сладкое сердце

Нет, это точно последний раз. Точно. Последний. Раз. В голове размазанное по тарелке школьное пюре из мыслей. Аж тошнит. Не от пюре, от себя. Хлоя судорожно пересчитывает расфасованные пакетики на полу, кажется, уже двадцать третий раз. Нужна точная цифра. Иначе ей несдобровать. Один, два, три... Марк говорил про двадцать или девятнадцать пакетов? Черт возьми, Хло, бери себя в руки, иначе это сделает кто-то другой. Она записывает правой рукой на оборванном тетрадном листе цифры с товаром, хотя должна была бы решать тригонометрическое уравнение, которое задали на завтра. Какое ей дело до математики или школьного учителя, когда через десять минут она будет отчитываться своей симпатичной головой за ошибку? «Извините, мистер Уокер, я не сделала домашнее задание, потому что мне отрубили пальцы». Смешно. Входная дверь хлопает так, что перепонки почти лопаются от противного скрежета. — Ты сделала все? Сколько можно возиться? Марк всегда грубый и всегда говорит на повышенных тонах. Даже когда бедная Хлоя этого не заслужила. Она сгребает мелкий целлофан в кучу, а затем кладёт все в темно-серый рюкзак, не забыв о каждом отделении. — И сколько там? Хмыкает парень, перехватывая сумку из рук двоюродной сестры. — Двадцать. Я пересчитала двадцать три раза. Вот, можешь проверить, — она протягивает тот самый смятый лист, на котором прыгают угольно-чёрные цифры. Да, в аккуратности Хло никогда не была профи. Марк пробегает глазами по писанине, но нихрена не разбирает. — Блять, я тебе прописи куплю, честно. Она фыркает, но ничего не отвечает. Лучше купи себе мозг, мудак, а не заставляй помогать в своих ебаных дилерских делах. — Я поражаюсь, откуда у этих сопляков такие деньги. Наверняка их родители даже не в курсе, на что золотые детки тратят бабло, — парень злорадно усмехается. Но Хлое совсем несмешно. — Твои тоже. Отрезает быстро и резко. Пока хватает смелости. — Мои у меня хотя бы есть. Тебя-то сплавили на нашу голову как пакет с мусором. — Слова ударяют в голове больно-больно. Кажется, будто сосуды лопнули, и кровь залила все пространство. Но правда есть правда, и пора ее принять. — Да пошёл ты нахуй, Марк. Скажи спасибо, что я не сдала тебя в полицию. — Попробуй, сестрёнка, и поплывёшь следом. Факт. — Я пошёл. Уберись тут, один хуй ничего не делаешь. «Да, только готовлю, стираю и помогаю тебе раскладывать товар по городу». Вообще нихуя, точно. Если бы кто-то знал, что творится в голове Хлои, он бы, не раздумывая, скинулся с десятого этажа или утопился. Но она-то девочка закаленная. И не такое проходили. Даже сейчас, когда все ее одноклассники тусуются на очередной вечеринке (куда ее, конечно же, никто не позвал), она думает лишь о том, что все вполне себе нормально в жизни. Кличка «приемыш» преследовала ее, кажется, с первого класса. Надо же было ей ляпнуть, что на родительское собрание никто не придёт, потому что «мама в психушке, а папа сидит за распространение наркотиков». И куда ты, Хлоя, сама катишься? Определённо выберешь два в одном. Бинго. Умница, девочка. Дядя еле-еле сводил концы с концами, чтобы хоть как-то поддерживать жизнь двоих детей. И все бы ничего, если бы только в гребанную бошку Марка не пришла идея «подзаработать на карманные деньги». Хлоя имела со всего этого процентов десять от силы. Как-то даже потребовала больше, но старший брат вмазал ей так хорошо, что она поняла, где ее место. «Ты здесь никто. И делать будешь все, что я скажу. Иначе сдохнешь на заднем дворе, как вшивая псина». В какой-то степени она и была его ручной псиной. Хлоя, распредели товар по пакетам. Хлоя, посчитай наличку. Хлоя, смотри и учись, как нужно прятать товар. Черт, это было самым гладким. Скитаться по улицам, как бездомная, прятать глаза от посторонних лиц и искать удачное место. Заебало. Заебало. Заебало. Заебало все, что происходит в ее жизни. Девушка берет телефон, чтобы посмотреть обновления с очередной вечеринки. Веселые, беззаботные лица, пьяные танцы, шутки и смех. Все то, чего ей так не хватало. Конечно, он с ней. Вечно ошивается возле неё. Трется, как кот, но ничего, кроме «друзьянавсегда» ему не светит. Хоть какая-то радость. — Гребаная сука. Иди к своему Йегеру. Хватит находиться с ним. Х-в-а-т-и-т. От злости распирает так, что наливаются глаза. Сама виновата, нечего влюбляться. Ещё в таких, как он. Богатых, самодовольных, ЧСВшных мудаков или просто — в таких, как Жан Кирштайн. Звонок от Марка вырывает из размышлений. Блять, ну что тебе ещё нужно, а? — Возьми у меня в сумке ещё три пакета и двигай по адресу, который я скинул. Только аккуратно, блять. К прописям в комплект пойдёт калькулятор. Будем учиться считать, — гудки. Черт, она точно проебалась.