Magic Doesn't Make Love Easier

Все начинается в библиотеке. Итадори согласился присоединиться к еженедельным занятиям Джунпея и Фушигуро, не зная, что они на самом деле будут учиться. Он думал, что это было какое-то кодовое слово для спарринга или квиддича, что, оглядываясь назад, было его просчетом: его подвела дедукция (он был хаффлпаффцем, а не равенкло — логика не была его сильной стороной). Теперь он застрял с книгой по Нумерологии в руках и уже чувствует, как последняя клетка его мозга сдается. Зачем вообще кому-то делать домашнюю работу вне аудитории? В теории он знает, что ему нужно учиться. Его последний табель успеваемости был усеян едва прошедшими порог «Удовлетворительно», за исключением «Превосходно», полученного им за Защиту от темных искусств. Единственная причина, по которой он преуспел в этом предмете, заключалась в Сукуне, который считал, что было бы забавно атаковать Итадори, когда ему заблагорассудится, чтобы «проверить его рефлексы». Это был действительно эффективный метод обучения. Он был быстрее большинства своих одноклассников и знал больше заклинаний и проклятий, чем любой другой нормальный ученик. Тем не менее, другие профессора оставили свой комментарий, что ему следует подтянуть свои знания по другим предметам, что могло бы вызвать неприятности, если бы Сукуна действительно потрудился проверить его табель успеваемости. К тому же для того, чтобы быть мракоборцем, не обязательно иметь хорошие оценки по Нумерологии. Его взгляд скользит к Фушигуро, тихо сидящему напротив него, если не считать звуков его пера, строчащего на пергаменте. Итадори читает название эссе «Почему магглам нужно электричество», написанное изящным почерком. Лучи солнца лениво обволакивают Мегуми, освещая своим светом так, что его темные пряди отливают золотом, а вокруг его головы виден ореол из мягкого света. Его ресницы касаются щек, когда он моргает. Если бы Итадори был поэтом, он бы сказал, что Фушигуро прекрасен. Он сказал бы, что жизнь, потраченная на изучение его лица, будет стоить того. Он сказал бы, что Фушигуро красив, полон острых углов и прямых линий, изгиба плеч и линии челюсти, но в то же время как-то мягок — контур его носа и нежный разрез его голубых глаз. К сожалению, Итадори не поэт, поэтому единственная мысль, которая приходит к нему в голову, проста: он красивый. Нобара хлопает книгой прямо перед его лицом, и Итадори подпрыгивает на месте, не заметив её появления. Фушигуро приподнимает бровь, в то время как Джунпей от удивления роняет свою палочку. Нобара не обращает на них внимания, быстро оглядываясь по сторонам. Удостоверившись, что их не подслушивают, она наклоняется, притягивая их ближе, и шипит себе под нос: — Годжо-сенсей женат! На этих словах у Итадори отпала челюсть. Он видел толпы девушек, следующих по пятам за молодым профессором повсюду, вздыхая и восторженно пища по любому поводу. Если бы Годжо был женат, то, конечно же, фан-клуб узнал бы об этом раньше, чем они. Фушигуро хмурится и качает головой: — Я знаю его много лет. Не может быть, чтобы он был женат. — Я сама это видела! — настаивает Нобара, хлопая ладонью по столу. С другого конца комнаты на них свирепо смотрит библиотекарь и шикает. Нобара встречает её взгляд с огнем в глазах, присущим девушке, знающей секрет, которым ей нужно поделиться. Когда библиотекарь, в конце концов, отворачивается, Нобара посылает ей вслед довольно неприличный жест, прежде чем продолжить. — Я видела, как он выходил из кабинета сегодня утром. На левой руке у него было кольцо. — Да ну, — говорит Фушигуро. — Есть миллион других причин, чтобы носить кольцо. Кроме того, кто захочет выйти за него замуж? Грубое, но обоснованное замечание. Годжо-сенсей был хуже, чем призраки, которые заполоняли Хогвартс: часто устраивал глупые розыгрыши своим коллегам, заявляя, что это карма, чтобы избежать ответственности. Нанамин, профессор Трансфигурации, однажды превратил Годжо в лягушку на несколько дней, когда обнаружил, что это он придал его светлым волосам яркий оттенок неоново-розового. Итадори не хочется плохо думать о своем учителе, но… он признает, что трудно представить себе кого-нибудь, кто бы захотел составить компанию этому человеку в течение длительного периода времени. — Джунпей, — Нобара обращает свое внимание на другого ученика. — Он глава Слизерина. Что ты думаешь? Джунпей теребит свою зеленую мантию. — Я не знаю, — нерешительно произносит он. — Мне кажется, что он не женат. Она оседает, на её лице ясно читается разочарование. — Прости… Чем больше Итадори думает об этом, тем больше он понимает, что ничего не знает об их профессоре Защиты от темных искусств. Годжо-сенсей никогда не отвечает на вопросы о своей личной жизни, но и никто никогда, по сути, о ней не спрашивал. Они слишком сосредоточены на занятиях, стараясь не умереть в процессе. Итадори вздрагивает, вспоминая, как профессор бросил в них боггарта, не сказав им правильного заклинания, чтобы отогнать его. Довольно много студентов получило травмы. — Тогда почему бы нам не попытаться это выяснить? — спрашивает Итадори. Он закрывает книгу, которую держал в руках, используя любую возможность, чтобы сбежать от своих проблем. В любом случае, ни одна из цифр не имела смысла. — В прошлом году мой брат подарил мне плащ-невидимку. Мы могли бы проследить за ним после школы. — Блестящая идея, Итадори! — Нобара обнимает его за плечи. — Ты единственный, кто меня понимает. Фушигуро качает головой, все еще предпринимая попытки учиться. — У нас скоро СОВ, — говорит он, как будто им нужно напоминание. — Я не буду помогать вам с учебой, если вы отстанете в классе. Угроза Фушигуро могла бы сработать, если бы он не использовал ее миллион раз до этого. Они все знают, что он сдастся, если они попросят его достаточное количество раз. — Да ладно тебе, Фушигуро, — хнычет Нобара. — Это будет весело! Ты можешь побыть ботаником и наверстать все это позже. Кроме того, мы все уже согласились. — Мы согласились? — спрашивает Джунпей. Нобара медленно поворачивается, чтобы посмотреть на него с угрозой в глазах, и он быстро исправляет свой ответ. — Конечно же, мы согласились! Фушигуро вздыхает и закрывает книгу, понимая, что дальше уже нет смысла пытаться продолжать работать. — Мы не можем все вместе поместиться под одним плащом-невидимкой, — указывает он. — Все в порядке, — говорит Джунпей. — Вообще-то у меня тоже есть такой. Ухмылка Нобары становится шире. — Отлично, — заключает она, хлопая в ладоши. — Джунпей и я будем под одним плащом, а вы с Итадори — под другим. На мгновение воцаряется тишина, во время которой Нобара и Фушигуро молча смотрят друг на друга, явно ведя немой разговор. Затем Мегуми отворачивается, а на его щеках появляется легкий румянец. Кугисаки же триумфально улыбается. Итадори хмурится и поворачивается к Джунпею, поднимая бровь. Что это было? Джунпей пожимает плечами. Я не знаю. Спроси их, если хочешь. Он вздыхает. Не бери в голову. Нобара мне все равно не скажет. В ответ он получает кивок. — Итак, теперь, когда все мы идем, — говорит она, — нам, вероятно, следует решить, где и когда встретимся. Желательно там, где нас не сразу поймают. Итадори знает, что она говорит об их вылазке на первом курсе, когда они все были немедленно пойманы Утахиме-сенсеем при попытке улизнуть в Хогсмид. Итадори тогда случайно наколдовал Перикулум и послал в воздух столп сигнальных искр, опалив всех и заодно выдав их местоположение. В его защиту, он тогда все еще изучал, как работает магия. Кроме того, их одежда была лишь немного опалена. — Это было один раз, — говорит Юджи, защищаясь. — И я купил тебе новый галстук в знак извинений. — Я говорила не об этом, — отмечает она, явно забавляясь. — Я говорю о том случае, когда Джунпей буквально рассказал профессору, что мы собираемся улизнуть. — Я нервничал, — смущенно признается Джунпей. — Сёко-сенсей может быть пугающей, когда захочет. Я думал, она проклянет меня! — Она бы не стала проклинать тебя, Джунпей, — отмахивается Кугисаки. — Все профессора любят тебя. Ты слишком милый. Как щеночек, понимаешь? Прежде чем Джунпей успевает пробормотать ответ, Фушигуро оглядывается назад, бросая взгляд на башню с часами вдалеке: — Разве у Слизерина и Хаффлпаффа сегодня нет сдвоенных занятий по Уходу за магическими существами в три часа? Вам двоим пора идти. — Вот дерьмо! — Итадори вскакивает и одним размашистым движением запихивает все свои вещи в сумку, в которой они тут же сминаются, а чернильницы ударяются друг о друга с неприятным звуком. Несколько бумаг падает на пол, что приводит к еще большему беспорядку. Джунпей собирается в гораздо более размеренном темпе и бросает на Итадори обеспокоенный взгляд: — К чему такая спешка? — Я не могу вновь опоздать. Итадори потерял уже сотни очков Хаффлпаффа в песочных часах главного зала из-за своих опозданий. Но был ли он действительно виноват в том, что Годжо-сенсей трансгрессировал его в разные места без предупреждения? И единственная причина, по которой другие хаффлпаффцы игнорировали это, заключалась в том, что он выиграл для них несколько турниров по квиддичу. В этом году он пытается улучшить свою репутацию, но, очевидно, не преуспевает в этом, если все еще опаздывает на занятия. — Пришлите мне сову, когда решите, где мы встретимся! Пока! Джунпей медленно следует за Итадори, который уже набрал спринтерскую скорость, и вздыхает: — Он ведь знает, что у нас есть еще целый час, верно?

***

Когда они уходят, Нобара с ухмылкой поворачивается к Фушигуро. — Не надо. — Я ничего не говорила, — напевает она в ответ. — Но ты реально так очевиден. Он крепко сжимает перо в руке, зная, что она пытается его разозлить. Вероятно, ему не следовало отвечать, но: — Это не так. — Это так, — тянет она, положив голову на сцепленные в замок руки перед собой. — Я знаю, что ты согласился пойти с нами только из-за него. — Ты все равно бы доставала меня, пока я не согласился. — Может быть, — соглашается она. — Но ты должен отблагодарить меня. Я уверена, что ты мечтал об этом. — О чем именно я мечтал? О наказании, которое мы собираемся получить? Об очках факультетов, которые мы потеряем? — Отрицание тебе не к лицу, Фушигуро, — она откидывается на спинку стула и крутит палочку в руках. — Не притворяйся, будто тебе не снилось, как ты крадешься с Итадори под плащом-невидимкой, — на этих словах она делает жест бровями. — Ради Мерлина, пожалуйста, заткнись, — шипит Мегуми, совершенно оскорбленный отсутствием у неё какого-либо стыда. Он по секрету рассказал ей о своих чувствах к Итадори. Фушигуро оглядывается по сторонам, с облегчением обнаруживая, что больше никто их не слушает. — А если кто-нибудь тебя услышит? — шепчет он, чувствуя, как горит все его лицо. Нобара лишь закатывает глаза. — Это очевидно для всех, кроме Итадори. С таким же успехом ты мог бы уже признаться. Прошло уже… подожди, уже три года? — Вероятно, он не чувствует того же, — бормочет Мегуми, оплакивая потерю своего достоинства. Неужели он действительно так очевиден? Сколько людей знают об этом? Подождите секунду — не поэтому ли он был в паре с Итадори на каждом задании на занятиях? Нобара издает мучительный вздох. — Беру свои слова назад. Итадори не единственный твердолобый здесь. — Кто бы говорил, — говорит он слегка мстительно. — Уже призналась Маки? Это произвело желаемый эффект. Нобара краснеет, как от солнечного удара. Её оранжевые волосы добавляют образу яркости, и она выглядит так, словно пылала в огне. Она соответствует цветам своего дома, думает Фушигуро. Эта мысль вызывает у него желание рассмеяться, но лучше не провоцировать Нобару больше нужного. Все они и раньше становились жертвами её магии. — Я работаю над этим. — Ты работала над этим несколько месяцев. Я думал, что гриффиндорцы должны быть храбрыми. — Это сложнее, чем ты думаешь, — огрызается Нобара. — Ты нравишься Итадори, придурок. Маки же старше нас, и она такая, — она неопределенно жестикулирует, — крутая. Это пугает. Фушигуро закатывает глаза, игнорируя другое её заявление. — С тобой все будет в порядке. — Влюбленность — отстой, — изрекает она, надувшись. Пауза. — Как ты думаешь, Годжо-сенсей все же может быть женат? Фушигуро на мгновение задумывается. Всякий раз, когда его отец работал за границей, он оставался с Годжо-саном. Он никогда не видел, чтобы тот носил кольцо или ходил на свидания с кем-либо, хотя он часто умолял Гето-сана пойти с ними, когда они гуляли по магазинам в поисках сладостей или других вещей (Гето часто отказывался, и Годжо ныл Фушигуро до конца дня). — Я не могу себе представить, чтобы он с кем-то встречался, — заключает он. — Его жена должна быть с ангельским терпением, — размышляет она. — Или должна быть в точности как он. Они оба замирают: в их головах появляется образ двух Годжо. — Пожалуйста, даже не шути об этом, — просит Фушигуро после долгой паузы. Нобара торжественно кивает головой: — Согласна.