Первая эпоха. Так они и жили...

Первая часть довольно длинной сценки. Будет выкладываться по мере написания. Близнецы ушли на боковую перед ужином. Остаться без вечерней каши Рыжики не боялись: у них давно была припрятана под кроватью здоровенная банка малинового варенья, как раз на такой случай. Сначала мама забеспокоилась. Попыталась задержать младших сыновей. Уговаривала хоть молочка выпить на ночь. Рыжики аккуратно обошли маму, старательно зевая и сонно закрывая глазки. Забрались в свою комнату, скинули одежки и споро улеглись в кроватки. Недоверчивая мама пришла в спальню, поглядела на мирно сопящих малышей, покачала головой, пробормотала что-то о новой проказе, поставила на стол обещанный кувшин молока и вышла. Близнецы только того и ждали. Достали из-под кровати заветную банку, облизнулись и приступили к пиршеству. Варенье, не заморачиваясь, брали просто руками. Запили еду молоком, облизали ладошки, вытерли о край оконной занавески (все равно ее давно пора стирать), смирно легли, вновь засопели, являя собой пример крохотных образцов благонравия и послушания. Они лежали и прислушивались к доносившимся звукам. Кажется, ужин кончился. Посуда звенит, в отдалении слышатся голоса. Ага, расходиться начали. Вот быстро, деловито пробежал отец. На ходу закончил с кем-то разговор: «Думаю, ты справишься. А, если все-таки буду нужен, ищи меня в мастерской». За ним неторопливо прошагал Курьо – у него самая тяжелая поступь среди братьев. Привычно бормочет на ходу что-то по делу, слышатся слова «бирюза», «малахит» и почему-то «чушка». Амбаруссар тихонько прыснули в ладошки, представляя здоровенную щетинистую свинью в ожерелье и сережках. Но тут же затихли. Потому что из конца коридора послышался недовольный бубнеж, а следом разноголосый хохот. Морьо над кем-то потешается. - Трень-брень, золотые струночки... пальчики серебряны, а голова дубовая... Кукарекууу! Это мы запеть изволили... Точно! Четверо братьев со смехом шли мимо спальни младших. Вот он, самый ответственный момент! Нужно лежать тихо-тихо, чтоб зануда Нельо не пришел поглядеть, что тут за шебаршение. Пусть все думают, что уставшие за день близнецы крепко спят. Хорошо, вроде старшие заняты, до Рыжиков им дела нет. Веселая четверка уже почти миновала опасный рубеж, как сзади послышался сердитый мамин голос: - Турко! – братья дружно затормозили, и ответ Охотника прозвучал в опасной близости от близнецовой двери: - Что, мам? - У тебя в комнате Черный Всадник с конем пропадет: стрелы валяются на полу, охотничьи сапоги на подоконнике, собачья шерсть по всему покрывалу – смотреть страшно. Уберись, пожалуйста. - Обязательно, мам. Завтра же с утра и займусь. - Не с утра, а немедленно. - Ну мам... - Я тебе сколько раз повторять должна? Амбаруссар мстительно переглянулись. Турко недавно обозвал их мелкой пакостью и надавал щелбанов. За это свинство необходимо срочно отомстить. Тем более, что два с половиной дня близнецы вели себя тихо. А значит заслужили награду, а совсем не обзывания, и уж, тем более, не обидных щелчков. - Мам, ну правда, ну, давай я завтра уберусь с самого утра? Сегодня на площади танцы, и певцы состязаются. Что ж я дома, как наседка, сидеть должен?! - Думаю что да. Может, хотя бы это тебя чему-то научит. Сколько раз ты уже обещал, а в комнате у тебя кавардак по-прежнему. Так что, давай-ка без разговоров! Тряпки я тебе положила. Веник на месте. Быстро, раз! - Ты обращаешься со мной, как с малым ребенком! - Если ты ведешь себя, как ребенок... - Не говори со мной таким тоном! - Мама! Ну зачем ты так! Я ведь там петь буду! Мне братнина поддержка нужна... – ах, какой голос! Будь такие голоски у близнецов, не пришлось бы долго ныть, придумывать и уговаривать. Такому голосу все подчиняются... Ой! Все, кроме мамы! - Кстати, Канофинве, в твоей комнате порядка не намного больше, чем у Тьелкормо. Старшие испуганно замолчали. Если мама начала звать сыновей полными именами, финал близок. И этот финал будет страшным, ужасным. Дагор Дагоррат после него покажется легким бризом! Разъяренной мамы побаивался сам папа. Кажется, братьям вместо веселого вечера придется возить грязь. Близнецы чуть не захихикали: здОрово получается! Мама за них отомстит! Погубил все дело конечно же противный Нельо. - Мама, ну ты чего? Такая расстроенная... Что-нибудь произошло? - Нельяфинве, твои братья Нессу с оленями доведут до белого каления. - Мам! Как будто ты не знаешь своих сыновей! Мы – дикий, шумный, невоспитанный народ... А ты – умная, мягкая, терпеливая мама Нерданель. - Знаю. Но, на сей раз мое терпение лопнуло. - Тогда давай рассуждать логически. Молчи, Морьо! Зачем тебе чистые комнаты этих балбесов? - Я хочу, чтобы в моем доме был порядок. - Думаю, они тоже этого хотят. Ведь так, мальчики? – все-таки влез Морьо, - А теперь быстренько кивните головками и сделайте жалостные мордочки. Ты только погляди, мама Нерданель, они несчастны, они раскаиваются... Они готовы на все, чтобы заслужить... - Морьо, пожалуйста, закрой рот покрепче! – какой у старшего ласковый голос, аж мурашки по спине бегут. – Мам, я очень тебя прошу, отпусти Кано и Турко сегодня с нами. Под мою ответственность. Завтра я сам прослежу, чтобы в их комнатах еще до завтрака все горело. - Будто зад в крапиве... – вновь не удержался Темный. Буркнул себе под нос. Но мама, как и ожидалось, услышала. - Морьо! Что ты себе позволяешь?! - Сейчас пойду вымою рот с мылом, – фыркнул неугомонный сын. - Мам, я прослежу за мытьем. И мыло выберу с самым гадким вкусом! – мгновенно вмешался в разговор Нельо. – Кано с Турко его подержат. Так как насчет того, чтобы отпустить братишек? С уборкой под мою ответственность. - Не знаю, – очень хорошо было слышно, как мама кашляла, пыталась подавить смех и явно колебалась. – Разве что под твою. Если что – сам весь дом драить будешь. С подвалом и чердаком. - Хорошо, мам, конечно! Ты – лучшая из мам на всем белом свете! Морьо! Готовься! Будем мыть ротик! - Завопили сразу несколько голосов. Тут же послышался глухой топот, будто по застеленному ковриками полу проскакал табун молодых лошадок. Издалека донеслись вопли: - Вы с ума сошли? Орки страшные! Оставьте меня! Я не буду... - Будешь-будешь! – отвечали веселые голоса. Мама крикнула вслед : «Мальчики! Не замордуйте Морьо!» Засмеялась и вошла в комнату младших сыновей. Близнецы, как один, затаили дыхание и крепко зажмурились, изображая спящих. Очень убедительно, но маму, почему-то и второй раз провести не удалось. Нерданель не спеша прошла к кроватям. Позвала: «Амбаруссар! Я же вижу, что вы не спите. Признавайтесь, чего натворили». Мальчишки лежали смирненько, старательно похрапывали. Мама пожала плечами и со словами: «Все равно завтра узнаю». - Вышла. Теперь стоило еще чуток полежать и можно будет приступать к делу. Все тихо. Точно! Старшие на танцульках, Искусник в мастерской, родители заняты своими делами. Больше дома никого нет. Самое время покуролесить. - Так, Питьо! Что делать будем? - Погоди, Тельво, дай подумать. - Думай быстрей, а то, пока ты тут размышляешь, нас мама прихватит. - Мама в мастерской, ей ни до чего дела нет. И вообще. Не отвлекай меня, Тельво, а то не придумаю. Во! Есть мысль. Давай в карманы Турко лягушек напихаем! - Не, не пойдет: разбегутся. Да и не боится он лягушек – не девчонка. Другое думай, Питьо. - Ну давай ему у рубахи рукава завяжем. Крепко-накрепко, чтоб не развязал. - Ты с ума сошел? У него рубашек этих – завались. Он и не заметит, что у одной рукава связаны. - А мы у всех... Ты, Тельво, представь только! Он встает. Идет одеваться, как всегда торопится ужасно. А рукава завязаны. Он к другой – там тоже. Он к третьей, и опять! Красота! - Не, Питьо, ты точно тронулся. Мы ж всю ночь провозимся и все равно не успеем. Надо так, чтобы быстренько отомстить и назад. - Только давай не слишком сильно мстить, все-таки Турко хороший. Помнишь, он нам белку живую принес. Из лука стрелять учит. - Ага, - Тельво сдул с губы прилипшее перышко, - ягод нам каждый раз из лесу тащит. Да и вообще, жалко. Братишка все-таки. - Так может ну ее, к орку эту месть? Рыжики крепко задумались. - Хороший-то он хороший, - спохватился Тельво, - а кто нам щелбанов надавал ни за что, ни про что?! Нет! Месть и только месть! - Дави жалость на корню! – подхватил Питьо. Боевое настроение было восстановлено. – И вообще, я придумал. Нужно утащить его сапоги. - Зачем? - Ты, Тельво, лишних вопросов не задавай. На месте расскажу. - Ладно.Только вот, братишка, не знаю, как нам сапоги эти сыскать... - Фу, тоже мне задачка! – Питьо сел на кровати и гордо задрал нос. - Помнишь, мама ругалась? Что у Турко на подоконнике ? -Так у него же не одни охотничьи, что валяются на подоконнике... - Тельво, ты совсем спишь? Мы заберемся в его комнату и найдем все сапоги. - Что? Заберемся в его комнату?! Питьо, ты с ума сошел? Мы же никогда так не делали! - Значит, надо когда-то начинать. Вряд ли он все сапоги с собой на танцульки свои распрекрасные забрал. - Ага! – засмеялся Тельво. – Наверняка в парадных поскакал. - Скорее в башмаках! – Не согласился Питьо. – В них плясать . Так что вперед, Амбаруссар! Отважные мстители бесшумно поднялись с кроваток. Длинные подолы рубашонок привычно закрутили узлом, чтоб не мешались. Осторожненько открыли дверь детской. Высунули любопытные носики. Убедились, что дорога свободна и на цыпочках, постоянно шикая друг на друга, отправились по темному коридору к комнате провинившегося брата. У самой цели близнецов ждало страшное разочарование. Комната оказалась запертой. Питьо от души возмутился: - Нет, ты только погляди, что творится! В родном доме брат запирается от брата! - Ага! – поддержал Тельво. – Свинство и безобразие. А если нам в его комнате что-нибудь нужно? - Сапоги, например. Что делать будем? – Лицо Питьо стало серьезным и напряженным. - Не пускают в дверь – пролезем в окно. – Захорохорился Тельво. - Молодец, брат! – обрадовался Питьо. - У тебя голова – не кочерыжка! И, сверкая беленькими попками, Рыжики один за другим полезли в окно коридора. С подоконника сверзились в здоровенный куст пионов. Грохот, казалось, разнесся далеко вокруг. Мальчишки замерли, тревожно оглядываясь. Все тихо. Кажется, никого не потревожили. Сильный запах цветов кружил голову, заставлял чихать. Тельво потер нос, встряхнулся. Питьо огляделся напоследки и покатился по клумбе для скорости. Брат – за ним. Нимало не заботясь тем, что цветы помяты напрочь и завтра предстоит выдержать еще и мамин гнев. Хотя... На самый крайний случай в запасе у озорников есть рыжая, длинная, занудная и самая замечательная в Амане палочка-выручалочка на букву Н. То ползя по траве, то короткими перебежками с оглядкой, лазутчики добрались до нужного окна. К счастью, оказавшегося открытым. Только рановато обрадовались братишки. В чересчур высокое окно комнаты Турко малышам не забраться. Отчаянные братцы прошлись взад-вперед, почесали в затылках. Дернули друг друга за косички. Не помогло. Питьо подпрыгнул, целясь лапками в подоконник. Промахнулся. Еще раз. Снова безуспешно. Тельво сунул в рот большой палец. Ужасное горе! Совершенная, роскошная месть Охотнику грозила сорваться из-за какой-то глупости! Помощь пришла откуда не ждали. Помощь была здоровенная, мохнатая, виляла хвостом и тыкалась мокрым носом в ребячьи лица и плечи. Помощь звали... Тельво внезапно осенило. «Хуан!» - гремящим шепотом скомандовал малыш. – «Ложись!» Пес послушно хлопнулся под окном, не переставая мести длинным хвостом. Играть с Амбаруссар он был готов дни и ночи напролет. Тельво не без труда вскарабкался на теплую широкую спину, вцепился в густую шерсть и снова скомандовал: «Хуан, стоять!» Пес добродушно выпрямился. Питьо понял замысел брата, подошел вплотную, принялся почесывать псину за ушами, гладить и всячески ласкать, приговаривая: «Смирно стой, тихо стой, Хуанчик, хорошая собачка. Не двигайся. Ты же не хочешь, чтобы наш Тельво упал?» Хуан этого явно не хотел, потому стоял смирно, помахивал хвостом и пытался лизнуть Питьо в нос. Питьо со смехом уворачивался, не сходя, однако с места. Тем временем Тельво отпустил руки. Встал, балансируя, на спине Хуана и оказался вровень с подоконником. Задушив в горле торжествующий вопль, схватил сапоги, действительно лежащие на самом краю, сбросив вниз и, перекувырнувшись, оказался в заветной комнате. Поскользнулся на орехах, рассыпанных по полу, замахал руками. Проехался на спине, собрал в косичку собачьей шерсти, пыли, рваных бумажек, машинально что-то зажал в руке. Встал, отряхнулся, решил косу не переплетать. Прошелся по комнате, состроил рожу, глядя в большое овальное зеркало. Поглядел, что прихватил, падая. Оказалось – кулек с вишневыми леденцами. Тельво похвалил себя за находчивость и пошел по комнате, хрустя конфетками. Комната была большой и порядка в ней было может даже поменьше, чем у самих Амбаруссар.По крайней мере, в своей-то комнате Тельво хотя бы представлял, что где лежит. На какое-то время мальчик даже растерялся. Ну и где, скажите пожалуйста, среди этого кавардака искать братнину обувку? Питьо подпрыгивал под окошком от нетерпения, размахивая добытым сапогом. Второй как-то незаметно затерялся в траве. Внезапно из оконного проема показалось расстроенное личико брата: - Питьо! Я не знаю, чего делать. У Турко в шкафу нет никаких сапог. Там лежит сломанный лук, половинка бутерброда с сыром, наш потерянный мяч продырявленный, три расчески, ошейник Хуана с блестяшками и рваная туника. Все. - Ой, Тельво, ты с перепугу последние мозги растерял. Где у нас обувка лежит? Там и гляди. - Брат, ты умница! Весь в меня! - Ага, если учесть, что я старше, – пробормотал Питьо себе под нос. Так чтобы братишка не услышал. А то снова заведется. Тельво ходил по комнате, ворошил вещи. То и дело находил что-нибудь интересное. Вот камешек странного голубого цвета. Желтый сапог. А вот коряжка очень напоминает ворону. Три стрелы, и на всех перья разные... Рисунок – какая-то девица изогнутая! Меховые высокие два сапога сразу – вот это удача! Ой... А это что? Как интересно, оказывается Турко до сих пор спит с плюшевым зайчиком под подушкой! Кто бы мог подумать... За окошком Питьо тихонько свистнул, напоминая о деле. Тельо горестно вздохнул, но мужественно взял себя в руки, отложив любопытные находки в сторону. Скинул брату добычу. Затем пошел по комнате, старательно отводя взор от интересных вещей. Тщательно высматривал сапоги. Где они только не попадались. Под столом и в книжном шкафу. В кресле. Целая куча разномастной обуви валялась под кроватью. Тяжелый болотный сапог на столе крепко придавливал несколько склеенных деревяшек. Тельво презрительно оставлял без внимания пошлые башмаки и глупые сандалии, трудолюбиво собирал лишь различные сапоги. Наконец добыча перестала попадаться. Тельво прошелся напоследок, окинул разоренную комнату орлиным взором. Представил, как брат будет счастлив завтра утром. Залез на подоконник. Хихикнул и ловко спрыгнул наземь. Под окном валялась внушительная куча братниных сапог. Питьо перестал тормошить собаку, прошептав: «Место, Хуан, место!» - сгреб, сколько в руках поместилось. Опрометью бросился к ухоженному цветнику у фонтана перед главным входом в дом. Тельво захватил остальную добычу, помчался вслед за братом. Если бы Хуан умел пожимать плечами, он бы в недоумении пожал. Но пес не мог, потому лишь тяжело вздохнул, как бы говоря: «Вечно эти неугомонные близнецы что-то придумают!» - и вернулся на свое место в углу сада, под кустами акации. А мальчишки тем временем добежали до парадного фонтана на подъездной дорожке. Фонтан маминой работы представлял собой огромную чашу, наполненную водой. Посреди чаши возвышалось довольно большое изваяние Оссэ, с витой перламутровой раковиной в руках. Из раковины красиво хлестала струя воды. На дне чаши, у ног Оссэ сидела веселая Уйнен, держа в каждой руке по маленькой раковине, из которых тоже били водяные струи. Близнецы споро вскарабкались на край фонтана. Не особо заморачиваясь тем, чтобы остаться сухими, принялись за работу. Закончив, галопом помчались отдыхать, хихикая и представляя, как завтра Турко будет доволен...