Зверёк

Тсуна всё так же со страхом смотрит на окружающих. Не изменился ли характер — для него это лучший способ понять, что иномирный паразит добрался ещё до кого-то. И боится, что это окажется кто-то близкий. Дино, Реборн, Гокудера… Да даже Занзаса с Бьякураном он не хочет представить в роли каннибала. И слушает каждый день доклады. В них теперь есть новый пункт — кто из Пламенных, точнее, сколько заразились. Так хочет, чтобы их стало меньше. Нет — поправляет сам себя в мыслях, — не Пламенных, а заражённых. Но их количество с каждым днём растёт. И Тсуна, пожалуй, уже почти готов сложить руки. Ему кажется, что никто не в состоянии помочь. Что вот так вот те паразиты захватят и их мир, заведут резервации для не-Пламенных… И вот так вот думает некоторое время. Но тут в дверь скребётся — почти как кошка — секретарша. И он позволяет ей войти. И она слушается — да, конечно, посмела бы ослушаться. Хоть и боится немного его, он чувствует. Ну да, сейчас опасно находиться рядом с Пламенными — слухи распространились, он точно знает. И ожидает, пока она начнёт докладывать. И она, разумеется, приступает, даже несмотря на весь страх, отражающийся в больших глазах: — Савада-сан, вам там звонил Бьякуран-сама. Тсуна хочет спросить, почему же ему сразу не доложили, не соединили с коллегой. Что-то ему в этом не нравилось. Но решает — так было нужно. Так что уточняет — спокойно, будто бы вся злость на неисполнительность подручных куда-то девалась, и это его настораживает: — Бьякуран-сама требовал что-то передать? Да, именно так — требовал. Не мог Бьякуран просить. А что-то приказать передать — вполне в его стиле. Тем более, для чего-то же он звонил. Вот Тсуна и оказывается прав. Девушка тихо-тихо, испуганно-испуганно лепечет — и Тсуна задумывается: неужели злость просочилась в голос? Он надеется, что нет — и слушает её слова: — Бьякуран-сан сказал, что, кажется, нашёл решение той проблемы, о которой вы разговаривали в прошлый раз. И попросил помочь организовать встречу с заинтересованными лицами. Тсуна хмыкает и кивает. Доклад похож на шифр — ну, как ему кажется, Бьякуран и не может сказать всё прямо. Вдруг кто-то не тот услышит? Так что и не называет подробности. И, думает Тсуна, это даже лишняя причина перезвонить ему срочно. Поговорить нормально, если получится. Или по крайней мере договориться о встрече. Точно, осеняет его. Сходку нужно созвать. Причём в том составе, что пару дней — хоть ему и мерещится, что это было очень-очень давно — назад. Так что приказывает сам себе — связаться с Дино, Занзасом, Юни… Впрочем, с последней можно и не говорить — наверняка Бьякуран всё ей сказал. А пока решает — позвонить Бьякурану. Тот ведь звонил, отдать дань вежливости просто необходимо, кажется Тсуне. Вот он и приказывает секретарше соединить — про себя пробормотав «Наконец-то!» — его с Бьякураном. И почти уверен, что ждать придётся долго. Но, к счастью, даже его хвалёная гиперинтуиция может ошибаться. К счастью, конечно, только сейчас. В других обстоятельствах он бы наоборот был разочарован, если бы что-то не сумел предсказать. А сейчас… просто рад слышать голос Бьякурана — ленивый, с хрипотцой — как можно скорее после того, как приказал с ним соединить. Почему-то неожиданно для себя рад. И подозревает, что что-то это значит. Этот звонок, это желание с ним поговорить. И за осознанием этой радости чуть не пропускает обеспокоенный вопрос Бьякурана: — Тсунаёши-кун, всё хорошо? Как же ему непривычно слышать голос Бьякурана таким — встревоженным, что ли? Поэтому его собственный голос звучит хрипло — когда он отвечает: — Да-да, Бьякуран-сан, всё нормально. Бьякуран таким же тоном интересуется: — Точно? И Тсуна понимает — надо перевести разговор в нужное ему русло. А то они так и будут обмениваться ничего не значащими репликами. Вот и откашливается — чтобы убрать лишнюю хрипотцу из голоса. И отвечает: — Да, Бьякуран-сан. — И меняет тему. А то взволнованный голос Бьякурана — это конкретный такой разрыв шаблонов. А ещё ему что-то подсказывает — у больных Пламенных меняется характер. Так что нужно кое-что проверить. Из-за чего он и задаёт вопрос: — Бьякуран-сан, вы что-то узнали? Бьякуран отвечает согласием. И Тсуна уже собирается спросить, что же именно тот знает. Но вовремя спохватывается — лучше бы об этом не разговаривать по телефону. Так что продолжает — серьёзно, как сам от себя не ожидал: — Мы ведь созовём мафиозное собрание в прежнем составе? Готовится уже, что Бьякурану придётся напомнить, кто же это тогда был на сходке. И объяснять, что никого больше им не нужно. Но не приходится — Бьякуран понятливо отвечает: — Да, конечно, Тсунаёши-кун. Приглашу Юни-чан. Мне кажется, она бы очень помогла. Тсуна кивает, забыв, что собеседник его не видит. И всё-таки пару секунд спустя спохватывается — и соглашается: — Да, я тоже так думаю, Бьякуран-сан. А я свяжусь с Занзасом и Дино. Бьякуран отвечает — как-то уже устало, будто разговор отнял у него все силы: — И потом со мной, Тсунаёши-кун. Когда договоритесь о времени собрания. Тсуна обещает — ну да, конечно же, надо пригласить того, кто единственный может узнать о всех вариантах решения проблемы. И внезапно чувствует — ему становится легче. Он начинает верить, что справиться с этой ситуацией возможно. И невольно удивляется, что так на него подействовал именно Бьякуран. Который, судя по тишине в трубке, уже отключился. И наверняка будет ждать, когда его оповестят о времени встречи. И Тсуна сначала уже собирается поручить подчинённым подготовку нового маленького междусобойчика. Но что-то ему подсказывает — хвалёная гиперинтуиция, что ли? — что надо за всё взяться самому. Что нельзя перекладывать такие важные вещи на плечи кого-то другого. Вот и связывается с секретаршей. И приказывает ей набрать Дино. Именно его — потому, что Занзаса пока страшно беспокоить. Как и всегда. Это ведь Занзас. Способный послать куда подальше. Выстрелить Пламенем в упор. Бросить стакан. И Тсуне всё равно, что вообще-то он по телефону может только первое. Стаканы и Пламя не грозят. Не хочет Тсуна начинать подготовку к собранию с него. Ну вот просто не хочет. И есть у него право на такое малодушие. Ведь и с Дино нужно связаться. Что он сейчас и делает. Секретарша соединяет его с Дино. И тот взволнованно спрашивает: — Что-то новое известно о паразитах? Будто бы он не может позвонить по другому поводу, хмыкает Тсуна. Главе дружественной Семьи, ага. Спросить там, как живётся. Но нет, ему необходимо именно что-то рассказать об этих иномирных тварях. Впрочем, Дино, как это ни прискорбно, прав. Он действительно звонит, потому что хочет сообщить, что выявлено что-то новое в этом деле. Да, он пока не знает, что — но очень хочет узнать. И ему почему-то кажется, что одному ему Бьякуран не скажет. Он ведь страшно любит театральность, как чудится Тсуне. Поэтому требует зрителей. Причём чем больше, тем лучше. Но почему тогда он захотел встретиться только с ними — Занзасом, Дино, Юни и самим Тсуной? Как-то маловато благодарных слушателей. Но, мерещится Тсуне, вполне логично. Они всё-таки больше знают о болезни. Не будут друг другу мешать, как представители других Семей. Вот и приглашает Дино — посмотреть, когда там у него будет время, сказать точную дату им, и они соберутся на встречу по поводу паразитов. Тсуна не уверен, согласится ли он. Да и вообще — придут ли коллеги. И что-то он беспокоится. Получится ли выгнать этих наглых созданий из их мира. И ловит себя на кровожадной мысли — он хочет не паразитов прогнать в их мир, а вообще их уничтожить. Чтобы эти твари не могли бы путешествовать между мирами и устанавливать там свои порядки. И надеется, что это получится. И почти сразу понимает — его вряд ли заставят это делать в одиночку. Разве что, не пригласят все Семьи. Вдруг среди них затесался кто-то из того мира? Так что надо собрать только тех, кому доверяет. Уверен он, что они не подведут. Даже Бьякуран ему кажется уже более надёжным, чем когда-то. Более уравновешенным. Более… привлекательным даже, признаётся он себе иногда. Чем тот неадекват, с которым они столкнулись в будущем какого-то из миров. Да и о параллельных мирах он знает больше, чем кто-либо из знакомых Тсуны. Вот он и необходим. Как и всегда готовый прийти на выручку Дино. Который, как запоздало вспоминает Тсуна, ждёт, пока он что-то скажет. Но говорить ему уже нечего. Да и Дино на встречу уже согласился. Но всё-таки не отключается — видимо, всё же ждёт, что Тсуна ещё что-то скажет. И Тсуна выпаливает — почти не контролируя себя, о чём почти сразу жалеет: — Надеюсь, всё закончится хорошо. И вдруг осознаёт — всё-таки это была не внезапно пришедшая в голову мысль. А, скорее, вырвавшийся против воли крик души. Он ведь очень устал со всеми этими новостями о сошедших с ума Пламенных. И отчаянно цепляется за любой шанс, как утопающий за соломинку. И не всегда в состоянии кому-то признаться, что же его гложет. Просто не знает, кому в этом довериться. Гокудера — конечно, друг и Правая рука. Но он — слишком эмоциональный. Он слишком переживает за всех. Неважно, беспламенных, которых могут съесть. Пламенных, которые могут поменять диету. Так что лучше поговорить с кем-то более спокойным. Дино — так себе вариант тоже. Реборн не станет выслушивать Никчёмного бывшего ученика. Ямамото и Рёхей, если Тсуна правильно помнит, уже заражены. Хибари — ну уж нет, поймав себя на этой мысли, передёргивает плечами Тсуна. Может, Мукуро? Опять вряд ли. И тут ему вспоминается Хроме. Вот с ней, пожалуй, можно пообщаться. Впрочем, не сразу. Надо пока попрощаться с Дино, напоминает себе Тсуна. И произносит пару пожеланий, — искренне надеясь, что они сбудутся и они увидятся поскорее. Дино отвечает — доброжелательно, как всегда. И они оба кладут трубку. А Тсуна думает, набирать ли Занзаса. И эта перспектива настолько его пугает, что он минут двадцать тупо пялится на телефон. И не нажимает кнопку вызова секретарши. Боится, по-прежнему, хоть и стыдится признаться в этом самому себе. Однако тут вдруг ему в голову приходит мысль, которую он потом не раз назовёт спасительной. Что с секретаршей, разумеется, лучше не говорить на такие важные темы. Но зато можно связаться со Скуало. Он, конечно, тоже немного пугает Тсуну. Правда, не так, как тот же Занзас. Так что вот с ним Тсуна поговорить может. Вот и приказывает секретарше связать его с штабом Варии, надеясь, что Скуало сейчас не на миссии. Секретарша слушается. И Тсуна требует дать ему поговорить со Скуало. Кто-то надолго отходит от телефона, и Тсуна уже боится, что поговорить с тем ему не дадут. Но тут слышит знакомое: — Вро-о-ой! Чего хотел? Тсуна ненадолго теряется — ну да, голос Скуало его всё-таки пугает. Но всё-таки собирается с силами и пару секунд спустя отвечает: — Скуало-сан, нам нужно организовать встречу. Мы должны поговорить о болезни Пламенных. Отчего-то сомневается, что Скуало ответит. Но тот всё-таки соглашается: — Да, надо. Уже известны время и место? О месте Тсуна хочет сказать — в резиденции Вонголы, в гостиной. А вот время он не знает. О чём и говорит: — Простите, Скуало-сан. Мы ещё не договорились. Тсуна слышит разочарованный вздох. И ему становится стыдно. Однако эта эмоция вскоре проходит — откуда ему знать, когда удобнее всего всем встретиться? Об этом и правда нужно посовещаться. И Скуало, как кажется Тсуне, тоже это понимает. Ведь отвечает, что постарается выкроить время в плотном графике и обязательно доложит Занзасу. Тсуна облегчённо вздыхает — он всё-таки рад, что догадался позвонить именно Скуало. Ведь тот и поговорит более-менее нормально, без всякого «мусор», и передаст всё, что нужно, Занзасу. Скуало прощается парой слов на итальянском и кладёт трубку. И Тсуна задумывается — кого бы ещё из мафиози он бы хотел видеть на такой важной встрече. С кем бы хотел обсудить всю эту ситуацию с болезнью. И вдруг понимает — нет, тех, с кем уже договорился, достаточно. Больше никому он не может рассказать, больше никому не может доверять. Разве что бывшим Аркобалено. Но Реборн, конечно же, будет на сходке — сам придёт, и Тсуна не посмеет ему помешать. А Бьякуран вроде бы сказал, что свяжется с Юни. Так что Тсуна со спокойной душой берётся за другие дела. Их у Босса Вонголы, конечно же, много, и главное — они иногда помогают отвлечься. *** Наконец-то Тсуна дождался! Нет, конечно, коллеги не заставили его трястись от страха долго. Просто у него такое ощущение, что длилось это ожидание чуть ли не полжизни. Но оно всё-таки закончилось. Так что Тсуна — чувствуя себя счастливым, чуть ли не впервые за то время, что прошло после того, как он узнал о бушующей среди Пламенных эпидемии — идёт в гостиную. Не в бальном зале же принимать тех, с кем захотел встретиться. Входит в гостеприимно распахнутую дверь. И садится в кресло, за спинкой которого статуей стоит Гокудера. Здоровается с присутствующими. Дино отвечает на приветствие дружелюбной улыбкой. Бьякуран вытаскивает из бесконечной пачки маршмеллоу и щурит хитрые глаза. Юни одаривает привычной для зрителей светлой улыбкой. Занзас же приказывает: — Говори скорее, мусор! И Тсуна невольно открывает рот, чтобы как на духу рассказать всё. Но не успевает — его опережает буквально на пару секунд Бьякуран: — Это я хотел, чтобы мы здесь собрались. — Делает эффектную паузу, достаточную для того, чтобы на него разозлились, но слишком короткую, чтобы тот же Занзас потребовал говорить быстрее. И продолжает таки: — Я узнал кое-что, что может помочь разобраться с болезнью. Дино наклоняется над столом и пристально смотрит Бьякурану в бесстыжие глаза, будто требуя срочно поделиться сведениями, не мешкать и не лгать. И Бьякуран некоторое время глядит в ответ — каким-то странным взглядом, зачарованным, что ли, как кажется Тсуне. И он думает, что эти гляделки могут длиться чуть ли не вечность. Пока очарование момента не разрушает Занзас: — Так, мусор, рассказывай! Бьякуран притворно обиженно — ну да, на него наорали, ему не дают собраться с мыслями — вздыхает и начинает: — Я связался с двойниками с других миров. Среди них нашлись знакомые с такой болезнью. Которые поделились способами борьбы. Все сидят тихо, хоть Тсуна уверен — каждый и каждая хочет, собирается подогнать актёра из Мельфиоре. Но не успевают — таки Бьякуран, кажется Тсуне, умеет точно рассчитывать нужное время паузы. Вот он и вовремя продолжает: — В нескольких мирах таких вот паразитов полностью уничтожили. Нет, конечно, в миры, откуда вылезло это дерьмо — Тсуна подозревает, что не только он так удивился сорвавшемуся с губ Бьякурана ругательству — они не наведались. Но есть один способ закрыть туда проход. Чтобы больше эти сволочи не вылезали. Тсуна — да и, думает он, не только он — хочет спросить, что же это за способ. И готовится, что Бьякуран снова будет нагло выдерживать паузу. Но тот, видимо, наконец-то почувствовав нетерпение, исходящее от них всех, ведёт дальше: — Нужно три по семь сильнейших Пламенных из одного мира. — Пожимает плечами — и отвлекается от темы разговора: — Семь ведь — самое магическое число. И тут Занзас делает то, что по мнению Тсуны, должен был сделать уже давно. Тсуна уверен, что Бьякуран его раздражает. Вот он и рявкает: — Ближе к делу, мусор! И Бьякуран внезапно слушается. И продолжает — уже каким-то серьёзным, которого Тсуна вряд ли бы ожидал от него, тоном: — Это должны быть владельцы разных видов Пламени. Полный набор в трёх экземплярах. Реборн кивает. Он наверняка собирается искать самых сильных Пламенных, уверен Тсуна. Хотя… задумывается Тсуна, их вполне можно найти и с помощью присутствующих. И он готов договориться с Хранителями Вонголы. Только один нюанс… Среди них двое заражённых, если он правильно запомнил недавний рассказ. И подозрительный Хибари. Так что вряд ли получится взять именно Хранителей Вонголы. И Тсуну интересует, можно ли как-то это исправить. И, судя по всему, не только его. Дино ведь уточняет: — А если у меня один Хранитель уже болен? Бьякуран смотрит на него каким-то отсутствующим взглядом. И Тсуна догадывается — вспоминает условия. И опять-таки успевает не разозлить Занзаса, ответив: — Вообще-то, больных использовать нельзя. — Дино вздыхает разочарованно, а Бьякуран продолжает — причём опять странным тоном, на этот раз сочувствующим: — Но их можно вылечить, и тогда воспользоваться их помощью. Тсуну не удивляют слова о помощи — это ведь логично, когда людей вылечат, они перестанут быть больными и, соответственно, уже могут участвовать в операции. Но его изумляет первая часть фразы Бьякурана. Для него это так прозвучало, будто тот знает, как можно вылечить больных. И, по-видимому, не одному ему так кажется. Дино глядит на Бьякурана глазами, полными надежды. Занзас уже не готовится заставить Бьякурана продолжать. Юни уже не улыбается, как всегда, а смотрит неожиданно радостным взглядом. И Тсуна задумывается — а вдруг Бьякуран сейчас вот скажет, что они ошиблись, никакого рецепта лекарства он не знает? От Бьякурана всего можно ожидать. Но тот одаривает их лучезарной улыбкой и не разочаровывает — продолжает: — Двойники рассказали, что самый верный способ убрать этих паразитов из носителей и мира, где они появились — это уничтожить главного, который, собственно, и принял решение в тот мир переселиться. И опять затихает. Тсуне хочется как-то сказать ему, чтобы он всё-таки продолжал. Он согласен с Занзасом, который берёт бокал с виски и угрожающе цедит сквозь зубы: — Заебал. Рассказывай нормально. Бьякуран хихикает нервно — видимо, всё-таки понимает, что этот бокал вполне может отправиться в полёт, конечной точкой которого станет его голова. Так что вздыхает — опять-таки театрально — и ведёт дальше: — Двойники обычно находили «босса» — знаете, как в компьютерных играх, главного, кто привёл паразитов в их миры. И уничтожали. И так избавлялись от паразитов — они просто не могли существовать самостоятельно. Тсуна осознаёт — это вполне возможно сделать. Раз уж справились двойники — ему кажется, не только Бьякурана — из других миров. Но кое-что его беспокоит — и его сомнения высказывает Дино: — Раз они уничтожали главных, то почему до сих пор вылезают паразиты? В разные миры, не только наш. Бьякуран пожимает плечами. Правда, что-то не видно, чтобы он не знал ответа на этот вопрос. Скорее, опять тянет время. Но всё-таки отвечает — опять на грани недовольства присутствующих: — Так хотелось двойникам. Не закрыть проход, откуда эти паразиты выбираются. А уничтожить тех, кто лез к ним в миры. Тсуне почему-то приходит в голову — это похоже на Бьякурана из любого мира. Он ведь всё-таки эгоистичен, не любит напрягаться. Так что это вполне свойственно ему, как кажется Тсуне — расправиться с самой насущной проблемой. Как вылечить симптом. А не браться за истоки этой проблемы. Не уничтожая причину болезни. И Тсуну даже удивляет — что тот таки узнал способ, которым можно уничтожить причину. Но вскоре он вовремя вспоминает — Бьякуран хоть и ленив, в чём Тсуна иногда сомневается, но любознателен. Так что вполне мог узнать, в чём состоит лекарство, и рассказать им. Что и делает сейчас — посвящает их в подробности борьбы с паразитами: — Их нужно выманить. Вне носителя они беззащитны. Тсуне мерещится — это вполне закономерно. Всё-таки они переселяются в чужой для них, полный опасности мир… И могут там погибнуть, в враждебной для них среде. А ещё он задумывается — как их можно вытащить из носителя. Но он не спрашивает — он подозревает, что Бьякуран и сам ответит на невысказанный вопрос. Что он и делает — говорит: — Они не способны выдержать сильных эмоций носителя. Поэтому стоит ему очень испугаться, или наоборот — почувствовать бесконечное счастье — и эта мерзость вылетает. Дино хмыкает. А Бьякуран тоном — каким-то искушающим — предлагает: — Рассказать вам, как я выманил паразита из тела Генкиши? Тсуне почему-то не хочется этого слушать. А вот Юни спрашивает — голосом прилежной девочки, которая просит учителя рассказать очень интересную — для неё, не для остальных учеников — историю: — Пожалуйста, расскажите, Бьякуран-сан. И тот, конечно же — как Тсуну начинает бесить театральность его поведения! — помявшись немного, соглашается: — Генкиши-кун очень ко мне привязан. Так что стоило подарить ему немного ласки — и он растаял, а паразит выбрался. Тсуна явственно видит на лице Занзаса отвращение. Слышит, как Гокудера за спиной фукает. И почему-то ему становится странно. Будто он не ожидал от них такого отношения. А Бьякурану, как кажется Тсуне, похрен. Он жуёт очередную маршмеллину, и у Тсуны такое впечатление — ржёт где-то там внутри над ними, такими шокированными. И всё выглядит так странно, что Тсуна решает взять всё в свои руки. Он прокашливается и задаёт очевидный — для самого себя, естественно — вопрос: — А как вы узнали, что вытаскивать паразита нужно именно из тела Генкиши-сана, Бьякуран-сан? Бьякуран прекращает жевать и отвечает — довольно так, будто давно ждал, пока кто-то к нему обратится: — А мне двойники рассказали, кто в их мирах чаще всего оказывался «боссом» паразитов. — Вытаскивает из кармана белой куртки несколько листов бумаги и продолжает: — И я всё-ё записал. И кладёт по листку перед каждым и каждой из присутствующих здесь Боссов мафиозных Семей. Занзас сразу же хватает свой экземпляр, вчитывается в текст и гаркает на Бьякурана: — Что ты раньше не сказал, мусор? Бьякуран пожимает плечами и отвечает — совершенно не испуганно, как кажется Тсуне: — Я собирался рассказать позже. И Тсуна верит — готовился. Просто он хочет поиграть на их нервах. Но рассказать всё-таки не против. И ему кажется, все это понимают. И никто больше его не подгоняет. И Тсуна смотрит на присутствующих — желая узнать, почему так тихо. Почти все Боссы — кроме Бьякурана, разумеется — напряжённо читают. И он берёт свой экземпляр списка. Глядит на него — и удивляется: что же они все так читают? На листке напечатано всего несколько имён. А знакомых среди них — ещё меньше. Тсуна узнаёт имена: Генкиши, Хибари Кёя, Коллонелло, Леви-а-Тан… А дальше уже идут знакомые разве что по сводкам из мафиозных новостей. И невольно осознаёт — да, Хибари вполне в состоянии всеми этими руководить. Настолько он силён. Точнее, не совсем он. Главный среди паразитов вполне мог вселиться в его тело — из-за силы. Так что Тсуне кажется — надо проверить именно его. Он подозревает, что это может увенчаться успехом. Но как вывести на эмоции Хибари — он понятия не имеет. Ему мерещится, что даже свой привычный «Камикорос!» тот орёт без всяких эмоций. И Тсуна уже готовится поинтересоваться у Бьякурана, как же в точности он сумел выгнать паразита из Генкиши. Все детали. Он не собирается плеваться ядом на его методы. Наоборот, если что, воспользоваться ими. И Бьякуран, видимо, это чувствует. Ведь вытаскивает из того же кажущегося Тсуне бездонным кармана куртки несколько флаконов с зельем. И раздаёт их сидящим за столом. Тсуна невольно засматривается на переливающееся всеми цветами радуги зелье. И даже забывает спросить, зачем оно нужно. Но вместо него уточняет Занзас: — Для чего это, мусор? Бьякуран объясняет: — Для облегчения контакта с паразитами. Выпьешь это, Занзас-кун — и сможешь залезть даже на Леви-а-Тана… — испуганно поправляет сам себя: — то есть, тебе будет легче вытащить паразита из него. Занзас берёт в руки флакон. Юни всё так же сидит, втупившись в своё зелье. Дино тоже разглядывает свой пузырёк. И только Гокудера, видимо, не поддаётся гипнозу. Он спрашивает Бьякурана — и Тсуна подозревает, что уже готов потянуться в карман, настолько же глубокий, как бьякурановский, за динамитом: — Ты думаешь, что Джудайме будет пить какую-то неясную хрень, да ещё подсунутую тобой? Бьякуран пожимает плечами — и всё-таки произносит вслух: — Я хотел как лучше. И это ваше дело — принимать мою помощь или нет. И встаёт. Будто сказал и сделал уже всё, что нужно. Листы бумаги и зелья оставляет на столах возле коллег. И выходит из гостиной. Гокудера хватает зелье, стоящее перед Тсуной. И Тсуна уточняет: — Зачем тебе оно? Гокудера смотрит на него вечным взглядом преданного щеночка: — Я вылью его, Джудайме. И до Тсуны резко доходит — этого не нужно делать. Просто нельзя. Почему-то ему необходимо это зелье. Но это вполне может выглядеть подозрительно, если он сразу схватит зелье с воплями «Моё! Не трожь!». Так что он просто мягко забирает флакон у Гокудеры и объясняет: — Я уверен, что оно нам понадобится. — Снова смотрит на Гокудеру — видит страх и недоверие к Бьякурану в его глазах — и со вздохом обещает: — Мы проверим, не опасно ли оно. Гокудера облегчённо, как кажется Тсуне, вздыхает. А Тсуна оглядывается на стол — он ведь радушный хозяин, надо что-то предложить гостям или попрощаться. Но в комнате уже никого нет. И Тсуна с Гокудерой тоже покидают гостиную особняка Вонголы.