Автостопом по фазе сна

      Следующий месяц прошел будто в закольцованном круге: с утра я шла на тренировку, бегала, отжималась, растягивалась, боролась с остальными членами отряда, Петрой, Гюнтером, Эдом и Оруом – к слову сказать, их подготовка была неплохой и наши спарринги были достаточно интересными на первых порах, но в конце концов всё свелось к тому, что все они нападали на меня, а я отбивалась. Всё это было следствием второй недели, когда я сражалась по очереди с каждым из них, уже изучив приемы и тактики, и они слишком быстро оказывались на земле. Проблема была не в них, ведь каждый был достаточно силен – просто та техника боя, которой обучалась я, им была неизвестна. Они полностью концентрировались на противнике, стараясь не упустить его из виду, и забывали смотреть по сторонам, использовать преимущества местности, подстраивать свой стиль под стиль противника – всё это было ошибкой.       Затем мы летали на приводах – признаться, это действительно было захватывающим. В первый раз от такой скорости я прочесала плечом дерево, но, черт, как же восхитительно было так быстро передвигаться! Баллоны с газом оказались немного тяжелыми, что затрудняло на первых порах возможности маневрирования – нужно было привыкнуть к подобному весу. Здесь мне помогла Петра – она была даже ниже меня ростом, так что быстро объяснила, как управляться с такими громадинами. Петра… Мы до сих пор жили в одной комнате, и хоть поначалу наши отношения были достаточно напряженными и состояли из того, что я спокойно существовала, а она только и делала, что подозрительно пялилась на меня, со временем мы смогли выстроить более-менее комфортное совместное проживание. Рал удалось усмирить свое любопытство насчет моего мира, пару раз натолкнувшись на язвительный ответ, хотя порой оно всё же пробивалось. Как-то она отметила, что я слишком много времени провожу в душе – не от того ли, что у меня в мире есть только холодная вода? В корпусе была горячая, что не могло не радовать – я любила стоять под обжигающими струями воды так долго, чтобы начать немного задыхаться от обилия пара и недостатка свежего воздуха. Только в душе я могла остаться наедине с собственными мыслями, но, по правде сказать, думать в таком состоянии всё равно не хотелось. Весь мыслительный процесс ограничивался мудрыми "да..", "придурки" и "ну и пиздец".       С остальными членами отряда у меня были нейтральные отношения – они не знали, откуда я свалилась им на голову, но были рады новому собрату, как однажды меня назвали. Меня немного выбешивали их постоянные разговоры о необходимости победы человечества над титанами и о том, насколько силен их капитан, но в основном я лишь молчала и слушала. Вставлять какие-то едкие комментарии не было смысла – все, кроме Петры, считали меня таким же солдатом, как и они, а, следовательно, любые высказывания в сторону их так называемой мечты были бы как встречены как минимум недоуменно. Но Оруо всё же удалось достать меня через две недели – он копировал поведение Леви, причем как будто гиперболизировал все плохие качества, что есть в этом мелком, и вставлял свой длинный язык в абсолютно любой диалог. За четырнадцать дней мне практически удалось забыть о раздражающей манере поведения брюнета – о том, как жить под его командованием я старалась и вовсе не думать, - так что, когда Оруо в очередной раз отпустил какой-то едкий комментарий на тренировке, я как следует пропахала его лицом об землю. Больше при мне он старался так себя не вести.       Из разговоров стало понятно, что у Гюнтера есть какая-то девушка в деревне, с которой он намерен сочетаться браком, что на мой взгляд, нелепо само по себе; как ты можешь обрекать кого-то на боль в случае своей очевидной смерти в пасти титана?       По вечерам я ходила к Ханджи - она оказалась тем еще кадром, а в своих очках и с безумной улыбкой напоминала чокнутую ученую; однако ее страсть к изучению титанов меня даже чем-то привлекла – ведь Зое пыталась разобраться в их природе. А своего врага всегда надо знать как можно детальнее. Она много спрашивала про нормальный мир – как мы добываем электричество, с кем боремся и как вообще устроена жизнь; Ханджи интересовала каждая мелочь, а особенно она удивилась тампонам и прокладкам. К ее огромному сожалению, с собой у меня их не было, и как они устроены, я не знала. В тот момент я в очередной раз поблагодарила сырость и холод своего шестилетнего дома за то, что месячных у меня никогда и не было, иначе пришлось бы тут обходиться какими-то грязными тряпками. Хотя, возможно, виной всему тренировки – в один из дней вполне могли отбить что-то важное. Я никогда не хотела детей и поэтому не находила это какой-то трагедией – беременная женщина была чрезвычайно беззащитной и уязвимой, а такой роскоши я себе позволить не могла.       Помню, когда мне было девять, мы как обычно боролись. Я была в паре с Китом – мы давно знали все слабые места друг друга, но, наверное, так было даже интереснее – приходилось каждый раз придумывать что-то новое. Вдруг раздался оглушительный крик, и, обернувшись, я заметила Сару – она стояла на коленях и держалась рукой за живот. Я знала ее тогда около двух лет, она была старше меня на пять и скоро должна была отправиться на настоящую операцию. Под ее ногами быстро начало расползаться темно-красное пятно; оно не останавливалось ни на секунду и через мгновение уже превратилось в огромную лужу. Мы не двигались с места, потому что знали – если кто-то получил травму на тренировке, ему нельзя помогать. Либо раненный дойдет до пункта помощи сам, либо ему поможет тот, кто нанес этот удар, либо же подбитый останется лежать на бетоне и, если повезет, доживет до утра – а там ему уже поможет тренер. До последнего варианта редко доходило – зачастую виновный сам оказывал помощь, зная, что завтра и он может оказаться не в силах дойти до врачей.       Я хотела ей помочь. Сара была хорошей. По-настоящему хорошей. Она никогда не била в полную силу, если с ней в паре был кто-то младше ее, всегда делилась едой, если кому-то не хватало, а ее пшеничные волосы очень напоминали солнце. Когда я только оказалась здесь, она застала мой кошмар и долго еще успокаивала, прижимая к себе и напевая какую-то глупую песню. Ей не повезло – в этот раз она дралась против Койла, а он был тем еще подонком. Конечно, если так подумать, все мы здесь были просто отвратительными людьми, которых растили, чтобы убивать, но Койл… Я дернулась, чтобы подойти к ней, но Кит тут же схватил меня за руку, предупреждая не делать этого, говоря о том, что если Сара не может самостоятельно встать, то помочь ей может только Койл. Но я и так знала это. Я всё это знала.       Койл не помог. Нас отправили на ужин, а я сидела за столом, думая о том, что сейчас, скоро, после отбоя, я смогу незаметно улизнуть из комнаты и довести Сару до врачей. Ей нужно было продержаться всего-то два часа, а это вполне реально сделать даже с открытым переломом.       Но когда я прошмыгнула в темный тренировочный зал, Сара была уже холодной и твердой. Она лежала на спине, смотря своими янтарными глазами в потолок и прижимая окровавленную руку к животу. Крови было так много, что этот запах, этот металлический запах крови, казалось, пропитал собой всю ее, осквернил ее прекрасные светлые волосы и забрал блеск глаз.       Этой же ночью я убила Койла, перерезав ему горло в душевой.       На утро узнала от Кита, что Сара была беременна. Никто не знал, как это получилось, ведь отношения между нами были запрещены, но я догадывалась, кто мог быть отцом. Приезжий тренер, что обучил нас новой технике боя, слишком часто заглядывался на ее отточенные движения и слишком долго держал свою руку там, где не должен был держать.       Тогда я много думала – что было бы, если бы тогда я не послушала Кита? Никто бы не стал меня останавливать. Довела бы Сару до врачей, которые спасли бы ее. Меня бы наказали, заперев в темном подобии карцера и избив, но убивать и сильно калечить не стали бы. Сара осталась бы жива, но…       — Лис, ты еще здесь? — Ханджи помахала рукой у меня перед лицом, вырывая из воспоминаний.       Что сделано, то сделано. Неверный выбор. Или верный? Может, Саре даже повезло.       — Ты что-то спросила? — я подняла взгляд на Зое.       Сегодня наш разговор, как это часто бывало, затянулся, поэтому из лаборатории мы перешли в столовую.       — Да, — девушка положила голову на руку, — Я спросила, как так получилось, что в вашем мире, таком развитом и цивилизованном, вы сражаетесь между собой? В этом же нет никакого смысла! Эх, если бы у нас не было титанов, — мечтательно произнесла она, — Я бы первым делом отправилась делать все эти штуки, про которые ты рассказала!       — Понимаешь…       Краем глаза я заметила промелькнувшую тень. Замолчав, продолжила напряженно вглядываться в угол.       — Эй, ты чего? — Ханджи обернулась и посмотрела в ту же сторону, — Эх, это, наверное, опять пауки… Сколько бы их не истребляли, никак полностью не уходят. Как бы Леви не увидел их завтра…       — Завтра?       Наконец-то. Наконец-то они вернутся. Эрвин и мой спасительный электронный круг.       — Да, они должны уже вернуться. Скажу по секрету, в Тросте произошло кое-что странное… Однако, все подробности узнаем уже от них! А пока расскажи мне вот что, — она наклонилась ко мне, — Я наблюдала за твоими тренировками, и, скажу честно, немного поражена – ты быстро схватываешь всё на лету и даже с лошадью отлично управляешься, хоть и назвала ее как-то странно, на мой взгляд…       — Чем тебе не нравится Восьмой? — хмыкнула я.       — Нравится, нравится, просто это необычно, — поспешно сказала Ханджи, — Но спросить я хотела не об этом. Ты вот рассказала про свой мир, но никак не обмолвилась о своей жизни… У вас все проходят такую подготовку? Может, с самого детства учат защищать себя от других людей? Как я поняла, народ у вас враждебный!       Я помрачнела. Конечно же, рано или поздно майор бы захотела узнать и это. Дай ей волю, она бы и мои воспоминания под микроскопом рассмотрела.       — Нет, не все, — коротко ответила я, — Кажется, вода уже закипела, пойду заварю чай.       Я встала с места и направилась к столу, что находился за Зое, попутно стараясь унять волнение. До этого момента мне никогда не приходилось рассказывать про свою жизнь, про свое прошлое – да я зачастую старалась и не вспоминать его лишний раз. Оно просто было, существовало, как пройденный этап жизни; посторонние люди не сильно интересовались подобным, а все, с кем я работала, и так знали историю становления, ведь сами в большинстве случаев прошли через такую же. Бросив небольшую часть травы в заварник, я начала размешивать ее ложкой, стараясь растолочь листья получше. Ханджи сделала глубокий вдох, и я поняла, что новая порция вопросов уже на подходе.       — Скажи, Лис, — протянула она, — Что насчет ученых? Как они смогли дойти до всего этого? Может, вас в школах уже обучают всем этим наукам, чтобы к выпуску вы могли построить этот, как его, сейсмический корабль?       — Космический, — на автомате поправила я, напрягаясь.       — Ох, сколько новых слов! Честно скажу, у меня даже голова немного идет кругом, но мне так всё это нравится, Лис, ты даже не представляешь! У вас даже есть много разных языков, что, на мой взгляд, конечно неудобно, но… Столько новых сведений, столько новых знаний! Я теперь не удивлюсь, если окажется, что титаны тоже прибывают к нам из другого мира!       Далее на пару минут я отключила слух, так как Ханджи начала снова восторгаться благами нормального мира, и прислушалась опять только после ее нового обращения ко мне:       — Так вот, что я думаю, Лис! Человечеству, да нет, мне просто необходимо знать, как вы до всего этого дошли? Как обучаете людей, какие науки преподают в школах, как оценивают детей… Может быть, каждому ребенку впрыскивают какой-то специальный эликсир знаний?       — Может быть, я бы не удивилась, — усмехнулась я, наливая чай в чашку.       — А как проходило твое обучение в школе?       В этот момент моя рука просто замерла. Я смотрела, как чашка постепенно наполнялась напитком, наблюдала за тем, как кружатся случайно проскользнувшие чаинки. Кажется, я даже дышать перестала. За секунду до того, как жидкость была готова перелиться, я резко отставила чайник. Пару раз вдохнула и прокашлялась, пытаясь принять голосу нормальное звучание, а затем развернулась к ней:       — О, Ханджи, это было так давно… Ничего особенного. Но мы уже слишком засиделись. Если завтра возвращаются Эрвин с капитаном Леви, мне точно нужно как следует выспаться.       Как бы я ни старалась, это всё равно прозвучало немного отстраненно. Даже мелкого назвала капитаном, а обращаться к нему подобным образом было странно и непривычно. Но я дала Зое и так много информации сегодня, так что, может, она ничего и не заметит. Я поспешно прошла мимо нее к выходу, пожелав спокойной ночи; она пожелала мне в ответ того же и тут же начала бормотать под нос какие-то теории.       Я захлопнула дверь с другой стороны и прижалась спиной к каменной стене. Да что со мной такое происходит?! Почему так сложно держать свои эмоции в узде? От злости я пару раз стукнулась головой об камень, стискивая зубы.       — Это всё из-за этого гребанного мира, всё из-за того, что мне приходится постоянно сравнивать этот мир и нормальный, — пробормотала я, закрывая глаза, — Всё хорошо. Всё хорошо.       Глубоко вздохнув, я начала считать от одного до восьми, снова и снова. Это всегда помогало. И когда приходилось скулить от боли во всем теле, и когда просыпалась от кошмаров, тихо глотая слезы, и когда внезапно оказывалась в западне. Это всегда помогало собраться и успокоиться.       Просчитав пять кругов, я открыла глаза и тут же почувствовала, как всё мое тело напряглось. Каждой клеточкой тела я чувствовала на себе чей-то взгляд, но в коридоре никого не виднелось, по крайней мере, в тех областях, что были освещены. Вся слабость в мыслях вмиг испарилась, уступая место злости от осознания того, что кто-то наблюдал за всем этим прекрасным, жалким представлением.       Я двинулась в сторону темного проема, в котором, по моим ощущениям, и прятался незнакомец, стараясь не выдавать того, что почувствовала его присутствие, но шаг все равно был слишком тихим, по-кошачьи осторожный. Наконец поравнявшись с проемом и затаив дыхание, я резко выбросила руку вперед, хватаясь пальцами за чью-то одежду и вытаскивая этого кого-то на свет, но мое запястье тут же скрутили, заводя руку за спину, и я оказалась прижата щекой к стене, плотно ощущая каменную кладку с одной стороны и тело другого человека с другой.       Я дернулась, пытаясь вырваться, но руку тут же заломили еще сильнее, и я зашипела от боли, осознавая свою беспомощность в данном положении. Обзор в такой позе был крайне ограничен, и все, что я видела – это темноту и блеск чьих-то глаз.       Пиздец, это что, наказание мне за то, что я ушла от разговора с Зое?! Интересно, если получится убить этого кого-то, что меня ждет по приезде командира?       Ха, убить, скажешь тоже, Лис, — тут же прошептал внутренний голос, — Ты даже на сантиметр сдвинуться не можешь, слишком крепко держат, а еще нервы на исходе – смотри, как подрагивают коленки!       — Заткнись, — пробормотала я, на миг закрывая глаза.       Наверное, это было ошибкой, потому что теперь, оставшись еще и без зрения, я четко слышала, как бешено стучит мое сердце и как тяжело дышится.       — Какого хера ты творишь? — процедил голос над моим ухом, сжимая пальцы на запястье еще сильнее.       Леви.       Он же должен был вернуться только завтра…       Конечно, кто же еще. Совсем забыла, что теперь везенье явно повернулось ко мне задницей, и именно этот человек должен был стать свидетелем моей слабости.       — Это ты что творишь, — прошипела я, в очередной раз дергаясь и игнорируя боль в руке, — Ведешь себя, как сталкер какой-то.       Он резко развернул меня лицом к себе и снова прижал к стене, придавив рукой горло. Я с негодованием посмотрела в его глаза, которые, по обыкновению, не выражали ничего, кроме усталости, однако теперь он внимательно смотрел на меня, будто сканируя и анализируя каждую эмоцию.       Сейчас, когда мы находились друг к другу так близко, что я ощущала его горячее ровное дыхание на своей щеке, мне захотелось оказаться еще ближе и расцарапать ему лицо. Или прокусить нос. Или резко двинуть головой вперед, ударяя его своей. Что угодно, только не стоять так, не понимая, что происходит и как много он мог услышать.       — С кем ты говорила? — наконец выдал он, не прерывая пристального зрительного контакта.       — Сама с собой, очевидно.       Слова были похожи на какой-то змеиный шепот, будто они не хотели шевелить язык и проходить через зубы наружу.       — Сама себе пожелала заткнуться? Хоть в чем-то мы с тобой солидарны, — съязвил Леви, облегчая хватку на горле и слегка отодвигаясь.       Я сбросила его руку и отбросила волосы назад. Слишком много переживаний за последние полчаса. Я и так была вымотана после сегодняшней тренировки, а накатившие так не вовремя воспоминания и внезапный испуг совсем выбили меня из колеи. Все, чего хотелось – отправиться в душ и как следует погреться. Всё это раздражало.       — Ладно, если все, чего ты хотел – это поиграть в маньяка и зажать меня в темном углу, то я, пожалуй, всё же отправлюсь спать, — устало бросила я, поднимая руку в знак прощания и поворачиваясь в сторону комнат.       Весь путь до поворота я ощущала его взгляд на себе. Подумать только, повернуться спиной к врагу! Месяц назад я бы дала себе подзатыльник за это, но что-то мне подсказывало, что брюнет ничего не станет делать. В этом не было смысла и явно было бы слишком по-детски, если бы он вдруг пнул меня в спину ни с того ни с сего.       Дойдя до комнаты, взяла вещи и отправилась в душ. Подставив под горячие струи воды тело, я вдруг замерла как вкопанная. Сейчас ночь. Все солдаты давно спят. Отбой уже был. И если нормальным членам отряда разрешалось свободно разгуливать по замку в любое время, то для меня были особые условия, которые в первый же день Ханджи объяснила мне: после одиннадцати вечера есть два варианта развития событий – либо я лежу в комнате с Петрой, либо нахожусь с самой Ханджи. Зачастую я выбирала именно второй вариант, ведь снотворного в этом мире не водилось, а проснуться ночью от очередного кошмара и разбудить Петру, а заодно и ее любопытство, представлялось мне не самой лучшей идеей.       Но тогда почему Леви так спокойно отпустил меня, не разузнав, что я делаю вне стен своей комнаты в такое время?       — Какого хера ты творишь, — тупо пробормотала я, воспроизводя его слова.       Имелось в виду – какого хера ты гуляешь по штабу в такое время? Вряд ли, тогда бы он не успокоился, пока не выяснил этого, во внезапный порыв благородства с его стороны слабо верится. Какого хера я разговариваю? Тоже мимо, болтать тут не запрещено. Значит…       — Какого хера я нападаю, — выдохнула я.       И это единственный вопрос, который тебя волновал, Леви? Следил за мной из темноты – зачем? Видел, как я вышла из столовой – или подошел потом? Этот засранец перемещается слишком бесшумно, чтобы понять, когда он появился.       — Бесшумно…       Ну конечно же. Он передвигался подобно тени. Его можно было лишь мельком заметить, но никак не услышать. Значит, он был в столовой, соответственно, видел, что я с Ханджи, что означает, что я не нарушаю никаких правил. Как много он услышал?       Нахмурившись, я вдохнула в легкие немного того воздуха, что еще оставался в парной, которую я устроила. Ханджи могла не обратить внимание на то, как внезапно я оборвала разговор; более того, я стояла спиной к ней, и она не могла видеть всех моих эмоций. А где стоял он?       Обжигающая вода уже сделала кожу слегка красноватой. Кожный покров начинал пощипывать от таких температур. Закрутив кран, я нехотя вылезла из душа, поскорее обернувшись в полотенце. Моя кожа всегда была достаточно холодной, а горячая вода отлично согревала, как будто проникая внутрь каждой клетки и даря так необходимое тепло.       Выжав волосы и жалея о том, что тут, по всей видимости, о необходимости двух полотенец вместо одного не знали, я небрежно отправила их за спину. У меня были шелковистые, темные, слегка волнистые волосы, которыми я в какой-то степени даже гордилась. Они были чуть ниже лопаток, и постоянные перепады температур явно не шли им на пользу. Здесь ни о каком масле для волос не могло быть и речи, а значит, недалек тот день, когда любимая шевелюра превратится в сухую мочалку. Это было обидно.       Из-за пара видимость резко сократилась до одного метра, и я направилась к выходу, намереваясь выпустить его наружу. Открыв дверь, я так и осталась стоять в проеме, чувствуя холодный воздух, что забирал тепло. Кожа медленно покрывалась мурашками. Пар послушно вылетал из душевой, постепенно растворяясь в воздухе. Как завороженная, я смотрела на это. Меня всегда захватывало это зрелище – как быстро он пропадал, становясь поначалу все прозрачнее и незаметнее, а потом просто исчезал, не оставив никакого следа. Пока ты находишься в замкнутом помещении с включенным краном, от него нет спасенья, но стоит пару столкнуться со свежим воздухом – и всё, его нет.       — О, Лис, опять не спишь?       Я обернулась на источник звука и увидела Гюнтера. Он сонно смотрел на меня, слегка зевая.       — Да, только закончила с Ханджи.       Видеть его в такое время и в таком виде было неудивительно – за последний месяц мы часто сталкивались ночью в коридоре; я стояла в дверном проеме в одном полотенце, а он шел в столовую за водой. Почему его мучала жажда посреди ночи, я никогда не спрашивала, а он, в свою очередь, никогда не спрашивал, почему я мерзну тут, вместо того, чтобы переодеться и поскорее отправиться спать.       — Понятно, — Гюнтер немного помялся, бросая взгляд мне за спину, — Опять греешься?       Я беззлобно ухмыльнулась и кивнула:       — Повезло, что в такое время все уже давно спят и никому не нужен душ.       — Да, это точно, — хмыкнул он, — Всегда было интересно, как ты в кадетском корпусе три года выживала с их пятиминутным временем на еле теплый душ. Или ты приобрела эту привычку после травмы?       Что-то новенькое. Мы обычно перебрасывались парой фраз и расходились по своим делам, но сегодня Гюнтера явно что-то заботило. Судя по лицу, у него в голове крутились какие-то неприятные ему мысли – решить отвлечься разговором не такая уж и плохая идея. Я не боялась его – он практически всё время говорил о своей невесте, причем с такими горящими глазами, что сомнений не оставалось - отвечать за убийство несостоявшегося насильника мне бы не пришлось.       — Да, после, — задумчиво произнесла я, по-прежнему наблюдая за паром, — Когда за спиной постоянно ощущаешь холод смерти, начинаешь радоваться простым вещам.       Тут я не соврала. В том месте, где я выросла, тоже не было такой роскоши, как горячий душ, и как только я выбралась на так называемую свободу, провела в ванной около двух часов, чуть не отключившись от такого кайфа и перепадов давления.       Гюнтер грустно кивнул и замялся, намереваясь что-то сказать.       Я не имела привычки торопить людей в их высказываниях – зачастую я была бы благодарна, если бы они и вовсе не открывали свой рот. Помимо этого, тянуть что-то клещами из человека – крайне паскудное и неблагодарное занятие. Если захотят, скажут.       — Хотел тебя спросить, Лис… Когда тебя нашли, никто ведь не знал твоего имени, и все твои близкие наверняка думали, что ты давно мертва. Страшно подумать, через что им пришлось пройти, — тут он снова замялся, понимая, что ничего особо и не знает обо мне, — Извини за вопрос, но у тебя есть родные? Семья?       — Нет, только я.       — Черт, — он поднял ладонь, закрывая ей лицо, — Прости, я не знал.       — Когда-то была, — внезапно даже для себя продолжила я, — Но это было так давно, что даже не верится в то, что это была реальность.       Тряхнув головой, я проводила взглядом последний клуб пара. Гюнтер молчал, и это было хорошо – что еще скажешь в такой ситуации?       — И почему вы оба еще не в своих кроватях? — недовольный голос разрезал тишину.       Гюнтер резко обернулся, выпрямляясь и прижимая кулак к сердцу, но я даже не повернула головы – слишком много в моей жизни этого мелкого за последний час.       — Капитан Леви! Вы вернулись!       Леви медленно подошел, опираясь на стену и оглядывая нас.       — Просто Леви, Гюнтер, мы пока не на службе, — он устало закатил глаза, — Что у вас тут происходит?       Парень тут же начал объяснять, как так вышло, что мы оказались в таком щекотливом положении – хотя на мой взгляд, ничего щекотливого тут не было. Взгляд капитана медленно скользнул по моим голым ногам, поднимаясь выше, на ключицы, на которые периодически капала вода с волос, шею и, наконец, лицо. Неосознанно мне захотелось прикрыться – ощущение было такое, что на мне и нет никакого полотенца, – но глаза Леви были, казалось, абсолютно не заинтересованы в увиденном; таким взглядом он вполне мог рассматривать стену или следить за мухой. Но почему у меня тогда такое странное ощущение?..       — Карла? Передавай ей тоже привет, — не отрывая взгляда, ответил он Гюнтеру, который, кажется, снова пустился в рассказы о своей невесте.       — Да, обязательно передам! Она так рада, что я служу в вашем отряде – говорит, будто это повышает мои шансы на выживание, — парень тепло улыбнулся, вспоминая девушку.       Я была не в настроении слушать счастливого Гюнтера – он нравился мне именно ночами, усталый и выжатый как лимон, – так что я закрыла дверь и медленно начала переодеваться. Надеюсь, пяти минут им хватит, чтобы договорить, ведь сталкиваться опять с Леви мне крайне не хотелось.       Когда я вышла из душевой, парней уже не было. Облегченно выдохнув, я направилась обратно в комнату.

***

      С утра нас всех собрали в кабинете у Смита – он должен был дать нам какие-то важные указания. Я надеялась, что сегодня он отдаст мне планшет – весь этот месяц я вела себя послушно, словно кроткая овечка, не пыталась сбежать или вломиться в его кабинет, например… Петра и Ханджи наверняка предоставят ему полный отчет о моих действиях.       — Как вы знаете, мы с капитаном Леви ездили в столицу, — Эрвин взглядом указал на привычно стоящего у стены брюнета (как будто его отряд мог не знать, как выглядит их капитан), — Причина этому является крайне необычной, и всем солдатам и даже гражданским о ней уже известно. Вы находились в определенной изоляции, помогая рядовой Харрис вернуться в строй, поэтому и никакой информации об этом вам неизвестно. Колоссальный титан снова появился, — в кабинете раздались удивленные возгласы, но Эрвин тут же поднял руку, останавливая любые вопросы, — На этот раз он напал на Трост. Внешние ворота были пробиты, титаны заполонили город, но, к счастью, потери гражданских были сведены к минимуму, благодаря хорошей организации путей отхода населения. В процессе защиты Троста выяснилось, что один из кадетов, Эрен Йегер, обладает способностью превращаться в титана.       — Что?!       — Как это вообще возможно?!       — Тишина, — бросил Леви, останавливая Оруо и Гюнтера.       — Так вот, — продолжил Смит, — Этот парень, находясь в теле титана, смог запечатать пробоину валуном, следуя плану командира Пиксиса. Мы потеряли около трех сотен опытных солдат, но зато впервые отвоевали территорию у титанов!       Далее Эрвин объяснил, что прошел суд, на котором должно было решиться, что делать с Йегером – отдать его военной полиции на изучение или Разведкорпусу, который сможет использовать его силу в интересах человечества. И судья, по-видимому, оказался достаточно смелым человеком, раз решил оставить потенциальную угрозу в живых.       Хм, мальчик в теле титана. Как интересно… Я не разделяла удивления других – природа титанов оставалась загадкой и нельзя было исключать тот факт, что их появление могло быть как-то связано с индивидуальными способностями или своеобразными генами человека. Про падение Шиганшины пять лет назад вследствие появления Колоссального и Бронированного мне подробно рассказала Петра – всё же по легенде именно это событие стало причиной моего «исчезновения».       — Теперь Эрен Йегер официально считается частью Разведкорпуса и находится под командованием капитана Леви. Мы хотим использовать его силу, чтобы закрыть пролом в стене Мария и вернуть человечеству потерянную территорию. Насчет его желания убивать титанов можете не сомневаться – в Тросте, находясь в бессознательном состоянии, он убил около тридцати, тем самым спася жизни многих кадетов. Однако, — командир сделал акцент, — Наша задача также состоит и в том, чтобы держать его силу в узде: следить за ним и, при необходимости, если он не сможет контролировать себя, убить. Вы лучшие из лучших, а значит, именно вы в случае чего нанесете по нему решающий удар.       — Так точно, командир, — уверенно сказал Эрд, отдавая честь, — Он приехал вместе с вами?       — Нет. Ближе к вечеру, думаю, его доставят. Пиксис вызвался лично довести его до штаба. Сами мы его с собой не взяли по понятной причине – необходимо было провести инструктаж. Это наш реальный шанс на победу человечества над титанами, — голос Смита стал громче и приобрел воинственный окрас, — Я убежден в этом! Теперь я попрошу вас проследовать за Ханджи – она даст вам более подробную информацию касаемо задания. Лис, тебя я попрошу задержаться.       Я равнодушно кивнула и, как только Петра с остальными покинули кабинет, тут же устроилась на диване, задумчиво смотря в окно.       Если этот Йегер смог поднять валун и закрыть им проем – значит, это было вполне осмысленное действие. У него был определенный приказ, и он его выполнил. То есть в теле титана он продолжал оставаться разумным. Благодаря долгому времяпрепровождению с Ханджи я теперь знала практически всё о титанах, то, насколько они безмозглы и примитивны. Но всё это время меня что-то смущало в ее рассказах… Как настолько глупые существа смогли пробить стену?       — Эрвин, — позвала его я, — Как именно Бронированный и Колоссальный сломали стену?       Он удивленно посмотрел на меня, явно не ожидая такого вопроса:       — Насколько нам известно из докладов, Колоссальный ногой выбил внешние ворота Шиганшины, тем самым впустив титанов в город, а затем Бронированный пробил стену Мария.       — Тоже ворота?       — Да. Почему ты спрашиваешь? — нахмурился Смит.       — Я просто думаю, — задумчиво накручивая волосы на пальцы, произнесла я, — Это ведь странно, не так ли? Титаны неразумны – они едят людей, охотясь за ними, словно дети за игрушками; они не воспринимают сложных маневров и не умеют стратегически продумывать ходы. Всё это время, что я провела с Ханджи, меня что-то волновало, и теперь я понимаю, что... Я могу ошибаться, если что, поправь. Во-первых, Петра сказала, что этот титан был больше пятидесяти метров – как такая туша смогла незаметно добраться до стены, не привлекая внимание гарнизона? Но даже если предположить, что наверху все просто внезапно уснули на какое-то время, почему после пробития ворот Колоссальный просто исчез? Не вошел в город? Как он понял, куда именно надо бить? Если им руководят только инстинкты, то после успешного удара титан должен был вместе с остальными войти в Шиганшину и приступить к главному блюду… Это же не имеет никакого смысла, если исходить из аксиомы о неразумности титанов. Такие же вопросы и к Бронированному. Значит, — я нервно хрустнула пальцами, — У этих двоих тоже есть разум. Как и у Йегера. Всё это приводит меня к мысли, что оба этих титана, Бронированный и Колоссальный, тоже являются людьми.       В кабинете воцарилась тишина. Но они же не могли об этом не думать? Это же очевидно, если сопоставить все факты…       — Ты пришла к верному выводу куда быстрее, чем мы, Лис, — вздохнул Эрвин, садясь за свой стол, — После событий в Тросте я тоже склоняюсь к этой мысли. Но, скажу честно, — он усмехнулся, — Я думал, первой твоей фразой будет что-то вроде требования отдать планшет.       Леви наконец подал признаки жизни и фыркнул, падая на другой диван:       — С чего это тебя вдруг так заинтересовали титаны?       — Простое желание выжить. Раз уж пока что я тут застряла…       Какое-то смутное беспокойство охватило меня. Я что-то упускала и никак не могла понять, что именно. Йегер, разумный титан, валун, Шиганшина, Трост, стена Мария…       — Стоп, — я резко подскочила, вдруг поняв, — Это странно.       Они удивленно посмотрели на меня, ожидая продолжения.       — Стену Мария пробили пять лет назад, верно? А нападение на Трост произошло только недавно. Если Бронированный и Колоссальный вполне в состоянии пробить любую стену, почему они так долго выжидали? Почему пропали на пять лет? И самое главное – если они люди, зачем помогают титанам? — я отчаянно взвыла и запустила руку в волосы, — Я не понимаю!       — Действительно, — тихо сказал Эрвин, — Чего они ждали?       Я уставилась на него, ожидая. Он же должен знать? Может, какие-то события внутри стен их к этому надоумили? Может, им что-то помешало…       — На эти вопросы у меня нет ответа, Лис. Если они являются людьми, то то, что они сделали – абсурдно.       — Нам нужно понять, что связывает Йегера и двух других титанов, — мрачно заметил Леви, — А сделать это, не имея понятия о том, кто сидит внутри – невозможно.       Я обессиленно откинулась на спинку дивана. Черт, почему так сложно?!       — Привыкай, — будто прочитав мои мысли, добавил брюнет.       О, нет, я не хочу к этому привыкать. Меня не привлекает мысль об игре в вышибалы, в которой у противника чертова суперсила. Нужно поскорее понять, как вернуться обратно.       — Мой планшет, Эрвин. Отдай мне его.       — Еще слишком рано, Лис, — он задумчиво улыбнулся краешками губ, — Я отдам его тебе после следующей вылазки за стену. Сейчас наша главная надежда и, по совместительству, проблема – Эрен Йегер.       — Вот именно, — вкрадчиво произнесла я, — Зачем вам возиться со мной? Чем быстрее я отсюда уберусь, тем лучше для всех. Просто отдай мне его.       Прыгнуть к нему на стол, забрать планшет и сигануть в окно. Взять Восьмого и на всех парах мчаться к лесу. Теперь я знаю, как убить титанов и не стану легкой добычей, как в первый раз. Вряд ли они погоняться за мной – им нужно в первую очередь думать о Йегере.       — Его тут нет, — бросил Леви, обрывая все идеи, что приходят на ум, — Можешь даже не стараться как-то выкрасть свою игрушку.       — Я и не собиралась, — сквозь зубы сказала я, переводя на мужчину взгляд, на что он только хмыкнул.       — Охотно верю.       Если бы его тут не было… Три небольшие стычки с ним уже дали мне понять, что в открытом столкновении я вряд ли одержу победу над ним – даже если мне это удастся, собственные повреждения явно также будут значительными. То, что он постоянно маячит где-то на горизонте, снижает вероятность успеха моего побега до десяти процентов. Если вообще не до нуля.       Я выдохнула, успокаиваясь.       — Скоро я поеду на выпуск кадетов из 104 корпуса. Если повезет, человек десять присоединятся к Разведкорпусу; через месяц у нас запланирована экспедиция – после ее завершения, а она будет недолгой, я верну тебе планшет.       — Еще месяц? — безразлично бросила я, — Какой в этом смысл? Что ты задумал, Эрвин?       Зачем ему держать меня здесь? Я ясно дала понять, что не намерена отдавать свое сердце их делу.       — Я уже говорила тебе, что в команде не работаю.       — А я уже говорил тебе, что ты быстро думаешь, — он устало прикрыл глаза, — И сегодня ты это в очередной раз доказала. А насчет работы в команде – что плохого в том, чтобы знать, что твою спину всегда есть кому прикрыть?       — Я не работаю в команде, — опять повторила я, фыркая, — Со своей спиной я как-нибудь сама разберусь и вытаскивать других из зубов титанов не желаю.       — Почему ты так противишься этому? Не знаю, может, в твоем мире каждый и живет сам по себе, но в нашем мы находим силу в единении. Мы помогаем своим товарищам, а они помогают нам; мы выходим за стены и воюем с титанами, чтобы другие люди могли продолжать жить и развиваться. Да, у нас много смертей – но никто еще не погиб зря. Всё это ради выживания и процветания человечества!       — Мягко стелешь, да твердо спать. Не пытайся растрогать меня этими мотивационными речами, Эрвин, — прошипела я, наклоняясь, — Я всегда работала одна и умирать за ваши идеалы не намерена. Ты так много говоришь о пользе команды, но как раз-таки из-за работы в ней я и…       Какого хера я вообще перед ним объясняюсь?! Оглядев кабинет, чтобы ненароком не сжечь Смита глазами, я наткнулась на пристальный взгляд Леви. Мне сейчас показалось, или его глаза на доли секунды сверкнули каким-то… интересом? О, нет, историю своего замечательного падения, во всех смыслах этого слова, я рассказывать не намерена.       — Я тебя услышала, Эрвин, — окончательно взбесившись, я поднялась с дивана и направилась к двери, намереваясь выйти.       Мне срочно нужно выпустить пар, иначе я просто взорвусь.       — Ты все время говоришь о том, что работаешь одна, и посмотри, куда тебя это привело, — голос Смита догнал меня уже около дверного проема, — Так, может, судьба дала тебе второй шанс?       — Ха, — я резко обернулась, задевая волосами стену, — Поверь, я не ее любимица, чтобы делать такие подарки.