Академия Надежды

После тяжкой бессонной ночи, когда ни один из учеников не сомкнул глаз, Шикамару принял волевое решение дать всем отдохнуть. Его мысль приняли с необычайным воодушевлением, пусть даже Хорокеу и Ритцу с красными от недосыпа глазами заявили: они-то ещё ого-го, сон для слабаков, нужно четвёртый этаж исследовать! К счастью, на помощь пришли Касуми и Мио соответственно, за уши дотащив товарищей до комнат. Этот благородный поступок лишил их последних крох сил, и сама Касуми едва добрела до кровати, после чего упала на неё, даже не раздеваясь. Отдых её был беспокойным, несмотря на усталость. Снов девушка не видела, но то и дело просыпалась, когда ей чудилось очередное объявление Монокумы или звонок в дверь. Едва открыв глаза, Касуми тотчас засыпала вновь, согреваемая мнимым уютом собственной комнаты. Она лежала в полумраке, обнимая ногами одеяло, и только слабый огонёк ночника отбрасывал тень на её лицо. Где-то на пятый звонок в дверь она подумала, что ей это не снится. В районе седьмого стала раздумывать, что открывать дверь кому попало — опасно, да и вообще, она не выспалась, и пусть весь мир подождёт. Когда звонок стал с поразительной точностью наигрывать мелодию, о которой Касуми недавно рассказала Хорокеу, она решила, что встать всё-таки придётся. Перед тем, как открыть дверь, Касуми оделась, чтобы не смущать лишний раз своего друга. План был хорошим, но недостаточно. Хорокеу оценил два слоя одежды — в его родных краях только так и одевались — зато сопровождавший его Шикамару спрятал лицо в руках и вежливо попросил её переодеться. Касуми сделала для себя два вывода: во-первых, одеваться стоит лишь в том случае, если ты до этого раздевался; во-вторых — она не выспалась. Вскоре с неурядицами было покончено — Касуми снизила количество надетых друг на друга маек до одной, а заодно умылась, приводя в себя в чувство, после чего присоединилась к друзьям. Выяснилось, что дело шло к вечеру, и проснувшиеся раньше других ребята решили заняться исследованием тайн Академии. Очередным волевым решением Шикамару организовал из учеников несколько групп, чтобы сократить время на поиски и покрыть как можно больше территории. Ритцу и Мио отправились в игровую — узнавать историю Эношимы Джунко. Касуми думала, что из их разговора с Нанами они узнали больше других об этой неординарной девушке, но оказалось, что в школе припрятано немало другой информации о ней. В это время Люси пыталась разговорить Нанами и, чтобы убить сразу двух зайцев, разбиралась с устройством компьютера на третьем этаже. Оставалась их группа — им и предстояло обойти весь четвёртый этаж в поисках очередных подсказок, которые наверняка приведут к чему-то плохому. И было их трое: сноубордист, стратег, пловчиха, и все зевали, как один. — Сколько сейчас времени? — поинтересовалась Касуми, незаметно выкидывая скорлупу из приготовленной Хорокеу яичницы. — Около четырёх вечера, — пробубнил автор кулинарного шедевра с набитым ртом. — Получается, мы спали часов восемь. Извини, что разбудил, но нужно пользоваться моментом, пока медведь чем-то занят. Вилка с яичницей замерла на полпути ко рту пловчихи. — В смысле занят? — Касуми оглядела кафетерий, где они втроём то ли обедали, то ли ужинали. Она действительно не видела Монокуму с окончания Суда, но не знала, что этому есть какая-то причина. — Смотри, — Юсуй разом проглотил свой бутерброд и, сложив ладони полукругом, заорал во всю глотку. — ЭЙ, МОНОКУМА, У МЕНЯ ЕСТЬ ВОПРОС! Касуми поморщилась — стоило почаще напоминать Хорокеу, чтобы не был таким громким в помещениях. Когда в ушах отзвенело, пловчиха с удивлением обнаружила, что директор не спешил почтить их своим присутствием. До этого он молниеносно отзывался на подобные просьбы и не упускал момента сказать им очередную гадость. Хорокеу, поймав её недоумевающий взгляд, пожал плечами. — Не знаю, где он пропадает, но нам это на руку. Помнишь, Люська сказала, что с помощью того компьютера мы можем выбраться отсюда? Лучше поторопиться, пока медведь не видит. Касуми задумчиво жевала похожую на пластилин яичницу, вспоминая вчерашнее обсуждение. В голове всё ещё не укладывалось, что они находятся в этой «виртуальной реальности», несмотря на все объяснения Нанами. Если Касуми правильно поняла, то все их чувства и мысли сейчас существуют лишь в их сознании, а их сознание в свою очередь существует внутри какого-то компьютера. — Шикамару, ты говорил, что уже сталкивался с виртуальной реальностью? — спросила Касуми, отодвигая тарелку с едой. Глаза стратега двинулись от верхнего левого угла к правому, пока он обдумывал ответ. — Я видел нечто подобное. Там, откуда я родом, умеют создавать что-то вроде иллюзии в человеческом сознании — примерно то же, что мы испытываем сейчас. Без использования компьютеров, правда. Так что я не эксперт, — он посмотрел прямо на Касуми, — но понимаю чуть больше вашего. — Просто я думала всё это время, — она взглянула на Хорокеу, и тот уверенно улыбнулся. — Если в этой реальности нет настоящих тел, нет настоящих нас, то все эти убийства… разве наши друзья умерли по-настоящему? Все замолчали, включая пловчиху. Она видела, как Хорокеу смотрит куда-то на пол, и мгновение спустя поняла, что её друг вспоминает первое убийство. За этим же самым столом сидел мёртвый Ред. Под столом была бутылка, которую отравила Нами. Они столько всего пережили — буквально — и те события оказали огромное влияние не только на дружившую с Редом Касуми, но и на всех остальных. Сама мысль о том, что всё это можно повернуть вспять, казалась нереальной. Виртуальной. — Я не уверен, — признался Шикамару, — но есть вероятность, что наших друзей можно будет спасти. Всё зависит от того, как работает этот компьютер, и я надеюсь, Люси сможет это узнать. Если наше сознание в этой реальности напрямую связано с нашими настоящими телами — дело плохо. Наш мозг устроен так, что если убедить его, что он мёртв, то мы действительно умрём, даже если в этот момент спокойно лежим на диване. Хорокеу треснул рукой по столу, отчего Касуми чуть не подпрыгнула, а Шикамару прервал свои объяснения. Сноубордист сдвинул брови, и девушка поразилась тому, каким разным может быть её друг. Добрый и уверенный наедине с ней и такой холодный, озлобленный, когда дело касалось Нанами и Монокумы. Особенно, когда дело касалось Нанами. — Предательница, — он уже не называл её иначе, — наверняка знает, как устроена эта штука, просто не хочет говорить. Ещё бы. Если мы поймём, что все убийства были ненастоящими, то они не получат, — он сделал пальцами кавычки в воздухе, — отчаяние. — Думаешь, всё так просто? — на полном серьёзе парировал Нара. — Если я что-то и понял о Джунко, то у наших убийств есть последствия. Это нелегко принять, особенно после того, как нам дали надежду на лучшее, но мы должны помнить, что в этом и заключается её тактика. Чем больше мы убеждаем себя, что всё не так плохо, как кажется, тем хуже будет потом. — И что ты предлагаешь? — фыркнул Юсуй. — Запереться в комнатах, потому что мы в полном дерьме? — Напротив. Исследовать школу, потому что мы, как ты очень точно выразился, в полном дерьме, — стратег усмехнулся. — Но нельзя тешить себя глупыми надеждами. Даже если мы не найдём выход — а так, скорее всего, и будет — всё, что нам остаётся — продержаться некоторое время без убийств. Мы должны сделать так, что Джунко наскучит играть с нами, и тогда она будет повышать ставки в своей игре, а у нас появится шанс, — заключил он. — Ты прав, — кивнула Касуми. — Мы не должны лишний раз надеяться, но я всё равно думаю, что стоит цепляться за любую возможность. Люси именно этим сейчас и занимается, верно? Шикамару кивнул, залпом осушив кружку с чаем. — Ага. У этого компьютера могут быть скрытые команды, которые она в данный момент изучает. Вариантов у нас несколько, — он поднял указательный палец, — во-первых, всё зависит от Монокумы или кого-то, кто создавал эту реальность. Если нам заблокирован полный доступ к компьютеру, вряд ли мы сможем им воспользоваться, так как среди нас нет достаточно компетентных людей. Кроме Нанами, но, как я понимаю, она специализируется на играх, и в этой области её знания скорее теоретические. — При упоминании геймера Касуми выразительно посмотрела на Хорокеу, и тот сдержал презрительное фырканье. — Во-вторых, даже если нам открыт полный доступ к функциям виртуальной реальности, это не обязательно хорошо. — В смысле? — подал голос Хорокеу, и Касуми пришлось подхватить мысль Шикамару. — Это может быть ловушка, — она посмотрела на стратега, который серьёзно кивнул. — Монокума не дал бы нам способ устроить побег просто так, так что мы в любом случае должны действовать осторожно. Ты ведь сам это говорил, когда мы впервые узнали о существовании двери. — Тогда было тогда, — Юсуй неопределённо взмахнул руками. — Вряд ли Джунко такая идеальная, как рассказывает Нанами, она могла и упустить что-то! Вон, есть даже лазейка в правилах, которой воспользовался Комаэда. И… — Хорокеу удивился настолько, что аж замолчал на несколько секунд, что для него было немыслимо. — У нас ведь нет никаких наказаний за неправильный выбор, кроме смерти того, за кого проголосует большинство. То есть всё это время мы могли тыкать пальцем в уже умерших людей. И если даже какой-нибудь мудак совершит новое убийство, мы можем сделать то же самое, — быстро бормотал Юсуй себе под нос. Касуми знала, что он прав, но меньше всего она верила, что Джунко допустила этот просчёт случайно. Всё, что она знала об организаторе этой игры — рассказ Нанами, но этого хватило, чтобы составить впечатление об Эношиме, как о человеке невероятно умном и расчётливом. Если правила составлены так, а не иначе, в этом должна быть какая-то идея, но вот только какая? А ещё в её голову закралась неприятная мысль, что теперь, когда они наконец-то заметили лазейку в правилах, Монокума просто-напросто поменяет их. Касуми не знала, что может быть хуже казни одного из них, но Джунко умела неприятно удивлять. Больше всего Касуми хотела думать, что все убийства уже позади, но ловила себя на мысли, что ей важно лишь состояние Хорокеу и её самой. При всех разговорах о дружбе и взаимопомощи, до конца она доверяла лишь одному человеку помимо себя. — Стоит держать этот вариант в уме на случай чего-то непредвиденного, — подытожил их раздумья Шикамару, — но не более того. И я надеюсь, — он устремил свой взгляд на сноубордиста, — что ты не будешь предпринимать необдуманных действий. Ты ненавидишь Нанами, и на то есть хорошая причина, но у нас нет доказательств, что она оказалась здесь не по своей воле. И если решишь вершить самосуд, вспомни пример Натцу и Зоро. Хорокеу прищурился, но не ответил. Касуми почувствовала укол волнения за него, но каким бы вспыльчивым ни был её друг, она знала, что он никогда не совершит убийство. Тем более, после их разговора этой ночью. Даже когда он пытался ударить Нанами, пусть это и было тем самым необдуманным поступком, Хорокеу не собирался переступать запретную грань. Шикамару взглянул на часы и объявил, что им пора идти. За разговорами и едой прошёл час, а уже в семь вечера они договорились собраться за ужином и обсудить полученную информацию. Времени оставалось не так много, и ни один из них не стал спорить, когда стратег направился к выходу. До четвёртого этажа трио одноклассников дошло без приключений, если не считать момента, когда они проходили третий этаж и услышали голоса Мио и Ритцу из игровой комнаты. После вчерашнего, всякий раз, когда речь заходила о парочке музыкантов, все, включая серьёзного Шикамару, неизменно краснели и меняли тему. Касуми была рада, что никто не знал о них с Хорокеу, хотя Шикамару со своим невероятным умом должен был догадаться, почему они проводят всё свободное время вместе. С другой стороны, Шикамару не выглядел человеком, разбирающимся в отношениях. В этом они с Хорокеу были поразительно схожи. Коридор четвёртого этажа вёл их мимо расположенных прямо у лестницы туалетов к развилке, которая упиралась в одну из комнат и огибала её слева и справа. У этой комнаты не было опознавательной таблички, что тут же выделяло её на фоне остальных, но Касуми не суждено было удовлетворить своё любопытство. Хорокеу подёргал дверную ручку и едва не оторвал её, когда все трое пришли к выводу, что комната окончательно и бесповоротно закрыта. В правилах было прописано, что выламывать двери запрещено, и хотя Монокума всё ещё отсутствовал, даже сноубордист не рискнул силой открывать дверь. Может, слова Шикамару о погибших друзьях действительно подействовали: трудно было забыть, как Зоро лишился руки, ослушавшись директора. Коридор слева от загадочной двери привёл их к музыкальной комнате, о которой Шикамару уже слышал от Мио и Ритцу. Это оказался просторный зал с рядами стульев перед сценой, большим красным занавесом и музыкальными инструментами, некоторые из которых Касуми видела впервые. В стороне от прочих инструментов были две гитары и барабанная установка, на которых наверняка практиковались их друзья. Хорокеу перерыл всю комнату и чуть не уронил на себя фортепиано, но не нашёл ничего, связанного с Академией или виртуальной реальностью. Потратив около пятнадцати минут, процессия развернулась, здраво рассудив, что время уходит, а им нужно обследовать оставшуюся часть этажа. Далее по коридору они нашли два кабинета для занятий, вроде тех, что встречались на каждом этаже до этого. В одной из таких комнат Монокума провёл свою лекцию, которая, к большому облегчению Касуми, постепенно стиралась из памяти. Ничего нового они не обнаружили, кроме загадочных рисунков на доске. В одном кабинете был нарисован портрет парня с короткими волосами, доброй улыбкой и торчащей на голове непослушной прядью. В другой — странная личность с волосами, буквально заполнившими всю доску. Никаких подписей у портретов не было, и Шикамару предположил, что Джунко развлекается, подбрасывая им ложные улики. Ни у кого не было других идей, поэтому Касуми и Хорокеу с ним согласились. Следующая находка группы была куда интереснее. Коридор завернул правее, и все трое уткнулись в дверь с табличкой, гласящей «Комната талантов». Ребята переглянулись, и прежде чем Касуми успела предположить, что скрывается за дверью, Хорокеу уже вломился внутрь. Там их встретили голые стены с узорами из крупных белых квадратов. Ничего больше. Если в комнате на третьем этаже хотя бы была платформа в центре и компьютер, то комната талантов оказалась абсолютно пуста. По крайней мере, на первый взгляд. — Может, это какая-то ошибка? Мы внутри компьютера всё-таки, — пловчиха повернулась к своему другу, но тот не ответил. Теперь Касуми заметила, что оба её одноклассника стоят в глубокой задумчивости, с той лишь разницей, что глаза Хорокеу медленно перемещаются по комнате, а Шикамару разглядывает свои руки, будто видит их впервые. Пловчиха помедлила, прежде чем махнуть ладонью прямо перед носом Юсуя, но тот мягко перехватил её руку и приложил палец к губам. Касуми замолкла, уставившись на него. Что происходит? Почему они так странно себя ведут? — Касуми, подойди сюда, — подозвал её Шикамару, и девушка была рада, что хоть кто-то из них наконец-то заговорил. Она бросила ещё один взгляд на сноубордиста, после чего подошла к стратегу, остановившись в нескольких шагах от него. Ладони одноклассника сложились в странном жесте: Нара вытянул два пальца левой руки и обхватил их пальцами другой. Касуми смотрела на всё это с растущим недоумением, замечая, что Шикамару выглядит сосредоточенным, как никогда. — Что ты делаешь? — Проверяю свою теорию, — стратег улыбнулся краем губ. — Техника теневого подражания! Дальнейшее Касуми не могла объяснить даже тем, что они находились в виртуальной реальности. Тень Шикамару, что оставляли крупные светильники под потолком, отделилась от его тела, превратилась в тонкую линию и точно змея метнулась в сторону Касуми. Спустя несколько секунд их тени соединились, изменили свою форму, и теперь стратега и пловчиху соединяло огромное тёмное пятно. Девушка вздрогнула от неожиданности, но… её тело отказывалось двигаться. Парализованная ужасом — во всех смыслах — Касуми начала заикаться. — Ч-что происходит?! — воскликнула она, прилагая все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы пошевелить чем-то кроме мышц лица. Шикамару выпрямился и развёл руки в стороны — Касуми повторила его движения. Он сделал шаг вперёд — она тоже. — Так, что это за хрень?! — наконец-то очнулся Хорокеу, влезая между Касуми и Шикамару. Стратег сменил позу на более расслабленную, и пол резко ушёл из-под ног Касуми. Она едва не упала, если бы не Юсуй, вовремя подхвативший девушку. Пловчиха заметила, как соединявшая их тень разорвалась, приняв обычную форму у ног стратега. — Это техника моего клана, — пояснил Шикамару, вновь показывая странный жест рукой. Оставалось надеяться, что хотя бы приличный. — Если мне удастся соединить свою тень с тенью другого человека, наши движения оказываются связаны, и я могу полностью контролировать его. На ближайшие десять минут — иначе у меня кончатся силы. Касуми слушала его объяснения с широко раскрытыми глазами. Её одноклассники уже не раз рассказывали о своих способностях, и им самим было трудно поверить в существование покемонов — хотя Касуми не представляла своей жизни без них. В тот момент она впервые видела, как кто-то из них действительно демонстрирует эти сверхъестественные способности, если не считать её собственных навыков плавания и Мио с Ритцу, которым хватало музыкальных инструментов. Так вот, почему это «комната талантов». — Ты можешь применять эту… технику только тут, верно? — уточнила Касуми, и Шикамару кивнул. — Пока я жил в Академии, я не чувствовал внутри себя чакры — энергии, которую мы с Саске используем для наших техник. Только в этой комнате я ощутил в себе какие-то силы. Это странно, но, — он вновь огляделся, — мне кажется, всё дело в виртуальной реальности. — Разумеется! — фыркнул Юсуй. — Наверное, только в этой комнате компьютер разрешает тебе применять твои навыки, — кивнула Касуми. — Это здорово… наверное? Это твоя единственная техника? Шикамару покачал головой и в задумчивости потёр подбородок. — Нет, далеко не единственная, но я так давно этим не занимался, что мне потребуется время, чтобы восстановить все навыки. И стоит сказать, что нас действительно обучали для участия в войнах и выполнения сложных миссий. Мы с Саске, хотя и ни разу никого не убивали, являемся тренированными убийцами, — объяснил Шикамару с удивительным спокойствием. И даже несмотря на его признание, Касуми не чувствовала, чтобы от стратега исходила какая-то угроза. Нет, конечно, она и до этого ничего не чувствовала, даже когда общалась с Нами во время Суда… Не стоило это вспоминать. — Я верю тебе, — кивнула Касуми, неискренне улыбаясь. — Может, мы сможем как-то использовать твои способности, чтобы выбраться отсюда! — Шикамару не ответил. — Нужно рассказать об этом Люси, вдруг она тоже почувствует что-то, находясь в этой комнате. А ещё… Касуми повернулась к Хорокеу, что стоял к ним спиной, скрестив руки на груди. Даже не видя его лица, пловчиха чувствовала, что её друг самодовольно улыбается. По его голосу это было ещё заметнее. — У тебя милые трюки, — снисходительно заметил Юсуй, даже не поворачиваясь, — но я умею кое-что получше. И в этой комнате я покажу вам, что значит быть шаманом! Касуми с Шикамару переглянулись. — Стой, но ведь Йо — шаман, а ты — сноубордист, нет? — начал Шикамару, и Хорокеу резко повернулся к нему, красный от смущения. — Вот не надо тут! Мы с ним оба шаманы, а почему титул дали ему — хрен знает, Монокума надо мной издевается. И вообще… м-м. Обещаете, что никому не расскажете? Касуми не знала, на что подписывается, но всё равно кивнула, как и второй её одноклассник. Хорокеу почесал в затылке, собираясь с мыслями, после чего выдал: — На самом деле, хреновый из меня сноубордист. Отец не раз пытался научить меня, но я постоянно падал, даже нос себе как-то разбил, — в подтверждение своих слов он почесал пальцем переносицу. — Я хорошо катаюсь только тогда, когда в меня вселяется мой дух хранитель. Касуми уже слышала о способностях Хорокеу, хотя новость про сноуборд и была чем-то новым. Шикамару выглядел куда более сконфуженным: он наклонил голову и уставился на Юсуя. — Можно поподробнее? Кто в тебя вселяется? — он приподнял одну бровь. — Я слышал об этом от Йо, но так до конца и не понял. Хорокеу поскрипел зубами, покряхтел, после чего начал рассказывать историю, которую до этого слышала только Касуми. — Наш мир наполнен духами, призраками умерших людей, животных и других живых существ, — он развёл руками. — Взгляни вокруг, оглянись назад. Они повсюду, но лишь единицы могут видеть их. Тех, кто может разговаривать с духами и быть проводником между ними и миром живых, называют шаманами. — Но в Академии почему-то нет ни одного духа, — вставила Касуми, вспоминая рассказы Хорокеу. — Теперь мы знаем, что виной всему наверняка… — …виртуальная реальность, — закончил Шикамару. — Да, теперь я понимаю. Но только что ты вёл себя так, будто можешь нам что-то продемонстрировать. Если в этой комнате я почувствовал в себе чакру, то… — Хорокеу ухмыльнулся ему в ответ, и Нара утвердительно закончил, — ты можешь видеть духов. — Точно! Жаль, что вы его не видите, но это мало кому под силу. И да, — Хорокеу поводил глазами по комнате, и Касуми поняла, что он на самом деле видит нечто, недоступное их глазам, — здесь всего один дух. Я думал, что встречу кого-то из наших одноклассников, но здесь какой-то незнакомый парень. — А ты можешь с ним поговорить? — спросил Шикамару. Хорокеу показал ему большой палец. — Лучше! Я могу сделать так, что вы с ним поговорите. Мы, шаманы, можем давать духам вселяться в своё тело — это не опасно, если шаман достаточно силён, а я самый сильный из всех! Тогда дух может управлять моим телом и говорить через меня, — объяснил Хорокеу. — А если он окажется злым и попытается выкинуть что-то плохое, у нас есть твоя тень и моя невероятная выдержка! Касуми смотрела на него и просто улыбалась. Она давно не видела Юсуя таким живым, счастливым и энергичным. Поначалу он был холодным и язвительным, затем стал открываться ей и оказался очень милым и добрым парнем, но она всегда знала, что в нём есть и другая сторона. Наверное, она недооценила то, как каждому из них не хватает вещей, за которые они получили свои титулы. — Давай, сделаем это, — она не медлила ни секунды, решив поддержать энтузиазм своего друга. — Мне интересно, что это за дух, и я хочу посмотреть, на сильнейшего шамана в деле, — добавила пловчиха, зная, что это грубая лесть, но на Хорокеу это всегда работало. Вот и сейчас — он забурлил энергией с новой силой, чем-то напомнив ей Натцу. Шикамару молча отошёл от них на несколько шагов и сложил руки в уже знакомом жесте. Касуми поняла, что он готовится связать Хорокеу тенью, если вдруг что-то пойдёт не так. Сама она повернулась в сторону шамана и смотрела на него во все глаза, восхищённая ещё до того, как он что-либо сделал. Юсуй поднял правую руку вверх, широко раскрыв ладонь, и Касуми готова была поклясться, что увидела, как воздух в его ладони начал принимать расплывчатые очертания. Потоки воздуха закружились, формируя подобие шара, и Юсуй резко опустил руку, выставив её прямо перед собой. — Дух бесплотный! — крикнул шаман, поднеся ладонь к груди и наклоняясь, когда волна энергии прошла по его телу. — Единение! Касуми не могла видеть духов, но она видела, как тело Хорокеу начало светиться, будто озарённое чем-то. Воздух вокруг него образовывал вихри, и в этот момент поза её друга изменилась. Он выпрямился, и хотя внешне Юсуй выглядел так же, что-то в его взгляде стало чужим и отрешённым. — Кто вы? — сказал его голос, но с другими интонациями. Может, это была иллюзия, но Касуми казалось, что одновременно с Хорокеу будто бы говорил другой человек. Тихо, едва слышно, но этот четвёртый человек был с ними в одной комнате. — Меня зовут Касуми, а это, — она показала рукой, — мой друг, Шикамару. Мы хотели поговорить с тобой. Как тебя зовут? Она не знала, стоит ли сразу признаваться, что они говорят с духом. Знают ли вообще призраки о том, что они мертвы? Наверное, это не самая приятная информация. Дух в теле Хорокеу мягко улыбнулся, внимательно взглянув на каждого из них. — Приятно познакомиться. Меня зовут Хината Хаджиме.

***

Пальцы Люси бегали по клавиатуре, и спустя час беспрерывного взаимодействия с компьютером, она заметила, что некоторые клавиши нажимает почти вслепую. Волшебница сидела на простеньком стуле со спинкой, что Чиаки принесла из кафетерия, потому что в комнате управления, как её окрестила Хартфилия, ничего кроме компьютера и центральной платформы не было. Стульев в том числе. Нужно было видеть лицо геймера, когда она пронесла предмет мебели через три этажа, только чтобы понять, что ей тоже нужно где-то сидеть. И пока уставшая Хартфилия откинулась на спинку стула, Чиаки сидела прямо на полу комнаты, прижав ноги к груди и опираясь о холодную стену. — Ты совсем не разбираешься в этом, э-э, программировании, да? — спросила Люси, наверное, в пятый раз за полчаса. Чиаки покачала головой, не глядя на неё. Волшебница вздохнула: она гордилась своим талантом разговорить даже самого угрюмого собеседника, но её одноклассница — это что-то с чем-то. У них не получалось завязать даже самого мелкого разговора, и Люси это злило не меньше, чем непонятные команды в компьютере. — Тебе хочется уйти, да? Нанами не изменилась в лице, продолжая с завидным постоянством отвечать не Люси, а дальней стене комнаты. — Мне всё равно, — кофта геймера сдвинулась на пару сантиметров, как будто Нанами пыталась пожать плечами. — Мне некуда идти, и это место мало отличается от моей комнаты. А ты хотя бы не злишься на меня просто потому, что я существую, — она вымученно улыбнулась, её пальцы напряглись, скользнув по полу. Хартфилия знала, что она не может отвлекаться на разговоры с одноклассницей — компьютер важнее, и она обещала друзьям, что найдёт способ сбежать из Академии с его помощью. Правда в том, что мы не всегда придерживаемся обещаний. Не нужны чудеса проницательности, чтобы заметить, как изменилось поведение Чиаки, как смотрит на неё Хоро-Хоро, и как невидимые тучи сгущаются над их классом. Люси убеждала себя, что хочет помочь подруге разобраться с её проблемами, помочь Нанами и Хоро-Хоро помириться, но на самом деле Люси хотела поговорить об Эношиме Джунко. — Что тебя тревожит? — спросила Люси, долго наблюдая за одноклассницей. Мысленно волшебница ругнулась: такими общими фразами она едва ли чего-то добьётся, к тому же, она и так знала ответ. Нанами лишь развела руками, и ничего иного Люси и не ждала. — Много чего, — уклончиво ответила геймер. — Но почему ты не говоришь о том, что тревожит тебя? — впервые за последний час Нанами посмотрела на волшебницу, и лучше бы она этого не делала, потому что та сразу почувствовала, что её видят насквозь. Чего ещё Люси не ожидала, так это продолжения разговора. — Однажды Джунко пыталась объяснить мне, как работают люди. Она подвела меня к зеркалу и сказала: «Вот так ты выглядишь, когда отчаянно хочешь что-то спросить». И у тебя сейчас моё лицо. Люси едва не рассмеялась — неудивительно, что все социальные навыки Нанами происходят из её общения с Эношимой. Трудно было делать вид, что Люси не интересуют любые упоминания загадочной девушки, поэтому волшебница даже не пыталась. Вместо этого она с сожалением посмотрела на клавиатуру компьютера (слишком сложно, до свидания!), поднялась со стула, поправила складки юбки и села на пол, практически вплотную к Чиаки. По лицу геймера не скажешь, чего в ней было больше — удивления или дискомфорта. — В прошлом я часто хитрила, обманывала людей ради собственной выгоды, но знакомство с Натцу стало понемногу менять меня. Думаю, ты можешь представить, как одна встреча толкает тебя к совершенно новому пути, — теперь уже Люси смотрела в противоположную от Чиаки сторону, пока напряжённый взгляд геймера застыл на её лице. — И я говорю это, потому что хочу быть честной с тобой. Пусть даже я не извлеку из своей честности никакой выгоды. — Нелогичные действия, — пробормотала Чиаки, опустив голову. — Могу понять. — Я не доверяю тебе, — Люси улыбалась, потому что дай она себе волю, воспоминания о Натцу разрушили бы остатки самоконтроля. — И я не доверяю своим подозрениям настолько, чтобы наверняка назвать тебя предателем. Раньше я не понимала мотивацию Комаэды, но теперь, когда его нет, я вижу, что больше других одноклассников я не понимаю тебя. Поначалу ты была самым честным и добрым человеком из всех, потом ты закрылась от нас и начала меняться. Теперь я не знаю, кто ты. Даже сейчас мы вдвоём в этой комнате, и, — пальцы Хартфилии сжались в кулак, — в уме я просчитываю, успею ли добежать до двери, если окажется, что у тебя в рюкзаке нож. Их взгляды встретились, и пронзительная честность Люси столкнулась с туманом эмоций Чиаки. В этот момент обе знали, что малейшее движение геймера будет замечено Хартфилией, потому что слова про нож — чистая правда. Чиаки не двигалась. — Тогда почему мы здесь? Если ты боишься, что я нападу на тебя, зачем оставаться со мной тет-а-тет? Да, мне трудно донести стул до третьего этажа, но и ты не спортсменка, а у меня реакция геймера. Скажу сразу — добежать до двери ты не успеешь. В голосе Нанами не было угрозы, но был вызов, и Люси не знала, как на него реагировать. Может, она доверяла ей больше, чем могла себе признаться? Или же любопытство оказалось настолько сильным, что волшебница безрассудно решила проигнорировать опасность, исходящую от «предательницы». — Что произошло между тобой и Хоро-Хоро? — Люси не пыталась осознанно сменить тему, но прошедших секунд хватило, чтобы она так и не смогла найти ответ на вопрос Нанами. Геймер вздохнула. — Я рассказала ему и Касуми о своём прошлом. Наверное… — она замолчала, поднеся палец к губам и внимательно разглядывая Люси, — наверное, я бы могла рассказать тебе очень краткий вариант этой истории. Если это действительно важно. Почему бы не обернуть ещё одного человека против себя. Хартфилия нахмурилась: ей совсем не нравилось это настроение Нанами, когда геймер вкладывала в каждое слово гору сарказма и вела себя так, будто её ненавидит весь мир. Хоро-Хоро был ещё вспыльчивее Натцу, постоянно ссорился с окружающими, и Люси не думала, что его недовольство — достаточная причина, чтобы так корить себя. Касуми тоже была с ними, и вроде она не огрызалась в сторону Нанами по любому поводу. — Я бы хотела послушать твою историю, краткую или полную версию — как хочешь. И я обещала быть с тобой честной, поэтому скажу сразу. Меня интересует твоё прошлое, как человека. Меня интересует твоё прошлое, как источник информации о том, почему мы заперты здесь. А ещё, — она выпрямилась, глядя на Чиаки в упор, — меня интересует твоё прошлое, потому что я хочу узнать больше об Эношиме Джунко. Брови Нанами поползли вверх, и это самая близкая к удивлению эмоция, которую Люси могла получить. Всё это длилось не дольше мгновения, и уже спустя секунду Нанами вновь выглядела так, будто ей наскучило всё в этом мире. Она кивнула. — Понятно. Вы с Шикамару видели составленную Джунко игру, — объяснила геймер, едва Люси сама собиралась объяснить причину такого интереса. Настал черёд волшебницы удивляться каждому слову одноклассницы. — И ты почувствовала эмпатию, потому что твоё прошлое схоже с её, только у тебя не было старшей сестры. Ты думаешь, что могла стать такой же? Люси молчала, не сразу осознав, что последнее предложение всё-таки было вопросом. Она приоткрыла рот в удивлении — не каждый день тебе вот так просто рассказывают, что происходит у тебя в голове, слово в слово. Чиаки и раньше была немного странной, но это переходило все границы, и Люси не знала, возможно ли объяснить все её странности виртуальной реальностью. Можно ли объяснить этим хоть что-то? — Т-ты права, — выдавила из себя волшебница. — И откуда ты знаешь всё это? Кроме того, что ты наверняка видела эту игру. Может, ты ещё знаешь, почему в игре было написано «часть вторая»? Как получить доступ к первой? — Я не могу объяснить, откуда я знаю некоторые вещи о тебе и других, — это объяснение запутало Люси ещё больше. — Понятно, что в виртуальной реальности Джунко может вкладывать в мою голову любые воспоминания — я даже не знаю, действительно ли я пережила то прошлое, которое помню — но я до сих пор не понимаю, зачем ей это. Я много чего не понимаю. В самом начале ты сказала, что не знаешь, кто я, — Чиаки улыбнулась так, как улыбается человек перед смертью. — И я тоже не знаю этого. Сейчас я та, кем меня хочет сделать Джунко. Что касается той игры… — она подбирала нужные слова, и Люси получила столь необходимый перерыв. — У меня есть несколько идей, как получить доступ к первой части, но скорее всего сейчас мы не сможем этого сделать. Должно произойти что-то ещё — новое убийство, наверное — чтобы Джунко начала раскрывать все карты. Правда, есть ещё одна вещь насчёт той игры, которую ты не знаешь. «Какая из?» — хотела спросить Люси, но воздержалась. Вместо этого она вопросительно взглянула на Чиаки, чтобы показать свою заинтересованность. Геймер колебалась, и нетрудно понять, почему: чем больше она рассказывала о себе, тем больше людей отворачивалось от неё. Странно, что после всего произошедшего Нанами продолжает делиться частями своей биографии. В голову Люси закралась странная мысль: что, если Эношима Джунко — это одна из личностей Чиаки? Что за глупость… — Ты ведь заметила, что игра построена так, будто Джунко рассказывает кому-то свою историю, — Люси кивнула и посмотрела на Чиаки. Вывод напрашивался сам собой. — И это была ты? — теперь уже Нанами кивнула, и Люси вспомнила, как ей казалось, что некоторые сцены в игре были вырезаны. Наверное, по какой-то причине Джунко не хотела, чтобы они узнали о причастности Нанами. И как происходило со многими другими вещами — Джунко не пыталась активно это скрыть. — Я помню тот разговор. Точнее сказать, я вспомнила его после той игры. Джунко впервые рассказывала мне про виртуальную реальность — проект, над которым она и несколько её друзей работали уже долгое время, — Чиаки указала на платформу в центре комнаты. — Здесь мы появились, когда нас подключили к компьютеру. Эта комната — что-то вроде базовой локации, куда попадают все, кто оказывается в этом месте. — Тогда почему мы, попав сюда, очнулись не на третьем этаже? — по рассказам друзей и собственным воспоминаниям Люси знала, что они пришли в себя в разбросанных по первому этажу кабинетах. — Не стала же Джунко специально перетаскивать нас по школе? — Она могла, — Чиаки пожала плечами, и Люси вынуждена была ей поверить. — Лучше не пытайся понять её логику. Поверь мне, я пыталась, — она улыбнулась, и в этой фразе Хартфилия заметила слабую попытку пошутить. — Так вот, тогда мы оказались в виртуальной реальности вдвоём, и все было по-другому. Не было школы, не было почти ничего. Мы протестировали несколько вещей, после чего Джунко решила рассказать мне историю своей жизни. Это было… хм. Увлекательно? Неожиданно? А ещё странно, потому что мы ходили по дороге, которая появлялась прямо у нас под ногами. Помню, Джунко ещё сказала: «Смотри! Это самая настоящая сюжетная линия!» Тогда я не могла привыкнуть к этой реальности, а сейчас она кажется почти вторым домом. Если бы этот дом был холодным и одиноким. — То есть ты знаешь, о чём говорится в первой части игры? — Люси сразу ухватилась за нить, которая вела её к новой информации о Джунко, но Чиаки лишь покачала головой. — Нет. Я уверена, что она рассказала мне что-то ещё, но, как и в той игре, часть моих воспоминаний пропущена. Скорее всего, там было что-то важное, какая-то информация о нашем пребывании здесь, и я не вспомню её, пока Джунко того не захочет. Люси снова взглянула на длинный стол с рядом кнопок, за которым она сидела прошедший час. Все эти разговоры — и она снова поняла, что обязана найти хоть какую-то информацию, которая позволит им выбраться отсюда. Каким бы сильным ни было её любопытство, она может хотя бы слушать Нанами и заниматься полезным делом, чем тратить отведённое ей время на пустую болтовню. Вряд ли Шикамару и остальные в этот момент прохлаждаются… ей хотелось в это верить. Под меланхоличным взглядом Нанами она поднялась на ноги и вновь подошла к консоли компьютера. Все её изыскания состояли из попыток ввести разные фразы на понятном компьютеру языке, в надежде, что одна из них даст ей какую-то информацию. Волшебница вновь посмотрела на Чиаки. Та не была особо полезна в изучении компьютера, но её общение с Джунко — другое дело. Насколько Люси представляла себе это, Эношима приложила руку к созданию виртуальной реальности, а значит, её логика должна была найти отражение в логике компьютера. Возможно, рассказ Чиаки мог подтолкнуть её в нужном направлении. — Я всё ещё хочу услышать, что произошло в твоём прошлом, — подала голос Хартфилия, внимательно глядя на монитор и бесконечные ошибки, которыми компьютер отвечал на любое её действие. Она не ходила давить на Чиаки, хотя и сказала последнюю фразу тоном, не допускающим пререканий. К счастью, геймер не стала с ней спорить. Люси не могла знать, рассказывает ли Чиаки краткую версию, либо она слышит всё то, что геймер рассказала Хоро-Хоро и Касуми. Она постоянно задавала вопросы, уточняя время и место действия, слова Джунко и то, что скрывалось за ними. Нанами отвечала ей — подробно — и волшебница могла только догадываться, нравится ли ей вспоминать всё это. Тем временем, Люси пыталась вводить разные ключевые слова, но консоль отвечала ей одной и той же ошибкой. Всё изменилось, когда Джунко в рассказе Нанами стала объяснять правила игры, и Люси посетила очевидная на первый взгляд идея. У них были данные Монокумой правила: выпуститься из Академии может тот, кто убьёт одноклассника, запрещено проявление насилия в отношении директора и так далее. Но те ли это правила, которые занесены в компьютер? Что, если виртуальная реальность работает по каким-то своим принципам, и они, запертые внутри ученики, ничего о них не знают? COUT ≪ NW.HELP.RULES; Люси ждала новой ошибки, но к удивлению обеих девушек компьютер ожил. Всё тот же абстрактный компьютерный голос, воплощённый в расплывчатую фигуру в центре комнаты, объявил: [Условия окончания текущей сессии симулятора виртуальной реальности NeoWorld: Количество аватаров в игре меньше или равно пяти. ИЛИ Чиаки Нанами мертва.] Люси хотела увидеть реакцию геймера — была ли она удивлена — но в тот момент волшебницу занимал другой вопрос. Она вспоминала по очереди каждого из одноклассников, загибая пальцы. Хоро-Хоро, Касуми, Шикамару, Ритцу, Мио, Чиаки и, наконец, она сама. Всего семь человек — на два больше, чем нужно для выхода из виртуальной реальности. Если так выйдет, что один из них умрёт, а затем убийца покинет Академию после Суда… …всё будет кончено. — Ты расскажешь остальным про это? — тихо спросила Нанами, глядя мимо Люси, куда-то в центр комнаты. Первой реакцией волшебницы было «да, конечно», но затем она поняла, что не может этого сделать. Или не должна. — Это выглядит, как очередной мотив, — призналась Хартфилия и ввела комбинацию во второй раз, чтобы убедиться, что она не ослышалась. Компьютер повторил правила, и Люси поняла, что независимо от того, правдивы ли они, это может толкнуть кого-то из них на убийство. Особенно Хоро-Хоро, который и так был не в ладах с Нанами. — Но разве я могу что-то скрывать от остальных? Во-первых, ничто не мешает им узнать, во-вторых… — она прикрыла глаза и коснулась шарфа Натцу, который носила, не снимая. — Один раз я уже пыталась скрыть важную информацию. Я не хочу, чтобы всё закончилось так же. Она ожидала, что Нанами станет упрашивать её или хотя бы расстроится, что Люси собирается поставить её жизнь под угрозу, но геймер смотрела на неё без осуждения. — Это твой выбор, — только и сказала она. — Тебе придётся взять всю ответственность на себя, и только ты можешь решить, какой она будет. Это подтверждает мою мысль о том, что наша игра подходит к концу, и если произойдёт очередное убийство, скорее всего, оно будет последним, — Чиаки говорила об этом так спокойно, будто очередная смерть была предрешена, и Люси не могла согласиться с ней. Да, согласно правилам, они находились в одном шаге — одном мерзком и непоправимом шаге — от долгожданного освобождения, но был ли среди них человек, способный его совершить? Она закусила губу. Это не то, в чём Люси собиралась признаваться, но ей так хотелось, чтобы усилия Натцу не пропали даром, что где-то в глубине души она готова была пожертвовать жизнью, чтобы освободить остальных. Что, если кто-то убьёт её? Что, если это будет Нанами? Сама Хартфилия не готова была поднять руку на другого человека, но теперь в её голову закрались сомнения, которые едва ли уйдут так просто. Она не думала, что эта консоль была ловушкой Джунко. Скорее всего, все эти правила — чистая правда, и только от них самих зависит, как они воспользуются полученной информацией. Если это и был мотив, то невероятно хитрый, и Люси даже восхищалась хитростью Эношимы. Столь же сильно, как ненавидела её за смерть Натцу. Столь же сильно, как ненавидела себя. Мысли волшебницы были прерваны Чиаки, которая продолжила свой рассказ так, будто ничего не произошло. Девушка была благодарна ей за это, потому что если бы не тихий голос Нанами, что спокойно рассказывала обо всех сотворённых её ужасах, Люси могла сойти с ума от чувства вины и открывшейся ей новой возможности. Теперь она слушала молча, оставив все свои вопросы на потом, и только стук её пальцев по клавиатуре напоминал, что в этой комнате есть второй убийца помимо Чиаки. Когда Нанами рассказывала о том, что произошло на следующий день после убийства студсовета, Люси узнавала саму себя. Это запутанное чувство, когда ты не знаешь, должен ли ты был выжить или умереть? Правильно ли ты поступаешь? Кого слушать — окружающих или себя? Это не отменяло всего, что сделала Нанами, но по крайней мере Люси не могла вести себя так, как вёл Хоро-Хоро, и открыто ненавидеть одноклассницу. Что-то мешало ей, как и в случае с Джунко. Описанный Нанами поцелуй заставил волшебницу пожалеть о многих вещах. Она задумалась, остались ли вообще в этом мире вещи, которые она может сделать, чтобы не было мучительно больно потом. Одна из этих вещей смотрела прямо на неё, и бесконечно повторяла, что введённой Люси команды не существует. Вторая не была вещью, но человеком, и она сидела в метре от Хартфилии. Только Люси слишком хорошо знала, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Пока она не поможет себе, едва ли сможет сделать что-то, чтобы облегчить участь Нанами. Пытаться подобрать нужные слова сейчас — всё равно, что пытаться согреться сырыми дровами. Тем более, роль Нанами в их мучениях всё ещё не была до конца ясна. Когда прошло пять минут с окончания невероятно длинного рассказа, и Люси, подперев голову рукой, обречённо смотрела в монитор, она услышала шаги за своей спиной. Волшебница дёрнулась, вспоминая собственные слова минутой ранее, и чувствуя переместившееся за спину присутствие Чиаки. Она оказалась права: реакция Люси не шла ни в какое сравнение с реакцией геймера. Всё, что успела сделать волшебница — похолодеть, когда бледная рука опустилась на её плечо, и девушка почувствовала, как Нанами наклоняется близко, ещё ближе, и вот уже Люси чувствовала щекой её дыхание. На мгновение весь мир замер. — Так ты ничего не найдёшь, — сказала Чиаки, показывая пальцем на последнюю из введённых ею команд. Люси незаметно выдохнула, надеясь, что одноклассница не заметит, как всего за пару секунд её пульс преодолел отметку в сотню ударов. — Я начинаю что-то вспоминать. Кажется, Джунко объясняла мне основы... С этими словами Чиаки начала вбивать что-то в компьютер, и Люси внимательно следила за ней. Эти команды отличались от того, что вводила волшебница — честно говоря, всё это время она писала одно и то же, меняя только последнее слово, потому что иначе получала куда более запутанные ошибки. Кажется, Нанами действительно знала больше неё. Люси не могла точно сказать, действительно ли геймер вспоминала всё это на ходу или просто играла с ней. NW.GAME.EXIT(); Компьютер вновь сообщил, что данной команды не существует, и Чиаки отстранилась, надув щёки. Люси не могла поверить, но геймер на полном серьёзе обиделась на программу. — Можешь объяснить, как всё это работает? Две головы лучше одной. — Я и сама знаю очень мало, а помню ещё меньше, но, — она показала на последнюю строчку. — Смотри. NW или же NeoWorld — это основная программа. GAME — это её подраздел, как бы программа поменьше. NW.GAME — реально существующий объект, но нет такой команды, как «выход», поэтому нам нужно попробовать что-то ещё. Половина её объяснений была непонятной, но Люси обладала достаточной смекалкой, чтобы ухватить самую суть и перевести на понятный самой себе язык. Волшебница подумала пару минут — Чиаки занималась тем же — после чего щёлкнула пальцами в озарении: — Получается, ты вводишь команду выхода в объекте, олицетворяющем всю виртуальную реальность? — Люси не была уверена, что она вообще несёт, но почему-то Чиаки кивнула. — Но мы уже знаем условия, при которых эта программа завершится, поэтому логично, что такой команды нет или она нам не доступна. Я… правильно говорю? Нанами зашагала по комнате, пока Хартфилия пыталась привести свои мысли хоть к какому-то логическому концу. Если они не могут напрямую завершить всю программу, может, у них получится вывести из виртуальной реальности каждого из учеников в отдельности? Она вновь стала пробовать разные команды, пользуясь подсказкой, данной Чиаки. — Я не уверена, что мы должны это делать, — неожиданно сказала геймер, и Хартфилия удивилась настолько, что оторвалась от консоли. Она повернулась к Чиаки, вновь чувствуя всколыхнувшееся внутри недоверие. — Что это значит? — серьёзно спросила Люси. — Это наш единственный шанс, почему мы не должны им пользоваться? Нанами вздохнула, и почему-то этот жест был таким простым, таким грустным, что Люси подумала: геймер действительно говорит правду. Либо Нанами такая хорошая актриса, либо она и правда не уверена в своих мыслях, и так же как и Люси, боится совершить ошибку, поэтому топчется на одном месте. — У меня ощущение, будто я вот-вот вспомню что-то важное, но это всё никак не происходит, — пояснила Чиаки, и в её голосе было что-то, похожее на раздражение. — И когда я подхожу вплотную к этим воспоминаниям, я чувствую, что снаружи есть что-то опасное. Как будто в Академии нам будет лучше, чем вне её. К тому же, мы не знаем, как до конца устроена виртуальная реальность. Что, если мы воспользуемся консолью неправильно, и это убьёт одного из нас? Наверное, впервые за долгое время, Люси видела перед собой ту Нанами, с которой познакомилась, когда впервые попала в Академию. Это была та же девушка, что так заботилась об окружающих и делала всё, чтобы предотвратить новые убийства. Кажется, и сама Чиаки удивилась этой перемене в себе, потому что она замолчала и отступила на шаг, прикрыв глаза. Её кулаки сжимались и разжимались, и Люси пыталась представить, о чём она думает. — Мы должны рискнуть, — услышала волшебница свой голос. — Даже если это убьёт одного из нас… я готова быть этим человеком. Даже если что-то пойдёт не так, моя смерть приблизит нас к окончанию игры. Она сказала это до того, как осознала, какой груз несут эти слова. Люси отвернулась и стала наблюдать за отражением Нанами в мониторе. Её желание пожертвовать собой было таким же, как у Йо, чем и воспользовался в последний раз Комаэда. Шло время, а счастливчик так и не объявился с подмогой, и хотя Хартфилия не имела права жалеть, что он выжил, она уже не надеялась на хитрого Нагито. Пусть даже она повторит ошибку Йо, лучше сделать хоть что-то, чем дать ещё одному человеку убить одного из них себе во благо. Эта консоль — их единственный шанс. — Если я скажу, что всё равно буду искать выход, ты станешь мне мешать? — спросила Люси, с новыми силами забарабанив по клавиатуре. Она видела, как Нанами в отражении долго смотрела на неё, и Хартфилия просто не могла расслабиться, вопреки собственным убеждениям продолжая ожидать нападения. — Не знаю, — наконец, ответила Чиаки. — Но я помню ещё один свой разговор с Джунко, — это заставило Люси на секунду оторваться от клавиатуры и прислушаться. У Нанами на любой вопрос был ответ, данный ей Джунко. — Даже если ты и правда готова пожертвовать собой, примут ли это остальные? Это не только твой выбор и не только твоя жертва. Ты уже могла заметить, что иногда продолжать жить куда сложнее, чем умереть героем. Люси знала, на что она намекает — тяжесть шарфа на её плечах была очередным доказательством. Ноша, которую приходится нести живым, подчас оказывается невыносимее смерти. Когда ты мёртв, то уже ничего не чувствуешь, и только оставшиеся в живых проходят через все круги Ада, чтобы смириться с болью от потери близких. — Я знаю, — эхом ответила Люси. — Нет, не знаешь, — покачала головой Нанами. — Так ли ты хочешь, чтобы остальные приняли твою жертву? Так ли ты на самом деле хочешь выбраться отсюда? Или всё это груз, который взвалил на тебя другой человек, а тебе не хватает сил сбросить его? Так ли ты на самом деле отличаешься от меня и моей привязанности к Джунко? Люси печатала всё более громко, давая выход эмоциям, и думая, что сейчас клавиши под её ногтями сломаются — так сильно она давила на каждую из них. Нанами была права: они похожи, и это единственная причина, почему у геймера так хорошо получается давить на её самые уязвимые точки. Это же причина, по которой ни один из них не мог помочь друг другу выбраться из замкнутого круга. Нанами была права и в том, каков окажется ответ Люси. — Не знаю. Её губы были плотно сжаты, а её пальцы в очередной раз отбили комбинацию слов. Компьютер не выдал ошибки.

***

Касуми застыла, зажав рот рукой, чтобы не испугать призрака своей реакцией. Хината посмотрел на неё не без интереса, но продолжал молчать, терпеливо ожидая, пока она поздоровается с ним. Этот призрак был таким спокойным, что тело Хорокеу подходило ему меньше всего. Касуми просто не могла поверить, насколько изменилась каждая мелочь во внешности её друга, хотя общая картина оставалась неизменной. От этого конфликта у неё голова шла кругом. На этом странности не заканчивались — если вообще можно говорить так про духа, вселившегося в тело человека. Его имя просто не могло быть ошибкой, не могло быть совпадением, ведь в Академии Надежды не бывало случайностей. Шикамару не мог этого знать, но Касуми уже слышала это имя и понимала, кто такой Хаджиме Хината. Перед ними стоял друг Нанами. Человек, с которым она общалась, когда училась в Академии Надежды. До того, как стала учиться выживать в игре, устроенной Монокумой. — Ты знаешь Нанами? — выпалила пловчиха первое, что пришло ей в голову. Боковым зрением она заметила, как стратег недоумевающе косится на неё, но времени что-то объяснять не было. Касуми не знала, насколько тяжело Хорокеу давался этот спиритический сеанс, и если у техники Шикамару было ограничение по времени, вполне возможно, что этот разговор тоже продлится недолго. Хината изменился в лице: Касуми увидела близкие Хорокеу эмоции, когда парень на мгновение стал серьёзным, точно вспомнив что-то неприятное. Затем он улыбнулся вновь — так тепло, как улыбался шаман накануне ночью. Девушка покраснела, надеясь, что остальные этого не заметят. — Да, знаю. Она мой единственный друг… была моим единственным другом, — Хината нахмурился, и Касуми почувствовала, что за его словами скрывается что-то очень личное. Она знала, что не должна расспрашивать его, как знала и то, что только вопросы дадут ей хоть какую-то информацию об Академии. Пловчиха закрыла глаза на пару мгновений, сглотнув комок в горле. Она была благодарна Хорокеу, который не жалел сил во имя их общей цели. Она была благодарна Шикамару, который молчал, когда она не готова была ему отвечать. Она знала, что всё остальное зависит от неё, и как бы ей ни хотелось оставить Хинату наедине с его воспоминаниями, она должна была продолжать, давить, расспрашивать. Мысленно она в третий раз извинилась перед Хинатой. Позднее она должна извиниться перед Нанами. — Наверное, у тебя много вопросов, — извиняющимся тоном начала Касуми. — Сейчас мы находимся в Академии Надежды. Нас заперли здесь, и мы пытаемся найти выход. Это… если говорить очень коротко. Хината кивнул и посмотрел по сторонам. Долго, внимательно, хотя в комнате не было ничего, кроме голых стен и потолка. Он вглядывался в коридор за спиной учеников, но и там вряд ли мог увидеть многое. Наконец, дух поднёс руку к глазам и посмотрел на сильные пальцы Хорокеу. — Ясно. Это и правда виртуальная реальность, — он повернул свою ладонь, несколько раз сжал кулак и вновь огляделся. — Я сейчас нахожусь в теле другого человека, — он не спрашивал, просто сообщал. — Я мёртв. Голос Хорокеу звучал удивительно спокойно, и в нём действительно не было ни капли жизни. Сердце Касуми сжалось, и на глазах выступили слёзы от той несправедливости, которая царила в этой школе. Она не знала, как умер Хината, но была уверена, что он ничем не отличался от невинных жертв, которые видела она сама раз за разом. Осознав это, на мгновение Касуми увидела Реда. Спокойное тепло Хинаты, его манера общения — всё это неуловимо напоминало её друга. Касуми моргнула, и её щеки стали влажными. — Я знаю, что это тяжело, но… — она запнулась, собираясь с силами, и, наверное, ей это давалось куда тяжелее, чем Хаджиме. — Можешь рассказать о своём общении с Нанами и… о своей смерти? Это правда может помочь нам. Прости, пожалуйста, — шепнула она, извиняясь перед Хинатой, перед Редом и Хорокеу. Она моргнула, и слёзы разбились о её ресницы тысячей осколков. В виртуальном мире Касуми не могла знать, обманывает ли её зрение, но в отражении своих слёз она видела, как постепенно меняется внешность Хорокеу, и в нём угадываются чужие черты лица. Вместо свободной футболки и штанов — строгий костюм с галстуком. Вместо синих волос — непослушные русые волосы с остро торчащей прядью. Стоящий слева от неё Шикамару издал удивлённый звук — теперь Касуми знала, что не одна видит это. И чем чётче становился образ Хинаты, тем больше пловчиха думала, что где-то уже видела его. А затем она вспомнила — рисунок на доске в одном из кабинетов. Монокума не отвечал на их призывы, но его незримая рука направляла всё их расследование. Даже этот разговор с Хинатой — театральная постановка, организованная Джунко. И зная это, Касуми всё равно не могла отступить. — Хорошо, — сказал Хината, когда Касуми начало казаться, что прошла целая вечность. — Боюсь, в моей истории нет ничего особенного. Я был обычным студентом, который обожал Академию Надежды. Я не обладал никакими талантами, но мечтал учиться здесь, — он грустно улыбался, и Касуми вспомнила, как они с Редом радовались, получив приглашение. Кто мог знать, чем всё обернётся. — На моё счастье, Академия принимала даже таких бездарей, как я сам, — Хината виновато развёл руками в жесте, напоминающем Комаэду. — Я учился на резервном курсе и платил деньги за то, чтобы моё имя значилось в списках лучшей школы страны. — Я не знал, что у Академии есть резервный курс, — впервые с начала призыва высказался Шикамару. Пловчиха кивнула: ещё до поступления, она много слышала об этой школе, но вся её информация говорила о том, что они лично приглашают каждого из учеников. Резервный курс — это что-то немыслимое. Хината не был удивлён их реакции и лишь кротко улыбался. — Резервный курс организовали совсем недавно, чтобы у Академии было дополнительное финансирование на разные, — он помедлил с ответом, — сторонние проекты. Большинство учеников с титулами относились ко мне, как к мусору, и это правильно, наверное. Я и в подмётки им не годился, и раз вы не носите форму, — он указал облачённой в костюм рукой на стратега, — то вы из их числа. — Только потому, что меня внезапно стали называть «Супер-пупер» Шикамару, не значит, что я стал лучше или хуже. И я не стану судить других людей по такой абстрактной вещи, как талант, — заявил он, выдержав взгляд Хинаты. Последний улыбнулся и даже рассмеялся, от всего сердца, и у Касуми возникло чувство, что он не делал это очень давно. — Я рад, что встретил тебя, Шикамару. К сожалению, когда я учился здесь, другие ученики были менее понимающими. Талант ослеплял их, да и меня тоже, поэтому, — он повернул голову направо, — моим единственным другом стал человек, которого интересовала моя личность, а не мой титул. Касуми по инерции проследила за направлением его взгляда и отшатнулась, когда из белого пола, будто кисточкой невидимого художника, начал вырисовываться большой фонтан. Хината смотрел на него с ностальгической грустью, но пловчиху больше интересовало то, как его воспоминания трансформировались во что-то физическое. С другой стороны, они находились в виртуальной реальности и разговаривали с духом. Разве стоило удивляться чему-то ещё? Фонтан не был просто картинкой: он ожил, и вода стала с характерным звуком переливаться всеми цветами радуги. Хаджиме подошёл к нему и бережно провёл рукой по мрамору, пока поражённые Шикамару и Касуми смотрели ему в спину. В Хинате теперь невозможно было увидеть ни единой черты Хорокеу, поэтому пловчиха начинала волноваться, вернётся ли её друг назад. — Здесь мы познакомились, и здесь проходили все наши встречи, — рассказал Хината, поворачиваясь к ним. С каждым его словом воспоминание становилось всё более ярким, и вот уже за фонтаном стало видно деревья, а комната погрузилась в тёмно-оранжевый цвет заката. Касуми стояла, заворожённая: у неё перехватило дух от того, как красива была созданная компьютером картина. — Кроме Нанами, — почти шёпотом уточнила пловчиха, — у тебя совсем не было друзей? Хината кивнул. — Она была немного странной, — признался он с лёгкой улыбкой, — как и все талантливые ученики. Постоянно играла, даже когда мы разговаривали, и могла, не знаю, врезаться в столб, потому что увлеклась прохождением одного уровня. Касуми улыбнулась ему — это звучало похоже на Чиаки. Она уже давно не говорила об играх и отдалилась от них, но Касуми знала, что винить в этом стоит Джунко. — Мы обсуждали игры и просто проводили время вместе. Я слышал, что Нанами стала старостой класса, и видел, как постепенно она перестаёт быть жертвой своего таланта, учится общаться с людьми и получает много приятных воспоминаний, — рассказывал Хаджиме, пока Касуми думала, как иронично, что сейчас Чиаки не помнила многих вещей. — К сожалению, я сам не мог перестать думать о талантах и о том, как перевестись с резервного курса на основной. Хината стоял возле фонтана, повернувшись к нему боком, и прямо напротив него возник невысокий силуэт. В виртуальной реальности медленно показалось уже знакомое Касуми лицо, рюкзак и кофта с капюшоном. Чиаки была одета немного по-другому, но в остальном ничуть не изменилась, разве что была менее бледной и чуть более улыбчивой. Касуми ожидала, что сейчас её одноклассница заговорит и подойдёт к ним, но та вела себя, как восковая скульптура. Внешне это была идеальная копия, но внутри — пустышка, на которую грустно смотрел Хаджиме, понимая всё это не хуже неё. — Я был самым везучим и самым неудачливым человеком на свете, — с горечью начал Хината, и Касуми поняла, что его рассказ подходит к своему завершению. — Администрация Академии предложила мне поучаствовать в беспрецедентном проекте. Лучшие учёные должны были забраться мне в голову, чтобы искусственным путём на свет появился самый талантливый человек в истории. Они называли это существо «Камукура Изуру», в честь основателя Академии Надежды. Я долго колебался, но, — он снова посмотрел на свои руки и с силой жал кулаки чужого тела, — как вы можете догадаться, я согласился. И это имя Касуми слышала не в первый раз. Она уже знала эту историю — Джунко рассказала её Нанами, а Нанами рассказала им. Кусочки головоломки начинали складываться воедино, и они с невероятной точностью подходили друг другу. Если раньше кто-то мог поспорить, что душераздирающий рассказ Чиаки — обман, то теперь у них были неоспоримые доказательства. Помимо того, что всё, о чём она говорила, находило подтверждение в стенах Академии. — В мою последнюю встречу с Нанами я чувствовал себя самым последним подонком на свете. Мне казалось, что без талантов я навсегда останусь для неё Хинатой с резервного курса, и я не понимал, что она уже тогда видела меня тем, кем я являюсь, — он опустил голову, и виртуальный образ Чиаки исчез так же внезапно, как появился. — Тогда я сказал, что она — нечто большее, чем «Супер-геймер», хотя сам только и думал, что о талантах. С тех пор мы не виделись. Я не помню больше ничего — только хирургический стол и яркий свет. Касуми едва сдерживала слёзы. История Хинаты, пытавшегося найти свой путь в мире талантливых людей, тронула её до глубины души. Она вспомнила Комаэду, что превозносил каждого из них и называл себя мусором, и думала, что из-за таких, как Нагито, и случилась эта трагедия. Она знала, что операция, о которой говорил Хаджиме, прошла успешно. Тот человек, с которым столкнулась Чиаки во время игры на выживание, действительно был Хинатой. И тот, кто стоял перед ними в теле Хорокеу, мёртв, несмотря на то, что в его теле до сих пор живо чужое сознание. — Мне правда очень жаль, — извинилась Касуми, выделяя каждое слово. Хината никак не отреагировал. — У меня остался всего один вопрос. Скажи, ты знаешь девушку по имени Эношима Джунко? Дух отрицательно покачал головой, и Касуми закусила губу в досаде. Она впервые видела, чтобы Эношима не была причастна к чему-то в этой школе. За спиной Касуми послышались шаги, и она хотела обернуться, но в этот момент образ Хинаты вновь начал расплываться перед её глазами. В его волосах проступила синева — время было на исходе. Девушка не думала о том, что делает, и в следующую секунду осторожно обняла своего друга, чувствуя пальцами одежду шамана и ощущая едва заметное прикосновение костюма Хинаты. — Спасибо, — прошептал дух, постепенно растворяясь в её руках. Он всё ещё оставался Хинатой, но исчезал с каждой секундой, и именно в этот момент звук шагов за спиной девушки достиг входа в комнату и остановился. — Х… Х-Хината… Касуми почувствовала, как вес Хорокеу тянет её к полу, и осторожно опустилась вниз вместе с ним, поддерживая шамана на руках. Дух Хаджиме исчез окончательно, и теперь перед ней сидел синеволосый сноубордист, хмурясь и пытаясь открыть глаза. Возле них упала на колени Нанами, сдавленно плача и сжимая футболку Юсуя так, будто не отпустит её больше никогда в жизни. Она не говорила ничего — только повторяла имя ушедшего парня, и умоляющее «Хината» становилось всё менее различимым в её всхлипываниях. Хорокеу медленно открыл глаза, и его зрачки сузились в гневе. Его рука двинулась так быстро, что Касуми не успела раскрыть и рта, не то что помешать своему другу. Прозвучал громкий хлопок, и Нанами неуклюже повалилась на пол от мощной пощёчины, а Юсуй прошипел сквозь зубы: — Не подходи ко мне, предательница! Касуми смотрела на всё это, скованная холодом ужаса, и даже когда она поняла, что произошло, то не смогла пошевелиться. Не двигался больше никто, хотя внутри Касуми кричала, чтобы хоть кто-то помог Нанами. Люси, что вбежала в комнату вместе с ней, молча стояла, как и Шикамару, который смотрел на геймера во все глаза, но не подходил. Пловчиха перевела взгляд на Юсуя, что выглядел не менее удивлённым. Она не могла винить его — всё произошло так резко, и неизвестно, как чувствовал себя Хорокеу сразу после призыва духа. Скорее всего, тот отреагировал ещё до того, как задумался о последствиях, а теперь гордость не позволяла шаману извиниться. Она тоже не решилась подойти к Нанами. В ушах всё ещё эхом стояли слова Хорокеу, и Касуми не знала, как девушка, которая не скрывала своей слабости перед ними, могла быть тем же, кто убивал вместе с Эношимой Джунко. Неужели, это «Величайший геймер»? Неужели, это предатель, из-за которого все они оказались в игре на выживание? Или это подруга Хинаты, которая пыталась помочь ему обрести себя? Ответом на все эти вопросы была Чиаки, что лежала на полу в одной позе и тихо, безутешно плакала. Люси кашлянула, чтобы обратить на себя внимание, и Касуми с Хорокеу посмотрели на волшебницу. Та переминалась с ноги на ногу — только теперь в голову пловчихе пришло, что она не просто так пришла сюда, не дожидаясь общего сбора. — Вы что-то нашли? — опередил всех Шикамару, и Хартфилия кивнула ему. Касуми затаила дыхание. — Я нашла способ сбежать отсюда.