***
Спустя неделю я наконец была готова. Разрешение было получено, и сегодня должен был состояться визит к Гаю. Убедить Зое отпустить меня туда одну оказалось проще, чем я думала – Аккерману, как и ожидалось, это совсем не понравилось, и он еще несколько дней сверлил меня подозрительным взглядом, словно пытаясь забраться внутрь моей головы в минуты раздумий и узнать все мысли, что касались Гольштейна. Было бы проще держать оборону, если бы мы не виделись так часто, однако утренние тренировки с Викториной пригодились и здесь – я практически полностью заняла всё свободное время, наставляя девчонку и вечером. К слову о Лембек: странность её неподготовленности так и осталась неразгаданной. Пока что. Так что Викторина ходила вымотанная, уставшая, побитая, но довольная. Даже вроде смогла найти общий язык с Браус – не так давно застала обеих в коридоре с набитыми едой щеками. Петра избегала Леви, но одновременно и тянулась к нему. Выкладывалась на все сто во время спаррингов, налаживала общение с новенькими – иными словами, из-за всех сил пыталась быть полезной. Брюнет старательно делал вид, что его это совсем не заботит, но взгляд, то и дело обращающийся к ней во время тренировок, говорил за себя. Была ли это просто тоска и забота по последней из оставшихся в живых членов его отряда или же нечто большее, меня не интересовало. Мысли были заняты совсем другим. Справа от входа в Подземный город и вправду росла цербера. Собрав даже больше необходимого количества, я забежала в ближайшую забегаловку, купив две порции еды. Разной, чтобы точно не перепутать. Тщательно перемешав масло из косточек растения с пищей, спрятавшись в укромном уголке, я выкурила около пяти сигарет, настраиваясь. Всё должно пройти идеально.***
— Быстро же ты справилась, рыбка. — Это тебе, — я приземлила на стол принесенный сверток, — Ты упоминал, что еда тут хуже некуда – вот, попробуй для разнообразия что-то сносное. Уговорить Йеллеса пропустить меня с пищей для такого феноменального заключенного было некоторой проблемой, но вскоре начальник тюрьмы послушно сдался, приказав готовить Гольштейна к посещению. Недовольство его, однако, можно было, казалось, даже пощупать: Йеллес огорченно поглядывал на меня всю дорогу до камеры, решив, по-видимому, что и я пала перед необъяснимыми чарами Гая. Каундер усмехнулся, продолжая пожирать посылку глазами, а затем поднял руки, демонстрируя кандалы и показательно бренча. — Это я устроить не могу. И так еле пронесла подарочек. — Так-с, что у нас тут… Картошка с нормальным мясом, значит! — Гай было поднес ложку ко рту, но вдруг остановился, — То, что я провел год в этой дыре, совсем не значит, что я забыл о манерах. Как же я могу есть один при даме?! Присоединяйся, рыбка. И пододвинул тарелку ко мне. — Не переживай, у меня своё, — я подняла с пола второй сверток, — Я эту картошку видеть уже не могу. Так что отобедаем вместе, как в старые добрые. Аккуратно вытащив миску с рагу, которое мне удалось чудом не расплескать, я лениво перемешала его. — Давай-ка мы по-другому поступим, — сверкнул глазами Гольштейн, — Давно я не ел хорошего наваристого рагу… Переживешь картошку? — Издеваешься? — немного нервно хмыкнула я, — Я приношу тебе еду, а ты еще и условия выдвигаешь? Я этим питаюсь ежедневно. Гай слегка наклонил голову, прищуривая глаза. — И всё же я настаиваю. Зрительная перепалка длилась около десяти секунд. Гольштейн по-кошачьи вглядывался в меня, что-то решая в своей голове. — Черт с тобой, — рыкнула я, — Говнюк. И мы поменялись тарелками. — Не доверяешь мне? — Я не доверяю никому, кроме себя, рыбка, поэтому и прожил так долго, — довольно оскалился Каундер, — Не принимай на свой счет. Дернув головой, я подцепила мясо, отправляя его в рот, и, как только я это сделала, Гольштейн кивнул и проглотил первую ложку рагу. — Мм… Какая вкуснотища! Верно говорят – всё познается в сравнении. Раньше я бы и не притронулся к такому дерьму. Я кивнула, лениво жуя. Какой же он всё-таки предсказуемый в своей подозрительности. Так легко попался на примитивный блеф… Теперь осталось проговорить с ним не менее получаса, чтобы не сблевал только что съеденный яд. — Мы остановились на Смите. Что он от тебя хотел? — Не-не-не. Сначала расскажи мне, как ты сыграла роль идеального солдата, как попала сюда… Не верится мне в твое внезапное неловкое падение на задании. — Падение… — помрачнела я, — Не падала я. Вкратце поведав Каундеру о том, что случилось, я снова принялась за еду. Каждый раз, стоило разговору об этом зайти, у меня глаз начинал дергаться от злости. Что с того, что я не хочу возвращаться? Кита и с того света достану. — Кит, значит… — протянул Гай, — Тогда всё понятно. Я выгнула бровь, ожидая продолжения, но мужчина лишь загадочно улыбался, помешивая похлебку. — До меня доходили слухи, — наконец начал он, — О том, что Ноши подыскивает новеньких. Своеобразное повышение. — Ноши? Он-то тут причем? Кагенонака Ноши был главой, в каком-то смысле, филиала клана – Сутерусу. Наемники, служащие у него, отличались от нас. Почти никто не сталкивался с ними, а те, кому посчастливилось поработать бок о бок, утверждали, что это высококлассные профи, не оставляющие следов. Скрытность – а именно так переводилось название организации – было основным их качеством. Попасть в Сутерусу хотели многие – это была своего рода элита. Но на Кагенонаку нельзя было просто так выйти или случайно столкнуться с ним; он всегда сам выбирал нужных ему людей. — При том, Лис, что претендентов было два: ты и Кит. А место вакантное всего одно. Что. За. Херь. — Должно быть, малыш Кит как-то прознал обо всем этом… Если интересно, то я всегда болел за тебя, — усмехнулся Гай, — Но были и другие мнения. Кит убил меня… Убил меня, чтобы избавиться от конкурентки? Ирония заключалась в том, что я никогда не хотела вступать в Сутерусу. Чертов ублюдок. Мог бы просто поговорить со мной об этом! Это место и так было бы его! Как же это бесит. Прожив большую часть жизни в постоянных тайнах, интригах, подставах, как же меня теперь это бесит! Существовать стало бы гораздо проще, если бы люди научились разговаривать вместо того, чтобы проворачивать скрытые схемы. Выпустив воздух через плотно сжатые зубы, я выдавила: — Понятно. — А я тебе говорил – найди покровителя. Желающие были, сама знаешь! И тогда бы узнала обо всем раньше. Но нет же, ломалась, словно целка: не хочу, не буду, я сама по себе, — передразнивал меня Гай, — Ну что, допрыгалась? Лучше на титанов переть, чем с мужиком переспать? Ну ладно, — увидев, как сжались мои кулаки, мужчина сбавил тон, — Что вышло, то вышло. И, раз ты не в соседней со мной камере, видимо, всё же включила вовремя мозги – командирам тоже трахаться нужно. Смутное чувство беспокойства царапнуло внутренности. Почему Гольштейн думает, что я смогла стать частью разведки только из-за того, что сплю с кем-то из командования? А не потому, что мне это предложили, исходя из навыков? Неужели Эрвин даже не пытался его уговорить? — Ладно, это к делу отношения не имеет, — холодно заметила я, — Меня сюда не за этим прислали. — Прислали? Так ты не по своей воле ко мне на свидания ходишь? Я поражен в самое сердце… — Думаешь, так легко посетить такого заключенного? О тебе чуть ли не легенды ходят. Слышал, что происходит за стенами камеры? — Лис, Лис, Лис, — загадочно усмехнулся мужчина, — Об этом тебе должно быть известно гораздо лучше, чем мне. — Хочу сократить время. — Пташки многое мне шепчут. То тут, то там… — Гай откинулся на спинку стула, слегка откидывая голову, — Про Марли что-то рассказывают… Про королеву-девчонку, про двенадцать храбрых солдат, вернувшихся из какого-то городка… Как только Йеллес упомянул необходимость менять стражу, я уже заподозрила тот факт, что Гольштейн обрабатывает своих охранников. Отпустить они его не могли, зато могли держать в курсе происходящего, а значит, о моих успехах он наслышан. — Отлично, — удовлетворенно выдохнула я, — Хватку ты не потерял. И так всё знаешь. В общем, дело такое: я рассказала командующей, что ты из того же мира, что и я. И, конечно, расписала все твои потрясающие навыки и знания, даже немного приукрасила. — Идешь в лоб, а? Я-то думал, ты просто порешаешь стражу и освободишь меня, подстроив что-то вроде внезапного пожара в тюрьме из-за взорвавшейся горелки. — Очень неподозрительно, — язвительно улыбнулась я, — Девушка, которая пришла из другого мира и кое-как смогла притупить бдительность разведки, с трудом добивается встречи с непонятным заключенным, после чего внезапно происходит несчастный случай, в результате которого этот самый заключенный сбегает. Понимаю, что тебе надоело здесь сидеть, но, правда, Гольштейн, серьезно?! Я не для того из-за всех сил доказывала этим придуркам, что тоже хочу присоединиться к борьбе против титанов, чтобы всё это пошло насмарку таким идиотским образом. — И в чем же заключается твой план, рыбка? Я нахмурилась, поднося пальцы к переносице: — Ты говорил, что сможешь вернуть нас обратно. Как ты собрался это сделать, очевидно, рассказывать не собираешься? — Нет большей мудрости, чем своевременность, — развел руками мужчина, звеня кандалами, — Цитата великого английского философа Фрэнсиса Бэкона. Слыхала о таком? А зря. Нынешнее поколение не особо чтит философию – но ведь на ней и строится весь мир. Вот, например, Шопенгауэр - мир как воля и представление... Глаз непроизвольно дернулся. Эти затирания и поучения слишком напоминали старого Гольштейна, любителя блеснуть своими обширными познаниями. Но нужно было держаться. Необходимо выяснить всё возможное в наш последний разговор. — У них особо нет оружия. Такого, которое можно было бы противопоставить людям с материка. Я сказала, что ты достаточно хорошо знаешь устройство большинства пистолетов, автоматов и так далее – и командующая решила дать тебе шанс. — Речь идет о сделке? — Да, — выдохнула я, — Однако перед твоим освобождением им необходимо удостовериться, что всё действительно так, — я достала из сумки несколько листов бумаги и грифель, — Начерти схему снайперской винтовки образца, скажем, середины двадцатого века – сомневаюсь, что новые модели удастся собрать в этой дыре. Они соберут, проверят и, если палка будет стрелять, выпустят тебя при условии, что и другие модели ты сможешь начертить. Каундер прищурился, стуча пальцем по столу. — Интересный выбор оружия… Ладно, — мужчина придвинул к себе бумагу, — Получат они схему. Но передай этой своей командующей – если после этого меня не освободят, пусть пеняют на себя.***
Потребовалось всего полчаса, и чертеж винтовки был готов. Стоило отдать должное навыкам Гольштейна – верно говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Времени на то, чтобы узнать, что все-таки хотел Смит от Каундера, не осталось – видимо, придется смириться с тем, что эта тайна навсегда останется тайной. Задерживаться дольше было бы слишком опасно. Всё же я рассчитывала добраться до штаба разведки прежде, чем Гай сыграет в ящик. Слова Гольштейна о Ките никак не шли из головы. Но об этом можно было подумать и после – сейчас я на всех парах мчалась обратно. Наконец добравшись до места назначения, первый делом я направилась к Ханджи. Водрузив полученный чертеж на стол, уселась на стул, готовясь к допросу. Запыхавшаяся, грязная от всей пыли, что осела на мне за сегодня, уставшая, как собака, я, тем не менее, не смогла сдержать довольной ухмылки. Которую Зое, к счастью, посчитала за удовлетворение от свершившейся сделки.***
— Ну? Недовольный голос Леви разрезал тишину ночного коридора. Не будучи уверенной в том, что смогу сдержать то радостное возбуждение, охватившее всё мое тело от скорой кончины Гольштейна, я предпочла ночевать с Рал, предварительно сходив в душ. Планы, однако, были грубо нарушены Аккерманом, что выловил меня уже на подходе к своей комнате. К счастью, пока вода смывала с тела слой грязи, я умудрилась подскользнуться, больно приземлившись на пятую точку, так что теперь на лице отображались только недовольство и раздражение. — Ты мог бы дождаться утра, — хмуро бросила я, высвобождая локоть из пальцев мужчины, — Я устала. — Рассказывай. — Завтра. Аккерман недовольно цыкнул и преградил мне путь, упираясь рукой в стену. — Ты бегала от меня всю неделю. — У тебя странные понятия о беге, — ощетинилась я, уставившись за его плечо. Чуя, как Леви буквально сканирует мое лицо, изучая каждый сантиметр, я всё больше закипала. Глубоко вздохнув, провела по лицу, смахивая последние капли воды. — Если так не терпится узнать подробности сегодняшнего, отправляйся к Ханджи, она всё знает. Я устала и хочу спать. — Судя по твоему паршивому настроению, Каундер согласился на сделку. — Ага. Да, — на автомате пробормотала я, ныряя под руку Аккермана и освобождая себе путь, — Великолепная интуиция. Можешь быть собой доволен. И, проигнорировав тяжелый взгляд, устремленный мне в спину, я скрылась за поворотом. Как бы то ни было, теперь всё было кончено. Закрывая дверь в комнату, я довольно промурлыкала: — И впрямь, что за великолепная интуиция!..