Бездна

Мозес — Сегодня утром вышел из дома, и знаете что? — обвожу всех сидящих за столом внимательным взглядом. — Мне на голову свалился снег! — поднимаю руки. — Вы представляете! Снег! Когда успела настать зима? Все начинают смеяться, и Дарси (тот еще прощелыга) озвучивает мысли рядом сидящих: — Не знаю, где ты был, Мозес, но зима пришла в декабре, как ни странно! Все снова заливаются мягким смехом, за исключением Родни, которого сотрясает как желе от «ржача», достойного коня. А еще он периодически подхрюкивает, и я не могу не улыбнуться. — Неужели сидящие здесь следят за погодой и месяцами? — в удивлении спрашиваю я и вижу, как Кристофер пожимает плечами, Родни тянется за виски, уже упомянутый Дарси засматривается в потолок, а Гарри настолько отрешен, что, кажется, и не слышит вопроса. — Что скажешь ты, Гарри? — решаю обратиться именно к нему, хотя бы потому, что мистера Поттера я всегда уважал, и его мнение, соответственно, тоже. — Я так увлечен свой жизнью, что знаю лишь, когда будет февраль, — отвечает он и выжидательно смотрит на меня, верно, я буду это развивать. — Ты хотел сказать личной жизнью, да? — подмигиваю ему. — Ведь уважаемый мистер Поттер, — да простит он меня за мой переход на высокопарную речь для привлечения внимания, — давно уже передал львиную долю своих дел помощникам. Хотя раньше такого не наблюдалось… — Всем известно, — начинает Кристофер, — что ты отличаешься поразительной проницательностью, однако в этом вопросе ей можно и не обладать. Кристофер замолкает и через секунду продолжает: — У Гарри скоро свадьба, не удивительно, что он отодвинул работу с первого плана, — снова пауза, — точнее, удивительно, что он сделал это так поздно. Но ему все прощается. — Кристофер улыбается, бросая взгляд на Гарри. — Конечно-конечно, — я тоже улыбаюсь, но в моем возрасте можно позволить себе быть вреднее допустимого. — Правда намного удивительнее не то, что он сделал это так поздно, а то, что вообще сделал… Повисает тишина за столом, и никто не решается ничего сказать, пока не раздается усмешка от Родни и следом его же слова: — Как же ты любишь цепляться, Мозес, наверное, коробит, что Гарри тут моложе всех, да, старичок? — и закуривает, хитро поглядывая на меня. — Мой возраст меня никогда не беспокоил! — посмеиваются все, включая меня, этакая комедия, — и все же, на правах самого проницательного человека, по крайней мере из здесь присутствующих… Они все обращают на меня взгляды. Но не агрессивные или призывающие заткнутся, и даже не интересующиеся, а скорее в духе «ну, говори». — Вот ты, Дарси, — схлестываюсь взглядом с первым. — М? — Дарси делает глоток виски и устремляет на меня все внимание. — Вот ты поглощен одной проблемой, — ухмыляюсь. — Здесь ты занимаешь самое мелкое кресло в карьерной лестнице, и единственная мысль, которая одолевает тебя, — это как примаслиться к своему начальнику. И если учесть, что вы сидите рядом, то это успех… Дарси нервно хихикает и бросает едва заметный взгляд на Родни. — … и о твоем начальнике, мистере Родни Фаулере, — теперь уже впиваюсь взглядом в него, — он поглощен двумя проблемами. Первая: его дочь не желает иметь дел с отделом катастроф, а желает стать адвокатом. Она собирается уйти из дома, а он не знает, как ее удержать. И вторая проблема, — останавливаюсь, чтобы насладиться напрягшимся лицом Родни, — это лишний вес, который не так легко сбросить, если выпивать виски по вечерам. И тут тянущаяся рука Родни ложится на стол, и он устало выдыхает дым сигары. — Теперь я скажу слово о всеми нами уважаемом Кристофере, — посылаю добрую улыбку, но Кристоферу она не нравится, и он едва приподнимает бровь. — Я буду аккуратен в словах, адресованных помощнику министра Магии, и скажу, что его беспокоит лишь грядущий развод со своей женой, и, конечно же, дележка имущества. И знаете, господа, — обращаюсь я вкрадчиво, — Этот тяжелый момент для Кристофера запланирован на якобы счастливое время Гарри. Да, да, на февраль. — И где же «ядро» твоей речи? — наконец спрашивает Дарси, — ведь все, что ты сказал, до Гарри, является той истиной, что ходит среди друзей наших и недругов. Уж не знаю теперь, проницательный ли ты, или твоя жена просто любит сплетни пересказывать за завтраком? — О, ты меня задел, — ухмыляюсь и возвращаюсь к прерванным словам. — Так называемое «ядро» моей речи — это вопрос, адресованный Гарри: — Почему так поздно? Ведь, казалось бы, уже никогда. — Я… — Гарри кусает нижнюю губу, прежде чем ответить в полной мере, — я выждал, чтобы всех удивить. Умеет же он сказать так, чтобы все напряжение, которое я специально нагнетал, растворилось в один момент. Все сразу же тепло заулыбались, накал прошел, и оказывается мои старания были напрасны. Впрочем, меньшего от Гарри я и не ожидал, на самом-то деле. — Эх, какая хитрость, — вздыхаю, якобы от печали, — она верно в тебя не заложена. Поди, научил кто… — слегка улыбаюсь, и хоть Гарри и держит лицо в спокойствии, я знаю, что мысленно он мне уже ответил. Дальше молчание, и наконец могу раствориться в атмосфере вечера. Разговоры за соседними столиками, смешки… — Невыносимо, — ни с того ни с сего произносит Родни. — Это потому, что мы делимся ложью и никогда не говорим правду, — выражаю я истину. — Один я люблю делать наоборот. — Ну давай, — Кристофер едва наклоняется ближе, — расскажи мне про свои махинации с финансами. — Знаешь, — широко я улыбаюсь, — мне очень опасно вот так общаться с тобой, учитывая в полной мере твое социальное положение. — Знаю, — коротко отвечает он. — Невыносимо, — снова произносит Родни и уже будто громче, и это подстрекает меня. — Я вчера ходил в бар, и бармен услужливо посоветовал мне, как лучше провести вечер, — люблю я обращать на себя все внимание собеседников. — Я конечно знаю, что вы сейчас скажете, что я староват для таких утех, но зато я знаю, что никто не упрекнет меня в измене жене. Поочередно посматриваю на них, и когда, казалось бы, уже никто не возьмет слово, чтобы поправить мое, Дарси удивляет: — Почему же? — поджимает он губы, — для этого ты точно не стар, а вот измены… я не изменял. — Ну конечно, ты слишком занят карьерой, чтобы ходить налево. — Я пытаюсь его задеть не потому, что он смог задеть меня, а потому, что я сейчас выгляжу как-то не так. Не этого мне хотелось. — Я тоже не изменял, — удивляет меня еще и Родни. — Наверное потому, что занят тем, что выслушиваешь от жены по поводу веса, ведь она просит тебя похудеть, — парирую я его слова. — Я изменил недавно с женщиной, лица которой не помню, — Кристофер впервые открыто говорит о причине развода, и мы все понимаем, что для него это тяжело. Как-никак, а жену он если и не любил, то ценил. — Я жалею об этом каждый день, но не могу ей сказать, потому что у меня нет подходящих слов. Повисает угрюмая пауза — каждый думает о своем. Только вот мне интересно, о чем думает Гарри. — Какие же вы все разбитые неудачники, — произношу с сарказмом, чтобы они отвлеклись и не погрязли в своих проблемах прямо сейчас. — А мне вот очень понравилось. Она была сговорчивая и гибкая, да и вообще очень милая… у нее отличный рот, которым она… — Прекращай, — останавливает меня Кристофер, и понимаю, что даже это приносит ему какую-то иррациональную боль. — Ладно, — спокойно соглашаюсь и говорю уже Гарри: — Я услышал мнение всех об изменах, за исключением тебя. — Хм… — он берется за стакан с виски, — я никогда не изменял Джинни. — Это я знаю, — тоже делаю глоток, — а вот будешь ли? — Не думаю, что способен, — Гарри настораживается, ох, как же мне он нравится. — А если это любовь? — если честно, я сейчас сам не особо понимаю, на что давлю, но если вскрыть пару фактов из школы и совместить с парой слухов… шучу, на самом деле стоит лишь вспомнить дымчатые, но с огромным смыслом слова покойного ныне Северуса, который был моим приятелем, и который иногда, в те редкие вечера, говорил фразы весьма многозначащие. Я не могу похвастаться тем, что знаток чего-то там в жизни Гарри Поттера, но я о нем часто слышал, прежде чем с ним познакомиться. — Любви нет, — отвечает Гарри и, кажется, не понимает, что лжет только сам себе. * * * — Малфой-мэнор? — Родни переспрашивает и хмурится, стараясь вытащить из памяти какую-то информацию. — Да, Додсон рассказывал, что видел Малфоя-младшего чуть больше месяца назад, — говорит Кристофер, тоже старательно вспоминая. — Если честно, я удивился, не думал никогда, что он вернется, а если прям совсем честно, то все семейство Малфоев для меня уже умерло давно. — Я вообще не помню никаких Малфоев, — вставляет Дарси. — Это потому, что ты начал работать на министерство после их побега, — отвечает Родни и закуривает третью сигару за вечер. — Их побега? — глаза Дарси загораются. — Кажется, история весьма интересная, а когда это произошло? И почему? — Лет девять назад, может больше, — припоминает Кристофер, — вообще странная история вышла. Сразу после падения Того-Ко… Волдеморта они сбежали из Англии. — Так они пособниками его были? — Дарси хмурится. — Вот потому-то и странная: Гарри их оправдал, и бежать нужды не было, — голос Кристофера звучит все тише, и, видимо, под конец совсем он погрязает в раздумьях. Повисает тишина, и слово берет Родни: — Я вот могу вспомнить Люциуса Малфоя, тот еще самодовольный ублюдок, а вот Малфоя-младшего… У него разве был сын? — Да, правда не копия отца, и даже не подобие, — говорю я, припоминая рассказы Северуса, — но Гарри знал его лучше, они учились в одно время. — О! — восклицает Дарси, устремляя взгляд на Гарри, который никак не хочет вмешиваться в беседу, хотя, пожалуй, он знает больше всех об этом. По крайней мере, больше всех живых. — Поделишься фактами? И ожидаемо Гарри качает головой, прежде чем произнести: — Рассказывать нечего, они просто решили сбежать, напрасно боясь последствий, и вот Драко Малфой вернулся. — Ничего не бывает «вот» — шутливо бросает Кристофер, даже не понимая, что он попал в цель. — А-а-а, — тянет Родни, — точно, Драко! Люциус рассказывал, что у него сын Драко, — облегченно выдыхает, — а я уж думал, что память у меня совсем плоха. — Так, — вмешиваюсь, — мы сбились с курса, господа, говорили ведь о Малфой-мэноре. — Да, а что с ним не так? — вещает Дарси. — Все так, правда я был удивлен, когда Гарри его вернул, — выдерживаю паузу, — но, в принципе, вернул законному наследнику. — И чему же удивляться, если ты сам сказал, что он законный? — спрашивает Гарри. — Это да, но ты хоть представляешь, в каком ужасном состоянии дом? — наседаю я. Гарри пожимает плечами и делает вид, что ему все равно, я же продолжаю: — Я был там, после того как ты снял барьер и стремительно ретировался… — Я тоже в него заходил, — перебивает меня Гарри, — пусто и грязно, но не думаю что Др… Малфой ожидает чего-то иного после девяти лет отсутствия. Никто не зарекался беречь Мэнор. — Это да, но просто посмотреть было мало, — тянусь за горячительным и смачиваю горло, — Мэнор будто умер. — Что ты имеешь в виду? — интересуется Родни. — То и имею, господа, — еще один жадный глоток, а то скоро возвращаться домой, — Мэнор будто умер и гниет во всю, как труп, понимаете? Там ужасная атмосфера, чудовищная аура. И, — наклоняюсь ближе, — это весьма странно даже для нашего мира. Повисает тут же тяжелая и какая-то зловещая тишина, пока ее не разбавляет Кристофер: — Какая чушь! — делает глоток выпивки, — если мы говорим уже об этом, значит точно пора по домам. Все кивают, а я смотрю на Гарри, который смотрит на меня. Вероятно, только мы с ним понимаем, что такой старинный дом, родовой Мэнор — это показатель, показатель состояния. Только мы с ним понимаем, что это дух Малфоев, и, похоже, этот дух переживает тяжелые времена, раз заживо гниет. * * * Блейз Наконец-то я в своей квартире один. Драко решился посетить Малфой-мэнор, я говорю «решился», потому что это так и было. Воспоминания, неутешительные прогнозы, ожидание и прочее несколько нервировало его, и день за днем он откладывал этот волнительный шаг, постоянно обдумывая, что будет дальше и что ему делать. А также, что же там, в этом Мэноре, который долгие года хранился в его памяти, тот самый Мэнор, который он видел лишь закрыв глаза. И я его очень хорошо понимаю, так как свое родовое… впрочем, не буду об этом, лишь упомяну, что я его поторопил навестить то, что теперь принадлежит ему. Спасибо Поттеру. Могу порадоваться за Драко и, конечно же, за себя. Провожу рукой по старому дивану и сажусь на него, включаю телевизор (а при Драко смотреть его было невозможно) и устраиваюсь поудобнее. Надо бы за пивом сходить, а потом можно и погулять отравиться, чтобы ночью притащить кого-нибудь домой для развлечения. Мерлин, как же хорошо, что я теперь один. Не проходит и получаса, как Драко возвращается с громким хлопком дверью и в поганом настроении. — Я все же надеялся, что ты не вернешься, — делаю глоток холодного пива. — Зря надеялся, — с ядом произносит и выключает мой телевизор. — Все так плохо? Драко долго молчит, а потом подходит к окну, его плечи нервно дергаются, когда начинает говорить: — Это катастрофа, — пауза, — мало того, что в доме ничего нет — пустые стены, так еще… Он замолкает, и тишина настолько долгая, что мне кажется, больше не заговорит. — Что еще? — напоминаю, что жду продолжения. — Ничего, — резко поворачивается, — мне одному там не справиться, и нам вдвоем тоже. — А кому там справиться? — делаю еще один глоток пива, если честно, я как бы не вижу ничего катастрофичного. Ну да, дом, вероятно, выглядит отвратно, но хотя бы его вернули, это прогресс. — Армии домовиков, — скрещивает руки на груди и задумывается. — Тебе придется поднапрячься самому в этом случае, — хмыкаю, — домовики запрещены, если ты, конечно, не имеешь кучу денег в банке, чтобы оплатить целую армию. — Замолкаю и пытаюсь подсчитать, сколько надо иметь галлеонов, чтобы нанять хотя бы сто домовиков. Да еще и мебель…в конце концов присвистываю и говорю: — Дофига денег надо, поэтому придется обойтись своим трудом. Малфой просто молчит, о чем-то сосредоточенно размышляя. Наверняка это его планы, и я уверен, что в них главным образом действует Поттер. — Так значит ты от меня не съезжаешь? — вопрос выходит риторическим. * * * Гарри В этот вечер казалось, что Мозес подрабатывает моей совестью или кем-то вроде того. Я все время посматривал на него и думал: как много он знает? Сколько информации и откуда он получил? Я пытался провести нити знакомства, но не выходило, так как информаторами в данном случае могли служить лишь четыре лица: я, сам Драко, Люциус и вездесущий Дамблдор. Я никому ничего никогда не говорил, с семейством Малфоев он точно настолько близко не знаком, ну а Дамблдор… сложно сказать, так как он уже умер, а у мертвого не спросишь — рассказывал или нет? В общем гиблое дело, но он точно что-то да знает, и жаль, что вот так прямо спросить у него не могу ни при публичной беседе, ни при личной. Про поместье он, конечно, заговорил неспроста, и побывал там, хотя необходимости не было, он тоже неспроста. Даже складывается впечатление, что он знал, что дом я в скором времени верну владельцу, или быть может, в его картину не укладывается тогда моя грядущая свадьба? Блин, с чего я взял, что он знает так много? И мне лучше подумать о Драко, ведь от него нет вестей который день, с того самого вечера, как я вернул ему Мэнор. Быть может, его хватил удар от увиденного? Или он решил, что добился главного, и на этом история нашей «дружбы» обрывается? Наверное все прошедшее время его от меня просто тошнило, и он играл, чтобы выбить обратно имущество. Да, похоже, безусловно. А я, дурак, уже, к стыду признаться, порой думал, что мне делать со свадьбой. Хм, Джинни все-таки со мной постоянно, поддерживает меня и вообще, а Малфой, он слишком скользкий и слишком временный, Малфой не для моих рук. Я прихожу на работу пораньше, чтобы такие как Мозес не говорили мне, много я работаю или мало. И действительно, я слишком расслабился в последнее время и закрутился с этим Малфоем, пора бы снова расставить приоритеты в пользу работы, и раз уж о Малфое не слышно… Тяжело дается сосредоточиться, но когда у меня уже почти получается, слышу стук в дверь. Кидаю взгляд на часы — почти обед. Рон пришел, чтобы вытащить меня в кафе? — Привет, — Драко едва улыбается, перед тем как войти и медленно закрыть за собой дверь. И на что я надеялся, когда думал, что это мой друг? У Рона сейчас времени и так нет, а тут целый обед… — Да, привет, — склоняю голову и делаю вид, что читаю что-то важное в документах, хотя это не так, я просто не знаю, как мне смотреть на Драко и что от него ожидать. — Я пройду? — так деликатно спрашивает, что отказать язык не поворачивается. Так что киваю, и весь настораживаюсь. Драко садится на давно полюбившийся ему диван и не сводит с меня внимательного взгляда. — И как тебе дом? — все же не выношу тишины между нами сейчас. — Я только вчера решился в нем побывать, и… — замолкает, а мне становится причина его долго отсутствия в моей жизни. Он столько дней собирался с силами, чтобы посмотреть на остаток прошлого? Я его понимаю тогда намного больше, чем казалось. — … туда, конечно, много труда надо вложить. А, так вот оно что, ну конечно. Нужны деньги, и деньги большие, ему за месяц на доступной работе столько не получить. Да и за полгода, год, и за полтора и… в общем ясно, меркантильные цели у него в голове плодятся и множатся, а я готовый кошелек. Лучше бы он ко мне не приходил, и все же мне приятно его видеть. Я идиот. — Труда и денег, — хмыкаю, но выходит устало. Поскорей бы уйти на обед, без Драко, желательно. — Да, — конечно же он соглашается и кладет руку на спинку дивана, — труда и денег. — Ну, никто не говорил, что будет легко, — снова погружаюсь в бумаги, и молю Мерлина, чтобы он ушел. В последнюю нашу встречу все было так, не знаю даже, романтично что ли. Я не в том возрасте, чтобы верить во влюбленную чушь, но почему же мне так горячо в желудке? Наверное я просто хочу есть, и все же та наша встреча, бар и после… Я не могу о ней не думать ни сейчас, ни перед сном, это было просто потрясающе. Блин, почему я такой идиот, это же просто средство для достижения целей Драко, я же просто средство… — Я знаю, мне придется попотеть, — Драко усмехается, по-доброму, а у меня желудок сводит судорогой. Это не голод, я вообще не о еде думаю, а о… — Угу, — бездумно перекладываю бумаги и спрашиваю его: — А цель визита? — Побыть с тобой, — сразу же выпаливает он, все так же внимательно следя за мной. Черт, зачем говорит такие вещи. Какой-то странный жар охватывает все тело, и, кажется, мне нечем дышать. Дурацкая романтичная чепуха, которая, оказывается, имеет на меня такое влияние, если ее говорит Драко. Хотя с чего я взял, что она романтичная? Обычный ответ, да… Надеюсь, он не заметил моей реакции. — У меня скоро обед, так что… — начинаю я. — Отлично, я хотел бы пообедать с тобой, — а Драко за меня заканчивает. Твою мать. — Ну, вообще-то, не совсем скоро, — бросаю взгляд на часы, — а через двадцать шесть минут. — Хорошо, подожду, — говорит он как ни в чем не бывало. — Ты ведь не против, если я подожду здесь? Я не буду мешать работать. Я качаю головой и снова делаю вид, что изучаю что-то в своих документах. А на самом деле думаю о Драко, который все смотрит на меня и смотрит, будто не догадываясь, как это на меня действует. Или догадываясь… ну конечно же догадываясь! Я поднимаю на него взгляд и, заметив это, он приветливо улыбается. Черт, опускаю голову и тяжело сглатываю, а строчки просто прыгают перед глазами… Какая у него улыбка… Пытаюсь сосредоточится, но мысли ползут в сторону Драко неумолимо. Интересно, Драко прямо за обедом заведет разговор о деньгах? Или выждет денек-другой? А что если я не просто средство, а… нет, совершенно очевидно, что он собирается мной пользоваться, и ему надо сделать это до моей свадьбы, вот он и пришел. Я снова бросаю на него взгляд, и он снова тепло улыбается и молчит. Черт. Перевожу взгляд на часы — Мерлин, прошло всего пять минут! Переворачиваю документ и опять якобы вчитываюсь, а Драко все смотрит… я расстегиваю пару пуговиц на рубашке, и взгляд Драко цепляется еще внимательнее. Я явственно это ощущаю, либо у меня паранойя. Как же жарко, откашливаюсь и снова смотрю на часы — прошло еще две минуты. Да почему же так медленно время идет. Я стараюсь успокоиться и принимаюсь считать до ста, и где-то на десяти мне хочется, чтобы Драко мне помешал. Сказал что-нибудь едкое, колкое или пошлое. Заставил бы меня злиться и отгораживаться от него, но он молчит и смотрит, и мне хочется, чтобы он был ближе. Это расстояние… почему он сел так далеко? Беру перо и пишу Джинни письмо с сожалениями, что на обеде не появлюсь. Правда, истинную причину ей не расписываю, конечно. Искренне ли я сожалею? Прямо сейчас? Я бросаю взгляд на Драко, который мне в очередной раз улыбается, и понимаю, что все же нет. Единственное, о чем сожалею, это то, что он так далеко сидит. Какой же я козел, но это же просто обед. Джинни бы закатила истерику, вот поэтому я и не пишу правду, а истерить тут глупо, я собираюсь на ней жениться, а не спать с Драко. Блин, да кто мне предлагает с ним спать? Чертыхаюсь про себя и краснею, хорошо, что Драко не знает, о чем я думаю, а то он бы меня прибил, и прибил бы за дело, точнее за мысли, тьфу, да что за черт. Мерлин, это просто обед, самый обычный обед, ничего страшного. — Я думаю, мы можем идти, — поднимаюсь и беру письмо для Джинни. — Но еще двенадцать минут, — не смотря на свои слова, Драко тоже поднимается. — Мне простительно, — улыбаюсь, и Драко в ответ так улыбается, так… так… будто, блин, знает, что все это время, пока он на меня смотрел, я размышлял отнюдь не о работе, а о нем. Я оставляю написанное письмо Грейс и прошу отправить срочно.