***
Сцена влажно блестит, ещё не успев высохнуть от схлынувшего наводнения. Пахнет мокрой древесиной и солью. Две одинокие фигуры замерли, словно, отыграв трагические роли, ждут, когда толпа закончит рукоплескать и опустится занавес. Но зал пуст. Только где-то далеко-далеко за стенами театра слышатся радостные крики фонтейнцев, которым не суждено было сегодня погибнуть. Но две фигуры на сцене остаются вдалеке от общего торжества. Люмин склоняется над Аяксом, нежно убирая упавшие на лицо волосы, касается тёплой рукой холодной щеки. — А я говорил, что тебе надо просто чуть-чуть подождать, — говорит Аякс, с трудом открывая глаза. — Видишь, я умею возвращаться к тебе. — А ещё — устраивать катастрофы везде, где появляешься, — в лице Люмин так много тревоги, что хочется прижать её к себе, чтобы успокоить. Но Аякс не в силах даже руку поднять. — Скажи мне это, когда тебя не будут пытаться арестовать в каждой стране мира, — губы всё же трогает улыбка. — Это всегда цепочка трагических недоразумений, — Люмин улыбается в ответ, но тревога из глаз не исчезает. Люмин будто страшно, что он умрёт у неё на руках. Но нет, он никогда не позволит себе так её расстроить. — Поверь, в этот раз я тоже не действовал намеренно. — И как нас ещё только с планеты не прогнали? — Люмин наклоняется, чтобы коснуться губами его лба. — С нами весело. — Иногда я думаю, что всё же не против немного поскучать. Но всё же спокойная жизнь не для неё. Не для них. Здесь, как в театральной постановке, танце или музыке, важны паузы, мгновения спада и тишины. Но лишь чтобы перевести дух и продолжить с новой силой. — В этот раз я тебя переволновал, да? — спрашивает Аякс, чувствуя себя странно виноватым за безрассудство. — Я каждый раз волнуюсь, — честно отвечает Люмин, — но в этот раз особенно сильно. Он ловит её руку, прижимая к губам. — Простите, сударыня, больше не повторится. На это уходят остатки сил, зато Люмин улыбается уже почти спокойно. А ради её улыбки Аякс готов прямо сейчас встать и сразиться с нарвалом снова. Впрочем, такое вряд ли порадует Люмин. Скорее она разозлится так, что и ему, и нарвалу придётся несладко. — Я напомню тебе об этих словах, когда ты, ну знаешь, повторишь. Аякс бы правда перестал искать опасности, если бы Люмин попросила. Ведь он любит её больше битв и опасностей. Но она не попросит. Потому что иначе ей самой придётся остановиться. — Я посплю немного, ладно? — просит разрешения он и, не дождавшись ответа, проваливается в сон.***
— Столь… трогательная сцена, — раздаётся голос спереди, и Люмин вздрагивает, оборачиваясь. Арлекино прямая, строгая, непоколебимо-спокойная стоит и смотрит на них из зала, словно единственный зритель их камерной драмы. — Ты здесь не к месту, — отвечает Люмин, глядя холодно и настороженно. — Отнюдь, — Арлекино приближается, её каблуки отстукивают по полу мерный ритм, — я пришла забрать его, но не хотела мешать. — Кто сказал, что я его отдам? Люмин вымоталась. Эмоционально и физически. Но если Арлекино решится отобрать у неё Аякса силой, Люмин сразится с ней. Да хоть с самой Царицей, с кем угодно. Она не хочет терять его снова. Она сказала, что не против поскучать, но с ним, а не по нему. — Я слышала о вас, — говорит Арлекино, вскидывая руки, показывая, что безоружна, но Люмин в такое не верит, — но не думала, что всё настолько серьёзно. Вы оба так меняетесь рядом друг с другом. — Ты нас не знаешь, — возражает Люмин. — Тебя — нет, его — да. И я разбираюсь в людях. Это не упрёк в вашу сторону. Я уважаю ваши чувства и потому говорю с тобой не как с возможным противником, — Арлекино замирает у самого края сцены, глядит на Люмин чёрно-красными глазами. — Нигде не лечат раны, оставленные порчей, лучше, чем в Снежной. — Но Царица и прокляла его этой силой! — рвётся отчаянное, болезненное. — Принять Глаз порчи — его выбор. Думаю, ты должна его уважать. Люмин опускает взгляд. Лицо Аякса болезненно белое, почти пепельное. Даже веснушки поблёкли. Ей так ужасно за него страшно. Она не знает, какими методами лечат в Снежной. Но не знает и того, смогут ли помочь где-то ещё. «И почему ты такой бедовый?» — думает Люмин, пока сомнения рвут душу. — Он поправится и вернётся к тебе, но вылечить его можно лишь в Снежной, — настаивает Арлекино. — Я могу отправиться с ним? — с надеждой спрашивает Люмин. — Нет. Царица пока тебя не ждёт. Люмин сжимает пальцы, проглатывая это. Пока жизнь Аякса в руках Царицы, Люмин вынуждена ей подчиняться. — Мы можем сражаться, а можем не тратить на это время. Так что? «Видишь, я умею возвращаться к тебе», — звучат в голове слова Аякса. Люмин прикрывает глаза. Вкладывает гидро Глаз бога в его холодные пальцы. «Покажи мне это снова». — Я его отпускаю.