Март 1991 года.
Офис «Курс–Инвест».
— Ну что скажешь, сеструх? Как невеста моя тебе? — Царица усмехнулась, касаясь кончиками пальцев края чашки с чаем. В «Курс–Инвесте» Белова была впервые. Любимый братец зазвал. Отказывать ему она не стала. Да и хотелось воочию увидеть офис, который бригадиры нагло отжали у небезызвестного Артура Лапшина. Проходя по длинным коридорам здания, Елизавета Николаевна подмечала, что даже атмосфера у неё в офисе и то стояла более располагающая к работе, чем здесь. Всё ведь зависит от начальства. Может, замена руководящего состава и повлияет на это. Время покажет. Постукивая ноготками по гладкой поверхности стола, она задумчиво ещё раз оглядела кабинет. Места всё таки маловато. Белов с игривой полуулыбкой наблюдал за сестрой. Не первый за сегодняшний день осмотр кабинета, будто бы помогал ей сосредоточиться на своих мыслях. О невестке Царица не очень‐то и хотела говорить. Намного больше её интересовали дела брата. Но с ними, как назло, Лиза разобралась. — Да ничё такая, — выдохнула она, поудобнее располагаясь в кресле напротив Саши. — Тебе как, братец дорогой, с подробностями или без? — Первое, — белокурая кивнула и, прищурив глаза, уставилась на родственника. — Она не плохая. Не дура, — усмехнувшись про себя, не став упоминать, что по профессии Сурикова скрипачка, девушка продолжила: — Только ты же её испортишь, братух, — Александр Николаевич изумлённо хмыкнул. Как и чем он может испортить будущую жену? — С какого перепугу я её испорчу? Белова, завязывай мозги делать, а. Я, конечно, знаю, что ты мастерица в этом деле, но давай не щас, окей? — Лиза захохотала, качнув кудрявой головой. Видеть, как у брата мозги начинают потихоньку закипать — ещё то удовольствие. — Ты ж бандит, Саш, — вот что Белый не переносил в сестре, так это её прямолинейность. Прямо в лоб — «ты бандит». Была бы на её месте Ольга, он бы осадил её и объяснил, что он не бандит, а предприниматель, бизнесмен, в конце концов. От образа бандита не только Белов, но и вся братва старались отойти, сбежать и представить свои персоны в более лучшем свете. Но перед ним сейчас сидела не невеста, а родная сестрица, да ещё с язвительной улыбочкой на губах. Прибить бы её, заразу. Так любит же. — Да не кипятись ты так, Белов. Я правду сказала. А от правды никуда не убежишь, — он плотно сомкнул челюсти, сжал кулаки, показывая ей, что она не в то русло разговор завела. — Чё, глаза колет? Привыкай. — Блять, Белова. Без мозгоёбства, я же попросил. — Скучно с тобой, братец, — цокнула языком Лизавета. — Мужикам своим мозга еби, а не мне. Я про Ольгу спросил, — нахмурил брови Саша. — Короче, вы с ней из разных миров — ты бандит, она скрипачка. Санька, ей девятнадцать лет. У неё ещё на глазах розовые очки и в облаках воздушные зáмки. Ты думаешь, я за ней не наблюдала? Ошибаешься. Наивная, — протянула она с каким-то презрением. — Как маленький ребёнок. — И что ты хочешь этим сказать? — брюнет так хотел закурить. Почувствовать едкий, но такой спасающий вкус никотина. Но мешал укоризненный взгляд Лизы. — Не стану говорить, что вы не пара. Хотя даже по знакам зодиака вы не сходитесь. Ты — стрелец, она — скорпион. Огонь и вода. Это же пиздец, Санька. — Так вроде же вода огонь тушит, не? — Не в вашем случае. Ты ж ей хер подчинишься. Друг друга на эмоциональных качелях будете катать, да и всё. Белов поджал губы и опустил голову. Хотелось надеяться, что слова сестры — ошибка. Единственное, с чем он был согласен — они с Суриковой из разных миров. Не зря же бабушка девушки не принимала его в качестве избранника для внучки. Чувствовала что-то старушка. — Лизк, я ведь люблю её… — тихо. С нотками отчаяния. Саша действительно смог полюбить Ольгу, не смотря на предательство и разбитое сердце. Она вошла в его жизнь и принесла в неё свои яркие краски. С ней дышать становилось легче. — Верю, — кивнула Царица. — Один хер, жизнь ты девчонке испортишь. Я бы на её месте бросала всё и бежала, куда глаза глядят. Подальше от этой грязи проклятой. — Я всё для неё сделаю, слышишь. Ни в чём нуждаться не будет, — Лиза кротко улыбнулась и взяла брата за руку. — Дай Бог. Невеста твоя, жить с ней тебе. Ты только не потеряй её, сейчас редко таких, как Ольга встретишь. Береги её. Она очень хорошая. Обещаешь? Он кивнул. — Обещаю, — мужчина притянул к губам руку сестры и оставил на коже поцелуй. Белокурая девушка по-доброму усмехнулась и откинулась на спинку кожаного кресла. — А у тебя, сестрёныш, как на личном фронте? — ему было интересно: неужели Лиза за два года так и не нашла себе достойного мужчину? Неужто Пчёлу забыть не может? — Спокойно, — коротко и ясно. Он усмехнулся. — А глаза-то хитрые, — с коварной улыбкой сказал Белый, пристально глядя на неё. — Они у меня всегда хитрые, — отмахнулась она. — Да ладно тебе, Белова. Колись, есть кто или нет. — Одна как одинокая луна, — пожала плечами девушка. — Да что ты. И мужика под боком нет? Рассказывай давай! — Белова усмехнулась. Вот лезет куда не просят. Всю душу ведь наизнанку вывернет, чертяка. — Чё тебе рассказывать? Ну был у меня один, до сих пор отходняк ловлю. — Ты про Пчёлу, что ли? — Да он-то тут причём, — Александр Николаевич вмиг стал серьёзным. Не до шуток совсем. Сестра заметно погрустнела: вместо уверенной позы она с ногами забралась на кресло и подогнула под себя колени. Тема явно для неё больная. Он молчал, не решаясь что-то сказать. Пусть лучше сама рассказывает. — Я тогда уже титул получила, в Свердловске только жить начала, — начала голубоглазая. — Познакомилась с ним на сходке. Красивый и высокий брюнет, старше меня на десять лет. Он из уральских авторитетов, так что общего у нас много было. Начали общаться, влюбился в меня без памяти, признался… В горле резко пересохло. Лиза отпила уже остывший чай из чашки и продолжила изливать душу брату. — А я взяла и не отказала ему. Встречаться начали, к нему переехала. Полгода хорошо жили, даже пацаны его на ура приняли. На руках меня носил, любое желание исполнял, рядом был. Всё бы ничего, до одного момента. Я чувствовала, что всё это не то, пустое, что ли. — Ты любила его? — осторожно спросил брюнет. Лиза стрельнула в него печальным взглядом. — Любила? Может быть. Но точно была влюблена. Хотела начать жизнь с чистого листа, забыть прошлое. Не получилось… Девушка опустила голову, нервно кусая губы. Пальцы предательски задрожали. Она правда хотела и желала всё изменить в своей жизни. Думала, что способна полюбить другого. В начале даже подумывала выйти за него. Почему бы и нет? Но разбитое сердце в сентябре восемьдесят девятого решило иначе. Он не смог полностью залечить её раны и склеить осколки измученного сердца. Старался. Очень старался. Но не смог. Белый поднялся со своего места и присел на корточки рядом с сестрой, взяв её холодные от стресса руки в свои тёплые, чтобы согреть и дать поддержку. — Я уехала в Красноярск, к Сашке Магере, по работе. И там поняла, что всё окончательно перегорело. Прилетаю в Свердловск, из офиса звоню ему, говорю, что поговорить надо, он мне отвечает: — Лизок, почему не позвонила? Я бы в аэропорту встретил. Ну я с горем пополам уговорила его и решили встретиться у него. Приезжаю, он следом за мной. Заходит с букетом лилий, обнимет, целует, а у меня внутри ничего не ёкает. Блять, аж противно, сука, от самой себя становится. Ну он понял, что чё-то не то со мной. Естественно спросил, а я ему говорю: — Миш, сядь, послушай. Только не пыли, ладно? Он мне: — Да, без вопросов. Меня колотит всю. Стою, не знаю как сказать. Выдохнула и выдаю: — Миша, давай расстанемся. Ты бы видел его в тот момент. Мне его так жалко стало, словами не передать. Представляешь, Сань, сидит напротив меня мужик, любит, ценит, оберегает. Чего, спрашивается, не хватает? Мозгов мне, сука. Последние слова Белова буквально выкрикнула со злостью на саму себя. Саша усмехнулся, крепче сжимая ладони белокурой. Он всеми частями тела чувствовал, что с каждым словом говорить ей становится всё сложнее и сложнее. — Сидит, смотрит на меня, а у самого глаза слезятся. Я стою, чуть ли не реву. Он подходит и говорит: — Белова, ты чё несёшь? С ума сошла? Ну, я ему попыталась объяснить всё, и он вроде как даже понял. Я по нему видела, сколько боли ему доставила. Причём он вообще ни в чём не виноват. Не виноват в том, что я внутри какая-то неправильная. Не виноват в том, что я им пыталась в сердце дырку заткнуть. Единственное, что мне сказал: — Ты же понимаешь, что я тебя люблю. И буду любить. Хочешь ты или нет. А я, Саш, не хотела. Он не заслужил такого. Ему бы бабу нормальную найти, так нет, я, блять, попалась. Я ему так и сказала, в открытую сказала, что разлюбила, а он смотрит на меня с любовью и всё. Разошлись тихо, мирно. Даже вещи помог перевезти. На прощание сказал: — Номер мой у тебя есть. Один звонок, приеду и увезу. Она грустно усмехнулась, продолжая свой рассказ: — Месяц, наверное, прошёл. Я оправилась. Про него тогда не знала. Мне пацаны помаленьку передавать начали, что хуёво ему, пьёт, гуляет. Только я ничего сделать не могла. Теперь, когда видимся с ним на сходках или встречах деловых, подходит ко мне и с улыбочкой говорит: — Ну что, Царица моя, не надумала ещё? А я с такой же улыбкой головой качаю и отвечаю: — Не надумала. А он мне: — Ну думай. Если что, звони. Я ведь номер его до сих пор храню. Иногда думаю, может плюнуть на всё и позвонить? Лиза сглотнула ком в горле и устремила взгляд, полный боли, куда-то в сторону. Она не плакала. Хотя очень хотела. Белый поднялся и крепко обнял её. При всём своём образе сильной королевы, которая не боится ничего и никого, там внутри, глубоко-глубоко, сидела маленькая девочка, не знающая порой, что делать. Эта маленькая девочка много плакала и капризничала. Просила любви и ласки. Но сильная королева, как могла уничтожала эту девочку, мешавшую ей спокойно жить и выдерживать натиски со стороны врагов. И сейчас Саша видел отражение маленькой девочки в бездонных глазах сестры. — Лизунь, решать тебе, конечно. Но если тебе с ним хорошо было, может, стоит позвонить? — она покачала головой. — Я слышала где-то, что лучше быть любимой, чем любить. Не-а, ни хрена подобного. Это значит, что я буду мучить и его, и себя. А я так не хочу. — А чего ты хочешь? — Счастья. Донечку родить, — они вместе рассмеялись. — Мне, Санька, двадцать один, у меня есть всё, о чём только мечтать можно. Только ребёнка нет. — Значит, дочку хочешь? — Ага, маленькую такую, мою копию. — А я сына хочу, — вдруг мечтательно произнёс брюнет. — Чтоб на отца нашего был похож. — Так дерзай, братух. Чего время тянешь? — он усмехнулся. — Рановато ещё, сама понимаешь, — Лиза кивнула. Заводить потомство правда было рано. Живёшь и не знаешь, что будет с тобой завтра. А если дети появятся, так вообще с ума сойти можно. Ещё год, два — дай бог всё устаканится, о детях можно начать думать. — Ну да. И Ольга твоя вряд ли готова, — Саша качнул головой, соглашаясь с сестрой. — Сань, тут это, разобраться надо, — вдруг в кабинет без стука вошёл Пчёлкин, держа в руках солидную стопку документации. Две пары голубых глаз буквально пригвоздили его к месту. Он вмиг забыл и о бумагах, и о внезапно нарисовавшихся проблемах. Взглядом Витя зацепился за быструю смену эмоций любимой. Она была так уязвима в этот момент. Лиза быстро отпрянула от брата, спустила ноги на пол и закусила нижнюю губу. От стресса. Он знал. Белый отошёл от сестры и пошёл к Пчёле, смотря на него строго, даже с какой-то злобой. Чёрт его дёрнул зайти именно тогда, когда у него сидела сестра. — Чё там, Пчёл? — брюнет подошёл к другу в плотную, спиной закрывая Лизу. — Насчёт алюминия, — коротко ответил блондин, вручая документы ему. Саша взял их, но с места не сдвинулся. Ждал, пока любимая родственница придёт в себя. — Братик, я наверное поеду, — мягко сказала она, обращая всё мужское внимание на себя. Уехать не мешало бы. Находиться с ним под одной крышей — мýка страшная. — Сестрёныш, ну куда, ну. Оставайся. Я ж соскучился, родная. А бумаги подождут, — Белый настойчиво уговаривал её остаться. И бумаги, и Пчёлкин могут подождать. Никуда не денутся. Особенно полосатый жук. — Если что, я настаиваю, — Белова по-доброму усмехнулась. Вот как ему отказывать? — Ну ладно, раз настаиваешь, — он улыбнулся, подмигнув сестрёнке. — Так, я щас приду, — бандит ретировался из кабинета, оставив их вдвоём. Тишина давила на ушные перепонки. В помещении становилось невыносимо душно. Хотелось открыть окно и впустить в него свежий воздух. — Здравствуйте, Елизавета Николаевна, — первым нарушил молчание Пчёла, обратившись к ней так по-деловому. Лиза усмехнулась про себя. Он принял правила её игры. Ну что же, игра началась. — И вам того же, Виктор Павлович, — сухо, безэмоционально ответила белокурая, продолжая пилить взглядом несущую стену. — Какими судьбами к нам? — дежурно спросил он, занимая место напротив бывшей девушки. Специально ведь это делает, сука. — Брат пригласил. Отказывать не стала, — мужчина кивнул, удобнее располагаясь в кожаном кресле. Он нагло рассматривал её, пытаясь заглянуть в столь любимые голубые озёра, но она старательно отводила взор в сторону, скрывая от него зеркала своей души. — Не хотите поговорить? — Царица усмехнулась, вдруг позволив себе посмотреть на него. Дерзко. С вызовом. — Нет уж, увольте, — Витя подавил усмешку. — Вы всё так же обиду на меня держите? — задал провокационный вопрос. Разговорить, блять, решил. — На вас? Господи, не смешите, — она сейчас посмеялась? Он всё таки успел уловить эту её наигранную улыбку. — Ненавидите меня? — Я вам больше скажу, я на вас не обижаюсь и даже не ненавижу. — Ну, а что тогда? — её ответ Пчёлкин, казалось, знал наперёд. И очень боялся услышать в слух. — Я ничего к вам не испытываю. Услышал. Он отказывался в это верить. Не может быть такого, что она ничего не чувствует к нему. Было бы даже лучше, если бы Лиза ненавидела его. — Вот значит как, — Виктор Павлович продолжал самоуверенно пилить её взглядом. Он был настолько спокоен, что Лизавета даже удивилась про себя его стойкости. Хотя в их первую за два года встречу спокойствием от него и не пахло. Пчёла проанализировал её поведение и сделал для себя вывод: криком, ором, скандалами, он не добьётся ровным счётом ничего. Поэтому, немного поразмыслив, он выбрал чёткую и правильную стратегию: медленно, но верно менять её отношение к себе. Не словом, а делом. Лизу он знал наизусть. Да, она изменилась, но одно в ней не поменялось точно: ей нужны были действия, только действия. Красиво говорить может каждый. У неё самой язык был хорошо подвешен. Мозги запудрить для Беловой — херня вопрос. — Дело ваше. Не испытываете, пожалуйста. Только меня со счетов не списывайте. Она усмехнулась, закатила глаза и покачала головой. Пафос, да и только. Он не первый, кто пытался её добиться. И не последний, кто получит прямой и жёсткий отказ. — Делайте, что хотите. Мне фиолетово, честное слово. Мужчина на автомате потянулся за пачкой сигарет, лежавшей в кармане брюк. Но вовремя опомнился. Сигареты и их запах она не любила. Витя вдруг поёжился. Холодный сканирующий взгляд полоснул его какой-то неописуемой суровостью. Она никогда так на него не смотрела. А сейчас через весь этот взор наглядно показывала ему, что сделала с ней его самая большая ошибка в жизни. Лиза сама не ожидала от себя такого. Ей почему-то захотелось, чтобы он хоть немного ощутил всё то, что копилось у неё внутри. И у белокурой это получилось. Бандит подавил в себе желание сесть с ней рядом и обнять. Обнять так крепко, насколько вообще был способен. А девушка, читая его как открытую книгу, зацепившись за это его вполне рациональное желание, выпустила все свои ядовитые шипы наружу. Он видел, как она борется сама с собой. И понимал её. В нём точно также царила борьба. И он, признаться, устал бороться. Да и за что эта внутренняя война? Дело уже было не в жизненных установках или нормах морали, которых он, в принципе, не придерживался с раннего возраста, дело было в любовной части. С некоторых пор, живя на широкую ногу, Пчёлкин мог позволить себе всё: от новых «мерсов» класса S, до самых элитных женщин. Живи и радуйся, как говорится. Но все прелести богатой жизни его особо уже и не прельщали. Эйфория от богатства быстро прошла. А сердце по-прежнему не находило себе покоя. Окунаясь в полуночные объятия многочисленных девиц, он то и дело неизвестно откуда слышал лишь такое любимое имя — Лиза. Елизавета. Лиза. Лизонька. Любимая. Маленькая. Родная. — О, а я, видимо, вовремя, — на весь кабинет прозвучал воодушевлённый голос Фила. Он появился как ясное солнце в самый разгар грозы и сопутствующих ей злобных молний. Что Пчёлкин, что Белова выдохнули в раз. Валера действительно был как спасатель. Если бы его добродушная фигура вовремя не появилась здесь, незнамо чем бы это всё закончилось. — Привет, принцесса, — мужчина подошёл к сестрёнке и приобнял её за плечи. Белокурая коротко чмокнула его в щёчку и улыбнулась. — Привет, братик. Он кивнул и обратился к бледному как смерть Пчёле: — Здорово, Пчёла, — блондин кивнул, пожимая в ответ брату руку. Филатов усмехнулся, оглядывая бывших по очереди. Белый, блин, даёт. Это же надо было додуматься оставить этих двоих наедине. Как они, со своими-то характерами, друг друга ещё не поубивали. Следов скандала не наблюдалось, да и, если бы они орали, от крика дрожали бы стены. А тут всё спокойно, только оба бледные и мрачные. Ну ничего. Это поправимо. — Почти вся команда в сборе, — хохотнул Белов, проходя в глубь кабинета. — Только Косматого с пацанами не хватает, — сказал Фил, усаживаясь рядом с Лизой. — Кстати, а где Космик-то? — поинтересовалась она, глядя на брата. Саша занял своё место и обыденно ответил: — На стрелке, сеструх, — голубоглазая девушка кивнула. Шикарный вид, блять. Космос на стрелке, Романов с Мишей и Ваней укатили в Ленинград на переговоры с тамбовскими, Лёша с Серёжей улетели в Тольятти налаживать связи с местными авторитетами, солнцевские вообще припухли после очередной облавы ментов, а Рома поехал к Сильвестру решать острый вопрос — нужно было прижать в обоих столицах наглые кавказские группировки и, если объединиться с ореховскими, то можно им такой пиздячек выписать, что, как бы выразилась Елизавета Николаевна, лететь будут дальше, чем видеть. — Сань, я это, на пару слов украду у тебя сестру? — риторический вопрос. Белый с улыбкой кивнул. Он давно заметил, что Фил что-то вынашивает в себе и, судя по всему, выносил. Белокурая без вопросов поднялась со своего места и пошла следом за братом. — Валерка, ну куда ты меня ведёшь? — захныкала она, когда они быстрым шагом поднимались на второй этаж. — Ты же ещё не была у меня в кабинете, принцесс, так что считай экскурсию провожу, — загадочно подмигнул ей мужчина. Нахмурившись, Царица цокнула языком, но продолжала следовать за брюнетом. В конце концов, они дошли до его кабинета и Валерий Константинович любезно открыл перед ней двери в его маленькое государство вечных докладов и информации. Начальник охраны, как никак. Вздохнув, девушка прошла в помещение. Учитывая, сколько всего проходит через этот кабинет каждый день (стены явно хранят много разных тайн), в нём будто всё располагало к себе. Такова уж была натура хозяина. — Ну как, Лизунь, оценила? — Филатов по-свойски закинул ей руку на плечо и аккуратно подтолкнул к окну. — Хорошо тут у тебя. У Павлова в кабинете всё практически идентично, — он улыбнулся. — Мы же с Володей всё-таки одно дело делаем. Лиза согласно кивнула и удобно запрыгнула на подоконник. — Братик, скажи, пожалуйста, ты позвал меня лишь для того, чтобы свою обитель показать? — бандит хмыкнул. Учуяла неладное. — Отчасти. Ты, сестрёнка, меня слушай и не перебивай. Она нахмурилась ещё сильнее. Ну почему именно сейчас-то, а? Валера встал рядом с сестрёнкой и начал достаточно серьёзный разговор. — Лизк, ты зря так на Пчёлу волокёшь. Он хоть и жучара последняя, но не до такой степени, — её глаза наполнились злостью. Белокурая девушка сжала кулаки и грозно прошипела: — Валера. Фил и ухом не повёл. Ничё, позлится, попсихует и успокоится. Беловский нрав он изучил уже давным-давно. — Ты когда уехала, мы с ума сходили. Пили как черти. Пчёла, Белый и Пума в особенности. — Вот это номер. Ты ж спортсмен, Валерочка, — в ответ на её змеиную ухмылку, он лишь покачал головой. — Мне вообще тогда похуй было, спортсмен не спортсмен. Не суть. Мы с пацанами хоть и бухали, но мозгами догоняли, что из этой хуйни вылазить надо, ещё и этих троих за собой тащить. Белого с горем пополам усмирили, а на Пчёлу с Пумой смотреть было страшно, а трогать — так вообще смертельно. Ходили за ними как тени. Ловили на каждом шагу, то нажрутся где-нибудь, то сцепятся с кем-то. Короче говоря, как ты говоришь сестрёнк, сели мы тогда конкретно. В этот момент Лизин пыл немного приутих и она слушала его теперь не со злобой, а с серьёзностью и интересом. — Время шло, а проблему надо было решать. Оставив этих двух друзей на родителей, пошли мы искать Елисееву. И знаешь, мы ведь быстро её нашли. Завалились к ней на хату, прижали её малёха, ну она и запела. Голубоглазая девушка вжалась в подоконник и сглотнула. Валера, заметив, как она поменялась в лице, взял её за руку. Стало немного легче. — Если вкратце, то она просто-напросто захотела тебе отомстить. Представляешь, у неё в жизни такая трагедия произошла, а ты счастливо живёшь с Пчёлой и беды не знаешь. Не порядок. — Валер… — совсем тихо. Белова не очень-то и хотела верить в это. Будь на месте Фила другой человек, Елизавета Николаевна послала бы его куда подальше и слушать бы не стала, но перед ней стоял друг детства, брат, в конце концов. Ему ли не верить? Да и какой смысл Валере врать? — То есть ты хочешь сказать, что я полная дура? — он усмехнулся. — Лизок, дура она, а не ты. Тебя понять можно, выкрутилась ты, конечно, красиво: без скандала собрала вещи и чемодан, вокзал, до свидания. Только меня щас одно напрягает, ты почему в письме не сказала, куда летишь, а? — она прикрыла глаза и потёрла переносицу. — А зачем? Смысл? Вы бы один хер меня нашли, он бы нашёл. И чё дальше? — мужчина молчал, подбирая нужные слова, но белокурая его опередила: — А я тебе скажу, что дальше: собирайся, домой едем. Ну даже предположим, забрал бы он меня, вернул в эту чёртову Москву, вымолил бы прощения и всё вроде как началось бы налаживаться, только лучше от этого кому бы стало? Вам? Маме? Ему? Это конечно. А мне бы по итогу, что осталось? Забыть всё к едрени фени и жить, как ни в чём не бывало? Заебатый вариант. А где гарантия, что эта хуетень второй раз не повторится? — Принцесс, ты права полностью. А гарантия тебе — сам Пчёла. Ты думаешь, он вообще еблан, чтоб второй раз на одни и те же грабли наступить? — Он не еблан, мозги у него чётко работают. Только в этом деле, Валерочка, мозги решают в последнюю очередь. Они замолчали. Позиция обоих была понятна. Лиза придерживалась своей правды, а Валера — своей. Третьего не дано. — И чё с ней потом стало? — равнодушно спросила девушка, рассматривая свой маникюр. Красный. Он олицетворял её внутреннее состояние. Фил выдохнул и с какой-то тяжестью ответил: — Жизнь у неё мягко говоря по одному месту пошла. Потом знакомые рассказали, что когда пацаны с района узнали, чё она вытворила, по кругу её пустили, — голубоглазая ахнула, закрыв рот рукой. По началу она сама готова была убить Елисееву, которая принесла ей столько боли, даже находясь уже в Таджикистане, Лиза всё ещё вынашивала план мести, пока в один момент ей не стало всё равно. Прошло столько времени, Белова теперь сама отдавала приказы и смертные приговоры беспрекословно исполнялись, но она никогда не трогала женщин — жён авторитетов, их матерей, сестёр, — и приучила это делать своих уралмашевцев и близких пацанов. Виноват бандит — спрашивайте с него, но не с его семьи. Понятия никто не отменял. И Царица как могла их придерживалась, хоть сама и являлась самым большим нарушением этих негласных законов. Но то, что сейчас ей сказал брат, повергло её в шок. Их-то блять какое дело? Зачем было её трогать, тем более таким образом? У Лизы не укладывалось это в голове. Стало ли ей жалко Лену? Да. Она всё таки понимала её как женщину. — Господи, бедная девочка, — он вскинул брови, удивлённо смотря на сестру. Не очень верилось в искренность её слов. — Чего смотришь? Не по-людски это. Она же человек, а не кукла Барби, — серьёзно сказала Лизавета, строго смотря ему в глаза. Мужчина кивнул, соглашаясь. Признаться, выходку пацанов он, что тогда, что сейчас не понимал. — Лизаветка, а чё у тебя с Пумой? Любовь-морковь? Или так, чисто отдохнуть? — она резко ударила его по плечу и зло произнесла: — Фил, херни не молоти. Слово есть такое «друзья», знаешь, не? — Валера рассмеялся, потирая место удара. Неприятно как-то. — Знаем мы таких друзей, — белокурая спрыгнула с подоконника и шутливо набросилась на брата, ударяя его туда, куда вообще могла достать. — Ну чё скажешь, Пчёлкин? — серьёзно произнёс Белов, в упор смотря на друга. Витя покачал головой. — Пчёла, ёб твою мать, чё вообще идей нет, как сеструху возвращать? — брюнет откинулся на спинку кресла, нервно стуча по столешнице ручкой. Создавалось впечатление, что из них двоих это нужно было только Белому, потому что Пчёлкин молчал и сверлил взглядом окно. — Хорошая мысля приходит опосля, Сань. Так что не еби мозги, и без тебя хуёво, — сухо ответил блондин, напрягая мозги по полной. Полушария, казалось, вообще отказывались работать и генерировать идеи способов примирения с Лизой. — Слышь, братка, может, тебе с ней разругаться, а? — Пчёла зло зыркнул на друга. — Ты чё, ёбу дал? Меня вполне устраивает нынешнее положение дел. Ты пока ходил, я пару раз, но обмолвился с ней. А если разъебёмся, то она мне и привет не скажет. — Да это и к лучшему. А то в молчанку играете. — Белый, иди на хуй с такими идеями. Я не горю желанием ссориться с твоей сестрой, — Саша только лишь покачал головой. Какая никакая, но идея же. Лизе с Витей действительно нужно поговорить. Недосказанного между ними было чересчур много. И короткие, скупые диалоги ничем не помогали. А скандал возможно мог бы помочь. В агрессивном состоянии, что Белова, что Пчёлкин язык за зубами держать не умели. И из них летело всё то, о чём они думали. — Пацаны, спасайте! Убивают! — в кабинет влетел Фил, а за ним следом Царица. Пчёла с Белым переглянулись и оба по-доброму усмехнулись. Муха лезет на слона. Анекдот. — Я тебя прибью щас, нахер! — смело крикнула Лизавета, пытаясь догнать друга. Валера обогнул часть стола и попытался спрятаться за спиной Пчёлы. — Витька, спасай. Убьёт же нахуй, — шепнул он брату, ловя каждое движение девушки и увиливая то в одну, то в другую сторону в зависимости от того, куда делала шаг белокурая. — Чё случилось-то? — тихо спросил блондин, старательно закрывая спиной Филатова, при этом смотря на разгорячённую бывшую. — Допизделся, чё, — ответил Валера, тяжело дыша. Витя усмехнулся. Неудивительно. — Валера, я считаю до трёх. Два уже было, — угрожающе произнесла Лиза, злобно смотря на него. Она стояла напротив друзей и дышала так тяжело, что казалось из носа скоро начнёт выходить пар от переизбытка агрессии. — Сестрёночка, любимая, хорош, а, — жалобно сказал мужчина, подняв руки в примиряющем жесте, словно сдавая позиции. — Не хорош, — она направилась в его сторону. Фил дёрнулся в сторону и быстрее отбежал от места возможной схватки. Дойти, а точнее добежать до Валеры голубоглазая не успела. Её на ходу перехватил Белый и усадил к себе на колени. — Всё. Приехали, — Белова начала сопротивляться, вырываясь из рук братца, но Саша, который был намного сильнее, крепко удерживал её двумя руками. В конце концов, Лиза выдохнул и успокоилась. — Слава богу. Теофила, с тебя чекушка, — засмеялся он, глядя на брата. — Да хоть две, Сань, — ответил Филатов, согнувшись пополам, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться. — Сестрёныш, ты как? — Да пошёл ты, брат ещё называется, — выпалила белокурая, ударив его по рукам. — Отпусти. — Неа, — нагло сказал Белов, продолжая держать её. — Отпусти, сукин сын! — закричала Лизавета. — Пчёла, помогай. Я не справляюсь с ней, — Витя сначала изумился отчасти безумной идеей Белого, но поняв его хитрый взгляд, быстро включился в игру. — Давай, давай, — подхватил он, поднимаясь с места. — Держи её, — пока Лиза ничего не понимала, Санька оперативно передал её в руки счастливого Пчёлкина. Фил от увиденного мягко сказать пришёл в шок. Он с открытым ртом и выпученными глазами наблюдал за происходящим. Блондин, пользуясь моментом, осторожно и трепетно, но в то же время крепко прижал к себе любимую девушку, глядя на неё влюблённым взглядом. Лизавета, наконец, осознав, что только что произошло, отпрянула от Пчёлкина, как от огня. — Эй, — вырвалось так тихо, что это слышал лишь Витя. Они растерянно смотрели друг на друга, пытаясь прийти в себя. Пчёла до сих пор ощущал на своей груди её нежные ладони, а потом короткий толчок в неё, и вот — она уже стоит в нескольких шагах от него. Лизу била мелкая дрожь. На талии горели места, где так бессовестно блуждали его руки, а в области шеи ещё во всю ощущалось его горячее дыхание. Господи, что это было? Минутная слабость? Или тайное желание кого-то из них двоих? — Вы совсем охренели!? — взорвалась она, оглядывая мужчин. Три брата–акробата. Окончательно обрушить на бандитов весь своей гнев, Елизавета Николаевна к сожалению не успела: вдруг зазвонил телефон. И к этому достижению современной техники были прикованы все взгляды. — Это мой, — девушка взяла мобильный и ответила на него: — Слушаю. — Здорово, солнце моё, — сердце пропустило удар. Его голос. Романов бы как никогда кстати. — Приветик, родной, — нежно ответила она. — Что делаешь? — Ну как сказать, — голубоглазая обернулась на этих троих артистов. — Развлекаюсь. Андрей на том конце провода усмехнулся. — Я по голосу понял, что развлекаешься, — Пума заставил её улыбнуться. — А ты что делаешь? — ей правда стало интересно, чем он занимался в данный момент. — Не поверишь, солнышко, ничего. Пришёл в номер минут пять назад. Устал как собака, — улыбка на её лице теперь была уже неконтролируемая. — И сразу решил набрать меня? — Лиза, облизнув губы, медленно направилась к двери. Не для их ушей разговор. — Ещё спрашиваешь, Лизунчик, конечно. Соскучился по тебе пиздец как, — выйдя из кабинета, в котором было слишком много лишних ушей, она прислонилась спиной к холодной стене и наконец спокойно выдохнула. — Я тоже соскучилась. Ты когда домой? — Романов разулыбался, попутно скидывая с себя пиджак. — Не поверишь, родная, завтра к обеду буду в городе. Увидимся? — решил узнать наверняка. — Романов, блин, конечно! — белокурая так обрадовалась, что её светящимися от счастья глазами вместо фонарей можно было освещать целую улицу. — Ну хорошо тогда, — Лиза даже представить себе не могла, насколько он был рад предстоящей встречей с ней. — Свет мой ясный, я вечером ещё позвоню, лады? — Лады. Отдыхай, Андрюша. Андрей отключился и довольный упал на мягкую постель. Не мешало вздремнуть хотя бы час. Белова, опустив руку с телефоном, запрокинула голову назад и блаженно прикрыла глаза, улыбнувшись.