Академия Надежды

В ретроспективе легко делить историю на периоды. Меняющиеся по популярности жанры игр определяли развитие всей индустрии, в связи с развитием компьютеров сменялись поколения и целые эпохи. В жизни каждого человека тоже есть большие сюжетные арки: есть детство, юность, взрослые годы. Но я не буду рассказывать вам о своём детстве. Мою жизнь тоже можно разделить на две очень важных части — до и после того судьбоносного дня. Возможно, поворотной точкой стоило назвать моё знакомство с Джунко, но это не так. До того момента наше общение ещё не пустило свои корни. В каком-то смысле, мы были просто подругами, если эти отношения вообще попадают в категорию дружбы. Я бы не хотела снимать с себя всю ответственность и заявлять, будто одно её появление изменило меня, моего персонажа и мою историю. Только наши действия определяют, кто мы на самом деле. Джунко была катализатором, а меня в тот вечер охватило пламя, из которого и родилась совершенно другая личность. Настоящая Чиаки Нанами. Не та, кого вы знали всё это время. Кто такая Джунко? Её имя часто звучит в стенах Академии. Величайшая Супермодель, Величайший Аналитик, Величайшее Отчаяние. Да, у неё много титулов, и ей никогда не нравились придуманные Академией слова — «Супер-Супермодель» звучит совсем уж смешно. Не будет преувеличением сказать, что в отношении Джунко всё было величайшим. Если вы хотите узнать о ней больше, то её действия и слова говорят сами за себя. Просто послушайте мой рассказ. В тот вечер она пришла точно в назначенное время, ни секундой раньше или позже. Наверное, даже для неё предстоящее событие было чем-то важным и торжественным. — Хэ-э-эй, Чиаки! Доброго вечера. Тогда я засмотрелась на её необычный выбор одежды. Со мной она, как правило, не проявляла своих талантов и одевалась не так уж броско. В тот вечер Джунко выглядела, за неимением лучшего слова, сногсшибательно: длинное фиолетовое платье и красный значок на груди, часть эмблемы Академии Надежды. Вам этот знак больше известен, как красный глаз Монокумы. Стоит ли говорить, кто был его дизайнером? — Эм. Привет. Ты отлично выглядишь сегодня… как и всегда, — я покраснела, привычно путаясь в словах при её появлении. — Ещё бы! С большим титулом приходит большая ответственность! У меня есть определённый образ, который приходится поддерживать, — она повернулась вокруг себя, красуясь передо мной. — Да и у тебя есть публичная персона, верно? Пусть тебе и достаётся в разы меньше внимания… В любом случае, сегодня ты точно получишь немало новых подписчиков, так что выложись на полную! — У меня есть определённая аудитория, — я пожала плечами. — Могу я, наконец, узнать, что мы сегодня делаем? Какова моя роль во всём этом? Помимо того, что я организовала сбор школьного совета. И это грозило разрушить иллюзию тихой, доброй девочки. — Всё просто, мы займёмся тем, что ты так любишь — сыграем в игру, — ответила Джунко. — На этот раз — в мультиплеере! — …в убийственную игру? — Не говори мне, что ты уже забыла. Разве что тебя отвлекает мой божественный внешний вид, тогда это простительно. Только вот пялиться весь вечер на грудь девушки — это совсем не твой уровень! — Как я могла забыть. Я улыбалась ей, но не так, как обычно. Я чувствовала себя неуютно и не могла до конца поверить, что же мы собираемся сделать. Тот вечер был похож на сон. Да, наша с вами игра — не первая бойня, устроенная в Академии. Впрочем, та была куда менее масштабной, зато более кровавой. И если вам уже хочется заклеймить меня предателем и организатором всего происходящего… не спешите с выводами. — В любом случае, не поздно ли идти на попятную? У тебя было достаточно времени всё обдумать и принять взвешенное решение. Теперь нельзя просто стоять и сомневаться в каждом шаге. — Да, я всё обдумала. Даже больше, чем ты можешь представить. Пойдём. Я надела капюшон, глядя на неё, и Джунко кивнула, видя мою серьёзность. Она развернулась, и мы пошли в сторону старого здания школы — того самого, в котором мы находимся сейчас. Это звучит странно, ведь мы впервые попали в Академию Надежды совсем недавно. Я тоже так думала. Но… пока вам стоит просто послушать меня. Спустя некоторое время мы поднялись на четвёртый этаж и вошли в комнату управления — место с компьютерами и мониторами, куда поступают данные со всех видеокамер. Там нас уже ждала высокая девушка в школьной форме, с короткими тёмными волосами. Мы с ней виделись пару раз, когда я была дома у Джунко, но до того момента мы никак не контактировали. Её звали Мукуро, и я смотрела на неё, пытаясь разгадать, что за человек кроется за этим спокойным выражением лица. Тогда моих социальных навыков не хватило, чтобы прийти к какому-то выводу. Она была «Супер-Солдатом» Академии, всегда серьёзная, собранная, без единого намёка на эмоции. Пока дело не касалось Джунко, конечно — та слишком хорошо умела менять людей. Я кивнула Мукуро, не пытаясь затевать разговор. — Чиаки, поздоровайся с Мукуро! Мукуро, поздоровайся с Чиаки! — Джунко резко притянула сестру к себе, обвивая рукой её шею. Если присмотреться, можно было заметить лёгкий румянец на лице солдата. — Очень надеюсь, что вы двое подружитесь! Как-никак, командная работа в таких делах превыше всего. Мукуро отстранённо взглянула на меня и тоже кивнула. Возможно, у нас было куда больше общего, чем могло показаться. Как минимум, мы разделяли любовь к одному воплощению хаоса. — Чиаки, — Джунко приняла вид строгой учительницы, — Мукуро, — и улыбнулась сестре. — Раз уж мы собрались здесь, я задам вам пару вопросов. Я не была уверена, но всё происходящее отдавало странным холодом. Я прокашлялась, на мгновение отворачиваясь от Джунко, которая видела любые изменения в моих эмоциях. Когда ей не было всё равно. — Разве сейчас подходящее время? Не думала, что мы пришли на какой-то тест. Кажется, на новом уровне я вложила очки способностей в «сарказм». Вот уж где было заметно плохое влияние. Джунко, впрочем, проигнорировала мой выпад и тут же перешла к делу: — Когда человек легче всего проявляет свою истинную натуру? Я даже не раздумывала над ответом. — Когда что-то угрожает жизни? — Отличный ответ! — Джунко похлопала мне, рассмеявшись. В следующий миг она подскочила к невесть откуда взявшейся доске и начала писать на ней мелом. Когда она отошла, мы увидели счёт: Чиаки — 1, Мукуро — 0. — И что получит победитель? — спросила я. — А что хочет победитель? Я замолкла, опустив глаза. Мы обе знали, чего я хочу, но не что я могу назвать. И прежде, чем я успела открыть рот и сказать, что меня устроит что угодно… — Поцелуй, — ответила Икусаба. Джунко тут же пришла в экстаз. — И-и-и-и моя сестрица сравнивает счёт! Верно — на доске под каждым из наших имён стало по одному очку. Я почувствовала, как меня бросило в жар. А потом меня ударила молния. И закрутил ураган. По спине пробежал стройный ряд мурашек, и я с трудом удержалась от кроткого взгляда в сторону Мукуро. Каких же волевых усилий мне стоило моё видимое спокойствие. К сожалению, от Джунко трудно что-то скрыть. Особенно, если неистово краснеешь. Особенно, если кусаешь губы изо всех сил, чтобы смолчать. Я вздохнула, и уже спустя секунду ко мне вернулось привычное хладнокровие. Каким бы я была геймером, если бы не могла держать эмоции в узде. — Отлично, продолжаем! — Джунко сделала круг по комнате, остановившись прямо перед нами. Её глаза сверкали в тусклом свете мониторов. — Скажите-ка… что таится в глубине каждой человеческой души? Становилось всё сложнее отвечать на эти изощрённые философские вопросы — не самый мой любимый жанр. У меня были мысли на этот счёт, но ответ должен был удовлетворить Джунко, поэтому я неуверенно предложила: — …отчаяние? — Эгоизм, — тотчас вставила Мукуро, покосившись на меня. Повисла неловкая пауза. — О, Чиаки, как бы мне того хотелось. Я мечтаю об этом изо дня в день, но… нет. Пока нет, — Джунко улыбалась тепло и снисходительно, точно учитель ученику, что награждён за старания. — А вот Мукуро зарабатывает второе очко! Верно, каждым человеком движет эгоизм, ведь всегда мы заботимся в первую очередь о себе. Я почувствовала кожей взгляд Мукуро, но не подала виду. В голове у меня стоял странный туман, и думала я только о непонятном чувстве, что утекало сквозь пальцы. Мне стоило высказывать мои собственные мысли, а не становиться верным питомцем Джунко, каким была её сестра. — Будем двигаться в том же направлении, но теперь ещё сложнее… как вы думаете, плох ли этот эгоизм? — Это часть нашей жизни, часть выживания. Если бы он не был важен, эволюция давно избавилась бы от него, — подумав, ответила я. — Нам он приносит пользу, даже если для окружающих может быть чем-то плохим. Не знаю, верила ли я в это на самом деле, но звучало достаточно правдоподобно. Мукуро молчала. Джунко кивнула: — Верно. Но плохо ли это с точки зрения морали? — Ты спрашиваешь, плохо ли заботиться о самом близком, самом дорогом тебе человеке — о самом себе? — я прикрыла глаза. — Нет. Не для меня. С какой точки зрения ни посмотри. Поэтому я здесь. — И поэтому ты не повела бровью, посылая весь школьный совет на верную смерть? — Они бы не послушали меня, если бы заслуживали жизни. Джунко развернулась, глядя на экраны, что сейчас отражали пустые коридоры Академии. — И тем не менее. Ты говоришь об эгоизме, о заботе о самой себе. И почему же это действие ты считаешь эгоистичным? — Почему нет? — парировала я. — Я знаю, к чему ты ведёшь: близость к смерти будет милосердием для них, выявит их самые глубинные таланты, но разве в общем и целом я не делаю это для себя? Значение имеет только конечная цель, и уверяю тебя, моя цель исключительно эгоистична. — Она лжёт, — вступила Мукуро. — Она делает это исключительно ради тебя. Это не эгоизм. Тогда я рассмеялась. Я склонила голову, прикрыв ладонью глаза, и рассмеялась, как самый счастливый человек на свете. Это чувство не было счастьем, но его ближайшим соратником, столь похожим на то сладкое томление в груди. И это чувство было отчаянием. — О, нет, я сделала это ради себя. Есть кое-что, чего я желаю всем своим сердцем, и ради этого я пойду на любые жертвы. А ведь жаль немного. Когда-то я считала себя доброй. Даже альтруисткой. И что же оказалось на самом деле… — я замолчала, стирая улыбку со своего лица, и одарила Мукуро мрачным взглядом. — Прошу, не суди меня по себе. Это была уже не та Чиаки Нанами, любимая всеми тихая одноклассница. Но это была я, Чиаки Нанами. И то, чего мне хотелось больше всего на свете — это Джунко. Быть с ней. В этом Мукуро была права. Она ошиблась лишь в том, что мои действия были направлены на саму Джунко. Вовсе нет. Всё, что я делала тогда, было призвано доставить мне удовольствие. Дать мне иллюзию взаимности, тёплых отношений, даже любви. Как же не считать это эгоизмом? И Джунко улыбнулась: — В этом тесте убедительная ложь ничуть не хуже правды. И поэтому… я дам по одному очку каждой из вас, ведь вы преуспели и в том и в другом. Знаете ли, ложь напоминает надежду. Это щит, оболочка, которой мы пытаемся сберечь самих себя. Тем веселее наблюдать, как она ломается! Я слишком хорошо знала, о чём она говорит. Чувство, когда эта самая оболочка раскалывается, оставляя тебя без капли надежды. И ещё я знала, что находиться между надеждой и отчаянием было куда более захватывающим чувством, чем могло показаться. — Ладно, с этим мы разобрались. Едем дальше! — Джунко запрыгнула в кресло перед мониторами и скрестила ноги. — Что мотивирует человека больше всего? — Выживание, — тут же ответила Мукуро. — Нет. Даже если мы забудем о тех, кто защищает близких ценой своей жизни, останутся самоубийцы. Значит, есть люди, которые могут отбросить низменные инстинкты выживания. Что же подталкивает людей к суициду? Эмоции. Даже когда ты на пороге смерти, тобой движет страх, адреналин. Желание выжить — частный случай проявления эмоций, если угодно. — И что это означает? Хочешь сказать, что эмоции — основной движущий фактор людей? Я кивнула. — Я тоже первым делом подумала о выживании, но если эмоции способны перечеркнуть это желание, то да, для меня они становятся главным фактором. Джунко долго смотрела на меня, и я не могла понять, о чём она думает. Зная её, она могла с равным успехом размышлять, как пройдёт наша убийственная игра, или, например, что приготовить на ужин. — Интересный подход. Тогда подскажи, как мы можем использовать чужие эмоции себе во благо? — Всё это индивидуально, но каждое проявление эмоций можно подчинить себе и как-то использовать, — я сжала кулак, не давая себе отступить. — Если хочешь обратить человека против другого, то нужно вызвать у одного из них гнев, ненависть. И не говори, будто для тебя это стало откровением. — Ты говоришь абстракциями. Что, если мы перейдём к более конкретным вещам? Допустим, у нас есть шестнадцать школьников. Не знаю, почему она выбрала эту цифру. В студсовете людей было меньше, да и нас в этой школе изначально всего четырнадцать. Наверное, это какая-то отсылка. — Если ты хочешь заставить их убивать друг друга — а ты ведь этого хочешь? — то я вижу два пути. Страх или жадность. Под жадностью я не имею в виду деньги, хотя и они могут сыграть свою роль. Дело в том, что у многих людей есть вещь, к которой они стремятся изо всех сил. Желают так сильно, что готовы убить товарища. Например, я слышала, что у одной девочки в школьном совете тяжело больная мать, которой требуется лечение — пресловутые деньги. А ещё можно достать игрушечный пистолет, — я презрительно посмотрела в сторону Мукуро, — и угрожать им, пока они сами не перебьют друг друга. — Хм-м! — Джунко вновь поднялась на ноги. — А ведь это даже… неплохо звучит! И за это я дам тебе ещё один балл, Чиаки. Есть одно «но»… меня заинтриговала твоя маленькая теория. Как думаешь, выдержит ли она испытание на прочность? У меня наконец-то появилось мгновение, чтобы отдышаться после такой длинной речи. Нет, честно, я не была уверена в своих словах. Более того, меня удивило, что Джунко вообще дала мне шанс высказаться. Отступать было слишком поздно: будучи геймером — «Супер-Геймером» — я просто не умела сдаваться. Меня так захватила перспектива доказать что-то Джунко, что я не думала о том, как посылаю на смерть школьный совет. Наша игра не успела начаться, а мои руки уже были в крови. — Да, — солгала я. — Можешь попробовать. Забегая вперёд: вы и сами видите, что эта теория оказалась верна. Не стоит благодарить меня за все эти мотивы — Джунко занималась шантажом задолго до того, как мы познакомились. Полагаю, ей было интереснее посмотреть, как с этим справлюсь именно я. — Ой, нет, тут ты ошибаешься. Я не буду ничего пробовать, Чиаки, ты этим займёшься! Разве наш «Супер-Геймер» Академии откажется от такого испытания?! Я знала, что иду прямо в её ловушку. В ту же секунду клетка захлопнулась. — К сожалению, у меня слишком мало информации о них, чтобы давить на жадность. Что касается страха, то… боюсь, это не ко мне. Тут мне пригодилась бы помощь. — Ну, как-нибудь уж разберёшься, ведь вы будете соревноваться между собой! Как видишь, у вас с Мукуро равное количество очков, но абсолютно разные ответы, поэтому мне интересно, кто же одержит победу, — она улыбалась, и это была уже привычная мне хитрая улыбка. Она задумала всё это с самого начала. Тест, обещание приза — лишь часть одной большой игры. — Мы разделим студентов на две группы: одна достанется моей сестрёнке, а вторая — тебе. Действовать можете любыми способами! Единственное условие — разрешается лично убивать только одного человека. — Джунко расхаживала по комнате взад и вперёд, раздавая указания, пока моё сердце не знало, то ли рваться из грудной клетки, то ли остановиться. — Я дам обратный отсчёт, после чего каждый новый труп будет приносить вам по одному очку. Разве не весело? Мне даже пришла в голову глупая мысль: что, если убить Мукуро прямо там? Тогда и соревнования никакого не будет, да и правилами не возбраняется убить одного человека самому. Но рядом со мной стояла девушка, которую называли Супер-Солдатом, и эта мысль не могла воплотиться в реальность. — Ты действительно предлагаешь мне одной управиться с кучей студентов? Я уже сказала: в отличие от твоей сестры, я не могу просто запугать их до смерти. Мне понадобится оружие, иначе ни о какой убедительности и речи не идёт. Мне было очень, очень страшно. Я всегда действовала из-за спины Джунко, руководствуясь её опытом, оставаясь в тени, как и она сама. Тогда мне предстояло остаться совершенно одной, в ситуации, к которой я просто не могла быть готова. Всё шло точно по её плану, который изрядно отличался от моего. Больше всего на свете я боялась проиграть — и не потому, что я Абсолютный, Величайший Геймер. Трудно сейчас признаваться, но я слишком боялась упустить приз, о котором мы говорили в самом начале. — У вас будет предостаточно оружия и информации, что я заблаговременно собрала. Возможно, вам даже поможет наш особенный гость! Нечего бояться. — Кажется, она что-то решила у себя в голове, поэтому добавила: — К тому же, если ты с треском провалишься, на мою сестрицу Мукуро всегда можно положиться. Она уж точно знает, как избавиться от кучки подростков. Тогда я не могла даже представить, о каком специальном госте она говорила. Единственное, что я точно знала — встреча будет не из приятных. И то, как она сказала, что бояться мне нечего, не помогло ни капли. — Хорошо, — я смиренно кивнула, — я не провалюсь. — И после секундной паузы я взглянула на неё, на этот раз чувствуя в себе обречённую решимость. — Тебе тоже лучше подготовиться. Моё сердце набатом стучало в груди, но голос звучал уверенно. Так я думала, по крайней мере. Джунко улыбнулась своей столь знакомой улыбкой и взмахнула рукой: — Тогда удачи! Вам бы лучше прямо сейчас начать приготовления, ведь у вас в запасе… — она взглянула на часы, — ровно час. Мукуро не теряла времени, покинув комнату, едва её сестра закончила говорить. Для неё, верно, это была рутинная миссия. А я всё стояла, не зная, что сказать. — Где мне достать обещанные тобой вещи? Файлы, оружие? — Файлы в комнате совета, а где я храню оружие ты уже знаешь. Я кивнула, глядя на Джунко. Наверное, для неё это выглядело, будто я теряю время. Мне хотелось ещё что-то сказать. Побыть с ней ещё немного, хоть несколько лишних секунд. Без Мукуро, без чувства ревности и обиды. Без грехов, которые я взвалю на себя спустя шестьдесят минут. … Я покачала головой и вышла, не сказав ни слова. Если я хотела, чтобы моё желание исполнилось, мне стоило приступить к работе. За моей спиной Джунко тяжело выдохнула и уселась в кресле поудобнее. Она наблюдала за коридорами, которые скоро должны были окраситься во все оттенки крови.

***

Мои руки поначалу тряслись: не каждый день собираешь чемодан из мечей, топоров и бензопил — посылка, что отправится в руки невинных студентов. Себе я оставила пистолет, как ультимативное оружие на случай, если кто-то попытается применить силу. Моей единственной надеждой тогда было то, что они не попытаются задавить меня количеством, что теория сработает, что страх может управлять толпой. Вы думаете, если я сейчас стою здесь, живая и здоровая, то всё прошло как по маслу? И да, и нет… Были у меня и предоставленные Джунко файлы по каждому ученику. Стоит сказать, что наш Величайший Аналитик неплохо подготовилась — даже похитила мать одной из девочек, Карен. Нет, похитила-то её Мукуро, конечно, но оцените продуманность действий. Стоит ли Джунко за игрой, в которой сейчас находимся мы? Трудно сказать. Точнее, я не знаю, причастна ли к ней только Джунко. Более того, это неважно. Поверьте, у нас нет шансов выбраться, пока ей это не наскучит — иными словами, пока нас не останется ничтожно мало. Вы можете считать меня предателем, но я не принимала участия ни в одном убийстве, и едва ли буду. Зачем Джунко давить на меня, когда я и так замарала руки у неё на глазах? Нет, ей интереснее подталкивать к этому вас, и будьте уверены, она в этом мастер. Если это ещё не стало очевидно. Итак, все наши тайны и желания были у Джунко как на ладони. Мне хотелось верить, что в той игре я была игроком, а не управляемой компьютером пустышкой, но всё указывало на то, что и меня Джунко могла прикончить в любую секунду. Достаточно того, что я сама впустила её в своё сердце. Большую часть отведённого на подготовку времени я провела, что логично, за подготовкой. Я внимательно просмотрела файл каждого студента, подмечая особенности характера, выискивая самый надёжный компромат и уязвимые точки персонажа. Монотонная работа, которая отвлекала меня от мыслей о собственной мотивации, морали и последствий моих действий. На тот момент я была занята игрой — стратегией в реальном времени, в которой я распределяла ресурсы и планировала свою тактику. Армии заняли свои позиции, сражение вот-вот должно было начаться. — Что всё это значит? Тишину нарушил резкий голос, и я вздрогнула от неожиданности, слишком поглощённая своей работой. В комнату вошла тёмная фигура с невероятно длинными волосами, достававшими до пола; холодные красные глаза этого человека смотрели прямо на меня. — Ты ведь Изуру, верно? — спросила я, вспоминая одно из фото в файлах. Мне сразу пришло в голову, что это и есть упомянутый Джунко «особый гость», ведь о нём не было практически никакой информации. Никаких слабостей, никакой биографии, даже таланта — и того не было. К тому же, он носил имя основателя Академии Надежды. — Так меня называют, — он ответил, не пошевелив и мускулом. Вы вряд ли можете представить себе холод и ужас, который он вселял одним своим присутствием. Тогда я не знала, в чём заключается его талант, но если Джунко была Величайшим Отчаянием, то казалось, будто он был Величайшей Пустотой. — Она сказала, ты расскажешь мне, что происходит. Мне понадобилась секунда, чтобы понять его. Да, верно, всё это должно было быть частью плана Джунко. Она готовилась тщательнее, чем я могла себе представить, и это значило, что Изуру был чем-то важен для нашей игры. И раз уж он был в списке… Я закрыла глаза, выдыхая. Выбора не было, приходилось полагаться на интуицию. — Сегодня, здесь и сейчас, мы проведём убийственную игру, в которой ты примешь самое непосредственное участие. Тебе знакома концепция королевской битвы? Примерно то же самое. Игра на выживание, все против всех, с использованием доступного оружия. Последний оставшийся в живых побеждает. — Что всё это значит? — повторил он, ничуть не удивлённый моим объяснением. Даже если он и удивился, то ничем себя не выдал. — Какой ответ тебя устроит? — спросила я. Да и что мне было ему сказать? Даже я сама до конца не понимала, зачем всё это делала. По крайней мере, я об этом не задумывалась. — Это игра. Будет весело, нет? Мне хотелось ударить себя за эту фразу. Нет, весело не будет. Ни мне, ни им. Разве что ей. Он кивнул и медленно прошёл в кабинет. Кажется, в разговорах Изуру был столь же плох, как и я. Он сел у правой стены, за самую дальнюю парту, и уставился в пространство перед собой. Иногда он глядел в мою сторону, но казалось, будто он смотрит насквозь. Я тоже смотрела на него, не зная, стоит ли мне что-то добавить. С каждой секундой мне начинало казаться, что мы были знакомы. Я совершенно точно видела его лицо где-то. Нет, эти волосы я бы точно запомнила, но… его голос почему-то был таким знакомым. — Могу ли я спросить… какой у тебя талант? Он задумался на секунду — наверное, подыскивал самый апатичный ответ. — Какой из? — Эм, разве у нас не выделяют только один талант? Я «Супер-Геймер» Академии, приятно познакомиться. А кто ты? — Какой ответ тебя устроит? — Истина, — я вздохнула. Нет, в разговорах он был не просто хуже меня; он отвечал, как Джунко. — Меня называют Величайшей Надеждой. Сказать, что я была шокирована — ничего не сказать. Логично, что для Джунко должен был найтись оппонент, ведь для существования отчаяния должна существовать и надежда. Только вот внешне и в общении Изуру своему титулу отнюдь не соответствовал. Вообще, его внешность… И тогда я поняла, кем он был. И мои ноги подкосились. — Ты ведь… ты ведь Хината? Из резервного курса? Мы вместе играли, помнишь? Это был он и не он одновременно. Я не знаю, как это объяснить, но я отчётливо видела в том парне Хинату, только вот столь же отчётливо я его не видела. Кроме редких привычных черт в нём не осталось совсем ничего знакомого. Хината Хаджиме был моим другом из резервного курса Академии Надежды. Это что-то вроде платного обучения для тех, кто не обладает достаточными талантами. Он всегда переживал из-за того, что не получил титула, но он был милым и добрым, мы много играли вместе, и он нравился мне. Не в этом смысле, хотя… м-м. Неважно. Я так и не узнала, собирался ли он мне ответить. Одно точно: в его глазах мелькнула искра интереса, пусть даже на мгновение. К сожалению, этой искре не суждено было полыхнуть огнём. — Извините, мне сказали, тут будет проходить собрание студенческого совета, — нас отвлекла стоящая в дверях девушка с зелёными волосами. Может, оно и к лучшему, что мы с Хинатой… нет, с Изуру, не успели поговорить. У меня было так много вопросов, что голова шла кругом, и я не знала, с чего вообще начать. В Академии происходило что-то страшное, даже более серьёзное, чем наша убийственная игра. Мне явно предстоял долгий разговор с Джунко. — Да, присаживайся. Мы скоро начнём. В кабинете стали появляться и прочие ученики; на их лицах застыла маска удивления — они явно не ожидали увидеть меня за учительским столом. Я не обращала на это внимание, в последний раз просматривая файлы и убеждаясь, что всё готово к началу спектакля. Итак, их было семеро. Семь студентов Академии Надежды и… некто причастный. Мне было трудно запомнить все детали их внешности, поэтому я запоминала в основном необычный цвет волос. Сошун Мурасаме — серьёзный и ответственный молодой человек с повязкой президента студенческого совета. Карен Кисараги — девушка в очках, секретарь студенческого совета, «Супер-Историк» Академии. Сузуко Кашики — мальчик с растрёпанными красными волосами, «Супер-Бегун» Академии. Кирико Нишизава — немного нервная ученица с розовыми волосами, «Супер-Видеоблогер» Академии. Соске Ичино — коротко стриженный «Супер-Флорист» Академии. Шоджи Йоко — брутально выглядящий «Супер-Игрок в Шашки» Академии, у него были ярко-салатовые волосы. Рёта Сомея — милый низенький паренёк, «Супер-Биатлонист» Академии. И… Изуру Камукура. Самый загадочный из всех. Я разложила файлы на столе перед собой и указала на них всем остальным. Глубокий вдох. Игра началась. — Во-первых, здесь есть файл для каждого из вас, содержащий критически важную информацию, собранную мной. Обязательно ознакомьтесь. Я сделала паузу, пока каждый из них получал свой файл, после чего вернулась и взяла в руку пистолет, спрятанный за учительским столом. Они пока его не видели, но меня успокаивало холодное прикосновение металла. — Прежде, чем вы начнёте читать, внимательно меня послушайте. Меня зовут Чиаки Нанами, «Супер-Геймер» Академии, и сегодня, здесь и сейчас, вы сыграете со мной в убийственную игру. Это не шутка и не розыгрыш. Вы должны убивать друг друга до тех пор, пока не останется только один. Не пытайтесь заговорить мне зубы, иначе… последствия вам не понравятся. Подробнее про это — в ваших файлах. Я открыла тайники с оружием, показывая их содержимое ошарашенным студентам. — Здесь вы найдёте то, что может пригодиться в игре. — Это что, розыгрыш? — спросил идиот-флорист после минуты молчания, хотя ему уже сказали, что нет. — Наверняка, — ответил президент студсовета, даже не открыв свой файл. — Просто не обращайте внимание. Всё это подстроено, — вот ведь умник нашёлся. Может, мне стоило организовать всё более изощрённо? Например, э-э, отмечать каждое убийство ударом в гонг? Добавило бы остроты и соревновательного духа, это ведь то ещё соревнование! Где-то в комнате управления Джунко лениво потянулась за попкорном. Я знала, что всё к этому придёт, но всё равно надеялась на лучшее. Знаете, говорят, на вратах в Ад написано «Оставь надежду всяк сюда входящий». Вот и я её оставила — по всем заветам Джунко. С этими мыслями я направила пистолет на флориста. — Розыгрыш ли это? Даже не знаю. Давай, я нажму на курок, и мы проверим? — спокойно спросила я, продолжая по-максимуму использовать умение сарказма. — Или, может, вы тихо-мирно выполните мои требования, и тогда один из вас получит то, чего так сильно желает. Реакция разнилась: блогер и флорист вздрогнули, биатлонист и бегун напряглись, а панк отшатнулся и тихо выругался. — Так. Стоп. Давайте… давайте-ка притормозим! — президент медленно поднялся на ноги. — Ты ведь не хочешь этого делать. Тебе… не сойдёт это с рук! — он и правда пытался выглядеть спокойным и собранным. — Мы ничего не добьёмся насилием. В тот момент я уже не была собой. Если подумать, то я представляла, что отыгрываю другого человека в ролевой игре. И кем же я была? Джунко, конечно. И что бы она сделала на моём месте? Ах, это… Эхо выстрела разнеслось по коридорам. Отдача была не слишком сильной, да и пистолет был не очень большой. До этого я ни разу не стреляла из настоящего оружия, но в маленькой комнате тяжело промазать, да и сказывался многолетний опыт компьютерных игр. Пуля прошла насквозь через голову флориста, мгновенно оборвав его короткую жизнь. Кровь брызнула на пол, на стол и попала на некоторых студентов, оказавшихся слишком близко, включая самого президента. Если бы не многие годы жестоких игр, ужастиков и подобного, я бы точно упала в обморок, как и всякая девушка. Нет, я уже не причисляла себя к серой массе. Я чувствовала себя Величайшим Геймером, и это — лишь очередная игра. Графика превосходная, но это можно списать на технологии. — Итак, теперь вы будете делать, что я говорю, или вас всех нужно вырезать, как свиней? Меня устроят оба варианта, но в первом случае у вас есть хоть какие-то шансы. И прочитайте, наконец, ваши файлы, там содержится крайне важная информация. Если вам дороги близкие люди, конечно, — я взглянула на Карен и Шоджи. Всё это было таким ирреальным. Я думала, что просто выбрала путь отступника. Да, я вспомнила ту миссию из третьего Масс Эффекта, где отступника может поцеловать девушка. А герою не достаётся ничего. Так я себе говорила — нет смысла быть героем. Я всё ещё дрожала, но изо всех сил старалась это скрыть. Красный свет мониторов заполнил комнату управления, и Джунко с невообразимым удовольствием нажала несколько кнопок. Она просто обязана была поймать самый лучший кадр, ведь потом эта плёнка ещё сыграет свою роль. Этот выстрел вполне точно показывал намерения Чиаки. Только почему такой странный выбор жертвы? Она что, хочет усложнить себе задачу? Шокированный Мурасаме отступил на шаг, уронив файл в лужу крови. Блогерша закричала, кто-то смачно матернулся. Просчёты в задумке девочки-геймера вот-вот должны были обернуться против неё. Биатлонист вскочил с места и побежал к двери. Я этого не предусмотрела — как и множество других вещей. И хотя внутри я была испуганной маленькой девочкой, эта часть меня скрылась слишком глубоко под весом слов и действий Джунко. Снаружи я была непобедимым игроком, достойным любого испытания, и я знала, что делать в подобной игре. Перезаряжаться не было нужды — в обойме ещё оставались патроны. Мальчишка был так близко, что прицелиться оказалось ещё проще. Я прострелила ему ногу, размозжив кость на мелкие кусочки, чтобы он поскользнулся в собственной крови. Да, мне запрещалось убивать больше одного человека, но он был всё ещё жив, и если хотел сохранить этот статус, то должен был подчиниться. — Делай. Что. Я. Говорю, — практически по слогам повторила я. — Надо же, какая я сегодня щедрая — даже дала ему второй шанс. Не испытывайте моё терпение. И как же ей нравится эта роль! Жаль, что она слишком много и высокомерно болтает. За секунду до того, как я успела договорить, президент набросился на меня, ударив кулаком по правой руке. Я вскрикнула от боли, выронив пистолет — президент тотчас же пнул его, закричав: — Помогите мне удержать её! Быстро! Бегун поспешил на помощь, заодно опрокинув контейнер с оружием; ножи и топоры с грохотом обрушились на пол. Что мне всегда нравилось в экшенах — так это необходимость не только точно стрелять, но и планировать свои действия. Умное ведение боя поможет перевернуть с ног на голову даже самую безнадёжную ситуацию. Именно поэтому, едва Джунко анонсировала нашу с ней игру, я решила заполучить кое-какой козырь. У меня был знакомый старшеклассник, «Супер-Полицейский» Академии, так что я включила навыки харизмы и достала себе средство самозащиты. С отточенной видеоиграми реакцией, я вытащила из кармана электрошокер быстрее, чем президент мог отреагировать. Одно нажатие — и он корчился на полу парализованный. Ток был несильным — я протестировала его на себе — но достаточным, чтобы обеспечить мне пару лишних секунд. И вот, я стояла, загораживая единственный выход из комнаты, наставив шокер на каждого, кто пытался ко мне подойти. — Эй, Карен, — я даже не взглянула на девушку, но говорила достаточно громко, чтобы та услышала, — если со мной что-то случится… ты ведь знаешь, что произойдёт? Мурасаме свалился, как подкошенный, и Сузуко схватил топор, наставив его на меня. Карен, в свою очередь, заполучила бензопилу. — Ты… не СМЕЙ трогать мою мать! — кричала она, заводя механизм. — Сейчас же… сейчас же… скажи мне, ЧТО с ней СЛУЧИЛОСЬ! Сузуко нервно поглядывал на нас обеих, не зная, от кого исходит большая опасность. Шоджи спрятался за партами, Кирико застыла на месте, а из коридора то и дело доносились всхлипы. Выбора у меня не было. Либо один из них начал бы бойню, либо моя задача оказалась полностью провалена. Всё ещё сжимая шокер в руках, я ответила девушке-историку: — Я уже говорила. Убей прочих студентов и получишь свою маму в целости и сохранности. Если решишься напасть на меня — что ж… даже её останки не смогут найти. Карен на долю секунды опустила работающую пилу… после чего попыталась ударить ей Сузуко. Для хрупкой девочки он был слишком ловким, поэтому успел увернуться. — Ты с ума сошла! — заорал он. — Да она тебя просто использует, очнись! Но Карен продолжала начатое. В очередной раз промахнувшись, историк разрезала одну из парт пополам. Краткий успех вдохновил меня, и я с энтузиазмом посмотрела в сторону одной из камер. Джунко видела это, верно? То ли ещё будет. Я хотела, чтобы она внимательно наблюдала за мной. Пока остальные были слишком заняты разборками с Карен, я аккуратно подобрала лежащий на полу нож и подошла к биатлонисту. Тот скорчился на полу, пронизываемый моим взглядом. — Для такого спортсмена, как ты, эта боль — ничто, — с тёплой улыбкой сказала я. — Но как насчёт твоего маленького секрета? Если он всплывёт, над тобой будет смеяться всё биатлонное сообщество. Никаких больше призовых, никаких съёмок в рекламе, никаких денег на лечение твоей младшей сестры. Я отошла, бросив нож к его ногам. Ах, Чиаки, дорогая, ты наконец-то учишься манипулировать людьми! Ну как мне тобой не гордиться! Или нет. Ведь счётчик убийств отчаянно стремится к нулю. — Погоди-ка… с-сука… — я застыла на месте, медленно повернувшись. На лице Шоджи, игрока в шашки, застыла маска отчаяния. В его дрожащих руках был ещё тёплый от первого выстрела пистолет. — Что ты с ним сделала? Тогда мне уже не было страшно — мне просто нечего было терять. Даже если бы меня убили, я совершила достаточно, чтобы не иметь права на жизнь. Нет, меня это не устраивало. Я не хотела умирать, пока не получу свой приз. — А, точно, — сказала я с толикой удивления в голосе, хотя моё лицо оставалось непроницаемым. — Этот твой бойфренд? Ой, извини, внезапный камин-аут. Не волнуйся, он в порядке. Я сообщила ему, что если ты сегодня преуспеешь, его отпустят. Остальное за тобой, — я пожала плечами со скучающим видом. Если он так хотел выстрелить, пусть бы уже решился. — Я н-не верю тебе… — его зрачки расширились. — Не понимаю, чего ты хочешь, н-но я это выясню! — Его оборвал резкий женский крик. Шоджи вздрогнул, но пистолет не отпустил. — Выв… выведи меня отсюда. Т-ты ведь закрыла дверь? Открой её! Да, верно, Джунко опустила металлические решётки на лестницах, чтобы не смешивать команды. Я приподняла одну бровь, глядя на него. — Ты не понимаешь? Сколько раз мне повторять, что это игра, и вы должны играть. Боже, да за что тебя вообще взяли в студсовет? — я отвернулась, оглядывая комнату, которая пополнилась новым трупом. На мгновение стало трудно дышать от боли в груди. Но только на мгновение. — Тебе лучше завязывать с командыванием и перейти от слов к делу. Часики тикают, твоему другу недолго осталось. Убьёшь меня — убьёшь его, ясно? А теперь выбери уже что-то одно. С этими словами я развернулась и пошла в противоположную сторону от него. Знаете, в играх есть режим Бога — абсолютная неуязвимость и абсолютная власть. Чит-код для тех, кто хочет веселиться. «Представь, что у тебя режим Бога», говорила я себе. «Представь, что у тебя режим Бога…» Но это была ложь. И тому есть подтверждение. Отнюдь не божественная кровь. Обволакивающая меня боль. Окровавленная левая нога. Место выстрела. Чиркнувшая по коже пуля. Шоджи громко всхлипывал, его слова было почти невозможно разобрать. — Блять, б-блять, нет… нет, блять, т-твою мать… Даже падая, я думала лишь о том, что не хочу разочаровать Джунко. И когда моё тело ударилось о пол, я сжала зубы изо всех сил, чтобы не закричать. Всё, что он от меня добился — тихий стон. Я подавляла боль, терпела её, превозмогала — это был брошенный мне вызов. Воздух наполнился железом, только теперь это была моя собственная кровь. Каким-то чудом, мальчишка промазал, пуля прошла навылет, и всё равно боль была нечеловеческой. Собрав остатки сил, я села на полу, глядя на Шоджи. Одной рукой я зажимала рану, стараясь хоть немного остановить кровотечение. — Левая нога, значит. Поняла. Ещё будут подарки для твоего друга? — хрипло произнесла я, выдавив слабую улыбку. — Ты ЛЖЁШЬ! — кричал он сквозь слёзы, сжимая пистолет. — ДА КТО ТЫ, БЛЯТЬ, ТАКАЯ?! Точно его крик подхватили остальные, комната наполнилась воплями других студентов. Затем резко стихли все звуки, и Шоджи стоял на дрожащих ногах, не зная, что ему делать. Я пыталась встать, хотя это казалось невозможным, и мне удалось подняться, опираясь на правую ногу. Крови поубавилось. Я решила, что Шоджи нужен один последний толчок. Тень от капюшона скрыла моё лицо, и я сказала ему: — Мне что, нужно повторять каждое слово? Я Чиаки Нанами, Величайший Геймер, и это моя величайшая игра. Ты уже потерял несколько очков, а твой товарищ только что потерял ногу. Наверное, ему не терпится тебя поблагодарить. — Д-да иди ты… я не… И всё же, он отступил. Пистолет в его руках ходил ходуном, но рядом всё равно больше никого не было. Рёта, кажется, куда-то уполз. — ДА ПОШЛА НАХЕР ЭТА ИГРА! Шоджи упёрся спиной в стену и медленно сполз по ней. Ещё один сдавленный крик разнёсся по комнате. — Уже отступаешь? Он потерял ногу, не жизнь. Хотя тебе всё равно, видимо. Ну, и пусть. Обязательно передам, что ты даже не пытался спасти его. Неужели, так трудно кого-то убить? — И правда. Я огляделась, пытаясь сориентироваться и понять, сколько ещё было выживших. — Заткнись… п-просто заткнись… — парень взвёл пистолет обеими руками. — Просто… убить, говоришь?.. — вскрикнул он, смотря вперёд немигающим взглядом. — Вот так?.. — дуло оказалось у него под подбородком. — Прости, мужик… я всегда был трусом. В Академии Надежды появилась новая фреска из кусочков его мозгов и черепа. Попавшая на мою одежду кровь чем-то напомнила о Corpse Party, и я нервно рассмеялась. Затем я оказалась перед президентом. — Ты ведь не хочешь убивать своих друзей, даже если умрёшь сам? Храбрый поступок, но не слишком умный. Знаешь ли ты, что вся эта игра записывается? — спросила я, показывая на камеры. — Скажу вот что. Если ты убьёшь оставшихся двух студентов, это видео никогда не увидит свет — Академия может скрыть даже убийство таких масштабов. В противном случае, если ты захочешь спрятаться в углу и сходить под себя, с минуты на минуту ваша резня попадёт на ютуб. Твоя любимая школа падёт быстрее, чем ты успеешь поставить лайк. Ты, как «Супер-Президент Школьного Совета», несёшь ответственность вместе с этим титулом, и должен поступать соответствующе. А для начала — я бы избавила Рёту от страданий. Сошун Мурасаме взглянул на меня, всё ещё сжимая окровавленное копьё. — О, разумеется. Поищем его, — сказал он, не двигаясь с места. — Это уже твоё дело. Твой выбор, — ответила я ему, выхватывая из теней в дальнем конце комнаты Изуру. Он по-прежнему был там. Мурасаме кивнул мне и вышел из комнаты. Если это ещё не заметно, весь мой план трещал по швам. Я не умела правильно давить на человеческие слабости, как это делала бы Джунко. Я не внушала страх и не смогла воспрепятствовать побегу некоторых, как это сделала бы Мукуро. И пусть я назвала себя Величайшим Геймером, та игра оказалась не совсем моего калибра. Возможно, испытываемое мной в тот момент отчаяние, вперемешку с апатией, послужило толчком для последней глупой ошибки. — Ты солгала мне. Голос принадлежал Изуру, хотя я уже не была уверена. — Разве? Мы играем в игру. Ну, ты не играешь. В том углу так весело сидеть? — Ты сказала, что это будет весело, и солгала. Значит, и она солгала мне. — Люди лезут из своей зоны комфорта, рушат базовые человеческие инстинкты. Что было бы для тебя весёлым, если не это шоу? Для меня самой — что угодно. — Какая скука. — Ты так и не ответил. Что было бы для тебя весёлым? — Ничего, включая нынешнее положение дел. А значит, она солгала. И это тоже скучно. — Если ты знал, что она лжёт тебе, то почему принял её предложение? — Почему нет? Этот разговор просто не мог быть лёгким… — Ты выглядишь таким всезнающим, и так и есть, наверное. Но могу поспорить: кое о чём ты всё-таки не догадываешься. — Хм? — О твоём прошлом. Они ведь называют тебя Камукура Изуру, верно? Так же, как основателя Академии Надежды. Но ты не имеешь к нему отношения. Я знаю, кто ты на самом деле. Возможно, я последний в этом мире человек, кто знал настоящего тебя. Это то, что ты никак не можешь предсказать. Крупица новой информации в таком скучном мире. — Неважно. Моё прошлое мне не интересно. — Так ли это? Я не могу рационально объяснить свои дальнейшие действия. Если вам было мало проявлений отчаяния в стенах этой школы, то вот ещё одно. Я взяла канцелярский нож со стола учителя и, хромая, подошла к Изуру… нет, к Хинате. Глубокий вдох. Я раскрыла левую ладонь и пронзила её лезвием ножа. Кровь мгновенно образовалась в свежей ране. Мне казалось, что боль не сравнить с повреждениями левой ноги, но я, наверное, уже не разбирала, что чувствую. Я показала ему свою дрожащую ладонь; тёплая жидкость сочилась сквозь пальцы. — Ты совсем ничего не чувствуешь, Хината? — Поразительно, на какие только жертвы ты не идёшь, чтобы я сделал хоть что-то. Бесполезно. Твои припадки жалкие, и я удивлён, что эти глупцы тебя послушали. — Он поднялся на ноги, не меняя отсутствующее выражение лица. — Подумай вот о чём: ты уже не тот человек, которого знал этот Хината. Он подошёл к двери и задержался возле неё на мгновение: — Подумай и о том, что они почти наверняка уже открыли двери и сейчас устраивают побег. — По крайней мере… я смогла тебя поразить, — улыбнулась я, медленно опускаясь на одно из сидений. От боли я уже не чувствовала руки, а моя нога отказывалась шевелиться. Я пыталась и дальше игнорировать навалившиеся ощущения, но было слишком поздно. К тому же, его слова резали куда больнее и глубже канцелярского ножа. Я опустила голову на парту, теряя сознание.

***

Позднее мы с Джунко не раз пересмотрим эту запись, рассматривая мои ошибки. В качестве самой первой она укажет на расположение оружия — оно лежало прямо передо мной, и студентам нужно было выйти на всеобщее обозрение, чтобы им воспользоваться. Стоило положить ножи и топоры в парты, чтобы убийцы не привлекали к себе лишнего внимания. Она попросит объяснить, почему я не убила президента первым — лидера всей группы. Я не смогу найти для этого адекватную причину. Она скажет, что моей главной ошибкой было использование одной и той же личности для общения с ними. Я вела себя надменно и высокомерно, хотя это явно не работало. При работе с большими группами людей нужно находить индивидуальный подход к каждому, нельзя придерживаться одной тактики. Нельзя и постоянно проявлять высокомерную агрессию. Всё это, впрочем, уже не важно. Я расскажу, что произошло на следующий день после той игры. — Подъём-подъём! Голос был резким, болезненным, но его трудно было выделить, как единственный источник боли. Казалось, что всё моё существование стало одной сплошной болью. Не так уж и далеко от правды. Я лежала в кровати, и надо мной стояла Джунко с айфоном в руках; её слова доносились будто из соседней комнаты, из какого-то далёкого места. Затем я полностью обрела сознание. Я думала, что моя голова взорвётся, хотя всё тело было слабым, онемевшим. По крайней мере, я не умерла. Хотя, кто знает, это могло быть лучшей судьбой. Я медленно открыла глаза, не двигаясь. Мой ангел и мой дьявол сидела подле меня, что означало только одно: я потерпела неудачу. Стоило ли мне что-то сказать? Поначалу я молчала, двигая лишь глазами, осматриваясь и тяжело дыша. — Знатная была пьянка! — объявила она, уткнувшись в телефон и что-то энергично в нём набирая. — После такой вечеринки и убираться пришлось долго. Хорошо, что для этого у нас есть другие люди. — Значит, я всё-таки отключилась… — пробормотала я, не решаясь взглянуть на неё. Не только моё тело болело, но и моя душа, и вся эта ситуация выходила за границы моего понимания. Я просто не могла так жить, дышать. Я жалела обо всём, мне хотелось умереть среди тех студентов. Я прикрыла глаза, готовая расплакаться. Каким-то чудом у меня получалось держать себя в руках, но эта броня была хрупкой и покрытой трещинами. — Ещё как, дорогуша. Повезло, что у меня были и другие напарники! Не волнуйся, я за тебя отомстила. Делов-то, — она посмотрела прямо на меня. — Да, знатно ты накосячила. Нам придётся многому научиться после таких ошибок, чтобы в следующий раз подобное не повторилось. К счастью, в реальной жизни ты получаешь опыт, даже если выбываешь из боя. Я продолжала молчать и смотрела на свои руки. Это было похоже на пробуждение после кошмара. Иногда тебя настолько поглощает цель, что ты идёшь вперёд, не замечая ничего вокруг — я знала это по опыту игр — а потом этот транс прекращается. И я не могла перестать думать о том, что же я натворила; было ли это хорошо или плохо? Даже если те студенты были лишь пешками в нашей игре, просто убить их оказалось для меня чересчур. Я ведь никогда на самом деле не была отступником. С другой стороны, нельзя менять выбранную стратегию посреди игры. Если не придерживаться одной сюжетной линии, то получишь плохую концовку. И я не могла сойти с этого поезда, мчащегося в Ад. — Всё это из-за моей теории, — медленно произнесла я, так и не взглянув на Джунко. — Не только выживание может разрушить внешнюю оболочку людей. Я доказала это тем самоубийцей и девочкой с бензопилой. Пусть я была слабой и глупой, это трудно назвать полным провалом. Ты верно говоришь, я получила немало очков опыта. — Интересное наблюдение! Думаю, мы все чему-то научились в плане психологии, людей и так далее. Я со вздохом посмотрела на бинты на левой руке. Было больно даже думать о том, чтобы двигать ею. Игр мне было не видать ещё долгое время — и о чём я только думала? — Пожалуйста, расскажи мне, как всё произошло. Что будет теперь? — Мукуро победила. М-да. Тут уже ничего не попишешь, — Джунко вздохнула, как будто ожидала иного исхода. — Короче говоря, мы расправились со всеми, кроме Мурасаме и Изуру. Президент теперь в коме, так что он мешаться под ногами не будет. А ещё я провела небольшую чистку — стёрла все записи камер безопасности. Ну, сделала копию для себя, конечно. Можешь не волноваться, вас с Мукуро на плёнке нет. А, точно! Ещё нам нужно было на кого-то всё это свалить, тут Изуру с радостью вызвался помочь. — Представляю себе его радость. А ты разочарована, верно? Что случилось, приз не был достаточно сладок? — спросила я с горькой улыбкой. Почему-то мне было всё равно, окажусь ли я на видеозаписях. У меня всё равно не было сил предстать перед судом или ещё каким правосудием. Я старалась не думать о цене моего проигрыша, но чем больше ты стараешься задвинуть что-то на второй план, тем сильнее оно вспыхивает в твоей голове. По крайней мере, внешне я не проявила своей печали. Моё лицо было тусклым и безжизненным. — Как они превратили Хинату… в это? — спросила я. — Ты мне так и не рассказала. Против него у меня не было ни шанса. — Как ни прискорбно признавать, я надеялась, что у тебя всё получится. Ну, я ни о чём не жалею. Тем приятнее отчаяние от того, что твоя ученица терпит поражение, — ответила мне Джунко. — По собранной нами информации, Академия провела над ним некую хирургическую операцию. Они вскрыли его череп, покопались в мозге. Заодно стёрли старую личность, видимо. Я слушала Джунко и вспоминала слова Хинаты, что назвал меня совсем другим человеком. Может, когда я стала её «ученицей», это было похоже на проведённую над ним операцию — моя личность оказалась стёрта. И эти мысли я посчитала трусостью, побегом от реальности. Я должна была принять смерти тех ребят. Чем больше я сомневалась, тем больше совершала ошибок, и, быть может, я бы не провалилась, если бы серьёзнее отнеслась к своему заданию. — Прости меня, — неожиданно для самой себя я взглянула в глаза Джунко. — Я была недостаточно сильной. Если честно, я больше думала не об игре, а о том, что случится после. Джунко наклонилась ко мне, и её голубые глаза пугающе сверкали под светом больничных ламп. Она протянула руку, нежно поглаживая меня по щеке. — О, Чиаки, ты хорошо поработала. Важен не конечный результат, важны приложенные усилия, — она говорила, и её губы складывались в тонкую, едва заметную улыбку; глаза её при этом оставались холодными, и в их глубине было трудно уловить хоть толику эмоций. — Ты важна для меня такой, какая ты есть. Ты нужна мне — наверное, больше, чем кому-либо другому. Если из всех истин этого мира ты запомнишь только одну, то знай, как сильно я люблю тебя. И всё — абсолютно всё, что я делаю — рождается из этой любви. Я только и могла, что смотреть на неё. Моё собственное сдавленное дыхание отражалось от лёгких, поднимаясь всё выше, острой болью застревая в глотке. Дрожащими пальцами я дотронулась до её руки, подмечая этот холодный блеск в глазах. Слёзы появились раньше, чем я это заметила. Её слова — это всё, что я когда-либо надеялась услышать. Я не могла поверить в это, действительно не могла, и в который уже раз моё счастье было омрачено сомнениями. Я сжала зубы, изо всех сил стараясь сдержать ненужные чувства, но боль и отчаяние были всепоглощающими. Они душили меня, грозились исторгнуться наружу — мои противоречивые эмоции, острое чувство вины и моя страстная любовь… В череде мыслей моего замутнённого разума, я ещё сильнее сжала её руку, прошептав солёными от слёз губами: — Я… я знаю, что это неправда… — я изо всех сил пыталась улыбнуться, и эта улыбка была слабой, как и я сама. — Ты…д-даже…н-не пытаешься…но…мне всё равно…я люблю т-тебя…так сильно люблю…я всё для тебя сделаю…не уходи, умоляю… Эношима медленно опустилась рядом со мной, наклоняясь всё ближе. Она обхватила моё лицо руками, смахивая слёзы своими длинными пальцами. Её голос был нежным и тихим, она говорила с интонациями матери, рассказывающей сказку ребёнку. — Нанами. Какая же ты жалкая, — прошептала она мне на ухо, склонив голову. — Ты так отчаянно нуждалась во внимании, что приняла на веру все мои слова, искала любые оправдания своим действиям. — Джунко закрыла глаза; я чувствовала тепло её тела сквозь одеяло. — Разве я не права? Ты так эгоцентрична, Нанами. Я всегда права. Ах… вот оно, твоё отчаяние. Разве это не самое приятное из чувств? Мои ресницы задрожали, и я шёпотом молила её: — …Джунко… п-прекрати… Это чувство пустоты, познанное мной в момент убийств, вернулось. Я чувствовала, как оно пожирает мою личность, расцветая у самого сердца, впиваясь когтями в жилы, достигая кончиков пальцев. Я проглотила свои мольбы, понимая их ничтожность. У Величайшего Геймера не осталось ни капли силы или гордости, да и были ли они изначально? Я была слабой… жалкой, как сказала Джунко. Я сжала левую руку в кулак так сильно, что та буквально взорвалась болью. Кровь из открывшейся раны медленно стекала между пальцами, оставляя тягучие красные следы на белом покрывале. Боль была ужасной, но ничто не могло сравниться с отчаянием внутри меня. Я простонала, осознавая свою слабость перед беспощадными словами Джунко. Я кусала губы, но не могла сдержать всхлипов, каждый из которых распространял по телу новые волны отчаяния. Они соединились в шторм, цунами, и я продолжала тонуть. — …Ты всегда права… — прохрипела я. — …С-спасибо тебе… Это чувство действительно было странным. Я хотела умереть, но будто уже была мертва. С другой стороны, я никогда не чувствовала себя такой живой, не испытывала столь ярких эмоций. Это то, что она хотела мне показать — Величайшее Отчаяние. Джунко повернула голову, обнимая одной рукой моё дрожащее тело. — Да. Теперь ты понимаешь? Ты чувствуешь то, что чувствую я каждый день? — она дотронулась до моей окровавленной ладони и взяла её в руку. — Это мой подарок тебе. Когда-нибудь мы поделимся им с остальными. Со всем миром. Это будет воистину прекрасный день. Я осторожно, будто бы опасаясь чего-то, сжала её руку. Я глубоко вздохнула, даже не пытаясь выдавить из себя улыбку. Мои настоящие чувства оказались такими отчаянно чистыми, что мне не хотелось больше их скрывать. Тогда у меня осталось лишь одно незавершённое дело. — Ты отвратительна, Джунко, — сказала я ей, и мой голос становился всё более твёрдым. — Ты прекрасна, Джунко, — повторила я, — но ты уже знаешь это, верно? Я сохраню это чувство глубоко внутри, до тех пор, пока мы не сможем поделиться им с остальными. Жаль, что они не смогут испытать то же, что сейчас чувствую я. Возможно, в последний раз, я снова проявила свою худшую сторону — ту самую личность убийцы, истинного геймера. Геймера, который покоряет всё, до чего дотянется. Я покорила и её. Правой рукой я коснулась щеки Джунко: поначалу нежно, но с каждой секундой мои движения становились всё более грубыми, и в конечном итоге я притянула её к себе за подбородок. Я смотрела ей в глаза её же холодным взглядом. А затем я поцеловала её, забирая всё, чего мне когда-либо хотелось. Этот момент длился вечность, и лишь тогда я до конца поняла, почему так сладок вкус отчаяния. Не знаю, сколько длилось наше забвение, но когда я отстранилась, то прошептала ей на ухо: — Передавай привет сестре.