***
Следующее утро.
С тех пор, как Наруто стал жить с ним и его дочерью, Кицучи начал попадать в странные ситуации. В первый раз, когда пришел домой, он понял, что его зять готовит еду для них всех. На следующее утро он проснулся и увидел, что у его дочери волосы другого цвета, а зять очень недосыпает. Затем он вошел в свой дом, который был окрашен в новый оттенок, и обнаружил, что оба душа в доме окрашены в новую цветовую гамму. Теперь же в доме были чрезвычайно разъяренная Куроцучи и столь же разозленный Наруто, уставившиеся друг на друга и поглощающие завтрак с ненавистными выражениями. Единственная разница между ними заключалась в том, что у Наруто был синяк под глазом. Кицучи твердо верил, что есть черта, которую нужно пересечь, чтобы их жизнь наладилась. Линия домашнего насилия. — Что случилось? — хрипло спросил он. Пристальный взгляд усилился. — Что случилось? — повторил он. Куроцучи разорвала зрительный контакт. — Я замужем за извращенцем, — сказала она просто. — Ты храпела, как куча солдатов, и я не мог спать! — возмущенно воскликнул Наруто. — Носи ебаные затычки для ушей! — Я был в них! Ты и твой отец храпели так сильно, что я думал, что оглохну! — Где в этом оправдание того, что ты лег ко мне?! — Это был единственный способ заставить тебя остановиться! Куроцучи потянула себя за волосы. — Как поза сна может останавливать храп?! — Да не поза сна, дело было в положении головы! Как мне кажется. Я почти уверен, что дело в положении головы. Куроцучи выглядела на грани взрыва. — Значит, если мне просто нужно было повернуть голову, зачем тебе было ложиться ко мне?! — Мне так было удобнее! — Но не мне! — Ты спала как богом забытый камень! — Не по своей воле! Наруто вопросительно посмотрел на нее. — Ты спала против своей воли? Она только еще больше разозлилась. — Я спала в обстановке, которая противоречила моей воле, — прошипела она. Наруто сделал пару глубоких вдохов. После этого он спокойно переплел пальцы и безмятежно спросил: — Почему тебе неудобно спать вместе? — Потому что я — это я. — Нет причин? — Нет. Мне просто неудобно, что парень, которого я едва знаю, ложится ко мне. Он откинулся на спинку стула с задумчивым выражением лица. — Тогда почему Фу и Югито позволили мне спать с ними? — Я не знаю. Наруто покачал головой. — Это не имеет значения. Тебе придется с этим как-то справиться. Ее глаза расширились сначала от замешательства, затем от гнева. — Чего?! — Мне нужен сон! И я не могу его получить, когда сплю с Вейдером один и Вейдером два! — сказал он, указывая на Кицучи и Куроцучи соответственно. Закончив завтракать, он встал и вышел за дверь. — Я иду на тренировочную площадку! — выкрикнул он. Куроцучи фыркнула и снова опустилась на свое место. Ага. В последнее время Кицучи сталкивался со странными ситуациями. Он сел напротив Куроцучи. — Я думал, он тебе нравится, — сказал он прямо. Куроцучи слегка покраснела и отвернулась от отца. На самом деле, она рассказала отцу о том, что теоретически она могла быть заинтересована в том, чтобы на самом деле встречаться с ним. Обхватив голову руками, она тихо сказала: — Я-я… я не знаю. Я не могу понять его. Они сидели и молчали какое-то время. — Знаешь, Куроцучи… — начал Кицучи. — Когда я услышал, что папа выдал тебя замуж по договоренности с сыном четвертого, я растерялся. Понял, что, хотя ваш брак, вероятно, будет выгодным для нации, он не будет таковым для вас, — он глубоко вздохнул. — Вот я и дал себе обещание. Если этот «сын четвертого» чем-то огорчит мою дочь, я немедленно аннулирую брак. Чем бы мне это не грозило, я как-нибудь его аннулирую. — Так почему ты еще не аннулировал его? — спросила она с ошеломленной ухмылкой на лице. — Потому что я могу сказать, что ты вполне счастлива. Она посмотрела на стол с суровым выражением лица. — Я знаю. Я… я не то чтобы недовольна. Я просто постоянно злюсь на него. Кицучи усмехнулся и откинулся на спинку сиденья. — Вам двоим просто нужно привыкнуть друг к другу. Мы с твоей мамой были такими же, как вы двое в свое время. Куроцучи слышала эту историю довольно много раз. Ее отец был женат не по своей воле на пользователе стихии лавы в надежде возродить эту стихию. Сначала они ненавидели друг друга, но в конце концов смирились с мыслью о женитьбе. Потом у них родился ребенок. Ее мама погибла в Третьей Войне Шиноби, а юную Куроцучи выдали замуж за сына четвертого. Некоторое время они сидели молча. — Почему бы тебе просто не сказать ему, что он тебе интересен? — рискнул Кицучи. Она вздохнула, откинувшись назад настолько, насколько позволял ее позвоночник. — Это не так просто. А если он скажет, что не заинтересован в сближении? А мы ведь спим в одной комнате! Знаешь, как это будет неловко? Или если он скажет, что заинтересован в сближении? Это даже хуже! Мы уже женаты, так что в этой ситуации нечего делать. Либо мы держимся подальше от воды, либо ныряем с головой. Кицучи вздохнул. Он чувствовал себя неловко, давая советы по поводу отношений своей дочери-подростку. — Почему бы тебе просто не пойти на несколько свиданий, прежде чем сказать ему, что ты заинтересована? — Потому что… я просто... Я не знаю, — она положила голову на руки. — Вышел новый фильм о принцессе Гейл. Почему бы тебе не посмотреть его с ним? Куроцучи хмыкнула в ответ. Поднявшись, она убрала свою тарелку и направилась к двери. — Я подумаю об этом! — ответила она.***
Тренировочная площадка сто одиннадцать.
Наруто вырвался из мягкой земли, задыхаясь, и начал осматриваться вокруг. Он быстро заметил круг на земле примерно в десяти футах от себя и застонал от разочарования. После того, как он добрался до тренировочной площадки и показал свой прогресс Эйше, он, казалось, был ошеломлен тем, как быстро Наруто выучил дзюцу. Но он объяснил, что, даже если Наруто знает дзюцу, он не знает, как правильно его применять. Поэтому он превратил твердую землю в квадратную поляну из рыхлой земли длиной около пятнадцати футов и шириной двадцати футов. Проинструктировав Наруто, как правильно двигаться по земле, он сделал круг на ее поверхности в случайной точке и сказал Наруто, что он сможет использовать дзюцу в полной мере только в том случае, если он сможет появиться в круге из-под земли. Как бы то ни было, Эйша смотрел на прогресс Наруто с немалой долей удивления. Никто не изучал это дзюцу так быстро. Даже он не мог освоить обычную технику «хождения по земле» меньше, чем за неделю тренировок. Но вот Наруто был на пути к освоению за половину этого времени. Наруто был удивительно хорошим учеником. Наруто снова выскочил из-под земли, задыхаясь, но на этот раз явно в круге, наложенном Эйшей. Он начал кричать от волнения и направился к своему сенсею, работающему на полставки. — Ну как, Эйша-сенсей? — Это было прекрасно, Наруто. То, что я только что сказал тебе сделать, должно было помочь тебе с ситуационной осведомленностью. Наруто просиял. — Так когда же я смогу использовать технику так же, как ты? — взволнованно спросил он. — Наверное, никогда. Наруто сдулся. — Так какой смысл мне было изучать это дзюцу? Эйша принял задумчивую позу. — Ладно. Время лекции. Это дзюцу обычно классифицируется как дзюцу поддержки. Дзюцу, которое не оказывает большого влияния на физический вред противнику, обычно используется либо для побега, либо для того, чтобы оказаться позади или под врагом. Я же, — указал он на себя, — просто использовал дзюцу в качестве шаблона для своего стиля боя и радикально изменил его, чтобы он соответствовал моим потребностям. Наруто посмотрел на него с растерянным выражением лица. — Но чем отличается то, что делаешь ты, и то, что делаю я? — Ну, во-первых, я научился использовать две разные природные чакры, чтобы дополнить то, как я использую дзюцу. Я также в ограниченной степени являюсь сенсором. Это еще больше смутило Наруто. — Природные чакры и сенсоры? Эйша не выглядел удивленным. — Чему тебя учили в академии Конохи? — Я… никогда толком не слушал лекции… — застенчиво сказал он. Эйша посмотрел вниз и раздраженно потер переносицу. Подняв голову, он сказал: — По сути, природная чакра — это маркеры элементального типа, в которые можно превратить свою чакру. Сенсоры способны определять то, где находятся другие люди, на основе их чакры. Наруто щелкнул пальцами в осознании. — Как Хьюга? — он спросил. Эйша кивнул. — Да, но они самый экстремальный пример восприятия чакры. — Хорошо, я понял. Но какое отношение овладение природой чакры имеет к вашей технике? — …ты действительно ничего не знаешь о природе чакр, не так ли? — Я знаю, что можно использовать разные дзюцу, которые делают такие вещи, как разжигание огня, — возмущенно сказал Наруто. — Ну да, как правило, всякий может использовать любое дзюцу, использующее ручные печати. Но некоторые люди более предрасположены к одним элементам, чем к другим. Нужно уметь извлекать свой элемент из своей чакры, и у каждого типа элементалей есть для этого разные упражнения. — Но разве ты не говорил, что овладел двумя? И как это влияет на дзюцу? — Можно освоить стихийную природу, которая не является твоим основным типом, но это займет намного больше времени. Я родился с водным типом, поэтому овладение им заняло всего несколько лет. Но чтобы мой боевой стиль был совершенным, мне нужно было освоить тип земли. К счастью, я живу в Ивагакуре, поэтому найти инструкции по манипулированию стихией земли не составило труда. — Так какое это имеет отношение к дзюцу? — повторил Наруто. — Ну… как я уже сказал, любой может изучить любое дзюцу, использующее ручные печати, потому что печати манипулируют и преобразуют твою чакру. Элементарное манипулирование работает, имея возможность взаимодействовать с окружающим миром и другими дзюцу гораздо более вялым и гибким способом. Таким образом, люди могут делать что-то со своим окружением с помощью прямого элементного манипулирования, чтобы полностью изменить ход битвы. Наруто кивнул головой, пока понимая лекцию. — Способ, которым я использую две природы в соединении друг с другом, заключается в том, что я одновременно окутываю себя чакрой земли и чакрой воды. Затем, используя чакру земли, разбиваю камни на более мелкие гранулы, проникаю внутрь и насыщаю землю своей водной чакрой, что делает ее более свободной и позволяет мне «плавать» с огромной скоростью, меняя направление и скорость течения воды. Наруто снова кивнул. — Но какое отношение к этому имеет то, что ты сенсор? — Ну, я получил прозвище «Пловец из Камня», потому что я мог «проплывать» под кем угодно и затаскивать их в землю, где они задыхались. Возможность чувствовать, где находятся люди, была для меня огромной помощью. — Как люди могли задохнуться? Разве они не могли просто плыть вверх? — Поскольку я насыщаю камень своей водной чакрой, как только чакра рассеивается, то же самое происходит и с водой. То же самое касается земли, поэтому, как только я уплываю, они застревают в твердой земле. Наруто скривился. Это действительно был жестокий боевой стиль. Но что-то все еще было с ним не так. — Сколько тебе лет? — спросил Наруто. Из того, что он понял, овладение чакрой занимает уйму времени, и у него не должно было быть времени, чтобы полностью освоить весь боевой стиль самостоятельно. — Сорок семь, — сказал он небрежно. Глаза Наруто значительно расширились. — Тебе сорок семь? Но ты выглядишь так…— как было сказано ранее, у Эйши не было очень много физических маркеров, чтобы определить его возраст, и Наруто едва ли догадался о его возрасте. — Да..? — с надеждой сказал Эйша. — Ты просто… ты ведешь себя как молодой, — сбивчиво закончил Наруто. — Что-то не так с этим? — спросил он, защищаясь. — Нет-нет! Конечно, нет. Это просто… удивительно, думаю, — сказав это, Наруто упал на землю и посмотрел на облака. — Значит, я не буду осваивать его до твоего уровня... Чтобы правильно использовать его в бою, я бы применял его, чтобы убежать от сильного противника? — спросил он с земли. — Ага, — Эйша тоже решил лечь на землю. Наруто некоторое время сидел молча. — Я мог бы использовать это с моими Теневыми клонами, — действительно, отвлечь врага, а затем подойти, когда он меньше всего этого ожидает, было бы очень хорошей стратегией для использования в сочетании с Теневыми клонами. — М-м-м. Есть еще несколько вещей, которым я мог бы научить тебя. Например, как получить ограниченное количество кислорода там, внизу, но это, вероятно, займет слишком много времени. Гораздо больше недели. Ты должен иметь, как минимум, знание чакры ветра. Наруто утвердительно хмыкнул. Они оставались так какое-то время, просто расслабляясь и глядя на проплывающие мимо облака. Наруто наконец понял, почему Шикамару так нравилось это делать. Это было гораздо более успокаивающим, чем он ожидал. — Эй, Эйша? — Хн? — Ты старый, да? — Лично я бы не сказал, что сорок семь — это очень старо. — Но ты прожил дольше меня и являешься намного умнее. — Ага. — Что ты знаешь о девушках? — Наруто было тяжело с Куроцучи, и он искал совета. Эйша был единственным доступным человеком, но он дожил до сорока, так что он должен быть более осведомлен в этом вопросе, чем Наруто. Эйша тяжело вздохнул. — Совершенно ничего. Или нет. Наруто настороженно посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? Эйше потребовалось некоторое время, чтобы ответить. — Послушай, парень, я ничего не знаю о женщинах так же, как женщины ничего не знают о мужчинах, — Эйша строго посмотрел на него. — Я скажу это только один раз, так что лучше послушай меня. Не следует делать предположений о людях, основываясь на чем-либо, что кажется тебе очевидным. Будь то раса, пол или сексуальная ориентация. Хотел бы ты знать почему? Наруто кивнул. — Ты не должен делать предположения о людях, потому что все люди разные. Если ты хочешь что-то сделать, сначала сообщи об этом. Клянусь, если бы люди просто рассказывали другим людям, что они чувствуют, мир не был бы таким испорченным. Лицо Эйши снова повеселело. — Семейные проблемы? — Ага. — Кажется, твоя жизнь превратилась в одну семейную проблему за другой. — И не говори... — Ты собираешься говорить об этом или как? Наруто застонал. — Хорошо. Итак… во-первых, она храпит. Это не тихий храп, с которым можно справиться в большинстве ночей. Ее храп сотрясает дом, и ее отец тоже храпит, что только усугубляет ситуацию, — Наруто увидел, что Эйша до сих пор его слушает. — Поэтому я подошел к ней, пока она спала, и повернул ее голову в положение, которое остановило храп. Я попытался подложить подушку, чтобы ее голова оставалась в том положении, но моя рука была единственной, что могло удержать ее. Так что я положил руку ей под голову, чтобы остановить храп, и снова заснул. — Предположу, что она не слишком хорошо восприняла это. — Разве ты не говорил не предполагать ничего? — Не предполагать о людях. А ситуации и действия уже совершенно иное. — Хм, как угодно. В любом случае, как только она проснулась, то ударила меня по лицу. — Ну, ты пробрался к ней в постель. — Но Фуу и Югито это устраивало! — возмутился он. — Другие жены? Наруто кивнул. — Фуу и Югито — это те же люди, что и Куроцучи? Наруто покачал головой. — Ну, вот тебе и ответ. Ты предположил, что люди противоположного пола могут спать в одной постели из-за твоих предыдущих взаимодействий с другими женами. Но ты не должен этого делать. В основном ты можешь сделать вывод, как люди относятся к тому или иному, и в зависимости от их действий и взаимодействия с миром. — Ну да, но я не знаю, почему Куроцучи делает то, что делает! — И вот тут-то и пригодится опыт общения с другими людьми. Что она сделала такого, что озадачивает? — Ну, обычно она ведет себя со мной озорно, но в последнее время она ведет себя по-другому. — Как же так? — Я не знаю! Иногда она ведет себя мило и понимающе и много смеется, но иногда она злится на меня по причинам, которые я не понимаю. Она просто переключается с одной личности на другую. — Что-нибудь еще? — Угу… Она смущается, когда я делаю ей комплименты?.. Я не знаю никого, кто бы так делал. Кое-что встало на свои места в голове Эйши. — Послушай, малец. Иногда людям трудно выразить свои чувства словами или действиями, поэтому, если ты делаешь что-то неожиданное, а они не знают, как реагировать, результаты могут быть весьма взрывоопасными. — Что это означает? — Это значит, что ты ей нравишься. Но она не знает, как это показать, или не хочет показывать. Наруто действительно не знал, как воспринять этот лакомый кусочек информации. — А? Но она… она никогда не ведет себя так, будто я ей нравлюсь… — сказал он, в замешательстве почесывая затылок. Наруто не был большим мыслителем. Для этого есть несколько причин. Например, он просто не очень хорош в этом или он не находит в этом особого удовольствия. Но в последнее время он попадал во множество ситуаций, в которых требовалось серьезно подумать. Например, когда его убеждения неоднократно подвергались сомнению, или случайное ранение чьих-то чувств из-за того, что он неправильно воспринял ситуацию. Поэтому Наруто довольно часто думал, задаваясь вопросом, что этот брак приготовил для него в будущем, или как он соединит «Акацуки, пытающиеся убить его» и «забрать Саске у Орочимару» с «защитить друг друга» — мысль, которую развили он и его жены. Эйша увидел, как в голове Наруто вращаются шестеренки, и решил, что лучше пока оставить мальчика в покое. Поэтому он тихо погрузился в скалу, не предупредив думающего парня. Наруто не очень часто думал о своей личной жизни после отъезда из Конохи. Получив новую информацию о том, что, по-видимому, он нравился Куроцучи, Наруто поймал себя на том, что задается вопросом: будет ли он так сильно возражать против всего этого? В ситуации была целая куча неизвестных факторов. Он даже не знал, каково это — быть в романтических отношениях, поэтому не знал, как к этому подступиться. Но он знал, что ему нравится Куроцучи. Возможно, он не видел ее в романтическом свете, но ему нравилось с ней разговаривать, ему нравился созданный ими цикл розыгрышей, и ему нравился ее смех. Но он не знал, любил ли он ее. Был также тот факт, что, даже если бы они встречались, это было бы все равно странно из-за того, что они живут в одном доме и будут регулярно общаться. Он очень мало знал о том, как устроены отношения, но из того немногого, что он усвоил из телевидения и других средств массовой информации, он знал, что люди, только начинающие отношения, никогда особо не общались вне свиданий. И только пока они не придут к выводу, что любят и хотят всегда быть друг с другом, они решат, что стоит жить в одном доме и регулярно общаться. Наруто вздохнул в раздражении и замешательстве. Ему не хотелось об этом думать, и он начал отчаянно искать какое-нибудь занятие, чтобы сбежать от этого. Мысленно щелкнув пальцами, он поискал в сумке ниндзя определенный свиток. Получив его, он открыл его и распечатал то, что было внутри. Из свитка выпала небольшая стопка из пяти книг. Когда он собирался уходить из Таки, Фуу подбежала к нему и сунула свиток ему в руки, сказав, что это лучшие книги, которые она когда-либо читала. Даже зная, что он, вероятно, будет слишком занят тренировкой, чтобы сидеть и читать, он все же любезно принял книги и сунул свиток в сумку. Теперь, когда ему нечего было делать и нужно было отвлечься, книги были как нельзя кстати. Как и думать, Наруто также не любил читать. В конце концов, он был человеком действия. У него не было времени сидеть и читать, когда он мог тренироваться. При этом ему нужен был умственный выход, а не только физический. Он без разбора взял книгу и открыл ее на первой странице. Куроцучи, наконец, поднялась на тренировочную площадку сто одиннадцать. Она решила идти медленно, а не бежать, потому что ей необходимо было подумать. Куроцучи пришла к выводу, что не знает, что делать. Действуя в соответствии с ее чувствами или нет, она, казалось, была между молотом и наковальней. Когда она добралась туда, вместо того, чтобы увидеть, как Наруто усердно осваивает мельчайшие детали дзюцу, которое ему поручили, она обнаружила, что Наруто тихо читает книгу, лежа на земле с томным выражением лица. Он еще не заметил ее присутствия, поэтому она решила что-то с этим сделать. Даже если он не был частым читателем, Фуу была права, говоря, что книги, которые она дала ему, были одними из лучших литературных произведений. Так что он просто отключил мир вокруг себя, продолжая увлекаться книгой. Его основной сюжет был об обычном ниндзя, которого поставили в одну команду с двумя успешными вундеркиндами, имевшими связи в высоких кругах. Вся книга была о том, как он развивался как личность и шиноби, когда он попадал в невозможные ситуации, с которыми не должен сталкиваться ни один обычный шиноби. И он продолжал читать, пока меч не упал в нескольких дюймах от его уха. Вопя, он отшатнулся назад, чтобы столкнуться с новой угрозой, которая наткнулась на него. Угрозой оказалась Куроцучи, которая едва сдерживала смех, глядя на выражение его лица. Наруто покрылся потом. «Я действительно ей нравлюсь?» — в его ушах все еще звенело от удара мечом о каменистую землю. Наруто решил проверить это. Он медленно встал с широкой улыбкой на лице и пошел в сторону Куроцучи. — Ты действительно меня чуть не прикончила, — сказал он, немного посмеиваясь. — Но ты знаешь, что Куроцучи? Она все еще хихикала, как маньяк, когда он остановился в нескольких дюймах от нее. — Что? Он положил ладонь на ее щеку и заметил: — Ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел в своей жизни, — сказал он. Она перестала хихикать и приняла выражение лица, похожее на удар лопатой по голове. Затем Куроцучи начала нагреваться до неприятной для нее степени, которую Наруто смог почувствовать из-за того, что его рука все еще была прижата к ее лицу. Не зная, что делать в этой ситуации, она ударила его коленом в пах. Глаза Наруто вылезли из орбит, и он быстро рухнул от боли из-за внезапного болезненного контакта. — И-идиот! Не говори таких вещей! — закричала она ему, как только восстановила контроль над своими речевыми функциями. Он кричал в агонии. Куроцучи посмотрела на него сверху вниз. Он катался от явной боли. Это не выглядело хорошо ни с какой стороны. Она неловко стояла в стороне, когда он начал подниматься. — Зачем?! — крикнул он. — Это было по-идиотски! — сказала она, защищаясь. — За комплимент?! Она смотрела в землю, не в силах встретиться с ним взглядом. Может быть, удар коленом в пах был чересчур, но она сделала это бессознательно. Это было что-то вроде реакции тела на то, чтобы отвести его от нее как можно дальше. Куроцучи вздохнула с легким раскаянием. — Прости, ладно... За то, что ударила тебя сегодня утром и всадила коленом по яйцам сейчас. Ее слегка неразговорчивый ответ все же произвел впечатление на Наруто. — Все в порядке. Я должен был просто смириться с этим и разобраться с твоим храпом. Но то, что ты сделала сейчас, было совсем не круто. Она хихикнула от его раздраженного тона. С озорной ухмылкой она спросила: — И что же с этим делать? Он улыбнулся ей в ответ. — Ничего, конечно, моя Цучи-химе. Она снова начала краснеть, но не сделала никаких движений, которые бы причинили ему вред. — Т-так... Что ты делал? — она спросила его. Он посмотрел на книгу, в которой потерял номер страницы. — Я читал. Эйша как будто воспарил, когда я освоил технику «хождения по земле». Она выглядела слегка удивленной этим. — Ты научился перемещаться в земле? — недоверчиво спросила она. — Ну, не совсем. Мне все еще нужно научиться брать воздух под землю. Но мне нужно немного потренироваться со стихией ветра или что-то в этом роде. Куроцучи понимающе кивнула. — Так что ты собираешься делать теперь? — Ну, раз уж ты здесь, хочешь поспарринговаться в кендзюцу? Она застонала. — Нет. У меня все еще болит голова после вчерашнего дня. — Почему? Она пристально посмотрела на него. — Не все из нас могут уйти от четырехчасового спарринга на мечах, как будто ничего не произошло. В любом случае, мои мышцы болят, а уровень моей чакры все еще низок. Так что я не могу работать в оптимальном режиме эффективности. — Так почему ты вообще здесь? — Моральная поддержка. Наруто громко рассмеялся над этим замечанием. — Ты?! Моральная поддержка? Как здорово звучит от девушки, которая только что дала мне по яйцам. — Я сказала, что сожалею! — она фыркнула. Наруто еще долго смеялся. После того, как он остановился, он спросил: — Ну, и что теперь? — Эйша ушел? — М-м-м. — Тогда, похоже, тренировка на сегодня окончена. — Э? Но я должен тренироваться, чтобы стать сильнее! Чтобы защитить тебя и всех остальных. Я также должен остановить Акацуки и вернуть Саске. Я не могу делать перерывы! Она указала на пустую площадку вокруг них. — Посмотри на всех людей, которым не наплевать. Я не могу тебе помочь, и никто другой сейчас тоже не может. Значит, обучение окончено. Наруто посмотрел вверх. Солнце было еще высоко в небе. Он вздохнул в поражении. — Хорошо, ты выиграла. Что мы будем делать теперь? — Ну, как насчет того фильма о принцессе Гейл, который недавно вышел… — Коюки все еще играет? — Э-э, да. Почему ты произносишь ее имя так, словно знаешь ее? — возведение актрисы на престол ныне процветающей весенней страны наделало много шума в мире шиноби. Достаточно для того, что среднестатистический шиноби, по крайней мере, слышал об этом мимоходом. — Потому что я ее знаю, — он начал уходить с тренировочной площадки в направлении самой Ивы. Куроцучи последовала за ним. — Откуда ты ее знаешь? — Это моя команда помогла ей взойти на трон, — сказал он хвастливо. — Что?! Невозможно! — Если ты когда-нибудь вернешься в Коноху, спроси кого угодно. Все скажут одно и то же. — Я не верю в это. Ни на секунду! — Неправильно игнорировать правду. — Нехорошо лгать с дерзким лицом. — Я никогда не лгу, моя прекрасная жена. Она покраснела и снова отвернулась. Было весело возиться с ней. Было весело с ней разговаривать. Было не очень весело подвергаться физическому насилию, но теперь он знал, что ему просто нужно держаться подальше от нее. Наруто снова посмотрел на ее покрасневшее лицо с задумчивым выражением. Может быть, отношения с ней были бы хорошими... Он покачал головой, чтобы избавиться от этих мыслей. Что бы ни случилось, пускай. Прогулка в театр им очень понравилась. Они оба немного рассказали о своем детстве и о том, чем они занимались в последнее время. Куроцучи научили правильному этикету и тому, как выглядеть перед простым населением, чтобы проявить впечатление «идеального королевского ребенка». На самом деле, она не была королевской особой, но вполне могла быть ею, а поскольку ее дед был человеком, у которого была стихия пыли, на нее возлагались большие надежды. Никто прямо не сказал ей об этом, но это было невысказанным ожиданием. Их разговор дал ей представление и о его детстве. Она не могла полностью сопереживать его ситуации, но она знала боль от того, что от нее чего-то ожидают. Или того, что они оба оказались в ситуации, которую они не могли контролировать. Она рассмеялась, когда он рассказал ей о своей поездке в Кумо, а точнее, о своем фиаско на свидании с Самуи. Наруто смутился, но был способен и посмеяться над этим. Прозрение позволило ему сделать это. Большую часть прошлых часов она либо отдыхала, чтобы встать на ноги после изнурительной травмы, либо тренировалась с мечом и дзюцу из негашеной извести, что потрясло Наруто, когда тот узнал, что она была носителем кеккей генкай. Фильм получился длинным даже по стандартам. Наруто все это время сидел неподвижно, сосредоточенно слушая, а Куроцучи изо всех сил старалась не расхохотаться над каждой второй сценой. Излишне говорить, что после того, как они вышли из театра, у них были противоречивые взгляды. — Этот фильм был о-о-очень глупым, — начала Куроцучи. — Что? Как ты можешь так говорить? Он был таким здоровым. Куроцучи немного посмеялась над этим. — О, правда? «Быстрый Садахама! Используй свое радужное дзюцу и останови Кикару!» Я так сильно захотела посмеяться, когда услышала это. — Что в этом было смешного? Она недоверчиво посмотрела на него. — Серьезно? Тебе не кажется странным «радужное дзюцу»? Наруто скрестил руки на груди и раздраженно фыркнул. — Ты просто должна была наблюдать за другими более внимательно, чтобы понять это. — Нет. Этот фильм был глупым. В нем была хорошая игра, но он в остальном был глупым. Наруто признал это. Куроцучи обратила внимание на положение солнца. До заката оставалось еще несколько часов, но она загорелась хорошей идеей. — Подожди! Прежде чем мы пойдем домой, я должна показать тебе кое-что классное! — Куроцучи тут же развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в сторону гор, граничащих с деревней на востоке, с Наруто на буксире. Прогулка к хребтам была в комфортной тишине из-за того, что Куроцучи была слишком сосредоточена на навигации, чтобы быть полезной в разговоре. Когда они достигли подножия горы, Наруто заметил длинную и узкую лестницу, которая вела прямо вверх по хребту. Куроцучи направилась к лестнице, и Наруто почти спросил, почему они не поднимаются по стене, но вовремя одумался: наверняка запасы чакры у Куроцучи все еще не восстановлены. Лестница шла очень далеко вверх. Если точнее, то почти на полпути к горе. Дальше была неровная тропа, которая уходила еще выше. Неровная тропа в конце концов привела к обнажению сероватого камня, внезапно выступавшему из склона горы. Камень был искусственно сглажен сверху, чтобы, как он предположил, на нем было удобнее сидеть. Он опустился на колени, чтобы пощупать странный серый камень, который был неуместен на коричневой горе, и пришел к выводу, что это цемент. Куроцучи села на край каменного выступа и медленно развязала повязки, скрывавшие ее волосы от глаз. Наруто сел рядом с ней и спросил: — Почему ты их снимаешь? — В них неудобно, и сейчас здесь никого нет. Наруто кивнул. — Так как же все это было сделано? — О! Я никогда не говорила тебе, что такое негашеная известь, не так ли? Наруто покачал головой. — Ну, это самый крутой кеккей генкай из существующих! — Наруто с сомнением посмотрел на это заявление, но позволил ей продолжить. — Негашеная известь — это едкий порошок, который при смешивании с водой превращается в быстрорастворимый цемент. Что делает его действительно крутым, так это то, что его можно использовать в качестве атакующей и защитной техники. Это смесь чакры земли, чакры огня и чакры воды, — Наруто не знал, что молнии оказывают неблагоприятное воздействие на земляные ниндзюцу, поэтому он пропустил этот лакомый кусочек информации. — Итак, поскольку у меня есть стихия лавы, я могу делать подобные выступы, где бы я ни была, — сказала она с самодовольным выражением лица. Наруто покрылся потом. — Разве ты не можешь сделать это с помощью обычной стихии земли? — Стихия земли не такая удобная. Она, в конце концов, рассыпается, когда уходит чакра, поддерживающая его. Но поскольку негашеная известь и вода — это химическая реакция, а не реакция чакры, она остается в течение нескольких дней. Пока они разговаривали, солнце спускалось все ниже и ниже к горизонту. Небо быстро превратилось в лоскутное одеяло из разных цветов, которые смешивались, менялись и взаимодействовали с облаками в небе. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на красивый закат. Точка обзора также давала им прекрасный вид на деревню под ними, поскольку жилой район окрашивался в разные оттенки розового и оранжевого вместе с закатом. Это зрелище лишило Наруто дара речи. — Послушай, Наруто… — начал Куроцучи. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, но она не смогла установить зрительный контакт. — Я... вроде как… — у нее, казалось, был внутренний конфликт и целый вагон размышлений о том, что она собиралась сказать. Внезапно подняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом, она чуть не выкрикнула: — Ты мне нравишься! Наруто удивленно моргнул. — Я тебе нравлюсь? Она приобрела оттенок красного на лице и быстро разорвала зрительный контакт. — Ты просто… Ты меня сильно бесишь. Ты знаешь это? Ты говоришь вещи, которые меня смущают, ты покрасил мои волосы в розовый цвет и забрался ко мне в постель без моего согласия! — она сделала паузу, но выглядела так, будто собиралась продолжить, поэтому Наруто не стал ее прерывать. — Но ты единственный человек, которого я могу разыграть, которого могу назвать придурком, с которым могу поговорить или пойти посмотреть фильм. Ты единственный человек, который меня понимает, — она снова посмотрела в глаза. — И ты единственный человек, который мне нравится. Наруто не знал, как такие отношения, как у них, могут привести к развиться до подобных. Он не знал, было ли хорошей идеей ответить взаимностью. Он не знал, подходит ли она ему. Но он знал одну вещь. — Ты мне тоже нравишься. В этот момент у них обоих был ярко-красный румянец. Наруто поднес руку к затылку в знак нервозности. — И что теперь? — спросил он. — Ну… теперь мы… — она наклонилась ближе к нему, чуть приоткрыв губы. Понимая ситуацию, Наруто тоже наклонился, пока их губы не встретились. Сначала это был целомудренный поцелуй, а через несколько секунд они отстранились друг от друга, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Затем они наклонились вперед для еще одного поцелуя. Затем еще одного. Затем еще одного. По правде говоря, Куроцучи не планировала признаваться ему в этот конкретный момент, и ее единственная цель состояла в том, чтобы показать Наруто закат. Но ситуация была просто идеальной, чтобы ее тело начало говорить прежде, чем разум успел его словить. Но сейчас это не имело значения, потому что она ему нравилась. Ее губы были нежными с его губами, и его губы были мягкими с ее. Единственное, о чем он мог заботиться в тот момент, — это человек, которого он целовал. Все остальные дела отошли на второй план. Не имели значения ни Орочимару, ни Саске. Все Акацуки не имели значения, весь мир не имел для них значения. Единственными, что имело для них значение, были они. Они оставались заключенными в объятиях до тех пор, пока солнце наконец не зашло.