Run, my dear

Если верить карте и Герцогу, фабрика Хайзенберга находится на северо-восточной части деревни. Здесь нет ни снега, ни гор, не видны даже башни замка Димитреску, как бы высоко они не находились. Итан успевает осмотреть территорию и сам завод снаружи, когда выходит из той комнаты вслед за Карлом, прежде чем зайти снова, но через другой выход, тот, что посередине. Это место кажется намного больше, чем выглядит снаружи. Везде работают какие-то механизмы, сверху не прекращая двигаются подвешенные железные роботы, каждый предмет работает без остановки. И у всего одна цель — победить матерь Миранду. Как-то раз Герцог сказал, что Карл самый умный из четверки лордов, но если он создал это все в одиночку — он настоящий гений, даже если у него было на это более ста лет. Должно быть, и Миранда не так проста, как кажется, раз нужна такая армия. Хотя при первой встрече Итан даже не воспринял ее всерьез. Рядом с Альсиной она выглядит скорее смешно, нежели серьезно (не только из-за роста), с Хайзенбергом больше как ассистентка, несмотря на ее достижения в экспериментах. Перед уходом Карл предупреждает, что не будет его несколько часов, а может и больше. Все это время Итан бесцельно бродит по огромному сооружению, пока в один момент ученый не появляется за его спиной будто из ниоткуда, как раз когда он смотрит вниз, пытаясь увидеть дно завода. Не сказать, что он боится высоты, но от голоса Хайзенберга вздрагивает и чуть не падает вниз, резко отскакивая от края. В руках Карла вторая часть тела Розы, которую он в шутку хочет кинуть, но, видя испуганное лицо временного напарника, ухмыляется и спокойно передает колбу из рук в руки. — Быстро ты вернулся. Это часть Моро? — предполагает Итан. — Если ты его убил, Миранда это заметит. — Этот идиот настолько доверчивый, что об него даже руки марать не пришлось. Стоило ему сказать, что мамочка приказала отдать все части ей, как он без раздумий уплыл в свой сарай за этой хренью, — усмехается Карл, держа одной рукой молот, а второй активно жестикулируя, после замолкает и продолжает уже серьезнее: — Миранде стало известно, что ты сбежал из замка, но она не знает, где ты. Скоро будет очередное собрание, где она прикажет нам выслать всех оборотней на поиски и получше оберегать твою дочь. До этого момента нужно получить последнюю часть. Она у той придурковатой кукловодчицы — Донны. Эта сука умеет вызывать галлюцинации, так что в этот раз ты пойдешь со мной. Даю двадцать минут на сборы. — Можем идти сейчас, я готов, — Итан кивает на рюкзак за спиной и оглядывается в поисках выхода. Карл оценивающе оглядывает его с ног до головы, и даже с очками по нему можно понять, что он едва сдерживает смех или колкое замечание по поводу внешнего вида — если засохшую кровь еще можно простить, то огромные свисающие куски куртки после встреч с Альсиной выглядят просто нелепо. — Как скажешь, Итан Уинтерс, — протягивает Карл последнюю фразу. — Что ж, идем! Хайзенберг жестом призывает идти за собой. Сначала они спускаются все ниже и ниже, примерно до половины от всей глубины фабрики, а после заходят в темный и прохладный коридор. Он длинный и повороты настолько редкие, что впереди можно увидеть тьму, несмотря на светящий фонарик Карла, взятый из кармана своего пальто. — Как думаешь, почему Миранда так тянет с этим обрядом? — как можно спокойнее старается спросить Итан, когда над их проходом раздается звук падения чего-то тяжелого, чтобы хоть как-то начать диалог и отвлечься от пугающей неизвестности, из-за чего ловит еще одну усмешку. Да-да, Итан, ты прошел уже столько всего, но до сих пор шарахаешься от каждого звука, молодец. — Она не хочет допустить ошибку и в этот раз. Мы все — лишь неудачный результат ее больных желаний по воскрешению дочери, поэтому сейчас она не должна повторять своих ошибок с твоей Розой. Она особенная, Миранда ее опасается, но именно поэтому хочет использовать именно ее, как сосуд в ритуале. — С чего она взяла, что моя дочь какая-то особенная? Даже будь это так, она не могла ничего знать! — Ей известно про ту историю в доме Бейкеров. Долго рассказывать, но если кратко — ей сообщили о рождении вашей дочери, и она сразу поняла, что та унаследовала ваши особенности. — А ты, черт возьми, откуда это знаешь? — непонимающе спрашивает Итан, раздумывая над его словами и пытаясь вспомнить, что было в том доме. Все события размытые, словно это сон, нет связной истории, только отрывки и чьи-то неразборчивые фразы. — Мы оба ученые, Уинтерс, я ее любимчик, а значит, я ей интересен и она мне верит. Она часто доверяет мне свои наработки, заметки и дневники, даже не задумываясь, что я знаю о местонахождении всех ее секретов. В этой уродской деревне никто не видит дальше своего носа и думает, что все знает. — Так значит, тебе все известно о ее планах и моей дочери. — Мне известно все даже о тебе и твоей жене. Но сейчас тебе явно не стоит знать об этом. Итан снова вздрагивает от резкого хлопка, а Карл, как ни в чем не бывало, идет спереди, лишь изредка останавливаясь, чтобы опустить свой молот и закурить сигару.  — Куда ведет этот проход? — вновь интересуется Уинтерс после очередного грохота. — И почему, блять, тут так шумно? — Мы идем прямо под моей фабрикой, Уинтерс, конечно же тут будет шумно, — взмахивает рукой Хайзенберг в сторону потолка и оборачивается. — Что, страшно? — Не дождешься, — мужчина, успевший отстать на пару метров, в несколько шагов равняется с Карлом, показательно сжимает губы в тонкую полоску и поднимает голову. — Так куда ведет этот коридор? — Прямиком в дом Беневиенто. Вся деревня связана одной сетью потайных ходов на случай, если нужно будет быстро или незаметно добраться до одного из лордов. Никто, кроме Миранды, не показывается жителям на глаза, для этого используются эти ходы. — Я бы не назвал этот путь быстрым. — На поверхности он займет немного больше времени.

***

Если верить Хайзенбергу, они выходят совсем близко к ее дому. Перед ними хрупкий и шатающийся мост, держащийся на честном слове; из-за плотного тумана не видно конца, и кажется, что дорога бесконечная. Итан идет первым потому что переживает (не боится, нет), что под весом молота Карла вся конструкция обвалится вместе с ними. Под тяжестью его собственного веса все начинает трястись и качаться в разные стороны, и Итан сильнее хватается за толстые веревки. К его счастью, ни одна из досок не ломается и заканчивается все быстро. Он встает на землю и оборачивается к началу, но видит только полотно тумана и ни намека на Карла. Все вокруг будто замирает — даже мост почти перестает двигаться. Итан просил его подождать, пока он дойдет до конца или хотя бы до половины, наверное, стоит подать какой-то знак. В голову не приходит вариантов кроме как выстрелить из пистолета или крикнуть, но их мужчина сразу отбрасывает. Не время и не место шуметь, поэтому остается только ждать. Ничего не меняется через десять секунд, двадцать, тридцать. На мгновение появляется опасение, что что-то случилось или его просто бросили, и сейчас придется идти одному в этот полный опасностей дом, однако внезапно позади раздается протяжный скрип. — Я убью тебя, чертов засранец, если ты уже там, — оборачиваясь, бурчит себе под нос Итан и делает несколько шагов, чтобы увидеть открытую калитку. Но видит он там совсем не Карла Хайзенберга. Размытая тень складывается в темную фигуру, а в голове раздается протяжное «Ита-а-ан», оглушающее, будто туда запихнули целую колонку. — Миа?! — мужчина ускоряет шаг, тянется к ней рукой, но силуэт молча испаряется и вновь появляется в нескольких метрах от него. Итан переходит на бег, но и жена, и Роза в ее руках исчезают, стоит ему приблизиться. — Ты говорил, что все будет хорошо, что мы заживем счастливо с нашей дочерью, — грустно произносит Миа, останавливается и смотрит в пол, поглаживая дочку по голове. Роза не двигается и стеклянными глазами смотрит в одну точку, будто неживая. — Почему же ты не защитил нас, Итан? — Я нашел вас, теперь все будет хорошо, Миа. — Нас больше нет, уже поздно. Время истекло, Итан, — ее голос меняется на раздраженный, а Роза закрывает глаза и испаряется. — Ты мог нас спасти, ты мог все вернуть, но ты ничего не сделал, — она срывается на крик и сжимает руки в кулак, оборачиваясь и спешно убегая от него. — Миа, стой! — он больше не пытается к ней тянуться, но она все равно исчезает, на этот раз насовсем. Он оглядывается, мечется в разные стороны и кричит ее имя, в ответ слышит только вой ветра. Вместо нее вновь появляется туман, еще гуще, чем до этого. Возвращаются звуки и будто бы становится легче дышать. У Итана быстро бьется сердце и обдает тело жаром, несмотря на вновь снежные территории. На несколько минут он действительно поверил, что нашел и жену, и дочь. Ему хотелось верить, что все случившееся за последние дни — не более, чем розыгрыш, и вот он пришел к финалу, где его ждет счастливая семья. Подсознание настойчиво твердило, что это галлюцинации Донны, но ведь вот они — живые, настоящие, пусть и исчезают при касании, превратившись в легкий дымок. Но на деле настоящие только шрамы на теле и два откусанных пальца. Итан не помнит, когда теряет сознание, но просыпается он от не самых легких пощечин. Его посещает огромное чувство дежавю, когда он видит перед собой круглые солнцезащитные очки и ощущает боль в области затылка. — Я смотрю, ты во вкус вошел, — шипит Итан, когда потирает затылок и видит капельки крови на пальцах. Для него не смертельно, заживет за пару часов, если не меньше. — Не будь я чертовым мутантом, ты бы меня уже убил с такими темпами. — Не будь у меня хорошая реакция, Уинтерс, ты бы уже разлагался где-нибудь внизу, — Карл указывает молотом на обрыв в паре метров от них. Это не то место, где они были и где был Итан в своих ведениях. Здесь уже нет тумана, только тонкая тропинка, слева от которой огромный и резкий спуск вниз. Сразу этой дорогой открывается вид на большой особняк, с виду потрепанный, но как может быть иначе, если вся деревня с лордами живет как минимум лет сто, а уж сколько на самом деле — страшно представить. И все же, время здесь будто замерло. Не только рядом с этим местом. Интересно, каково это — жить столетиями, привязанными к одному месту, без технологий, развлечений, хоть какого-то общества. Из года в год лордам только и остается, что готовить вино, читать книги, создавать роботов, строить планы свержения Миранды и время от времени спорить спорить на общих собраниях. Итан не знает, как развлекаются Донна и Моро, но может предположить, что еще скучнее. А Миранда, кажется, и вообще не чувствует времени, погруженная в свои эксперименты. Столько лет мечтать вновь увидеть свою маленькую дочь Еву… Должно быть, этот ребенок был долгожданным и очень любимым. — Это были галлюцинации, да? — спрашивает Итан и не без труда поднимается на ноги, чтобы, пошатываясь, дойти до края и посмотреть вниз. — Нихера… Да от меня бы живого места не осталось. Повезло, что ты был рядом. Как ты меня нашел? Я ждал, но тебя не было. — Ты попал под влияние этой шизоидной сразу же, как только перешел мост. Когда я пришел, ты ловил руками воздух и говорил сам с собой. Ну или кто тебе там виделся, не знаю, — Хайзенберг закидывает молот на плечо, словно тот не тяжелее биты, а после вслед за Уинтерсом подходит к обрыву, чтобы сбросить туда докуренную сигару. — Миа… — шепчет мужчина очень тихо. — Оклемался? Тогда пошли, мы и так потеряли тут дохрена времени.

***

Если верить… Нет, в этом доме нельзя верить ничему: ни глазам, ни звукам, ни запахам. Хайзенберг вновь исчезает, а Итан остается в темноте и морально готовится ко всему. Уже не первый коридор и не первая комната, на миг его посещает мысль, что все территории лордов намного больше, чем кажется сначала. И такое чувство, будто их тут ждут — света нет практически нигде, вокруг повисла подозрительная тишина. Мужчина светит найденным пыльным фонариком, который то и дело мигает, и клянется себе больше никогда не упускать Карла из виду, пока они в этом месте. Даже будь он без своих способностей, с ним все равно было бы спокойнее, нежели в одиночестве. До сегодняшнего дня ему везло, если можно так сказать. Ни Димитреску, ни Хайзенберг не убили его, хотя запросто могли. В общем-то как и он не убил их. Его единственная цель — спасти свою дочь, а не уничтожить всех и вся, кто попадется ему на глаза. Оборотни не в счет — это всего лишь твари, которые жрут всех без разбора, кроме своих. Но лорды по сути лишь марионетки в руках Миранды, и именно она виновница всего. Итан с самого начала решил для себя, что это не игра, где нужно избавиться ото всех, прежде чем дойти до финального босса. Ему не хочется снова видеть кошмары, когда это все закончится. Если это все закончится. Уинтерс в пути находит все больше и больше кукол, похожих на Энджи, которую он видел на общем собрании. Они, словно живые, следят за ним, но молчат и не шевелятся. Кто знает, настоящие они, или уже начинает ехать крыша. Итан поднимается на второй этаж, все еще надеясь найти или хотя бы услышать Карла. У него, черт возьми, огромный молот, его должно быть слышно! Свет фонаря снова мигает, он не освещает даже половину темного коридора. Впервые слышится скрип в конце, и мужчина на всякий случай заходит в комнату. Мало ли, кто может там на него выскочить. Внутри уже светлее, на столе стоит небольшой фонарь, а на шкафу, в тени, еще несколько кукол. Они выглядят жуткими, грязными и старыми, словно их лет десять уже никто не трогал. Интересно, в этом доме всегда так темно? Рядом с лампой лежит записка, в которой говорится о неком Каду и эксперименте. Бумага очень мягкая, выцветшая и с непонятными пятнами, почерк размашистый и малопонятный, но из них Итан понимает, что это слова Миранды. Она огорчена еще одним неудачным опытом — это тело тоже не подходит для Евы, но у подопытной появилась новая способность оживлять кукол. Матерь называет ее психически больной и бесполезной, потому что та не имеет даже второй формы (тут Итан зависает, пытаясь понять, что та имела ввиду) и «никак не может себя защитить этими бесполезными деревяшками. Самый слабый лорд». Ниже подпись «06:22, 10 сентября, 1952 год. Еще одна неудача» На миг ее даже становится жаль. Наверное, тяжело осознавать, что в тебя не верят и просто отвергают, называя ненормальной. Он откладывает записку и встречается взглядом с куклами, отчего по телу пробегают мурашки, словно в окно подул холодный ветер. — Хайзенберг, блять, где же ты, — тихо шепчет под Итан, аккуратно пятясь подальше от этих деревяшек. Очень хочется просто крикнуть, позвать его, чтобы найти и уже без страха искать последнюю колбу, но он не может — в прошлый раз, уронив какую-то вазу на пол, он чуть не лишился глаза от ожившей куклы с ножницами в руках. Если б не Карл, успевший в последний момент, — был бы конец. Быть может, она и правда за ним следит, а может, это просто совпадение, но когда Итан выходит обратно в коридор, на несколько этажей ниже, в подвале, раздается грохот, будто огромная тарелка грохнулась на пол и сейчас кружится с шумом на донышке. Благо, он ушел недалеко, потому быстро возвращается в лифт. Не хочется туда спускаться. По закону жанра именно в подвале должна быть колба, а также куча опасностей, галлюцинаций и загадок. Итан хотел бы прежде найти своего временного напарника, но это же Карл, мать его, Хайзенберг, что с ним может случиться? Разве что с Итаном может что-то произойти. С другой стороны — как он вообще надеялся в одиночку спасать Розу, если сейчас не может набраться смелости посмотреть противнику в глаза. Да и почему Донна хочет его убить? Разве Миранда не приказывала оставить его в живых для эксперимента? Разве он сделал что-то плохое именно ей? Или она просто защищает часть его дочери? Лифт наконец останавливается, и Итан с непривычки слегка жмурится от яркого света. С револьвером наперевес он доходит до дверей и, открыв их, попадает в огромную светлую комнату. Внезапно перед собой он видит прыгающую от радости, как в их первую встречу, Энджи, а на полу, рядом со столом, бездвижное тело Карла и лежащий в его руке молот.