Бездна

Джинни «Джинни, я знаю, ты на меня до сих пор злишься (ну извини, просто зря ты поставила квиддич на первое место), но выслушай меня. В Англию вернулся не кто иной, как Драко Малфой! Да, ты не ослышалась, чертов Малфой правда вернулся (видимо, на чужбине зараза не приживается). Самое страшное, что Малфой имеет какие-то заявки на дружбу Гарри, и это еще мягко говоря. Просто следует повсюду за Гарри как хвост и думает разжиться за его счет — вернуть мэнор и вообще обустроиться. Я пытался поговорить с ним, но он ясно дал мне понять, что его интересует лишь Гарри. Причем сильно интересует. Короче, Джин, возвращайся любыми способами, потому что ситуация правда критична. Твой брат, Рон». Письмо стало для меня откровением, и ведь было получено почти сразу после совместных выходных с Гарри. Мы с любимым замечательно провели несколько дней в Швейцарии, и тут вдруг это письмо. А ведь я чувствовала, что Гарри рвется в Англию, что хочет обратно в Лондон. Да и про Малфоя он смолчал. Почему? Слишком мелко для него, или… а вообще непонятно, с чего это Малфой имеет претензии к Гарри? Почему не к Рону? Разве они все не одинаково неприятели друг другу? Ох, Гарри, мой наивный Гарри. «Я должна уберечь тебя», — с такой мыслью возвращаюсь к нему. Это было сложно. Вырваться в разгар квиддичного сезона из сборной и вернуться на родину, но, Гарри, ты для меня намного важнее всего остального, и я дни напролет убеждала тренера о своем плохом психологическом состоянии и отвратно играла. Для убедительности даже пару раз свалилась с метлы, от чего переломала себе ребра в первый раз и сломала ногу во второй. Все жертвы — ради моего принца. Конечно же, по приезду обыскала наше с ним гнездышко на предмет присутствия в нем посторонних, но нет, школьного неприятеля Гарри в дом не водил явно. И на работе все высмотрела. Светлых волос на диване не нашла, но, расспросив Грейс, многое поняла: Драко Малфой не просто был один раз, не просто захаживал, а регулярно посещал Гарри, ходил к нему как к себе на работу. Вообще Грейс отзывалась о Драко Малфое очень плохо. «Никаких аристократических манер, я бы даже сказала, что он жуткий хам, и с нервами явно не в порядке». Видимо, всю голубую кровь пролил, когда из Англии бежал. А еще Гарри встретил меня холодно, даже слишком. В Швейцарии он тоже был прохладен по отношению ко мне, но там я спихнула все на его озабоченность работой и невозможностью расслабиться, а вот в Англии… в работе ли дело? Может, он так напряжен, сосредоточен и холоден, потому что Малфой докучает? — Джинни? — Гермиона дотрагивается до моей руки. — Ты как? — Я? Я отлично, — заливаюсь искусственным смехом. — Это ты как себя чувствуешь? В палате прохладно, может… — Нет, нет, — подруга мотает головой, — мне так хорошо. — Ну и славно. Знаешь, Гермиона, ты такая умница, родила очаровательную девочку! — еще раз нахваливаю. — Семья должна быть большой и дружной, — Гермиона счастливо улыбается, по-настоящему счастливо. — Да, знаю, — вот сейчас слезы на глаза навернутся. У Гермионы двое детей, любящий муж, уютный дом, а у меня Гарри, который девять лет не торопится даже со свадьбой. Что он, что я приносим домой превосходный доход (в школьные годы я о таких деньгах и не мечтала), но ни детей, ни хотя бы совместных питомцев. — У тебе еще все впереди, и радость замужества, и радость материнства, — сочувствие и жалость сквозит в голосе Гермионы. Поднимаю голову и улыбаюсь для подруги. — Конечно впереди, просто Гарри пока не готов, — и вот тут улыбка пропадает. Невозможно ее держать — девять лет он не готов. Знаешь, — пауза, — я иногда задаюсь вопросом — ну почему? Почему не пожениться, наконец? Но нет, Гарри все-то не готов. Нет и нет. Почему медлит? Чего он ждет? Вот тут хочется прикусить себе язык. — Гарри… он просто… работа, и… — Гермиона пытается что-то ответить, но без смысла, ответа и у нее нет. — Отговорки, — хочется расплакаться, — все это отговорки. Я люблю его больше жизни, а он… — Гермиона! О, Джинни, и ты тут, — в палату вваливается Рон. — О чем беседуете? — О том, что в палате немного прохладно, — отвечаю я. — Ладно, пойду, пожалуй. — Джинни, — Рон хватает меня за руку. — Гарри подговаривает меня устроить праздник по случаю рождения Розы. Как только Гермиона окончательно поправится, я думаю поддаться уговорам и организовать отличный вечер. — Замечательно. * * * Утро субботы встречает нас стуком в дверь, весьма нетерпеливым стуком. Гарри уходит открывать, а я пока накидываю халатик. Наверняка это авроры или журналисты, или еще какие-нибудь вездесущие люди. Спускаюсь вниз и прохожу на кухню, как вдруг слышу: — Почему ты себя та… До боли знакомый голос, хотя я никогда с его носителем и не общалась. Но интонация настолько оригинальна, что во владельце точно не ошибаюсь, да и знаю, что он в Лондоне. Малфой. Столько же в нем наглости, что пришел к нам домой. Значит, Малфой знает, где живет мой Гарри. Сукин сын. — Гарри, кто там?! — быстро подхожу к возлюбленному, только что хлопнувшему дверью. — Эм, это… эм… — зарывает пятерню в волосы. — Малфой? Рон сказал мне, что он вернулся, — беру Гарри за руку. — Пойдем, я сварю нам кофе. — Да, он, эм… вернулся. — А зачем? Ты не знаешь? — вытаскиваю из кармана халатика палочку и произношу заклинание. Кофе варится сам. — Вроде как хочет вернуть Малфой-мэнор, — Гарри усаживается на стул. — И только? — говорю, не показывая и тени заинтересованности. Кофе разливается по чашкам, Гарри пожимаем плечами, а я злюсь. Врет же, знает ведь. Почему Гарри недоговаривает и практически прикрывает Малфоя передо мной? — Рон устраивает праздник завтра вечером, прислал приглашение, — Гарри отпивает кофе и внаглую переводит тему с Малфоя, ну что ж, поддержу, хотя мотивы непонятны. — А не рано? Гермиону выписали лишь вчера. — Нет, она сказала, что превосходно себя чувствует. * * * Много шариков по углам, на маггловский манер — видимо, Гермиона попросила. Выглядит очень мило и забавно, и мне вообще нравится, как они украсили дом к торжеству, и то, что они пригласили на праздник много людей. Эх, сколько же я их не видела, Англия, Лондон, родные люди! Мы приходим с Гарри, чуточку опоздав (я не могла определиться с платьем), и об этом я очень жалею. Все по-домашнему — тепло и изысканно. Хочется быть здесь как можно дольше, хочется, чтобы праздник не кончался, а люди не расходились. — Джинни, — Гарри подходит ко мне и наклоняется, — там мистер Шервуд, он хочет с тобой пообщаться. — Ой, я так рада, что и он здесь, — улыбаюсь и мимолетно целую Гарри в щеку. — Спасибо, что сказал, милый. И тут понимаю, что мой милый смотрит не на мое лицо или грудь, он смотрит куда-то вперед, а там, возле стены, стоит и скучает с бокалом шампанского сам Драко Малфой. Драко Малфой вернулся, хочет обустроиться, липнет к Гарри, а вчера утром приходил к нам домой, и вот он здесь, на празднике Рона и Гермионы по случаю рождения малышки Розы. Что он здесь забыл? Ему ли не все равно? Хотя, конечно, не все равно, он должен быть в канаве, истекать ядом из-за их семейного счастья. Драко Малфой кому-то кисло улыбается, а потом поворачивает голову в нашу сторону, и один взгляд, брошенный на Гарри, заставляет во мне все заледенеть. Холодный, ревнивый, недовольный, жадный и собственнический. Знаю я такой тип взглядов, такой как мой, только без теплоты, а с осколками льда. Так я смотрю на моего Гарри, и так на него смотрит Малфой, но только у него холодная жажда обладания. Но Гарри я Малфою никогда не отдам. Хватаю руку Гарри и сжимаю до боли в собственной руке. Я люблю Гарри, правда люблю, но знает ли он о моей любви? И знает ли о планах Малфоя в полной мере? И ситуация совсем критична, ты был прав, Рон. * * * Драко После того как я покинул порог дома Гарри, места в квартире Блейза мне не находится, и дело не только в унижении и потере, а еще и в досаде. Досадно мне, что рыжая вернулась, досадно, что я теряю время. Первая вечерняя сипуха, влетающая в раскрытое окно по рабочему вопросу (почту наконец наладили), и становится моей «жертвой». Привязываю к ее лапе послание следующего содержания: «Как-то плохо получается. Такое охлаждение… это из-за твоей невесты? Я не понимаю» — избавляюсь таким образом от тревог по поводу своего бездействия. Ответа жду примерно с час и в уме успеваю перебрать больше сотни вероятных ответов. Да и Блейз уже возвращается домой с продуктами на неделю и свежей газетой в руках. «Ежедневный пророк» радостно описывает факт рождения дочери в семье Уизли, и я узнаю о грядущем празднике, уже завтра. Приглашены влиятельные люди, узнаваемые лица, неплохо было бы побывать там. «Нет» — это все, что отвечает Поттер, но я к этому времени знаю, чего хочу. «Нет? Это что, охлаждения нет? Или нет, дело не в Джинни? В общем, ладно… я тут услышал, что в семействе Уизли прибавление, и по этому случаю завтра неплохой вечерок намечается… не позовешь меня, Гарри?» Письмо, конечно, выходит наглое, но Гарри-таки стал проницательным человеком, лучше особо не скрываться. И вот тут ответ ожидаем: «Зачем тебе? Не думаю, что это хорошая идея». Чувствуется, что Гарри уставший, что ему все надоело. Между строчек так и проскальзывает: «Отвали от меня, а еще лучше, отвалите все от меня». «Порадоваться, мне хотелось бы порадоваться за них. Ну?». Когда отправляю это письмо, у меня чешутся руки, и то ли я нервничаю, то ли готовлюсь к плохому исходу. Я не могу разобрать. Очередное «нет» получаю от Поттера, и мне сразу становится ясно, что такими словами никогда не добьюсь от него «да». «Я прошу тебя», — и это пишу искренне. Рука коряво выводит эти буквы, настолько коряво, что приходится переписывать пару раз, но лучше не выходит. Я захотел даже попросить Блейза написать за меня, но вдруг Поттер не почувствует мою правдивость? Успеваю задремать в ожидании ответа, и кажется, это тьма. Если я не могу добиться от Поттера простого приглашения, то о чем вообще можно говорить? Я так и буду мельтешить возле его ног, как паршивая болонка? Или Джинни вернулась, и больше никто не нужен? Ему правда я перестал быть нужен? — Блейз! — от таких горьких мыслей взбадриваюсь. — Блейз, я ему не нужен, черт, я не нужен ему, ему насрать на меня. Я сгнию в этой квартире. — Тихо ты, спал ведь! — орет Блейз из кухни. — Но это так, мне ничего не добиться, я так и буду теперь никем вечно, — влетаю на кухню. — Я заперт в этом положении, никто не может мне помочь, я… Истерику прерывают взмахи крыльев, и я возвращаюсь в комнату, а там на столе большая недовольная сова. Когда отвязываю от лапы письмо, она кусает меня за палец, а после улетает, не задерживаясь ни на секунду. В конверте обнаруживается золотисто-узорчатое приглашение на мое имя и маленький клочок пергамента с «Подавись», выведенным сильным нажимом. Гарри заставил самого Уизли пригласить меня. — Блейз! — влетаю в кухню с распечатанным конвертом в руках. — Я ему нужен.