Первая эпоха. Так они и жили...

Макалаурэ, повязав парусиновый фартук и подобрав волосы под косынку, проверял качество заготовленной дичи. Рядом ссорились Турко и Морьо, наряженные в такие же фартуки и широкие головные повязки, дабы не запачкаться кровью от тушек. Поводом для схватки горячих братцев стала спелость птицы, недавно пойманной отрядом Турко. Нетерпеливый Охотник утверждал, что птица вполне готова и ее можно, даже нужно есть. Основательный Морьо возражал. - Дольше этих рябчиков в погребе держать нельзя. Они испортятся, протухнут! От этой птицы и так дух идет тяжеловатый, ты сам понюхай! – сердился вспыльчивый Турко и совал птичью тушку в лицо брату. Морьо, красный от злости, отводил рябчика подальше, размахивал руками. - Ты мне рябчиком в нос не тычь! Не тычь! Я знаю, вы, охотники, и парную дичину едите! А нормальный эльф так не может! Не может! Не созрела птица, вижу, что не созрела! У нас что, лебеда с крапивой на ужин варятся, чтобы разную дрянь жесткую к столу подавать? Запасы есть, зачем ужиматься излишне? - Что-то ты слишком щедрый стал! К чему бы? Обычно скупердяйничаешь, а сейчас готов дичину за просто так отдать?! - Да пойми ты, Охотник, я – эльф рачительный. Но не до такой же степени, чтобы разной гадостью воинов кормить! У нас еще солонина осталась. А до зимы успеем запасов наделать. - Говорил бы уж прямо, Красномордый, что считаешь мою добычу ерундой, а меня – нахлебником! - Не передергивай, Хуанов папочка! Я всего-навсего о готовности дичи говорил! Если слушать не умеешь, тут никто не виноват… - Я? Я?! Я, охотник из свиты Оромэ, да слушать не умею!!! Что-то ты не то болтаешь… - Лорд Канофинвэ! – очень вовремя подбежал к феанорингам Аэгрос. – Дежурный по лагерю спрашивает, пора выставлять постели сушить? Или еще недостаточно после дождей землю ветерком обдуло? Лоррафан с товарищами проверяли: матрасы отсырели за зиму, сушить давно пора. А то заново набивать придется. - Погодите немножко, - отвечал Макалаурэ, - я сейчас приду, сам на эти матрасы погляжу. Боюсь, стоило бы еще денек подождать, земля еще сырая, парит. А братья уже хватали один другого за грудки, выясняя, кто кого обидел. Канафинвэ лишь успел развести драчунов в разные стороны, когда снова прибежал гонец. - Государь! – эльф тут же поправился. Кано не любил, когда его звали королем и государем. – Лорд Канофинвэ! Сарай на сваях подтопило, в котором кожаные вещи лежат! Что могли - развесили по кустам в тенечке. А сапоги эконом не дает овсом набивать. Говорит, жирно будет, овса для лошадей поберечь надо! Что делать? Макалаурэ дернулся в сторону вестника. Но Морифинвэ поймал брата, прихватив за пояс, придержал. - Остынь маленько, Кано! На все про все одного тебя явно не хватит. Пусть эльфы сами справляются. Дежурные прекрасно и матрасы сушить выставят, и головки сапог сеном набьют, чтобы не покоробились. - Уфф, наконец-то я тебя нашел… - загнанный Питьо повис на дверной раме и затих, переводя дыхание. - Певец, - залопотал почти такой же взмыленный Тельво, появляясь вслед за братом. – Там король Нолофинвэ… И принц Финдарато… они хотят… короля Феанаро… они злые очень… стоят… - Погодите, мелкие, - привычно окоротил братьев Кано. – Где король Нолофинвэ и принц Финдарато? Что они делают? Питьо повертел головой, Тельво дернул брата за косу. И близнецы заговорили одним голосом, как в детстве. - У ворот нашего лагеря стоят… - Король Нолофинвэ, - продолжил Тельво. - И принц Финдарато, - подхватил Питьо. Закончили Амбаруссар снова вместе, будто долго тренировались. Но братья привыкли к близнецовой манере разговаривать. - И оба они очень злые. Макалаурэ тяжко вздохнул. Не хотелось думать, что брошенные на севере эльдар каким-то образом оказались в Эндорэ. Не через Хелкараксэ же прошли! Или все-таки Ульмо помог Второму Дому через море перебраться? Как теперь им, преданным, в глаза-то смотреть?! Но делать нечего! Придется идти… Макалаурэ снял фартук, аккуратно свернул, положил на полку. Вылез наружу, стряхнул с сапог клочья серого, зернистого снега, которым забивали дно погреба для холода. Тщательно расправил висевший тут же, на ветке рябины плащ. Надел, застегнул фибулу у горла. Все. Больше оттягивать нельзя. Придется идти. - Певец! – окликнул брата Тельво и сделал рукой такой жест, будто что-то сдергивал с головы. Канафинвэ спохватился, стянул платок, сунул в прорезной карман плаща. Следом за братом на свет вылезли и Турко с Морьо. Лица у обоих серьезные, мрачные. В глазах невысказанный вопрос. Как по команде, братья надели плащи, отряхнулись, пригладили волосы. - Пошли уж что ли, - кивнул Морьо. – Ничего не добьемся, откладывая встречу. Все равно когда-нибудь ответ держать придется, коли уж они сюда попали… Кано перевел недоумевающий взгляд с одного брата на другого. - Младшие, вы со мной идти намереваетесь? Вы хорошо подумали? Там же о событиях в Лосгаре разговор пойдет… - Неужели ты думаешь, что мы и второго брата оставим на растерзание? – безрадостно пошутил Морьо. – Пошли, встретим бурю вместе. - Всей грудью, - подхватил Турко и нервно зевнул во весь рот, негромко щелкнув ровными белыми зубами. У ворот лагеря действительно стояли король Нолофинвэ с принцем Финдарато. Оба закутанные в теплые плащи и в полном вооружении. - Айя, дядя Нолофинвэ, айя, брат Финдарато, - постарался приветливо улыбнуться Кано. – Пошли к нам в лагерь, выпьем квениласу, поговорим. - Нет, - непривычно жестко отрубил Нолофинвэ безо всяких приветствий, - никакого квениласа. Мы будем разговаривать здесь. И не с тобой. Мы с принцем желаем видеть короля Феанаро, чтобы задать ему несколько вопросов. - Весьма неприятных вопросов, - уточнил Финдарато. Это было так нехарактерно для доброго кузена, что феаноринги замолчали, вглядываясь в подошедших. Дядя и племянник приобрели странное сходство, теперь они казались почти братьями. Оба очень сильно похудели. Кожа их стала сухой, бледной, слегка шелушилась. Оба эльфа привычно щурились, будто долго смотрели на что-то слепящее, или берегли глаза. Нолофинвэ приобрел привычку хмуриться и складывать губы в жесткую прямую линию. Финдарато стал старше и суровее. - Ну, - снова подал голос король Нолофинвэ. – Где мой брат, за которым я клялся следовать? Или он испугался взглянуть нам в глаза? По лицу Карнистиро пошли красные пятна, сливаясь в багровую пелену. Турко скрипнул зубами. Финдарато напрягся, подтянулся, будто готовясь к схватке. Кано побледнел, прикусил губу, чтобы взять себя в руки, и отвечал очень спокойным голосом. - Наш отец и государь, король Феанаро, находится в Чертогах Мандоса и только поэтому, - подчеркнул голосом Певец, - только поэтому не смог выйти к вам, государь Нолофинвэ и принц Финдарато. - Так я и думал, - тихо сказал принц Третьего Дома. – Феанаро погиб в первом же бою? - Ты прав, Финдарато, - прежним неестественно спокойным голосом отвечал Кано. – Его погубили валараукар. - Вала… раукар… - задумчиво протянул король, - Пламенного Духа сожгли огненные майар. Ну тогда мы бы хотели получить ответы у тебя, принц Канафинвэ. - Спрашивайте, я постараюсь ответить, даже если вопросы не придутся мне по вкусу, - Макалаурэ держался хорошо. Лишь от волнения побледнел так сильно, что гладкие черные волосы Певца, обрамлявшие лицо, казались темно-темно синими, словно беззвездное небо. - Ну, во-первых, что за зарево в Лосгаре мы видели? Почему за нами не пришли корабли? И вообще, что здесь произошло? Финдарато молчал, но глядел пристально и вопрошающе. Видимо, ему тоже хотелось знать ответы на эти вопросы. Рот Макалаурэ мгновенно пересох. Пульс забился в горле. Но делать нечего, пришлось отвечать. Певец не струсил, только замялся. Кано хотел объяснить, как-то попытаться оправдать отца, не отклоняясь от правды. Подготовить что ли родных к неприятному известию... - Мы… в общем, мы решили, что нам никто не нужен… Это дело… и еще сильмариллы… - Пожгли мы корабли. Вот! – бухнул нетерпеливый Морифинвэ, которому надоело слушать осторожные слова брата. – Вы это хотели услышать? - Оставь, Карнистиро, - жестко выговорил Канофинвэ. – Я сам расскажу. Дядя, прошу прощения, государь Нолофинвэ! Мы с отцом посоветовались и решили, что война с Моринготто не касается никого, кроме нас. Поэтому мы сожгли корабли, чтобы не появилось желание возвратиться за оставшимися… - С этим все ясно. А почему же государь Нельяфинвэ сам к нам не вышел, тебя послал? Мне, как королю, надлежало бы с королем говорить. - Я думаю, Майтимо уже погиб, - Макалаурэ стоял прямо, глаза опущены. Лицо бескровно-бледное, пальцы достали из кармана косынку и мнут, перегибают, пытаются порвать. Туркафинвэ с Морифинвэ тоже мрачные, расстроенные. Блондин Тьелкормо такой же бледный, как сам Макалаурэ, лишь на аккуратном, прямом носу проявились ранее не видимые, золотистые веснушки. Да пшеничные ресницы дрожат на щеках. У Морифинвэ по лицу бродят багряные пятна, поднимаются на лоб, спускаются на крепкую, сильную шею. Губы сжаты, кулаки стиснуты. Нолофинвэ нахмурился. Пытливо вгляделся в племянников. - Как это ты думаешь, что Майтимо погиб? Он мертв, или нет? - Не знаю, дядя Нолофинвэ! – Макалаурэ сорвался. Захлебнулся воздухом. Горестно зачастил на одной ноте, будто и не менестрель, а кукушка. – Черный Враг посла прислал. Помните такого майа, Артано, он у Аулэ в помощниках ходил? Так вот, этот Артано Аулендил теперь у Черного ошивается. Он, в смысле Моринготто, через этого бывшего Аулендила нас на переговоры пригласил. Майтимо пошел. Он хотел выяснить, чего дальше будет… Ну в смысле не чего дальше, а чего дальше делать, то есть чего Черный затевает. Ну, вы меня поняли… - Более-менее… - как-то растерянно пробормотал король. – Моринготто предложил переговоры, Нельяфинвэ поехал… - Ну вот, и я о том же! Отправился Нельо, а мы ему говорили: не езди, не езди, ничего хорошего тебя там не ждет. А он говорит: поеду, чтоб знать чего происходит, да я, говорит, с завязанными глазами, не знаю, что происходит. Ну и… - Кано затих. Все трое феанорингов замолчали, опустили глаза и тяжело вздохнули. - Что случилось дальше? Рассказывай, не тяни, - подбодрил рассказчика Нолофинвэ. - Ну и поехал он, - менестрель, ставший королем, справился наконец со своим горем. - Сотню копейщиков взял на случай непредвиденных осложнений. А Враг еще больше орков приволок. В общем, всех наших перебили, - тут у Макалаурэ голос все-таки отказал. Долгое время эльфы стояли молча. Затем певец нашел в себе мужество закончить печальный рассказ. - Его, Нельо в смысле, Моринготто в заложники взял. Нам угрожать принялся. Вроде, если на юг не уберемся, то казнят нашего Старшего. Ну мы уже ученые. Переговоры отклонили. И вообще отказались с Моринготто иметь хоть какое-то дело. - А с Нельо что случилось? – на последнем звуке голос Финдарато сел. В лице отразились боль и сострадание. В этот миг феаноринги увидели, что кузен изменился совсем не так сильно, как показалось сначала. - Не знаем, - вид у Макалаурэ был совершенно несчастный. Турко глядел себе под ноги так старательно, будто обнаружил в траве нечто небывалое. А Морьо налился кровью не хуже спелой вишни. - Что же вы не попытались спасти брата? – в голосе Нолофинвэ отчетливо слышалось осуждение. Макалаурэ вскинул голову. - Перед отъездом Нельо запретил нам хоть как-то оказывать ему помощь. Да и кому станет лучше, если вместе с Майтимо окажутся захвачены еще несколько братьев? Это будет еще одним способом давления на Старшего. А войско наше на Ангамандо не бросишь, сразу раздавят. Нам заневолю пришлось предоставить Руссандола его судьбе… - Да уж… - Нолофинвэ выглядел каким-то озадаченным. – Рассуждаете вы гладко. Только вот… выучка, хочу сказать, у феанорингов отличная, отцовская сноровка. Страсть к предательству. - Ты, государь, нашего отца не трогай! – злобно рявкнул Карнистиро. Тьелкормо согласно тряхнул головой, нащупывая рукоять меча. Вперед вышел Канафинвэ, двумя руками задвигая вспыливших братьев за спину. - Замолчи, Морифинвэ, - в голосе Певца чудилось не отцовское всесокрушающее пламя, а холодная сталь Нерданели. – Туркафинвэ, убери руку от оружия. Пока я тут главный, ничего не произойдет. Неожиданно для себя феаноринги замолчали, опустили головы. Такого менестреля они еще не видели. И даже не подозревали, что мягкий Кано может стать грозным королем. - А тебя, государь Нолофинвэ, я бы попросил не грязнить память нашего погибшего отца. Он в Мандосе и не может защитить себя. Но его сыновья еще живы и готовы отстоять честь короля Феанаро с оружием в руках. - Я верю тебе, государь Канафинвэ, - Нолофинвэ чуть нагнул голову, отдавая должное непоколебимой стойкости племянника. – И больше не упомяну имени моего старшего брата. - Но пока точно не известно, что настоящий король погиб, я не имею права на этот титул, - продолжил Канафинвэ. – Так что прошу считать меня наместником, хранителем престола. - Да будет так, - не стал спорить король, и арафинвион тоже кивнул. - А еще, государь Нолофинвэ и принц Финдарато, я хотел бы спросить, - Кано подвинулся чуть ближе, не обращая внимания на недовольство оставшихся сзади братьев. – Ваши войска расположились неподалеку? - Тут же, - согласились вождь Второго Дома. - Через ложбину от вашего лагеря. - И мое поблизости, - подтвердил Финдарато, - мы вместе со Вторым Домом через Хелкараксэ прошли. Услышав эти страшные слова, Тьелкормо и Карнистиро схватились за руки, словно испуганные дети. Макалаурэ растерянно прижал ладони к посеревшим щекам. Над эльфами повисла вязкая, тяжелая тишина. Если бы вожди Второго и Третьего Домов были мстительны, они бы с удовольствием увидали, как с лиц феанорингов сползает краска. Как глаза наливаются невольными слезами, а жестокая вина скручивает гордые, прямые спины. Но Нолофинвэ с Финдарато отнюдь не пылали жаждой мщения. Поэтому второй сын Финвэ шагнул вперед, ободряюще положил руку на плечо поникшего менестреля. - Ладно, об этом мы поговорим потом. Так что ты хотел сказать? - Дядя, братишка, - Кано говорил тихо, но твердо, – вы совершили подвиг. Прошли там, где никто пройти не осмеливался в течение долгих веков. Вашим эльфам нужен отдых. Поэтому оставайтесь тут, у нас прекрасный, недавно отстроенный лагерь. Занимайте наши постройки. Подождите только немного, дайте нам собраться. Первый Дом уйдет к северу. Это я и хотел сказать. Разведем наши армии по разные стороны озера, чтобы ссоры нечаянно не вышло. - Мудрая мысль, - неожиданно первым одобрил Финдарато, - давайте так и сделаем. Ты, дядя, не против? - Конечно, не против, - Нолофинвэ как будто немножко оттаял. Говорил мягче и смотрел дружелюбнее. – Я прослежу, чтобы никто не переходил лощину – наши эльфы очень злы на вас. Ладно, не будем долее задерживаться. Собирайтесь быстрей. Нолофинвэ и Финдарато распрощались и отправились к своим войскам. Макалаурэ кивнул братьям. - Ну что, пошли распоряжаться насчет переезда! Три нолдо вернулись обратно в лагерь. Морифинвэ шел рядом с Макалаурэ, задумчиво говорил. - Знаешь, Кано, а дяде не понравилось, что Финдарато о Вздыбленных Льдах заговорил… Видел, как он быстро распрощался? - Естественно, - отзывался грустный Кано, - нам тоже неприятно было слушать, это же последствия нашего преступления в Лосгаре! Злой Турко, которому смерть как не хотелось срываться с обустроенного места и переезжать в дикие края, тащился сзади, ворчал вполголоса. - Приятно-неприятно… вот вернется дядя к себе в лагерь, обо всем поведает. Сразу Астальдо примчится про друга узнавать. Когда будешь ты, Кано во всех смыслах, про Рыжего Финьо рассказывать, сразу узнаешь, что такое «неприятно по-настоящему»… Но время шло, а из лагеря Второго Дома никто не появлялся. Эльфы Первого Дома собрали свои пожитки, увели лошадей и ушли на противоположный берег. Заново начали отстраиваться. А Финьо все не шел и не шел. Как-то Морьо встретил Турко на берегу озера. Охотник, опустив лук, вглядывался в даль, в противоположную сторону. - Что ты там высматриваешь? – удивился Морьо. - Пытаюсь понять, почему Финьо так и не явился. Они же с Нельо друзьями близкими были! - Всего-навсего не простил Астальдо другу предательства. Потому и не явился. - Нет, Морьо, все не так-то просто. Я думаю, причина гораздо глубже и шире. Только вот что это за причина? - А ты, Турко, слишком глубоко не думай, - засмеялся Морьо и похлопал простоватого брата по плечу, - не для тебя эта работа. Иди лучше на боковую, день-то закончился…