Run, my dear

Итан, с ключом Димитреску наперевес, продолжает монотонно исследовать этот замок, переставая со временем испытывать вообще хоть какие-то эмоции, кроме сожаления, что пропал Герцог. Пусть сейчас в патронах он почти не нуждается (в подвал его теперь силой не затащишь), присутствие торговца сеяло в нем некое спокойствие и чувство пусть и недолгой, но безопасности. Логично было бы сказать, что с его исчезновением и его комнатка перестала защищать, но нет, совсем нет. Наоборот, этой комнаткой стал весь замок — теперь никто не стремится его прикончить и сожрать, в одно мгновение его просто начинают игнорировать. Димитреску, ее дочери, даже редкие служанки перестали реагировать. Ни угроз о скорой гибели, ни игр со своей жертвой, ни бесконечные прятки по темным углам со страхом что-то задеть, ни-че-го, лишь редкие и случайные взгляды, говорящие о том, что Итан Уинтерс все еще настоящий и кинь ты в него вазу — она не пролетит насквозь, разбившись о пол. Казалось бы — живи да радуйся, никто не мешает искать чертов выход, нет необходимости прислушиваться и тратить лишние силы на бег, удирая в которых раз от одной из дочерей. Но теперь еще скучнее. Итан скучает по улице, общению и тому миру за пределами замка. Сколько он уже не может выбраться? Неделю? Две? Он не может сказать, зато одно он знает точно — несмотря на его открывшуюся неприязнь к мухам, он был бы даже рад услышать их жужжание над ухом. Пусть ему и некуда больше торопиться — дочь не спасти, а Миранда никуда не денется — в один из дней Итан не выдерживает. Выходя в главный зал, он видит в коридоре рой мух, совсем ненадолго, но этого хватает, чтобы крикнуть и остановить одну из дочерей. Та собирается в человека, оборачивается и смотрит с немым вопросом. Ей оказывается блондинка Бэла — старшая и самая спокойная дочь. Итан считает везением, что встречает именно ее, ведь чаще всего она обитает в подвале. А здесь куда выше шанс нарваться на более вспыльчивых членов семьи — Кассандру и Даниэлу. Он не знает, насколько они младше, в любом случае все они старше его в разы, но порой эти двое ведут себя как маленькие дети, а старшая будто их няня. — Я не знаю, почему вы меня не трогаете, — начинает Итан. От долгого молчания горло неприятно першит, и он замолкает на секунду — собирается с мыслями. Задумчивая Бэла, явно не настроенная на долгий разговор, отворачивается, но мужчина ее останавливает. — Стой. Послушай. Не знаю, почему ты меня отпустила и больше никто не пытается меня убить. Это же явно не из-за моих слов, да? Вы бы не стали верить этому. Да и я был у вас в заложниках, я бы и так ничего не сделал. Ладно, это уже неважно. Я хочу попросить тебя еще раз помочь сбежать. Мне не удается найти выход даже с ключом, который ты дала, но это важно, прошу, помоги. Я должен отомстить Миранде за то, что она сделала. Если я нужен для какого-то ритуала, то лучше будет, если я приду сам, а не просижу все это время тут, мелькая у вас перед глазами. Бэла смотрит Итану в глаза, а после опускает взгляд в пол, думая над просьбой. На ее лице нет привычной улыбки и азарта в глазах как тогда, когда они с сестрами притащили его к матери. Сейчас она не похожа на психопатку, жрущую людей, и даже почти полностью напоминает человека, если не считать, что вся она — лишь кучка мух. Итан отсчитывает семь секунд тишины прежде, чем она кивает и указывает головой в сторону спуска. Не торопясь, они идут вниз до самой двери, где произошла их первая встреча, но Бэла поворачивает направо. Через эту дорогу его несли в зал, но сейчас они поворачивают в другую сторону, в конец коридора. С виду непримечательное помещение, но Бэла без раздумий подходит к статуе женщины похожей на ту, которая открывала проход из комнаты в этот коридор, и нажимает пальцем на ее глаз, вдавливая его немного вовнутрь. Статуя и небольшой кусок стены начинают двигаться и вскоре открывают еще один проход. Все еще опечаленная чем-то девушка все также молча указывает на потайной коридор рукой, хочет уйти, но оборачивается. — Ключ дала не я, а мама. Я бы не ослушалась ее приказа. Это она сказала не трогать тебя. Мы с сестрами были против, боялись, что ты захочешь отомстить ей или нам, но она нас и слушать не стала. Надеюсь, ты спасешь свою дочь. Ее тело растворяется, и рой мух с шумом удаляется из этой части замка. Итан несколько секунд смотрит вслед и с неким трепетом оборачивается, будто выход всего в метре от него. Но там лишь длинный коридор, которых он прошел уже не менее десятка. И все же, это по-прежнему не последний выход, есть еще минимум один, который он пропустил. Впрочем, какая уже разница? Он идет минут пять, но из-за однообразных каменных стен с редкими маленькими окошками такое чувство, что прошли очередные сутки. В самом конце его ждет стена с углублением в середине, которое и открывает дверь в еще один огромный и очень светлый, в сравнении с проходом, зал. Меньше, чем остальные, и кроме стен здесь только один выступ и стоящий на нем канделябр, но весь свет скорее от стеклянного купола, скрывающего эту комнату, нежели от него. Первое, о чем думает Итан — это какая-то ловушка. Выхода нет, что, если его заманили специально для… А для чего, собственно? Мужчина задумывается и решает, что просто нужно решить опять какую-нибудь головоломку, коими тут набит весь замок. Он хмыкает, представляя, как возвращается обратно, ищет Бэлу и просит ее помочь и с этим, а она смотрит на него, как на идиота. Конечно же Итан не станет так делать, но мысль кажется ему веселой, пока он бегло осматривает стены. — Как меня достал уже этот чертов замок, — шепчет он себе под нос и тянется к горящим свечам, чтобы осветить стены и найти выход. Если здесь время и технологии застыли веке в девятнадцатом, то он точно не хочет в этом больше участвовать. Внезапно для него стена открывается, стоит ему взять в руки подсвечник, и раскрывает вид на долгожданную свободу. Итан переступает через порог, и его сразу настигает поток ледяного воздуха. Внутри все замирает от момента, когда под ногами начинает хрустеть снег, все равно даже на пронзающий мороз, от которого не спасает даже куртка. Незаметно на лице появляется широкая улыбка, теперь ее увидит разве что сам Итан где-нибудь в отражении. Он наконец-то может двигаться дальше. Пусть он и не знает, куда ему идти, но ведь все дети Миранды управляют одной деревней, значит, и она где-то рядом. Будет непросто найти ее, но это возможно. Он доходит до большого каменного забора и перед уходом оборачивается — позади остается огромнейший замок, под стать размерам хозяйки. Мужчина смотрит на множественные шпили и удивляется. Даже не тому, что здесь очень много комнат (а потайных ходов еще больше), а больше факту, что половину он точно исследовал за это время. А может, это была и не половина, и он еще очень многого не знает. От этой мысли сначала все сжимается, но сразу становится легче. Не очень хочется когда-то возвращаться, да он и не вернется (он на это искренне надеется). Впереди его ждет склон, а далее уже знакомая немалых размеров тележка и такой же Герцог внутри. В один момент он уже неосознанно ускоряет шаг, невзирая на мокрые от снега колени, чтобы быстрее оказаться внизу. Порой Итан чувствует себя чересчур маленьким в пределах этой деревни и владений Миранды, хотя в обычном мире среди людей его считали бы вполне высоким с его ростом. Тут же все не так, все заставляет его чувствовать себя лилипутом. — О, мистер Уинтерс, давно вас не было, — торговец видит мужчину еще на вершине склона и приветствует того даже раньше, чем стоит. — Поздравляю, вам все же удалось выбраться. Вы узнали, где искать юную Розу? — Я… Я уже нашел ее, Герцог, — улыбка пропадает с лица Итана, он тянется к рюкзаку и достает злосчастную колбу, показывая надпись торговцу. — Миранда убила мою дочь. — Ваша дочь не мертва, она лишь переведена в иную форму до нужного момента. Вы можете спасти ее, Итан, ваша дочь обладает невероятной силой, она справится. Уинтерс еще раз осматривает потертую надпись и вздыхает. — Я не знаю, как это сделать, — начинает он. — Я не ученый, не волшебник, не колдун. Как мне ее воскресить? Скажите, Герцог, вы ведь знаете. — У меня нет прав разглашать такую информацию, но с этим бы точно справилась матерь Миранда. Просто идите только вперед и узнаете все сами. — Спасибо. Итану хочется верить его словам, в груди теплится надежда на лучшее. Он продает весь ненужный хлам, добытый во всех потайных лазейках (нет, он не вор, так получилось), а полученные леи тратит на улучшение оружия. После всех махинаций он закидывает рюкзак на плечи и снова двигается в путь с небольшим сожалением. Сложно признавать, что теперь для него даже простое общение с торговцем — чуть ли не праздник. Когда он с кем-то общался нормально в последний раз? После прибытия в замок с леди Димитреску? Нет, она изначально желала его только убить, а потом все и вовсе сошло на игнорирование. С жителями деревни? Разве что с Еленой, но кончилось это очень быстро. Он скучает по общению и готов на все, лишь бы хоть на часок вернуться домой к привычной ругани с Мией о пережитых воспоминаниях или к их посиделкам вместе с Розой. Со временем силуэт Герцога становится все бледнее, а после и вовсе исчезает в дали. Мужчина чувствует одиночество, однако все равно твердо продолжает идти вперед. Вскоре начинаются развилки, вновь появляются полуразрушенные дома, но обыскивать их не хочется — нет ни времени, ни желания, ни нужды в этом. В рюкзаке есть все необходимые предметы, нет смысла их искать. Поэтому он идет вперед, никуда не сворачивая, пока в один момент не видит в окне чье-то лицо. И пусть на улице светло, он не успевает разглядеть человека — что-то тяжелое бьет его по затылку, и от боли перед глазами начинают кружить звезды, а после наступает тьма. Когда-нибудь Итан будет ненавидеть свою регенерацию не меньше, чем Миа воспоминания о семье Бейкеров. Его очень трудно убить, из-за этого он из раза в раз испытывает ужасную боль, раны снова затягиваются, чтобы потом там же появились новые, еще серьезнее. Время идет и очень быстро, и очень медленно. Будто целую вечность он смотрит на обрывки каких-то видений, которые тут же исчезают и напрочь забываются. Итан видит очертания чьих-то фигур, но не может понять, сон это или уже реальность. Он больше склоняется к первому. В глаза бьет свет, не слишком яркий, но, в сравнении с темной комнатой, ослепляющий. Мужчина зажмуривается и утыкается носом в районе плеча. — Ну и соня же ты, Итан Уинтерс, — слышит он тихий, но отчетливый голос, однако глаза открывать все еще не торопится. До сих пор немного болит голова, давая понять, что это уже точно не сон. Итан одними губами произносит все то, что сейчас думает об этом мире, и увы, цензурного там мало, только быстрая мысль: «Неужели я опять в подвале? Только бы не замок Димитреску». Уж лучше пусть его утащат оборотни и будут сжирать по частям, чтобы ни одна регенерация не спасла, чем снова оказаться в том лабиринте. Когда свет исчезает и становится на порядок темнее, мужчина с опаской открывает глаза и видит над собой тень, в которой может разглядеть только шляпу и небрежно свисающие темные патлы. Чувство, будто этого человека он уже видел, но именно сейчас не может понять, где и когда. — Подъем, Уинтерс, вставай, вставай! — незнакомец бьет кулаком по железному столу над головой Итана, где он лежал все это время. Тот от неожиданности испуганно отскакивает назад и чуть не падает вниз затылком, однако в последний момент его хватают за запястье и вытаскивают обратно. На этот раз лампа позади человека позволяет разглядеть его лицо. — Хайзенберг, — констатирует вслух Итан и отпускает его рукав, в который ненароком уцепился в падении. — О, надо же, быстро ты догадался — наигранно удивляется Карл и отходит к стене с изображениями своей семьи. — Знаешь, а ты мне даже начинал нравиться. Так ловко избежал мои ловушки, первый, между прочим, кто выжил, хоть тебе просто повезло. Но эта дамочка сделала тебя туповатым, не замечал? — из стены выскакивает нож и, не касаясь его руки, прилетает в фотографию Альсины. — Если б не ее дочь, ты бы так и шатался там до сих пор. Итан сжимает край стола и стискивает зубы. Ну да, именно он виноват, что в этих дебрях выход хер найдешь. Можно подумать, он специально проходил нужные двери и комнаты, чтобы подольше там пожить, пока над его дочерью ставят эксперименты. — Я не заставлял тебя кидаться своими железками в мой затылок, так что это не мои проблемы, нравлюсь я тебе или нет. Зачем ты меня сюда притащил? Чтобы я не прикончил твою хозяйку? — Итан кивает на изображение Миранды за спиной Карла. Тот только ухмыляется, и нож по щелчку пальцев рассекает ее лицо на две части. — Она мне не хозяйка, Уинтерс. Именно поэтому ты здесь. Я хочу, чтобы ты помог мне покончить с ней, только представь: ты и я, вдвоем против нее одной. У нее не будет шансов, — словно не зная, чем занять руки, Хайзенберг берет стул и сжимает пальцами спинку. Итан же, свесив ноги, продолжает сидеть там, где его оставили. — Если только ты не отупел еще до конца. — Думаешь, это смешно? — заводится Уинтерс, но вовремя себя останавливает. Ни к чему сейчас лишние разборки из ниоткуда. На миг он задумывается о том, что его ждет, если он сейчас откажется и пошлет к черту этого революционера. Как ему тогда искать Миранду? Вновь блуждать по деревне и искать остальных ее прихвостней или вновь надеяться на чью-то помощь? Тогда его уж точно можно будет назвать идиотом. Он думает примерно полминуты, прикидывая в голове возможные варианты событий, а после отвечает уже спокойным голосом: — ладно, хорошо. Я согласен. Ты знаешь, где Миранда, а я знаю, как ее убить. Воскресим мою дочь, убьем эту суку и мирно разбежимся. Хайзенберг не ожидает такого ответа так скоро, поэтому на несколько секунд зависает, глядя на Итана через свои солнцезащитные очки. — Что ж, отлично. Мы сработаемся, — с еле заметной улыбкой произносит Карл. — Так и как нам ее убить, Уинтерс? Итан быстро оглядывает стол и пространство позади себя. Хайзенберг без слов кидает ему рюкзак, лежащий у стены, и уже через пару секунд в руках мужчины появляется Кинжал Цветов Смерти. Тот самый, о котором он прочитал в какой-то из записок в замке Димитреску, а потом нашел в одной из гробниц. Оружие для уничтожения монстров. Как раз для Миранды. Он уверен, это убьет ее, он уже опробовал кинжал на паре тварей из внутреннего двора замка, они разлетелись, словно порох от ветра. — Оо, надо же. Слышал про этот кинжальчик. Неужели он все это время находился в доме моей огромной сестрички? Ну да, где же еще. Прекрасно, Итан, теперь избавиться от нее будет еще проще, чем я думал. Оставь пока это у себя. Позже мы обсудим план действий, а пока можешь осмотреться, — Карл смотрит в сторону взгляда Итана и добавляет, махая рукой на люк: — не советую тебе выяснять, что там. Я могу и не успеть тебя вытащить. Он ухмыляется, притягивает к себе свой молот и проходит мимо к выходу из помещения, однако в последний момент его останавливает голос. — Хайзенберг, стой! — Итан ждет, пока тот обернется, недолго копается в рюкзаке и достает оттуда колбу с головой Розы. — Это часть моей дочери. Их всего четыре, Миранда раздала по одной всем вам. Я знаю, у тебя она тоже есть, но мне нужна твоя помощь с поиском оставшихся двух. Он вертит колбу в руках и выжидательно смотрит на Карла. — Разберемся.