Невеста на заказ

      Спустя несколько дней свет наконец-то сжалился — Люция примчалась ко мне утром и сказала, что Авитусу вернули старый карточный долг, и семья уезжает на север.       — Свекор хотел ехать сразу же, но Альвина заявила, что никуда не поедет без тебя. Он согласился нанять тебя! Если, конечно, ты согласишься поехать с нами. Свекор, разумеется, надулся, ведь надеялся, что твои выдуманные родственники помогут ему. Но он любит малышку и не смог отказать.       Уехать в другую часть страны и забыть все, что здесь было. Не знаю, как относилась к этому, наверное, никак. Я шла в пустоте, потеряла все, что любила и знала, поэтому переезд не вызывал сильных эмоций. Разум подсказывал, что это пойдет на пользу, чем дальше я буду от опекуна и Аделфа, тем лучше.       Так я и оказалась на севере, где не чувствовалось приближение лета. Приходилось кутаться в сюртуки, а город выглядел серым: здания из камня и тусклого кирпича, свинцовое небо над головой, за оградами росли только кусты, не боящиеся холода. Даже улицы были шире, видимо, чтобы вместить людей в теплых одеждах.       Семья Люции жила в особняке за городом. Меня поразили его размеры: преодолев ворота, мы еще несколько минут ехали по дорожке, пока не достигли самого дома. Всего два этажа, но он выглядел большим и просторным. С улицы виднелись террасы с балюстрадами, широкие окна, за ним был огромный сад. Эта семья явно жила богато, но все потеряла.       Наконец свекор получил приданое Люции, и решил устроить свадьбу. Во время подготовки пустой особняк ожил: наняли еще слуг, приходили флористы и снимали мерки, чтобы украсить залы цветочными гирляндами, портные словно не покидали дом. Для Люции шили платье из нежно-розового шелка с крупным бантом сзади, походило на кукольное, но ей шло.       К этому времени свекор понял, что толку от меня не будет, поэтому приглашения на праздник ждать не стоило. Я не расстраивалась и уговаривала Люцию не переубеждать его. Теперь все время хотелось покоя, а бродить среди шумной толпы и врать, кто я… нет, не нужно.       Но прошлое настигло меня и на другом конце страны. Мы с Люцией гуляли в саду, мимо подстриженных кустов и деревьев, кутались в сюртуки и говорили о празднике. Она переживала, что платье не понравится Авитусу, но это было зря — он смотрел на нее с нежностью и вряд ли заметит разницу, если она явится в ночной сорочке. При взгляде на это душа радовалась. Жаль, что Верене не выпал такой шанс.       Вдруг на весь сад прозвенел знакомый голос. Я отвернулась от Люции и не сразу поверила глазам — по дорожке к нам бежала Эстелла! Не знаю, что удивляло сильнее: ее появление или внешний вид. Было странно видеть на ней скромное терракотовое платье с закрытым верхом и шляпку.       — Верония! Люция! Верония! — кричала она, раскинув руки.       Когда мы обнялись, я поняла, как скучала. И откуда взялась эта привязанность? Или дело в том, что Эстелла мне просто нравилась?       Оказалось, что Люция пригласила ее:       — Ты здесь, я так рада! — Она хлопнула в ладоши и подпрыгнула. — и Далия отпустила тебя?       — Теперь я не живу с ней, — улыбнулась Эстелла и хитро глянула на меня, — наш дом наконец-то посетил достойный мужчина.       — Не верю, правда?! — Люция схватила ее за руку и начала трясти, а мне стало жутко.       Такие перемены, и сразу после появления опекуна, неужели?.. Я посмотрела на Эстеллу, ее гордую осанку и уверенный взгляд — не могла такая женщина попасться в сети этого распутника. Но совпадение странное.       Она отвечала полунамеками и говорила, что решила дать шанс хоть одному. Люция так и не добилась внятного ответа, а потом служанка позвала ее на примерку платья. Когда она убежала, я не решалась задать вопрос, а Эстелла смотрела на меня и ждала его.       — И… какой же достойный мужчина заставил тебя изменить свое мнение? — Любопытство пересилило.       — Пересмотреть? — Эстелла прикрыла рот ладонью и засмеялась. — Не шути так, мы просто живем с ним вместе. Делия согласилась на это в надежде, что хоть так избавится от меня. Мы дарим друг другу удовольствие и наслаждаемся жизнью.       — То есть, это…       — Да, это твой ужасный опекун.       — Но ты же слышала рассказы о нем!       Я не могла поверить, что этот низкий, испорченный развратник мог кому-то нравиться.       — Верония, — снисходительно протянула Эстелла. — Это ты, глупенькая почти девственница, не знала, как вести себя с ним. У меня-то опыта побольше, поэтому мы с ним хорошо уживаемся.       Она как бы невзначай прикоснулась к шее, на которой висело тяжелое колье из золота и рубинов. Пожалуй, Эстелла была единственной женщиной, которая могла бы обуздать опекуна. Я расспрашивала ее и видела, как горели ее глаза, а на губах появлялась задумчивая улыбка. Кажется, он ей действительно понравился. Полагалось радоваться, но мне было тревожно. В конце концов я махнула рукой и подумала о себе:       — Обо мне он не вспоминает?       На севере было спокойно, я забыла о проблемах, даже перестала беспокоиться об Аделфе и скорбеть о приданом. Мне не вытерпеть еще одного удара судьбы.       — Что, ревнуешь? — протянула Эстелла, потом обняла меня за плечо. — Нет, он отпустил тебя. Он хотел наказать тебя, разлучив с любовником, и наказал, все.       Я выдохнула. Посланники света, спасибо, с плеч будто упал мешок, и даже идти стало легче.       — А Аделф?       — А, твой ненаглядный? Недавно вернулся из столицы, говорят, что искал тебя. Но не нашел же, поэтому Раету он не интересен.       — Он снова живет в городе?       — Да, и вполне успешно занимается своим ремеслом.       Грудь сжалась от тоски, но я все равно была рада. Хотелось бы когда-нибудь увидеть Аделфа, извиниться и поговорить. В конце концов он оставался мне родным.       Как часто бывало в моей жизни, значимые события посыпались одно за другим. Эстелла прибыла на свадьбу и жила в гостинице, опекун велел какому-то знакомому сопровождать ее.       — Он еще в доме, но мне нужно ехать, — говорила она, собираясь уходить. — Скажешь, что я вернулась?       Я не придала этому значения и спокойно проводила Эстеллу. На ступеньках перед входом в особняк мне встретился дворецкий — высокий, худощавый старик с козлиной бородкой, а за ним… Посланники света, у меня задрожали колени: за ним шел Кассиен. Я даже не поверила, но это точно был он. Так вот, какой знакомый привез Эстеллу, могла бы и догадаться.       Он делал вид, что не знаком со мной, просто поклонился для приличия, но его взгляд пронзал. Выжидающий и внимательный, Кассиен словно на что-то надеялся. Я демонстративно отвернулась — сердце бешено колотилось и не хотелось показывать, что он застрял в душе. Я еще отделяла его от загадочной тени во мраке, но ею же был Кассиен, выходило, что мои фантазии будоражил он. Не знаю, все так запутано: сперва тень была Аделфом, потом стала Кассиеном и не ясно, к кому именно меня тянуло.       Войдя в особняк, я кинулась к Люции. Ее окружали портнихи и прилаживали ткань, все шумели и советовали, пришлось постараться, чтобы вырвать Люцию и отвести в сторону. На вопросе о юристе-шатене она уверенно кивнула:       — Кассиен Вастер? Да, он помогает свекру решить вопросы с кредиторами. Они запросили такие проценты, что…       Она запнулась и опустила глаза — точно не решалась что-то сказать. Я приподняла ее голову за подбородок и спросила:       — И?       — Верония, я поклялась молчать.       Эта фраза только раззадорила меня. Кажется, покой севера все-таки рухнет, неспроста здесь Кассиен, тут что-то было.       В конце концов Люция сдалась, опасливо глянула на портних и зашептала:       — Сперва Авитус сказал, что ему вернули долг, поэтому мы смогли нанять тебя и уехать. Но теперь он обмолвился, что… — Она запнулась, а у меня сжалось горло от нетерпения. — На самом деле, он так сказал для свекра. Авитусу не возвращали долг, это Кассиен Вастер заплатил ему, попросил нанять тебя и посоветовать его свекру.       От удивления у меня открылся рот.       — И ты молчала? — было все, что удалось выдохнуть.       — Я поклялась.       Посланники света, я-то думала, что все наладилось, что я стала самостоятельной и сама зарабатывала на жизнь. А это была иллюзия, построенная Кассиеном, он решил, куда мне ехать и как зарабатывать. Главное, зачем? Если он говорил правду в той комнате, то это все объясняло, а если нет?       Я думала над этим, но не могла найти скрытый мотив. Вряд ли Эстелла стала бы лгать — не была она доверчивой, чтобы продаться опекуну. Не хотелось признаваться, но злило еще и то, что забота Кассиена радовала. Или была приятна забота загадочного жениха, который так соблазнительно поглаживал подлокотник кресла?       — Он твой поклонник? — с любопытством спросила Люция.       Если бы все было так просто. Она казалась такой очаровательно-наивной, что я не выдержала и обняла ее. Мне бы такую простоту, но мысли крутились вокруг наболевшего: не хотелось зависеть от Кассиена, или от любого другого мужчины, хватило уже.       Мне платили не так много, но я жила в доме Люции и ела за ее столом. Пока что не было повода переживать о деньгах, и остались старые драгоценности — возможно, этого хватит, чтобы вернуть долг Кассиену. Да, так и сделаю, не стоит ходить в должниках.       Он приехал в особняк через пару дней. Все это время я не отлипала от окон и вполуха слушала, что играла малышка. Ожидания часто не оправдывались, и я не ждала чуда, когда к парадному входу подъехал очередной экипаж. Но дверца распахнулась, и из него вышел Кассиен, а мое сердце затрепетало. Не знаю, то ли от волнения из-за предстоящего разговора, то ли от того, как изящно он двигался. Черный сюртук, черный жилет, на котором блестел бирюзовый узор — так напоминало загадочного жениха. Как сладко было лежать на софе и представлять его… нет, сейчас не время.       Свекор Люции был так занят делами, что к гостям выходил с опозданием. Когда служанка проводила Кассиена в гостиную, я тихонько прокралась к двери и поправила прическу. Бледно-красное платье выглядело скромно, как у простой учительницы… Посланники света, какая разница, что подумает Кассиен?       Я бросила свое занятие и вошла в комнату, но обстановка добавила волнений. Гостиная была огромной, с высоким потолком и темной мебелью. Строгие линии, хрусталь стоял на полках идеальным рядом — все это давило. Кассиен сидел в кресле, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку, руки он держала на подлокотниках. Я стояла и ждала, когда он погладит их, но этого не произошло. Он смотрел на меня своими задумчивыми глазами, мысли куда-то делись. Удалось только пролепетать что-то невнятное про возвращение долга, а Кассиен засмеялся! Просто смотрел и тихонько хихикал, будто увидел что-то смешное.       Тут я разозлилась и смогла мыслить. Получилось уже понятно повторить свое намерение, но Кассиен продолжал сдержанно посмеиваться. У меня даже рот приоткрылся. Кажется, я впервые слышала его смех, он был мягким и приятным, как и голос. Против воли это успокаивало… нельзя! Нужно считать его врагом, а не млеть.       — Простите, Верония, — сказал он.       — Вы услышали что-то смешное?       — Нет. — Он с улыбкой смотрел на меня. — В гневе вы выглядите очаровательной.       Он улыбнулся еще шире. Я говорила о серьезных вещах, намекала, что не доверяю ему, а тут… Немыслимо. В сердце вспыхнула злость: на себя, за то, что было приятно смотреть на Кассиена, злость на него за смех, и что он перевернул все, украл у Аделфа мою любовь. Иначе не назвать, когда я впервые увидела его, то приняла за Аделфа, поэтому он и вызвал столько приятных чувств. Они проникли слишком глубоко, и стало бесполезно гнать их.       Поговорить не удалось, и я выскочила в коридор под взглядом Кассиена. В ушах еще долго стоял его приятный смех, и губы сами собой растягивались в улыбку. Вспомнились внимательные взгляды, загадочное молчание и доброта — это притягивало, и хотелось узнать Кассиена лучше. Что, если он и впрямь был влюблен и думал обо мне все это время?       Злость перемешивалась с притяжением, так и начались изменения. Нужно было просто собрать деньги и выслать, но я искала повод встретиться с ним, убеждала себя, что при личной беседе будет проще. А почему? Не знаю. Стоило признать, что хотелось видеть Кассиена, но не получалось так легко сдаться.       В следующий раз все прошло так же. Он ждал в гостиной, я влетела в нее, и начала обвинять его от волнения, а Кассиен смотрел и посмеивался. Тут даже мне стало смешно. В конце концов он предложил сесть и стал спрашивать о делах. Он смотрел внимательно, как Аделф, и словно не замечал рассказ, только думал о своем. При этом переспрашивал и задавал правильные вопросы — выходит, слушал.       Подготовка к свадьбе шла полным ходом, свекор был занят расчетом со слугами, поэтому сильно задерживался, и нам с Кассиеном часто удавалось поговорить. Мы встречались в гостиной, гуляли по саду, или я долго провожала его к свекру Люции. Спустя месяц нельзя было отрицать, что образ Аделфа померк, загадочный жених тоже, и оставался только Кассиен таким, каким был — загадочный, молчаливый и заботливый. Он всегда спрашивал, не нужно ли мне что-то и не требовал ничего в замен. Когда он осмелился поцеловать меня, не казалось, что это была расплата.       Тогда мы гуляли по саду, я якобы развлекала гостя, о котором забыл свекор Люции. С этим не стоило увлекаться одинокой даме, поэтому мы спрятались в самую дальнюю часть, где густо росли садовые деревья. Кассиен, как всегда, надел черный сюртук, серая рубашка, шейный платок и брошь выглядели такими изящными, что не получалось оторвать глаз. Я говорила о ерунде, свадьбе и чем-то еще, когда Кассиен встал передо мной и обнял за плечи. Он ничего не делал, просто замер и смотрел со слабой улыбкой. Ясно, чего хотел, но противиться не было сил — меня тянуло познать касание его губ, хотя бы попробовать и разобраться в чувствах.       Получив молчаливое согласие, Кассиен медленно наклонился. Чем ближе его лицо оказывалось к моему, тем быстрее билось сердце. Я старалась запомнить каждый момент: вот тепло его тела, вот горячее дыхание коснулось кожи, а потом легкое прикосновение, почти невесомое. Кассиен словно спрашивал разрешения и не наглел, по очереди обхватывал то верхнюю, то нижнюю губу, а я млела. Не казалось, что здесь дело в нерешительности, скорее, он ждал ответного знака.       Я дала его в следующий раз. Тогда флористы украшали зал цветочными гирляндами, а свекор Люции спорил о цене. Слуги сбежались помогать, поэтому можно было никого не бояться. Мы сидели на софе в гостиной, говорили о ерунде и понимали, как мало обращали внимания на слова. Я рассматривала Кассиена, а он меня, пока не приблизился. Поняв, что сопротивлений не будет, он обвил меня руками и настойчиво поцеловал. Я обняла его за плечи и широко открывала рот, зная, что не буду противиться ничему.       Чувства к нему росли медленно, мешая осознать свою глубину. Шанс представился в день торжества по поводу брака Люции, когда на землю опустилась темнота. Слава свету, меня не позвали — не хватало только ловить на себе косые взгляды и отвечать на каверзные вопросы о прошлом. Было поздно, я помогала укладывать спать сестренку Авитуса, а после возвращалась к себе через холл. Видимо, там Кассиен и увидел меня.       Идя по коридору, я услышала шаги за спиной. Это был он, в полумраке удалось рассмотреть его лицо и слабую улыбку. Опять черный костюм поблескивал, мерцали запонки и булавка шейного платка, как в похабных фантазиях. Кассиен замер — спрашивал? Молчание он принял бы за согласие, я знала, что следовало отправить его обратно, но не смогла. Просто вошла в свою спальню, где не горел потолок, узкая полоска света пробивалась сквозь зазор в шторах.       Я приблизилась к ней и с замиранием сердце слушала, как Кассиен тихо зашел следом и закрыл дверь, как подходил, и по комнате разносились мягкие шаги. Мысли текли медленно и вовсе застыли, когда что-то прикоснулось к шее. Губы? Да, именно губы, сухие и нежные. Они оставили короткий поцелуй и раскрылись, начиная скользить вверх. Я чувствовала горячее дыхание на коже и не могла заставить себя противиться. Что здесь запретного?       «Это только ласки», — промелькнуло в голове, когда на мочке уха появилась влага — Кассиен стал дразнить ее языком.       Он выдыхал все резче, потягивал серёжку, и стало трудно держать себя в руках. Хотелось извиваться, подаваться навстречу рукам, которые гладили живот. Мышцы в нем напряглись и задергались почти болезненно, но так сладко. Кассиен двигался неторопливо и сильно прижимался, словно стараясь слиться со мной. Я трепетала, желая этого, и наслаждалась беспорядочными шумными поцелуями.       Нужно остановиться, так нельзя… нет, еще немного, еще чуть-чуть растянуть эту горячую пульсацию в лоне. Но Кассиен сдерживаться не хотел, и его руки поднялись выше. Туда, где слой жесткой ткани стягивал грудь, оставляя лишь небольшой холмик. Я почувствовала, как сжались на нем пальцы Кассиена, а влечение угасало, сменяясь тревогой. В прошлый раз запретные ласки все испортили, такое не могло повторяться всегда, но все равно было волнительно.       — Нет, — попросила я.       — Действительно не хочешь?       Кассиен хрипло посмеялся, обхватил меня за бедра и притянул к себе. Разбойник, дразнился и видел, как трудно было сдерживаться. Он смелел с каждой минутой, словно выпуская давно копившуюся страсть.       Тонкая юбка не скрыла, как подрагивали его ладони. Осознание мужского желания и власти над собой туманило разум, я и не поняла, когда стала двигать бедрами. Кассиен шумно выдохнул, а потом неожиданно резко повернул меня к себе. Он становился нетерпеливым, и это сводило с ума.       Мысли разбежались, когда его губы прижались к моим. В рот скользнул горячий язык, Кассиен двигался самозабвенно, словно ответ и не требовался — ему хватало моего присутствия. Он гладил мой язык своим, иногда отстранялся и аккуратно прикусывал губы, оттягивал их.       Посланники света, куда делась воля? Я превратилась в комок страсти, способный только желать еще и еще. Исчезли и другие чувства, кроме боли в руках: оказалось, что я с силой сжимала одежду на плечах Кассиена. Мне хотелось его близости и ласк, но все происходило так стремительно, что снова появились мысли о борьбе. Я дала себе еще пару мгновений, на этот раз последних, больше нельзя — Кассиен вдавил меня в подоконник и начал ритмично двигать бёдрами. Не хотелось заходить далеко, но все терялось в хриплых вздохах, шорохе одежды и звуке поцелуев.       Я гладила плечи Кассиена, они были твёрдыми, полными скрытой силы, будто у хищника, поймавшего добычу. Собственная слабость доставляла удовольствие, но мало. Хотелось расслабиться и отдаться этой силе, не терзая себя приказами остановиться.       «Только миг, еще один миг», — решила я и выгнулась, когда Кассиен снова задвигал бедрами.       Он отстранился и запустил ладонь под воротник платья. Ткань мешала, но пальцы все же скользнули по верхней части груди, заставляя меня откинуть голову назад. Столь интимные касания лишили остатков сознания — больше ничего не имело значения, только бы это не прекращалось. Я напоминала себе сосуд, переполненный раскаленными углями. Они жгли, не имея возможности выйти, и превращали удовольствие в мучение, словно природа наказывала за что-то.       Вздохи Кассиена срывались на стоны, он вжимал меня в подоконник, и на животе чувствовалась твердость. Неожиданно резко он стал задирать юбку, и это отрезвило. Хоть его страсть и была невероятно сладкой, а подчиняться его правилам не хотелось. Довольно, мужчины достаточно поиграли мной.       — Нет, — решительно сказала я, и Кассиен замер.       Он не стал настаивать, только от этого захотелось расцеловать его.       — Тогда, может быть…       Кассиен взял меня за руку и опустил ее вниз. Мы посмеивались между поцелуями, он уже плохо понимал, думаю, будет не вредно порадовать его. Тем более, что самой хотелось.       Раздался шорох, и в ладонь лег горячий, тяжелый член. Кассиен заставил сжать его пальцами, и к бессознательному влечению добавился интерес — каким он будет в минуты забытья? Я подвигала рукой вперед-назад и затрепетала, когда Кассиен уткнулся мне в шею и застонал.       Он двигал бедрами навстречу, как маятник, не сбиваясь с ритма и не останавливаясь. Внезапно вспомнились уроки Эстеллы и слова о том, что Кассиену нравились нежные, чувственные любовницы. Вряд ли он стал бы врать, и я больше не сдерживалась, постанывала, обнимала его и комкала одежду. Кассиену нравилось, он двигался все быстрее, стонал все напряженнее и с силой обнимал меня. Дарить удовольствие было не менее сладко, я широко открыла рот и прильнула к его шее, целовала не останавливаясь, второй рукой пытаясь забраться под сюртук. Как нагрелась его рубашка, как соблазнительно мышцы двигались под кожей…       Размышления прервал стон, и Кассиен замедлился, а скоро и вовсе остановился. Я чувствовала горячую влагу на пальцах, но не останавливалась, только двигалась более ласково.       Мы еще долго простояли в темноте, целовались и обнимались. Кассиен хотел доставить удовольствие и мне, но я не позволила, хотя между ног все горело. Отказ заставил чувствовать победу — Кассиен хотел прикоснуться ко мне, услышать стоны удовольствия. Еще рано, я не собиралась так просто отдавать свою душу, а потом волноваться за будущее.