, что я забрал твою чакру, когда я был зол за смерть Саске. Я не знал всей истории твоего запечатывания внутри меня, и я поступал неразумно. Мне очень жаль, — Наруто поклонился. Осознав, что он сделал, он решил извиниться настолько искренне, насколько мог. Он не совсем привык к искренним извинениям, но старался изо всех сил. — Е-если это уловка, то... — Клянусь, это не уловка! Я сделаю все, чтобы восполнить тебе чакру, которую я взял у тебя! — практически кричал Наруто. — Да, правда? Тогда сорви печать и отпусти меня, — сказал Кьюби коварным тоном. — Ты что, дебил, Курама?! Он же умрет... — практически кричала на него Мататаби, что было непохоже на нее. Но Кьюби в гневе оборвал ее громким криком: — Я сказал тебе не называть меня так! Хвосты Кьюби врезались в прутья, которые держали его. Ударные волны отражались в черепах не только людей, но и хвостатых зверей. Кьюби снова взревел от гнева и попытался выстрелить Биджудамой по решетке, но тот взорвался прямо ему в лицо. Громкая ударная волна была настолько мощной, что разорвала связь с четырьмя другими. Кьюби фыркнул и сел на корточки. Его лицо болело, и он просто хотел спать. Он желал лишь высвобождения части своего разочарования. — Я не буду называть тебя так. — Хм? — Я не буду называть тебя так. Нет, если ты не хочешь, чтобы я так звал тебя. — Хм. — Но, в конце концов, я назову тебя так, когда я покажу, что есть и хорошие люди в этом мире, — это было обещание, которое Наруто решил выполнить. Наруто повернулся и вышел из среды разума. Убедившись, что джинчурики ушел, Курама лег отдохнуть.