Зверёк

Тсуна, как и всегда в этих вопросах, в приглашении коллег по мафиозному делу на совещание полагается на Хранителей и Реборна. Уточнив, разумеется, что всех мафиози в этом мире приглашать не нужно. Вообще, желательно, наоборот — ему почему-то кажется, что гораздо лучше пообщаться с теми, кто тогда был в путешествии во времени. Даже Бьякураном. А что? Тот больше всех знает о путешествиях между мирами. А вдруг решение проблемы надо искать в другом мире? А интуиции он привык доверять. И ради её приказа готов терпеть даже Бьякурана. Тем более, в этой реальности он какой-то другой, чем в той, куда они попали некоторое время назад. Не такой маньяк. Так что Тсуна уверен, что тот вполне себе проникнется судьбой этого мира. Но пока Тсуна ждёт внеплановой сходки, ему становится всё тревожнее. Подчинённые докладывают о всё новых случаях нападения Пламенных на гражданских, закончившихся убийством и съедением тех. И всё чаще посещают Тсуну кошмары, в которых Нана — почему она, каждый раз задумывается Тсуна, она ведь не обладает Пламенем — готовит для Ламбо и Реборна, ещё почему-то в детских обликах, какую-то девушку с не запомнившимся ему лицом Вот он и хочет уже подогнать — и припугнуть — организаторов. И, мерещится ему, не только он, а ещё и Хибари. Хоть он последним временем и кажется другим. Более терпеливым, более… светлым, что ли? И Тсуне не хочется думать, что это работа диеты из человеческого мяса. Но такой Хибари нравится ему гораздо больше. Чем тот… ещё и его Тсуне хочется назвать маньяком. И он надеется, что появится возможность сохранить эти два образа — Бьякурана и Хибари — более приятными. А не сумасшедших убийц. И он искренне переживает, что они даже не успеют поговорить до того, как этот мир окончательно превратится в рай каннибала. И ужасается порой — что не смогут ничего с ним сделать. Что людей так и будет оставаться всё меньше… Должны же они когда-то закончиться. Но один он ничего не сделает. И чувствует, что даже вся Вонгола — тоже слишком слаба. Нужна помощь. И ему хочется обратиться ещё и к поколениям Хранителей, запертых в кольцах. Вдруг они чем-то помогут? Но он не успевает. Ведь в его комнату в резиденции Вонголы, которую он начал обживать так недавно, входит кто-то из младшего персонала, кланяется и приглашает: — Синьор Савада, вас уже ждут. И Тсуна выходит и идёт за ним, по пути малодушно надеясь, что его позвали не на дегустацию особо вкусного сорта человечины. Из молочного ягнёнка… то есть из младенца. И, к счастью для него, оказывается, что таки не с этой целью он здесь. Вместо человечины на столе — бумаги. И таки приглашённые ничего не разделывают. И никого. Они просто сидят. Бьякуран переговаривается со стоящим за его спиной Хранителем Облака Мелльфиоре… как там его, вспоминает Тсуна — ах да, Кикё. За спиной Юни стоит Гамма. Дино, конечно же, не пришёл без Ромарио. А за одним из кресел в главе стола устроился Гокудера. Тсуна осознаёт, что это и есть его место. Вот и садится. И понимает, что его таки послушались — не собрали здесь всех существующих мафиози. А только тех, кто, по его мнению, может помочь. Некоторое время собирается с мыслями, слушая, как Бьякуран с громкостью, недоступной обычному человеческому уху, поедает маршмеллоу. Остальные все сидят тихо, и Тсуне кажется, что кого-то не хватает. Но тут в дверь влетает громадное кресло с Занзасом, восседающим в нём. Останавливается возле стола, и за спинкой встаёт Скуало. И Тсуна понимает — все, кто нужно, в сборе. Готовится уже мысленно начать. Что сказать — не знает. Уверен, что они все предупреждены, почему он хочет их видеть. И тут на выручку приходит — вот уж от кого не ожидал — Занзас. Он рычит в своём стиле: — Мусоррр! Зачем меня позвали? И Тсуна еле сдерживает улыбку. Хотя злой Занзас — зрелище не для слабонервных. Впрочем, зол он чуть ли не всегда. Но Тсуну то, что эта злость сохраняется, наталкивает на хорошие мысли. Например, что он недавно читал — те, кто переходят на диету из человеческого мяса, мгновенно меняются. Окружающим кажется, что в лучшую сторону — и спокойнее становятся, и приятнее в общении. Но Тсуне, к примеру, это не по вкусу. Он за настоящие человеческие характеры. Пусть даже Хибари больше не орёт: «Камикорос!» всем и каждому, но всё-таки Тсуна чувствует, что с ним что-то не то, и не хочет, чтобы тот продолжал питаться теми, кого надо, в Тсунином понимании, защищать. Как и остальные. Тсуна решает проследить за присутствующими. Нет ли здесь кого-то, кто ведёт себя слишком странно. И видит — нет. Бьякуран всё так же смотрит прищурившись и время от времени отправляет в рот очередную длинную маршмеллину из кажущейся бесконечной пачки. Кикё стоит за его спиной, положив длинные белые руки на спинку кресла, и смотрит безразлично. Юни улыбается всё той же бесящей безмятежной улыбкой, а Гамма за её спиной нервно сжимает руки в кулаки на спинке её кресла. Гокудера же — глядит обеспокоенно на Тсуну. И до того доходит — он слишком долго сидит почти без движения и молчит. А те, кто находятся здесь, наверняка где-то глубоко внутри — не показывая снаружи — размышляют, чего ради он их здесь собрал. И он решается — спросить: — Вы ведь знаете об эпидемии среди Пламенных? И готовится уже — рассказывать, что случилось, почему он обеспокоен, объяснять, что с этим надо что-то делать. Его распирает от желания поделиться всеми своими страхами. Но вместо этого он молчит, увидев кивки присутствующих. И понимает — они таки осознают опасность. Ему что-то подсказывает, то, что называют гиперинтуицией. Так что он уже со спокойной душой рассказывает: — Я собрал вас здесь, чтобы мы определились с тем, как бороться с этой эпидемией. Мне кажется, что вместе мы можем решить. Готовится уже, что кто-то — например, тот же Занзас — начнёт протестовать. Но все смотрят на него с пониманием, и ему становится ясно, что не так уж Пламенные и слабы, как ему сначала показалось. Что есть среди них и кто-то, кто может противостоять этому странному вирусу. Как, например, те, кто сидит сейчас за столом и глядит на него. Никто не возмущается, что ничего делать не нужно. И он расслабленно и с радостью где-то глубоко в душе откидывается на спинку кресла. И осознаёт, что что же дальше говорить — он не знает. Он собирался напомнить о том, ради чего создана мафия. Для того, чтобы защищать гражданских. Но это, пожалуй, только если те, кто сидят здесь, об этом вдруг забудут и начнут доказывать, что есть людей — нормально. А они — по крайней мере, пока — такого не начинают. И не заявляют, что гражданские — низшая раса, которую не зазорно жрать. И Тсуна невольно задумывается — а до их организаций эта эпидемия докатилась? Кто-то уже кого-то сожрал? Быстренько начинает вспоминать, как выглядят представители Семей присутствующих. И понимает, что, к примеру, тот же Леви-а-Тан из Варии — может закусить человеком. Как и Занзас. Но вряд ли тот бы согласился помочь и даже сюда приехать — прилететь на кресле — если бы уже перешёл на человеческое мясо. Хотя, вспоминает Тсуна, Хибари-то хоть немного помогает, хоть уже людей и готовит. Так что это не показатель. Вспоминает о Занзасе — и понимает, что надо бы продолжать говорить. А то тот и комнату сжечь Пламенем может — от злости на то, что его игнорируют. Так что задумчиво произносит: — Думаю, неплохо бы узнать, с чего это всё началось, и уничтожить источник. — И тут до него доходит, и он добавляет: — Впрочем, исчезнут ли последствия — я понятия не имею. Готовится к очередному молчанию. Но тут прокашливается Бьякуран — и вдруг говорит то, ради чего Тсуна, собственно, и приглашал его: — Я вроде бы знаю, что послужило началом. — Видимо, поймав на себе удивлённые взгляды присутствующих, хмыкает и продолжает. — По крайней мере, когда смотрел, как обычно, события в параллельных мирах, то наткнулся на один, откуда по другим расползаются паразиты. Тсуна слышит раздражённый голос Занзаса: — И при чём тут какие-то паразиты? Объясни толком. Тсуна хочет сказать, что вообще-то Бьякуран это и начал делать, но Занзас его перебил. И ожидает уже, что злой Бьякуран чуть ли не Пламя вызовет. Но тот благодушно и с извечной улыбочкой продолжает: — Так я о них и хотел рассказать, Занзас-сан. — И уже обижено произносит: — А вы меня перебили. — Вздыхает — громко — и ведёт дальше, уже серьёзно, повторив сначала: — Эти паразиты расползаются по мирам. Тсуна уже готовится к крикам Занзаса или кого-то ещё. Ну да, Бьякуран ведь повторяется. Но тут к его уху — Бьякурана, не Тсуны — наклоняется Кикё и что-то говорит. Настолько тихо, что Тсуна — и наверняка и все присутствующие — не может разобрать слов. И Бьякуран почти так же неслышно вздыхает и продолжает рассказ — серьёзно, грустно: — И насаждают свои правила жизни. Например, тот же каннибализм. В их мире — или мирах, пока не знаю, во скольких мирах они живут — в порядке вещей — есть тех, кто не обладает Пламенем. Вроде как Пламенные — хищники, и есть травоядных — беспламенных — вполне себе нормально. Что-то это Тсуне напоминает... Все эти понятия о хищниках и травоядных. И его очень тянет кое-что спросить. Но он не успевает это сделать — вместо него мучащий его вопрос задаёт Дино: — А у них беспламенные ещё не закончились? Вообще-то, думает Тсуна, вполне могли бы. И Бьякуран эту мысль подтверждает: — Почти. Когда-то. Но они завели для них резервации и теперь выращивают на убой. А ещё вселяются в Пламенных из других миров — например, нашего — и жрут гражданских уже в них. Дино снова опережает Тсуну: — И как же загнать обратно этих паразитов? Тсуна перебирает в уме разные варианты — отправиться в мир, откуда они родом, уничтожить его, как это делает один из двойников Бьякурана… Нет, лучше всё-таки не уничтожать весь мир, осознаёт он. Да и Бьякуран отвечает то же самое: — Желательно найти главного из них и отправить обратно в тот мир, заперев. И отбив желание есть человечину. А тут уже Тсуна успевает поинтересоваться: — А это возможно? Искренне надеется, что — да. И Бьякуран его не разочаровывает: — Да. Так и сделали в нескольких мирах. Просто отправляются всякий раз другие. Вот и приходится изгонять каждого «босса». А теперь уже подаёт голос Гокудера: — А как это сделать? Бьякуран пожимает плечами — и Тсуна чувствует, что Гокудера готов на него наброситься за такое отношение — и отвечает: — Жду ответа из одного из миров. Они должны подсказать. И Тсуна решает закончить сходку. И предлагает: — Давайте на этот раз закончим. И Бьякуран-сан уже в следующий раз всё расскажет. Когда узнает. Готовится, что кто-то будет протестовать против такого окончания. Но все тихо — только не Занзас, конечно, тот шумно вылетает в дверь в кресле — поднимаются со своих мест и покидают комнату.