Нас двое

Если Диме кто-то не нравился, этот кто-то долго не жил. Исходя из данной аксиомы, Олег старался видеться с младшим братом как можно реже, чтобы не махать красной тряпкой перед Диминым лицом — Алекса Дима на дух не переносил. Почему, известно не было даже Димкиному непосредственному начальнику, не говоря уже о главном его конкуренте. Ревнивым Димка совершенно точно не был, а других причин ненавидеть Алекса у него вроде как не было. Не считая, конечно, его духовной слабости, ну так это ведь таким, как Дима, как раз на руку. Слабыми легко управлять, вертеть ими по своему усмотрению. Только игра получается скучная — не приходится извращаться, придумывая новые и новые искушения, искать лазейки, хитрить. Дима был одним из лучших и не любил простых задач. Наверное, поэтому и связался с Олегом. Но зачем он показал Олегу свой истинный облик, избавившись от главного туза в рукаве, не знал, наверное, даже сам Димка. Возможно, он просто любил, когда Олег хватал его за рога во время секса, или длинным раздвоенным языком ему было удобнее лизать Волкову яйца. А может, ему просто нравилось класть болт на инструкции, зная, что ему спустят куда больше, чем остальным — Димка был хорошим охотником за душами и потому числился на хорошем счету. К тому же, непосредственный Димкин начальник тоже любил его длинный язык. Так вот, что жить Алексу осталось недолго, было ясно как день, но Олег был хорошим старшим братом и потому оттягивал момент его зверского расчленения как мог. Димка бы точно не ограничился пулей в лоб. Сам он руки марать не любил, но договариваться с подонками без тормозов умел на раз-два, так что смерть Алекса не была бы приятной. От мыслей об этом у Олега болела голова. Он предпочел бы не знать, на что способен его любовник и телохранитель по совместительству, предпочел бы не знать о нем ничего. И все же был благодарен Димке за честность — от таких как он её обычно не ждешь. Странно все-таки, что демоны порой оказываются честнее родных людей — есть в этом какая-то кривая ирония. Сейчас Димка стоял посреди Олеговой кухни и занимался своим любимым делом — мучал лимон. Что он находил в свежевыжатых соках, Олег не понимал, но не мешал ему развлекаться — пока Дима с особой жестокостью измывался над овощами и фруктами, знакомые Олега могли спать спокойно. Когда соки из растений Димке надоедали, и его опять начинало тянуть на кровавый человеческий фарш, он играл с Олегом в виктимность. На этот случай у него были футболки на несколько размеров больше, в которых он выглядел мягче и беззащитнее, сползающие домашние штаны, ослепляющая обаятельная улыбка, и просыпающаяся в движениях кошачья грация. Олег был не дурак и вроде как все понимал, но все равно велся каждый раз. Мозг отключался, податливый Димка позволял ему делать с собой все, чего попросит душа, а после Олег не находил в себе сил сопротивляться его жаркому шепоту. В каком-то смысле, Олег приносил ему жертвы. Но Димка не был глупо прямолинеен, как мать Волкова, он никогда не говорил «я хочу» и «сделай». Он говорил: они представляют для тебя опасность, они обманывают тебя, они желают тебе зла. Он говорил: лучше бы нам от них избавиться, ты же понимаешь все сам, у нас нет выбора, позволь мне разобраться с этим. И Олег позволял, как до этого ему позволял Димка. Жажда крови утихала ненадолго, и его голубоглазый красивый демон снова принимался за сочинение экзотических рецептов свежевыжатого сока. Насколько отвратительно получится, если смешать баклажан с апельсином? Наверное, настолько же, насколько отвратительно получается, когда смешиваешь химеру с единорогом или гнома с троллем. Димка не был знатоком скрещивания видов, но его начальник любил этим баловаться и частенько показывал ему свою коллекцию уродов. Димка улыбался ослепительно, восхищался, а потом спускался обратно в человеческий мир и блевал в первую попавшуюся урну. Очень был брезгливый. Не брезглив он был только в отношении Олега. Наверное, Волков вписывался в его представления о прекрасном. То есть, был похож на лимон. По крайней мере, пах он так же вкусно.