Memorabilia Felina

— Он сбежал от меня. И вот тут я осознал, что проклятая Крыса, сбежав, унесла не только дружбу Хозяйки с Роном (ну и мою нормальную жизнь в придачу), но и надежды Сириуса на оправдание. Конечно, теперь ему надо меньше беспокоиться за Гарри, но, с другой стороны, есть немалое преимущество в том, чтобы знать, где именно находится враг. Сообщество искало повсюду. По Замку прошлись несколько раз, основательно облазали территорию Школы. Если тварь покинула пределы Хогвартса, надежды найти ее нет. Сириус утверждал, что вряд ли Крыса убежала далеко. Я начал обдумывать вероятность того, что она в каком-то хогсмидском подвале. Как было бы здорово обследовать Хогсмид ночью — но ночью там дементоры. Искать придется днем, предварительно все хорошенько обдумав и расспросив тех котов, которые могут знать деревню, — ибо Сириусу вряд ли были знакомы магазины, наиболее привлекательные для крысы. Тщетные поиски и обдумывание едва осуществимых планов были лучшей частью этой недели. В остальное время были: возрастающая враждебность Рона — я понадеялся было, что «нападение» Сириуса вытеснит из его головы Крысу, но, как выяснилось, в его голове вполне хватило места для того и другого — и опасное приближение Хозяйки к нервному срыву — когда к переживаниям из-за ссоры с Роном прибавился мучительный страх за него, мои утешения сделались почти бессильными. Неудивительно (хотя и глупо), что, когда в день объявления очередного похода в Хогсмид я услышал обрывки очень странного разговора между Хозяйкой и Гарри — что-то про его участие в прогулке и какую-то карту, — я не придал этому должного значения. Тем более что через минуту — Гарри и Рон отошли, рассерженные, — Хозяйка взяла меня на руки и пробормотала: — Интересно, до них дошло, что у Хагрида слушание на этой неделе? Они с Клювокрылом едут на днях в Лондон. Вечно вздор на уме. Мальчишки. Я застыл. Ибо тут дошло до меня, что на территории Школы осталось одно место, куда мы еще не заглядывали, — хижина Хагрида. Хагрид — как мне объяснили вскоре после принятия в Сообщество, да и сам я понял из разговоров в Львиной Башне, — исполнен почтения ко всему живущему. Любое разумное живое существо, с которым он когда-либо сталкивался, отвечает ему тем же. Но у него есть один существенный недостаток: он не любит кошек. Чихает от них. Оттого-то ни один кот не мог войти в его хижину, когда он там находился, а в отсутствие хозяина — какой же кот полезет в лапы к гиппогрифу? Но оказывается (это ведь не значит радоваться чужой беде, правда?), в ближайшие дни ни Хагрида, ни гиппогрифа в хижине не будет. Я подкрался к хижине днем, во время занятий: ночью Клык наверняка более бдителен (не то чтобы я его боялся, но он ведь своим лаем весь Замок поднимет), и осторожно заглянул в приоткрытую — для Клыка — дверь. Тотчас меня охватил знакомый уже охотничий азарт: я был диким созданием, не имеющим понятия о ласковых руках и каминных ковриках, я привык красться по лесам, выслеживая добычу, и она была рядом, моя добыча. Все мои кошачьи чувства говорили об этом. Все, кроме зрения. Я был готов уже прыгнуть в хижину — но внезапно ко мне вернулась способность размышлять и рассчитывать. Есть немалое преимущество в том, чтобы знать, где именно находится враг. Я потеряю это преимущество, если упущу Крысу вновь. У Хагрида безопасно, есть еда, кошки не заглядывают. От гиппогрифа маленькому существу ускользнуть несложно. Не надо спешить. Никуда Крыса отсюда не денется. Говорить о своем открытии Сириусу? Нет, нет и нет. Он примчится тотчас со всех лап, затеет драку с Клыком, лай будет слышен до Хогсмида — и Мерлину с его котом неизвестно, чем это может закончиться. Одновременно с этим решением пришла мысль о том, что до сих пор наши попытки вмешаться только ухудшали дело. Пора понять, что это, кажется, тот случай, когда вмешиваться надо поменьше, когда положиться надо — на судьбу? или как это у людей называется: превидение? проведение? Нет, как-то иначе, неважно. Важно, что настанет момент, когда станет ясно: теперь. Пора. Этого момента надо дождаться. Наступила суббота. Хозяйка собиралась в Хогсмид вяло, без малейшего удовольствия, вышла из Львиной Башни одна. Я воспользовался отсутствием Рона, чтобы посидеть в Общей Комнате. Конечно, без Хозяйки скучно, но присутствие Невила, пыхтящего над домашним заданием, и Джинни, свернувшейся по-кошачьи у камина, создавало уют, которого мне не хватало в последнее время. Вернулась Хозяйка тоже одна и в дурном настроении. Отнеся наверх купленные в Хогсмиде книги, уселась за работу. Но не успела она перевести первое предложение в задании по древним рунам, как в комнату влетела сова и бросила письмо ей на колени. — От Хагрида! — Что? — Невил опрокинул свой стол. Не отвечая, Хозяйка в слезах выбежала из Башни. Прошло минут десять (Невил в это время объяснял малышне, что он думает о слизеринцах вообще и об «этом типе» в частности) — и в Львиную Башню вошла Хозяйка с двумя своими друзьями. Втроем они горячо обсуждали, чем и как можно помочь Хагриду. Я не радуюсь чужой беде, правда. Но какая все-таки удивительная у Хозяйки и ее друзей школа жизни. Радость придала мне смелости, и я сказал Сириусу, что у нас есть твердая надежда на то, что Крыса из Школы не убежала, но выслеживание ее будет долгим. Кажется, это его успокоило. На известие о примирении между Хозяйкой и мальчишками он отозвался с живейшим интересом. Мне особенно тепло стало от его слов: — Гарри нельзя без разумных советов. — Косолапус… — сказала Хозяйка, зайдя — пару дней спустя — в Общую Комнату перед ленчем, — я только что дала пощечину Мальфою. Так, что у меня сейчас? Я не могла вынести того, что он говорил про Хагрида. Ленч… сейчас, кажется, ленч?.. И ведь это все из-за него… Так, я должна… что я должна прочитать до ленча? Ах да, главу из нумерологии. Через две минуты голова ее опустилась на открытую книгу. И пусть никто не вздумает ее будить! Я, во всяком случае, не собираюсь — ни за всю ветчину мира! Она же мне сейчас не сказала, что ее надо будить! В конце перерыва в комнату ворвались Гарри и Рон, не на шутку перепуганные. Оказалось, что Хозяйка пропустила чары. Только мне были понятны ее слова: «Я забыла». И только у меня был настоящий праздник вечером, когда выяснилось, что Хозяйка бросила прорицание. Прошло немного времени, и вся жизнь Львиной Башни начала вращаться вокруг грядущего матча со Змеиным Ущельем. В стороне от всеобщих волнений не осталась даже Хозяйка. Не остался и я: у меня были собственные проблемы, связанные с безопасностью Сириуса (уговаривать его не смотреть матч я не пытался: разумный кот не берется за заведомо безнадежное дело). Но я настоял на том, чтобы в ночь перед матчем проверить надежность убежища, выбранного нами, когда мы смотрели тренировку перед прошлым матчем. Кажется, удалось найти действительно хорошее место. Восторгу Сириуса не было предела, как никогда он напоминал щенка. Несколько раз мне хотелось сказать ему, что у него — надо надеяться — будет еще много случаев увидеть Гарри на метле, но по непонятной мне самому причине эти слова всякий раз замирали у меня на языке. На сей раз я смотрел матч, сидя рядом с Нихтой. Все Сообщество болело за наших. Каким восторженным мяуканьем встречали коты Змеиного Ущелья каждый промах своих отбивающих! Я наслаждался каждой минутой матча (как сказал мне Капнис, — одного из самых бурных за последние годы) и только надеялся, что никто, кроме меня, не слышит за человечьими выкриками (и кошачьим мяуканьем) темпераментного песьего лая. Наши взяли Кубок. Какая радость! Ох, как неслась вниз моя Хозяйка, взявшись за руки с Роном! Я мурлыкал от восторга так, что Сириуса точно никто не мог услышать. (Я не знал тогда, — никто, кроме Дамблдора, не знал — что следующий матч на этом стадионе будет нескоро. Я не знал, — никто не мог знать — что пройдут годы, прежде чем Львиной команде — и моей Хозяйке — выпадет на этом стадионе чистая, ничем не омраченная радость.) Кот Мерлина, кто придумал экзамены?! И мне еще казалось, что Хозяйка слишком много работала весь год! Милая Хозяйка, ну сколько можно?! Это… это же ужас какой-то!