Нити

      — …Хватит с тебя.       Прорывающийся сквозь шум в ушах голос вынудил медленно разлепить веки. Зрение плыло настолько, что перед глазами были сплошные цветовые пятна, постепенно приобретающие чёткие очертания… Почему всё так болит?       — Я не стану тебя добивать, не хочу ненужных смертей. Возвращайся домой, но знай: если надумаешь убить меня снова, всё может закончиться иначе.       «Что?»       Прежде, чем я начала понимать, что происходит, сказавший это человек одним огромным прыжком скрылся с поля зрения. Какого… У меня что, галлюцинации? Это когда нормальным стало кузнечикам подражать?       Судя по ощущениям, головой я как раз нехило так приложилась, так что всякое могло привидеться. Да и не только головой: чуть ли не всё тело горело огнём так, будто по нему катком проехали, особенно ощутимо это оказалось при попытке пошевелиться. В воздухе стоял ржавый запах крови, кажется, живительная субстанция даже вытекала у меня изо рта, и всё это вместе с тем фактом, что я не могу понять, где нахожусь, вызывало серьёзное беспокойство… Так, не паниковать, это сейчас не поможет! Судя по отсутствию каких-либо звуков, кроме шелеста листвы и моего собственного ненормально хриплого дыхания, больше никого здесь нет, а значит, если попытаюсь пошевелиться, никто не добьёт… Хотя и помощь не окажет тоже.       Я попробовала оглядеться, приподнимаясь на локтях и шипя через зубы от боли, только затем, чтобы тут же с глухим и странно низким стоном упасть обратно. Уж не знаю, с чего тот «попрыгунчик» решил, что я пыталась его убить, но по-моему, если тут кого-то и убивали, то это меня! Краем глаза я заметила рядом что-то, похожее на гигантские корни, на которых алели крупные пятна крови. Что это? Я никогда не видела ничего подобного. И неужели это именно об них меня швыряли? Очень похоже. Несколько рёбер, очевидно, были сломаны, уж больно знакомо выворачивало кости при попытке вдохнуть, во рту с бульканьем образовался сгусток крови — повреждено что-то внутри, но при этом помирать я явно не спешу. Страшно было представить, каким кровавым месивом я сейчас выгляжу… Стоп. А вообще как я выгляжу-то? Не могу вспомнить собственную внешность… Блять, только амнезии сейчас не хватало для полного счастья!       Ни имени, ни внешности, ни того, что было до пробуждения здесь, только осознание, что то, что происходит в данный момент — ненормально.       Этого не должно быть! Я не смог справиться с Хокаге, провалил, наверное, самое важное в своей жизни задание. И что со мной теперь будет? Что на это скажут старейшины?..       Стоп-стоп-стоп! Это ещё что?! Почему я вдруг думаю о себе в мужском роде? Какие старейшины? Какой Хокаге? Какое задание? Что вообще происходит? Откуда в моей голове взялись эти мысли? Или это мои мысли?       Так. Так-так-так. Тихо. Надо срочно успокоиться. Может, если хорошенько осмотрюсь, то смогу найти какую-нибудь зацепку и хоть что-то узнать о происходящем. Да и всё равно надо осмотреть полученные травмы, чтобы понять, насколько всё плачевно и есть ли смысл пытаться хоть что-то сделать, или пора начинать копать себе могилу.       «Это не мои руки, — пронеслось в голове при первичном осмотре верхних конечностей, и даже наличие на этих самых руках ссадин и кровоподтёков ушло куда-то на второй план. — Это не моё тело!»       После такого открытия я бы тут же списала всё на сон, если бы не боль, которая на все сто процентов была реальной. На влажную от крови землю со лба с лёгким шорохом вдруг скользнула лента, которую я осторожно подобрала, всё ещё находясь в лёгком ступоре. К неведомой повязке была прикреплена металлическая пластина, на ней оттеснен символ, похожий на толстую стрелку. Странно, но я даже вспомнила, где видела подобное. Вернулись некоторые воспоминания, и происходящее начало потихоньку проясняться…       Нет. Не-ет. Да быть того не может! Не могло ж меня каким-то неведомым образом закинуть в мир небезызвестной манги? И на какой-нибудь косплей не спишешь: тело, облачённое в поломанную броню, явно настоящее и не моё, как минимум по ощущениям наличия… дополнительной детали, кхм, оно являлось мужским. Может, мне всё же стоит ущипнуть себя пару раз, чтобы точно убедиться, что это не сон?..       Ай, блять! Нет, не помогло.       Итак: я точно уверена, что нахожусь в мире «Наруто», и моё новое тело принадлежит некоему шиноби из Скрытого Водопада. Ну, это хотя бы объясняет наличие странных мыслей о каком-то там задании. Осталось понять — кому именно? Догадки у меня конечно были, но стоило убедиться. Сосредоточившись, я попыталась вспомнить недавние события, надеясь, что узнаю из них что-нибудь ещё. И на удивление, долго копать не пришлось. Переместившись в рандомное воспоминание, я глубоко вдохнула.       Перед глазами всплыла погруженная во мрак комната. За полукруглым столом расположились четверо людей, явно немолодого возраста. Видимо, те самые старейшины, которых я должен буду разочаровать своим проваленным заданием невероятной, блин, важности. В воспоминании один из этих людей заявляет мне цель для следующей миссии, которую я (точнее, ещё не я) спокойно принимаю, даже несмотря на твёрдую уверенность, что не вернусь оттуда живым. «Твоя новая цель — Хаширама Сенджу», — слышу я, и ох… Очень «ох». В каноне был только один шиноби Водопада, который сражался с ним и остался после этого жив. Неужели…       Реальность навалилась надрывным кашлем из повреждённых лёгких и брезгливым сплёвывание крови в сторону.       — И что же мне теперь с тобой делать? — Тихий вопрос, адресованный, должно быть, предыдущему обладателю этого тела, вырвался сам собой непривычным низким голосом, через который пробивались нервные смешки.       На железную пластину повязки, которую я всё ещё держала в слабой руке, сорвалось с истерзанных губ несколько капель крови. Какая-то часть моего разума, несмотря на все доказательства, по прежнему отказывалась верить в происходящее. Хотя ладно ещё чужое тело, память и незнакомая окружающая местность… Но это чем нужно было так качественно упороться, чтобы придумать себе настолько реальные травмы?!       В общем, мою догадку это воспоминание только подтвердило. Какузу, в будущем отступник и член Акацуки, если я его (точнее, уже себя) случайно не угроблю где-нибудь до этого момента. А я могу, поверьте. Что пугало, так это то, что из чужих воспоминаний, возможно, сохранилось буквально всё, в то время как от меня, похоже, остался только характер, знание того, что будет в каноне, и наличие такого факта, что я не из этого мира. Даже странно как-то — осознавать, что все воспоминания о последних годах принадлежат другому человеку и при этом почти не иметь собственных. От всего этого аж голова разболелась и грозила расколоться на части. Или это от того, что меня недавно валял по земле сам Первый Хокаге, приложив о свои деревяшки?       Говорят, если не помнишь имени, дорога в родной мир навсегда закрыта. Учитывая, что я о себе не только имя, но и, кажется, вообще ничего не помню, у меня эту дорогу и вовсе демонтировали, а на её месте ещё и дремучий лес с непроходимым болотом высадили! Значит, надо думать, что мне делать теперь здесь, а не ждать, пока меня чудесным образом закинет обратно. В эту треклятую деревню, видимо, придётся всё-таки вернуться. Там есть медики, они могут помочь с ранами, но тот факт, что за проёб задания старейшины выдают абонемент в места не столь отдалённые, где ещё небо в клеточку и роба в полосочку, меня не особо-то устраивал. Ладно, потом придумаю, что с этим делать, сперва бы тут не сдохнуть. По идее, мне должно хватить сил сбежать, если восстановлюсь к тому моменту.       «Если». Отвратительное слово.       Слегка приподнявшись и осмотревшись, я заметил рядом открытую сумку, из которой торчали бинты. Не знаю, я ли её с собой предусмотрительно таскал и обронил во время боя или «пожалевший» меня Сенджу оставил, чтобы я точно не сдох после многократного избиения мокутоном, но рыться в памяти, чтобы узнавать такие подробности, я сейчас не хотел. Это всё равно не важно. Так, похоже опять думаю о себе в мужском роде? Ай, ладно, так даже легче будет — не оговорюсь, если что.       Проглотив пару кровоостанавливающих пилюль, перевязав раны и сделав с помощью всё тех же бинтов и веток от выращенных чакрой деревьев пару шин для переломов, я с трудом поднялся на ноги, на несколько секунд забыв как дышать от боли, пылающей волной прошедшей по телу. Вот уж попал так попал! Только бы в первые же пять минут не сдохнуть! Благо, опытный шиноби куда выносливее обычного человека и вполне в состоянии жить, двигаться и даже сражаться при таких травмах, которые гражданского если не убьют, то как минимум надолго свалят. Насчёт сражаться сейчас, конечно, вряд ли, но дойти до деревни точно сил хватит, если конечно не наткнусь ни на кого по дороге. Выплёвывая изо рта очередной сгусток собственной крови, я кое-как надел обратно повязку, путаясь пальцами в непослушных, извазюканных непонятно в чём волосах. Одна нога оказалась также серьёзно повреждена, возможно даже сломана, и я едва не волочил её при ходьбе. Я неприятно усмехнулся про себя — что-то подсказывало, что «попасть в мир любимой манги» будет не так весело, как это обычно любят себе представлять. Чакра, да? Техники, да? Ага, а избиение до полусмерти и даже смерти не хотите ли? Хотя почему «что-то подсказывало»? «Что-то» только-только меня сюда закинуло, а я уже при смерти оказался, что тонко намекало на толстые обстоятельства более, чем ясно.       Тело била дрожь, уже через полчаса ходьбы приходилось опираться на встречные деревья, чтобы не упасть, второй рукой я машинально держался за ноющий бок. На секунду обернувшись, я увидел на земле дорожку из капель крови. После чего, сделав буквально ещё один шаг, споткнулся, упав лицом вниз и взвывая от невыносимой боли. Плохо. Какой бы выносливостью не обладало тело, ранения, а в особенности настолько серьёзные вместе с усталостью, не могут не начать сказываться на состоянии. Руки тряслись при попытке подняться, и пришлось ползти до ближайшего дерева, чтобы встать, цепляясь за него. На стволе остались влажные мазки крови. Попытавшись продолжить идти, я понял, что скорее всего упаду сразу, как только отлипну от этого дерева. Чакры, да и физических сил почти не осталось, мне срочно требовался отдых, если хочу добраться до пункта назначения всё же живым. Только вот ложиться здесь не вариант — любой другой шиноби, нашедший меня в таком состоянии, без особых усилий отправит на тот свет. Причём он не обязательно должен быть из вражеской деревни — я, то есть Какузу, считается самым сильным шиноби в Скрытом Водопаде, а у таких обычно завистников предостаточно. Кто-нибудь из них вполне может воспользоваться таким шансом.       В голове вдруг щёлкнуло. Я ведь умею использовать стихию земли, а одной из базовых её способностей является как раз закапывание самого себя в эту самую землю (нет, не для того, чтобы похоронить себя заранее, хотя в моей ситуации это было бы вполне уместно), чтобы спрятаться и скрытно напасть на противника, либо наоборот — сбежать с поля битвы. Мне бежать таким образом никуда не надо, а просто нужно безопасно отлежаться, пока силы не восстановятся достаточно, чтобы я мог идти. Не отрываясь безвольной тушей от земли, я закрыл глаза и попытался достать из чужой памяти информацию о том, как использовать нужную мне технику. Чакры для неё, к счастью, требовалось совсем немного, и, стоило рассредоточить небольшой её поток по всему телу, как земля сомкнулась над моей головой уютным тёплым коконом. Вряд ли меня тут найдут без использования сенсорных способностей, а сам я при этом не то чтобы видел, а скорее чувствовал, что происходит снаружи. Хотелось спать, но я боялся закрывать глаза. Боялся, что в таком состоянии могу после этого больше не проснуться. Приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться в сознании. Только спустя, наверное, пару часов, когда я почувствовал себя чуть лучше, я наконец-то вылез на поверхность, с трудом разгребая землю руками. Тело всё ещё ныло от ран, а голова кружилась из-за кровопотери, но я хотя бы снова мог идти.       Стоило преодолеть всего несколько метров от места недавнего отдыха, как передо мной неожиданно выскочил напуганный молодой шиноби с символом на протекторе, похожим не то на лист, не то на улитку, что говорило об очевидной принадлежности к Конохе. Похоже, он тоже был ранен, только уже не так сильно, как я. Секунд десять мы тупо стояли и смотрели друг на друга, как два барана на мосту. Сражаться сейчас не хотелось и может быть я спокойно пропустил бы коноховца, сделав вид, что наши дороги вообще не пересекались, но тот, поняв, что мои травмы куда тяжелее, чем его, решил иначе. Осмелев, он выхватил кунай с явным намерением унести жизнь «врага». Я смог увернуться от первого выпада на невиданных раннее рефлексах, но при этом едва не упал, позабыв о повреждённой ноге. Чёрт, долго я так не продержусь! Я лихорадочно пытался достать из памяти тела приёмы и техники его предыдущего владельца, хоть что-нибудь, что может сейчас помочь. Второй удар я заблокировал рукой, судя по тому, как лязгнуло лезвие по затвердевшей коже, неосознанно проведя туда чакру. На следующем выпаде мне всё же удалось схватить чужую ладонь с кунаем и сильно сжать её, проделав ту же процедуру и со второй рукой коноховца, которой тот рефлекторно потянулся к хваченному запястью. Дыхание к этому моменту уже сбивалось и грозило разорвать лёгкие за сломанными рёбрами. Противник ударил прямо по больной ноге, заставив-таки свалиться на землю, но чужие руки я не отпустил, потянув парня за собой. В завязавшейся борьбе мы буквально катались по земле, коноховец пытался вырваться из моей хватки, наносил удары ногами, а я, несмотря на причиняемое мне неудобство, просто не мог разжать руки, вцепившись в него мёртвой хваткой. Даже боли не почувствовал, когда в тот вонзил мне в запястье кунай. Не зная, что ещё сделать, я резко ударил шиноби лбом. Раздался противный хруст, тело коноховца последний раз дёрнулось и тут же обмякло, но я не мог прекратить, снова и снова нанося удары ставшей непривычно тяжелой головой.       Как только состояние аффекта прошло, я наконец остановился, отдышавшись, и смог увидеть и осознать то, что только что сделал. Голова противника буквально превратилась в месиво, кровь заливала смятый протектор с неразличимым теперь символом. Только сейчас до меня дошло, что по всей видимости перед тем, как нанести удар, я неосознанно провёл чакру в голову, превратив кожу на ней в подобие камня. Я отстранился от трупа, и меня тут же вырвало желчью. Накатывала истерика от такого потрясения. Пускай предыдущий владелец этого тела убивал не раз и видел трупы в куда более худшем состоянии, мой разум гражданского-попаданца пока что не мог справиться с подобным зрелищем. Я отполз к ближайшему дереву, но продолжал смотреть на мёртвое тело, не в силах отвести взгляд. Я, мать вашу, только что убил человека! Да не просто убил, я ему нахрен разнёс голову, причём своей собственной головой! В первые же несколько часов своего пребывания в этом мире!       Ну, что, добро пожаловать в суровый мир шиноби, как говорится.       Я закрыл глаза и медленно выдохнул, сосредоточенно слушая стук собственного сердца в ушах. Спокойно. Всё хорошо, если так конечно можно выразиться, когда у тебя сломаны нога и несколько рёбер. Я жив и это главное, а мог бы быть и мёртв, если бы не сделал этого. Волосы слиплись от чужой крови, прилипали ко лбу, капли с них медленно стекали вниз, одна из них провела влажную дорожку от лба до кончика носа, с которого в конце и упала. Осмелившись, я поднялся и осторожно приоткрыл один глаз. Труп шиноби никуда не исчез, но его вид уже не вызывал особых эмоций, а навязчивое чувство вины я поспешил заглушить. Я не хотел сражаться, но он первым решил на меня напасть. Думаю, это можно считать самообороной. Правда, в будущем мне убивать очевидно придётся много, и далеко не каждый случай можно будет оправдать самому себе таким образом… Думаю, я привыкну. Я должен привыкнуть. У меня нет другого выхода.       Дальнейший путь до деревни прошёл, на удивление без происшествий, но идти с каждым часом становилось всё труднее. В какой-то момент я наконец услышал шум падающей воды, говорящий, что я уже совсем близко к цели, и это осознание немного придало сил на остаток пути. Или это всё же шумело у меня в ушах? Яркий свет неприятно бил по отвыкшим глазам, когда я наконец выбрался из густых зарослей. Солнечные зайчики бликовали на знаменитом водопаде, давшем название скрытой деревне, а за ним, как я смог узнать из чужой памяти, был секретный вход через подводные пещеры в центральное озеро. Это, наверное, было неудобно, но сами шиноби Водопада прекрасно плавали (хотя, скорее, этот факт был следствием расположения выхода из деревни, а вовсе не наоборот), а врагам было куда сложнее попасть внутрь — даже если они смогут сориентироваться в сети пещер, когда выплывут на поверхность озера, их легко заметят.       Забравшись в пещеру за водопадом, я, будучи уже почти без сил, отполз к стене подальше от входа, свернувшись на сырых, покрытых плесенью камнях, надеясь, что меня тут кто-нибудь найдёт и поможет. Сил доплыть самостоятельно у меня уже не осталось.       «Может быть, я проснусь дома в родном мире и забуду всё это, как страшный сон. А все дальнейшие проблемы этого тела уже не будут моими», — пронеслось в голове прежде, чем сознание погрузилось в желанный сон.

***

      Очнувшись, я обнаружил себя в помещении, вроде как, медпункта, судя по характерному запаху спирта. Рядом на циновках расположились такие же израненные шиноби, на дальнем конце помещения было видно даже парочку детей, очевидно чем-то больных — их сильно лихорадило. Между рядами суетились ирьенины, кому-то давая лекарство, а кого-то подлечивая чакрой, периодически сменяя друг друга или глотая пилюли, чтобы восстановить себе эту самую чакру.       Тело в некоторых местах всё ещё болело, но уже не так сильно, явно медики постарались. Они же, увидев, что я пришел в себя, засуетились ещё активнее, а некоторые, поглядывая в мою сторону, шептались между собой. Ну, да, не каждый день самый сильный шиноби деревни возвращается с миссии в полудохлом состоянии. Шепотки прекратились, стоило мне бросить максимально недовольный взгляд в сторону говоривших, которые тут же разошлись по своим делам, делая вид, что ничего не было. Другие пытались задавать вопросы, но я лишь молча кивал в ответ: не знал, как ответить, как сымитировать канонный характер, впрочем, мне и притворяться было особо не нужно. Похоже, что из-за слабости, даже если бы захотел, я вряд ли смог что-то сейчас хотя бы выдавить. И всё-таки я всё ещё в этом теле, а от его законного хозяина ни весточки. Хоть бы посидел рядом призраком, повозмущался, что кто-то посторонний сейчас управляет его тушкой. Может, вдвоём было бы легче переживать эту проблему.       Один из медиков кому-то кивнул и просунул мне в рот целебную пилюлю, которой я чуть не подавился от неожиданности. Честно, несмотря на понимание своего хренового состояния, хотелось покинуть это место побыстрее. Перед докладом о провале миссии у меня будет не так много времени, чтобы изучить свои техники, если время будет вообще. Да, способности идеально сохранились в памяти, но для надёжности всё же стоило испробовать каждый приём хотя бы пару раз, чтобы уже моя личность запомнила, как их использовать, и не засматривалась и не удивлялась местной чакро-магии. Недавний бой не считается — я тогда, кажется, со страху вообще ничего не соображал, действуя чисто на рефлексах тела. Даже не помню, каким образом провёл чакру в голову, чтобы забить ею противника.       — Сенджу мёртв? — неожиданно произнёс странно знакомый голос.       О, а вот и допрос начался. Представитель местной верхушки соизволил аж лично в лазарет заглянуть за столь важной информацией, от чего даже медики резко перестали суетиться. Хоть бы сперва поздоровался и спросил про самочувствие, а то обидно, знаете ли. Естественно, я ничего не ответил, издав лишь невнятный хрип и безучастно глядя в деревянный потолок. Удушающая тишина прерывалась лишь кашлем и стонами пациентов. Не получив ответа, человек, стоящий в дверном проёме, медленно начал приближаться, видимо решив, что его просто не услышали, от чего я ощутил странную смесь паники и нарастающего раздражения. «Блять, ты не видишь, что мне и так хреново, я не могу с тобой разговаривать, не приближайся ко мне…» Мысли беспорядочно пролетали в голове, пока кто-то из медиков, набравшись храбрости, всё же не остановил старейшину деревни, объясняя ситуацию, и то, что сейчас он при всём желании не получит ответов. Я с трудом перевёл взгляд на некогда сильного шиноби, теперь одряхлевшего, но вцепившегося в свой статус мёртвой хваткой. Тот некоторое время стоял в раздумьях, едва ли не источая презрение всем своим видом. Даже сейчас, наверняка давно лишившись большей части сил, он давил чакрой, что с ослабленным от ран телом ощущалось особенно тяжело.       — Что ж, ладно. — С плохо скрываемым раздражением старик резко развернулся, направляясь к выходу, но перед тем, как окончательно покинуть помещение, ненадолго остановился. — Как только твои раны затянутся, придёшь с докладом о миссии, Какузу.       Пронесло… Пока что. От меня не отстанут, хочу я этого или нет. Если не приду сам — заставят силой. И, чёрт, либо у меня паранойя, вызванная знанием канона, либо этот старик плевать хотел на Хокаге и недоволен тем фактом, что я вообще живьём вернулся. С его уходом медики незамедлительно продолжили работу, будто бы ничего не случилось, некоторые периодически кидали в мою сторону сочувствующие взгляды, но от них внутри всё похолодело. Кажется, эти их взгляды были связаны вовсе не с тем, что вернулся я в деревню в таком состоянии, что сам ощущал себя ходячим мертвецом…       Несколько мучительных дней я провёл в лазарете, ослабший до такой степени, что не мог пройти и пары метров без посторонней помощи. Первые два из этих дней я и вовсе провёл по большей части во сне, просыпаясь редко и ненадолго, в основном стараниями медиков, которым нужно было скормить мне очередную таблетку и один раз перевести в отдельную палату. Ну, как отдельную? Это было такое же общее помещение, но пациентов с трёх сторон окружали тканевые ширмы, за которыми маячили тени ирьенинов. С четвёртой, у изголовья кровати, была стена. Справа от меня кто-то постоянно кашлял, раздражая этим непрекращающимся ни на секунду звуком до зубовного скрежета. Он стих только на четвёртый день — ночью перед этим я успел услышать, как особо сильный приступ кашля резко перешёл в сдавленное сипение, и тут же отключился в этот долгожданный момент тишины. Видимо, той ночью бедолага умер.       Я смотрел на собственную руку, проводя в неё чакру и наблюдая за тем, как она медленно чернеет, обращаясь в камень, а затем возвращается в прежнее состояние. Делать мне всё равно больше нечего. Разве что можно было снова уснуть, но в кошмарах меня разрывали на части лозы и корни, выворачивали руки из суставов, каким-то непостижимым образом оказывались внутри моего тела и там разрастались деревом, убивая меня в процессе, словно романтическая болезнь ханахаки. В такой обстановке осознание перемещения в другой мир снова начало давить тяжёлым грузом, от чего хотелось выть, что я возможно и делал бы, но у меня ещё не было сил, даже чтобы говорить. Со временем, вероятно от скуки или повреждения разума стрессом, у меня начались странные не то сны, не то галлюцинации, в которых я проживал различные моменты из жизни какого-то мальчика, жившего в недавнюю эпоху клановых войн. В одном из таких моментов мужчина, чем-то похожий на моё нынешнее тело, заставляет меня перерезать горло взрослому шиноби, вздыхает, когда меня рвёт сразу после выполнения этой просьбы, а затем рассказывает, что я должен научиться убивать. Этот же мужчина в другом видении обучал меня, как обратить своё тело в камень, чтобы стать неуязвимым, и демонстративно одним ударом разрушив валун вдвое выше него самого. Эту технику мне придется использовать очень скоро, когда на какой-то вылазке меня загнали в угол сразу трое взрослых шиноби. У них не было подходящих техник, чтобы разрушить защиту, поэтому они решили просто бросить меня в таком состоянии в реку. Запоздало я всё-таки сообразил, что это всё детские воспоминания моей теперешней тушки. Даже стало любопытно, что стало с тем похожим на меня внешне человеком (скорее всего «моим» отцом), но думаю, я и без просмотра воспоминаний знаю ответ на этот вопрос. Кстати, почему я думаю о себе… о Какузу в первом лице? Я ведь прекрасно знаю, что в то время меня ещё в его теле не было! Я схожу с ума? Или просто сроднился со своей новой оболочкой?       Я подобрал лежащие возле моей циновки костыли и с трудом поднялся, опираясь на них. Мне нужно проветриться.       Оперевшись на деревянное ограждение, я смотрел на стоящие посреди озера огромное дерево. Холодное лунное сияние просачивалось в просветы между ветвями, отражаясь на воде так, что поверхность озера казалась блестящей серебром. Красиво. Свежий ночной воздух ощущался особенно приятно после пропахшей болезнями и смертью палаты, лёгкий ветерок прохладой пробирался под юкату. Даже думать становилось легче.       Что ж, о каноне и крайне нежелательном финале моей предстоящей жизни в виде акупунктуры прямо по чакроканалам с последующем добиванием «райкири» думать пока ещё слишком рано, но и сейчас ожидается несколько не самых приятных поворотов. Ну, я, в отличие от «оригинала», каких-то особых чувств к этому месту не питал, так что, наверное, не сильно обижусь, когда старейшины обвинят меня во всех смертных грехах, но гнить в каменном мешке всё равно отказываюсь, а значит, клеймо нукенина повесить на себя всё же придётся. И, пожалуй, ту технику, как положено по канону, тоже с собой прихвачу. Бессмертие, пусть даже не полноценное, не помешает, чтобы не сдохнуть при первой же стычке с достаточно сильными шиноби, да и вообще как вспомню, что там показывалось в каноне, так разве что слюни не текут от одной мысли о владении подобной силой. И то, из-за малого экранного времени там наверняка не все её возможности показали: взять хотя бы маску воды, которую убили до того, как она смогла что-либо продемонстрировать. А учитывая, что техники у остальных трёх неслабые, — это ж какое цунами там могло быть… Из размышлений о будущем меня вывел крик куноичи-ирьенина, скороговоркой на выдохе проговорившей, что мне ещё нельзя вставать. Смелая женщина вот так вот ко мне лезть! Ну, ладно, ладно, нельзя так нельзя, сейчас вернусь обратно. Всё равно тут я уже закончил.       Чтобы восстановиться после полученных мною травм, у простого человека ушли бы месяцы, но, к счастью, благодаря улучшенной выносливости тела шиноби и хорошей работы ирьенинов, у меня ушло на это куда меньше времени. Я всё ещё немного прихрамывал на одну ногу, но медики лишь пожали плечами — всё, что могли, они сделали, возможно эта травма когда-нибудь сама восстановится полностью, но это не точно. Грёбанный Хокаге с его грёбанным мокутоном. Контактировать с местным населением сейчас совершенно не хотелось, но несколько людей на выходе из медпункта изъявили желание поговорить со мной. Я поспешил принять максимально мрачный вид, чуть тучи над собственной фигурой не нагнал, на что эта компания понятливо стушевалась и решила не доводить меня с разговорами. Спасибо тому, что хотя бы свой предстоящий отчёт удалось перенести на завтра, сославшись на плохое по-прежнему самочувствие, что было не так уж и далеко от правды: помимо хромоты, у меня всё ещё побаливали рёбра, половина тела до сих пор перебинтована, а сильнее всего болела голова, которая с первого дня пыталась переварить всё происходящее и не перегореть от натуги. Знания об устройстве мира шиноби, принесённые из прошлой жизни, мешались со знаниями тела, местами разнясь. Порой я терялся, не понимая, точно ли моя личность, мои мысли и желания именно мои, а не являются смешением двух разных характеров, и казалось, что я вот-вот свихнусь. Нет, всё же хорошо, что себя из прежнего мира я совсем не помню, а то сейчас точно пускал бы слюни в комнате с мягкими стенами.       Дом, что похоже теперь был моим, встретил меня атмосферой одиночества. В хорошем смысле, ибо в противном случае пришлось бы выкручиваться, пытаясь изображать характер Какузу, а у меня с актёрским талантом как-то не очень. Единственным моим «сожителем» оказался паук в углу на потолке спальни, которому на моё существование было абсолютно фиолетово. Сидел на паутине да муху кутал в кокон. Офигеть теперь. По дому в некоторых местах были небрежно расставлены несколько масляных ламп — до изобретения электричества прогресс в мире шиноби ещё не дошел. Никакого желания возиться с тем, чтобы их зажечь, у меня не было, да и на улице ещё достаточно светло — бледные лучи из окон обеспечивали комфортный обзор. Некоторые комнаты являлись полностью пустыми, двери в них с трудом открывались от неиспользования, одна оказалась оборудована под склад, где лежали личные запасы брони, оружия, дымовых бомб и прочих жизненно необходимых для шиноби вещей. Не удивлюсь, если и трофеев после тяжёлых миссий. Вообще, какой-либо мебели и личного имущества тут был минимум — только самое необходимое, без излишеств и роскоши. Слишком большой дом для одного человека. Показательная щедрость со стороны верхушки деревни, выдавшей его «за хорошую службу».       Пол и мебель чуть запылились после моего отсутствия, но здесь осталась вполне себе свежая еда, что не могло не радовать: несколько ломтиков вяленого мяса, какие-то овощи и рыба, за отсутствием холодильника хранящаяся в маринованном рисе. Вот в свежести последней я уже очень сильно сомневался. Пара ломтиков мяса были почти сразу съедены, но выздоравливающий организм шиноби, да ещё и с далеко не средним количеством чакры, требовал большего. Я недоверчиво посмотрел на местное подобие кухонной плиты, затем на деревянные стены и мысленно прикинул, как быстро успею добежать до озера и обратно, если вдруг подожгу дом в процессе своих «кулинарных экспериментов»… Впрочем, экспериментами это было сложно назвать — всего-то варка риса, если не считать тот факт, что готовность этого самого риса я определял наугад. Рыба здесь поедалась сырой, если конечно её можно было есть без риска отправиться к ирьенинам с отравлением (вот рады-то они будут моему возвращению сразу после выписки!), так что её вместе с овощами я решил добавить уже после. Кажется, я всё-таки напортачил, потому что в итоге у меня вышли крупные рисовые комки, которые прилипали друг к другу, к посуде, к нарезанным кускам рыбы и овощей, которые я примешал к этой массе. Как говорится, первый блин… точнее рис — комом. Но получилось вроде бы съедобно, да и дом даже остался цел и не сгорел.       Закончив с едой, я взялся за подробное исследование остальных комнат, уделив особое внимание теперь-уже-своей спальне. Окно на противоположной от двери стене было завешано полупрозрачными шторами, неспособными как следует оградить комнату от проникающего света, в углу рядом с рамой обнаружилась простенькая ваза с какими-то сухими палками, много лет назад вероятно бывшими цветами, погибшими без поливов по причине частой пропажи хозяина на миссиях. Почти посередине комнаты лежал аккуратно заправленный футон, а на боковой стене поскрипывала небольшая полка со стопками различных книг. В стене, как подсказала память, обнаружился неприметный тайник с приличным жалованием шиноби, от размеров которого у меня чуть не отвалилась челюсть. Хотя, может я рано радуюсь, и в этом мире цены на всякую нужную мелочь сами размером как всё это жалование целиком? Или его, учитывая достаточно скудную обстановку дома, просто было особо некуда тратить, кроме как на еду и наверное эти же книги. Надеюсь на второе. Когда придет время уходить из деревни, всё это добро может пригодиться. Не думаю, что законный хозяин, чьё тело мне «посчастливилось» занять, уже сможет что-либо возразить по этому поводу.       Пошарив рукой по полке с книгами, достал одну, на середине которой алой шёлковой лентой торчала закладка. Похоже, настоящий Какузу не успел её дочитать до отправки на роковое задание и похоже уже никогда больше не сможет этого сделать. От этой мысли стало как-то совестно, хотя я даже не думал, что мог специально занять это тело. Забрать себе чужую жизнь, внешность, имя, прошлое и будущее… Я плюхнулся на видавший виды футон и открыл страницу с закладкой. Местные иероглифы, похожие на обычные японские, я прекрасно понимал, а из чужой памяти знал, что было до той страницы. Увлёкшись историей, я даже не заметил, как дочитал до конца, — видимо любовь к данному времяпровождению мне тоже досталась или же была у меня ещё в той жизни и просто вот так вот совпало. Пожалуй, все эти книги с собой тоже надо будет взять. А ещё пока я тут валялся, за окном уже потихоньку занимался закат. Поднявшись с футона и слегка размяв затёкшие конечности, я навострил свои ноги в ванную.       Крохотная комнатушка освещалась лишь небольшим окошком под самым потолком, в луче света которого танцевали пылинки. Возле стены стоял большой деревянный таз, в который мог спокойно влезть человек. Видимо, это и была местная допотопная ванна. Отражение в единственном во всём доме зеркале таращилось на меня странно окрашенными глазами, красные белки которых не были последствием той техники, как мне раньше казалось. Всего лишь не особо известная в этом мире и в этом времени болячка, из-за которой сосуды в них были очень слабыми и просто лопались от почти всех механических воздействий. А учитывая, что шиноби зачастую получают по лицу и конечно по глазам, белки очень быстро приобрели красноватый оттенок, к тому же, из-за какой-то мутации (к сожалению, не улучшенного генома, а самой обычной). Зрачки были практически одного цвета с радужкой, только совсем немного темнее, и если не присматриваться, были не сильно заметны. Казалось, что в полутьме ванной комнаты они отсвечивали, как у кота. Из-за всех этих факторов в детстве это тело невольно пугало такой необычной чертой внешности личинок гражданских и даже некоторых особо суеверных взрослых. С шиноби было полегче — те в особо тяжелых случаях просто думали на наличие доудзюцу. Слома на основании переносицы не оказалось, похоже, что данную травму мне предстоит заработать чуть позже. Лохматые тёмно-каштановые волосы до плеч спутались, местами на них были заметны сгустки запёкшейся крови и красная корка, склеивающая волосинки между собой неприятно выглядящими кусками. И вообще даже без знаменитых швов я сейчас смахивал на какого-то зомби. Махнув головой, отогнал непрошенные ассоциации и залез в душ, дабы смыть основную грязь. Давно пора, между прочим.       Недолго думая, я размотал бинты на груди, стараясь не особо смотреть, что находится под ними, всерьёз опасаясь, что ничего хорошего я там не увижу. Но к сожалению, когда я уже залез в воду, мельком увидел расплывшуюся на том месте гематому. Вроде не так плохо, как ожидалось, но всё равно не лучшее зрелище. Часть волос, которых не удалось отмыть от крови, пришлось срезать.       — Итак, ещё раз, — пробормотал я сам себе, развалившись в тёплой ванне, — несколько дней назад меня без памяти о своей жизни закинуло в мир одного небезызвестного произведения. Да ещё и не в ноунейма какого-нибудь, а того, кто ещё сыграет свою роль в каноне… Кстати о каноне, а сколько там до него вообще? Сейчас мне только третий десяток идёт, а там будет уже почти сотня… Пизде-ец. — Я прикрыл глаза и почти с головой погрузился в воду, осознавая полученные цифры.       Нет, помирать к тому моменту, как все нормальные люди, я не собираюсь — и плевать, что там говорил Какаши Хатаке про «новое поколение». И вообще, не для того я собираюсь обрести бессмертие, чтобы вот так погибнуть.       Немного успокоившись, я попытался понять, действительно ли забыл абсолютно всё из своей прошлой жизни. Сюжет-то помню, а это воспоминание точно не могло быть в этом теле. Свой прежний мир, как оказалось, я всё же помнил и довольно хорошо, вот только… будто меня там не было. Моей жизни там не было, ведь конкретно её подробности вспомнить не выходило. Я помнил шумные улицы большого города, где некоторые из зданий достигали такой высоты, что наверное могли сравняться со здешними деревьями. Помнил названия стран, вещей, животных, то, как они выглядят. Крайне смутно вспоминался вкус какой-то еды, которую я, должно быть, пробовал, какие-то парки, живыми зелёными уголками затерявшиеся в мире серых каменных зданий, передачи, где с экрана порой рассказывали интересные или не очень вещи, и много чего ещё. Но как бы я не старался, мой дом, близкие мне люди, если они у меня там были, мои собственные внешность и имя — всё это оставалось чем-то совершенно недосягаемым. Чем-то, чего будто никогда не существовало. Максимум — такие вещи, как более подробные содержания некоторых произведений, вроде книг или фильмов, оттуда смутно намекали, что я по крайней мере был с ними знаком, если вовсе не увлекался, но эти знания всё равно толком ничего не давали. Интересно, может быть такое, что настоящий Какузу сейчас где-то там в моём теле так же пытается понять, что происходит, или чужая душа навсегда затерялась в небытие? И что с этим моим телом вообще? Может оно и вовсе умерло… О! Точно! Вопреки всем канонам что-то пошло не так и очередной удар Хаширамы оказался фатальным, кому-то, ответственному за мироздание, надо было это в срочном порядке исправить, а тут как раз душонка, чьё тело тоже недавно сдохло, подвернулась… Ладно, всё это не более, чем бредовые домыслы в попытке хоть чем-то заполнить пробелы в информации.

***

      Ближе к вечеру, когда я наконец вышел из ванной и выполз из дома в поисках места для проверки техник, людей на улице почти не было, что меня обрадовало. Не особо хотелось быть замеченным и возможно вызвать ненужные и неудобные вопросы. Практически все давно разбрелись по домам, иногда только попадались патрульные на ночной смене, компании на прогулке и заигравшиеся дети. С последней такой личинкой ниндзя я едва не столкнулся, когда в очередной раз задумался о своём. Шинобиевская мелочь в лице нескольких мальчишек резко выскочила из-за угла прямо передо мной, от чего я едва успел остановиться, чтобы не налететь на одного из них. Мальчишки тут же замерли, как вкопанные, уставившись на меня выпученными глазами.       — Ох, прошу прощения, Какузу-сан! — выдала немного запыхавшаяся женщина, которая выбежала вслед за мальчишками. Скорее всего, их мать.       Я не стал отвечать, только слегка кивнул и просто поспешил пойти дальше, когда ребятня была оттащена с дороги. Не хотелось ввязываться в разговор       — Я слышала, чем закончилась ваша последняя миссия… — Робкий голос, раздавшийся из-за спины, всё же заставил невольно остановиться. — Говорят, что вы вернулись в деревню в крайне тяжелом состоянии, и ходят слухи…       — Какие? — не удержавшись, спросил я, обернувшись. Хотя, если честно, уже подозревал об их содержании.       — Ну… — Женщина замялась, отводя взгляд. — Говорят, будто вы не смогли выполнить задание. Но это же только слухи, верно?       — Имя «Хаширама Сенджу» вам ни о чём не говорит?       Женщина явно была гражданской, но по её реакции я понял — говорит и еще как. Хотя, было бы даже странно, если бы о такой выдающейся личности знали исключительно ниндзя. Развернувшись обратно, я ускорил шаг, не желая дальше продолжать разговор. К счастью, окликать меня снова не стали.       Недалеко от деревни я всё же нашёл себе укромное место, где несколько поросших мхом камней будто бы так и просились, чтобы их отпинали. Не похоже, что оно было особо популярным среди местных, если те вообще знали о его существовании, как раз то, что мне нужно. Помимо основной стихии у меня, как и ожидалось от шиноби уровня джоунина, была и вторая — вода. Именно поэтому, пусть даже и в аниме-версии, канонный Какузу смог использовать несколько слабых техник воды, даже не смотря на то, что до этого «райкири» уничтожило сердце соответствующей стихии.       Первым делом я решил проверить коронную технику «земляного копья» или «дому», как оно называется на здешнем языке. Хрен знает, каким местом тут копьё, но называл всё равно не я, так что ладно. Как концентрировать чакру в руке, я уже понял, осталось проверить пробивную мощь, от которой у меня в итоге остались более чем положительные впечатления: один удар разнёс булыжник на куски, и это при том, что бил я не в полную силу — можно было бы провести в кулак ещё больше чакры, сделать технику ещё сильнее. А уж если я могу разрушать камни, то человеческие кости тем более ломаются от таких ударов без особого сопротивления (если их обладатель сам не использует укрепляющую технику или владеет геномом шикоцумьяку), в чём ещё в первый день убедился на собственном опыте. Что странно, воспоминание размозжённой по земле головы того парнишки уже не вызывало никаких эмоций. Ручная печать змеи, которая использовалась в этой технике, нужна был только для мгновенного покрытия всего тела целиком, если на тебя уже летит вражеская техника и времени так концентрировать чакру нет. Эту защиту пробьёт разве что только молнией. И деревом, судя по недавним событиям… Вот только я сам не считал, что этого достаточно, — мне хотелось использовать всё, что только можно, что вместится в память до перегрузки мозга. Или это во мне говорит фанат, дорвавшийся до возможности использования чакры?       После уничтожения всех камней в ближайших двух метрах от себя я решил испробовать другие имеющиеся техники. Честно сказать, при просмотре аниме и чтении манги я считал землю и воду самыми скучными стихиями, но попробовав лично, изменил свое скромное мнение, по крайней мере, насчёт первой. Земля была универсальна, и это привлекало: можно было вырастить под врагом каменные колья или, наоборот, создать ловушку, подобную зыбучим пескам, зарыться под землю, ещё и замаскировать место, где ты это сделал (и эффектно появиться в нужный момент, хех), или же создать купол для защиты от вражеских техник и просто плохой погоды, буквально вырывать куски почвы, превращая их в камни и много чего ещё, ограничиваясь только собственными фантазиями и навыком контроля чакры. Очень удобно — в большинстве случаев даже не приходится создавать нужную чакру в собственном теле, как это делают пользователи, например, катона. Весь материал буквально находится у тебя под ногами, просто складывай печати и направляй чакру куда надо. А так как расходуется этой самой чакры на подобные действия куда меньше, чем на создание стихии, так сказать, с нуля, это является ещё одним плюсом в копилку. После проверки различных техник на раннее почти пустом участке посреди деревьев то тут, то там торчали шипы, каменные стены, а где-то наоборот образовались трещины и лужи вязкой грязи. Надо будет это всё потом как-то убрать. О! Кстати! Я же взял с собой оружие? Ну-ка сейчас ещё кое-что проверю…       Повертев в руках кунай, я выбрал одну точку достаточно высоко на дереве, прицелился и с силой метнул в неё оружие. Вроде попал. Так, значит, это я тоже умею, теперь его надо оттуда достать. Сосредоточив нужное количество чакры в ногах, я буквально дошел по стволу до торчащего из дерева оружия. Никаких особых ощущений от хождения по вертикальной поверхности вместо горизонтальной я не испытал, разве что голова начинала кружиться, если посмотреть вниз. Взгляд зацепился за одно из дальних деревьев. Похоже, к этому моменту я успел забыть про свою хромую после травмы ногу, раз мне в голову пришла эта идея. Я сконцентрировал чакру и, оттолкнувшись, прыгнул в его сторону, за время довольно длительного, по сравнению с обычными прыжками, полёта успев словить и восторг, и страх разбиться в лепёшку. Уже с места я перепрыгнул на следующее, но уже куда выше и, не задумываясь ни о чём, радостно пытался добраться до верхушек. Но, как оказалось, зря я так поспешил. В какой-то момент, когда я оказался уже достаточно высоко, раннее сломанную ногу пронзило болью, когда я случайно перенёс на неё точку опоры. От такого я сразу же потерял концентрацию и сорвался вниз, как в замедленной съёмке видя удаляющийся просвет между скоплением листьев. В первоначальной панике я начал активно размахивать руками, пытаясь за что-то зацепиться, но это не помогло. Твою мать! Нет, нет, нет, я не хочу умирать вот так! Я вообще никак не хочу умирать. На неизвестных мне до этого рефлексах я вернул поток чакры в ноги и всё же смог снова зацепиться за ствол дерева, с которого ранее упал. Жестко затормозив — от места соприкосновения аж кусочки коры отлетали, — я наконец остановился, когда до земли оставалось буквально пара метров. Ёбанный ты ж налево, у меня чуть сердце не остановилось! Ну, похоже, теперь о полном восстановлении травмы ноги можно забыть. Разве что, может, после получения запретной техники смогу что-то сделать, поскольку та по идее меняет строение тела. Пожалуй, с лазаньем по деревьям на сегодня достаточно. Последующие несколько минут своей «тренировки» я старался особо сильно не активничать. Метал сюрикены в деревья, но уже использовал леску, чтобы достать их, вспоминал некоторые приёмы тайдзюцу, создал земляного клона, с которым ещё и успел поболтать о том, о сём (Привет, шиза! Вот мы и встретились!). Правда, первую минуту было несколько жутковато: он был точной моей копией, даже хромота от ранения передалась. Даже не зеркально, а вполне самостоятельно двигался, говорил, думал, точно так же, как я… С непривычки это было странно. Закончив с изучением своих способностей, я убрал грязевые лужи, трещины и каменные шипы, какие смог. Не уверен, что сюда хоть кто-то заходит, но на всякий случай стоило это сделать.

***

      Полумесяц, пробивающийся сквозь крону гигантского дерева в центре водоёма, отражался на поверхности озера. Ходить по воде было немного сложнее, чем по деревьям, даже по стоячей — из-за небольших волн — но всё же я смог с этим справиться. Сказать, что вид сверху завораживал — ничего не сказать. Отсюда можно было рассмотреть всю эту деревню и немного окружающий её непроходимый лес. Где-то за ним располагались соседние страны, а также Кладбище Гор, полное гигантских костей. Интересно, что это были за существа, которые их оставили? Они ведь должны были ходить по земле не так уж и давно, раз кости ещё не скрылись слоями почвы. Или их наоборот что-то вытащило на поверхность? Мда… Оказавшись в этом мире, волей-неволей начинаешь задумываться о таких, казалось бы, не особо важных вещах. Они не имели значение тогда, когда всё происходящее было лишь плодом фантазии Масаши Кишимото, а теперь это, выходит, стало моей реальностью. И эту окружающую реальность хочется узнать. Узнать то, что не расскажут чёрно-белые страницы или мельтешащее изображение на экране. Меня начинало клонить в сон, в домах внизу тоже постепенно гас свет, а значит, надо бы закончить с исследованием окружающего мира на сегодня и пойти отдохнуть. Честно говоря, сейчас совершенно не хотелось слезать с огромной ветки вниз, туда, где старейшины уже наверное подбирают мне подходящую клетку, но походу всё же придётся.