Птица и меч

      Приглашение короля остаться было сколь желанным, столь и неожиданным для них обоих. Продолжать сидеть за столом по окончании ужина смысла не было, поэтому они переместились на широкую королевскую кровать, и атмосфера внезапно стала предельно неловкой. Кэйе хватило лишь взгляда на алые кончики ушей Его Величества, чтобы почувствовать исходящий от него жар смущения вперемешку с желанием. И без того нервничающий Кэйя отвел взгляд, ощутив внезапное желание сбежать.       На самом деле никуда сбегать ему, конечно, не хотелось. Хотелось, наоборот, сократить и без того небольшое расстояние между ним и его королем, прижаться к широкой горячей груди, зарыться пальцами в огненные волосы и долго-долго целовать обычно сжатые в тонкую линию губы. Однако, действовать самому ему показалось сейчас несколько неуместным, по крайней мере именно так он объяснил самому себе внезапную слабость и дрожь рук, не позволявших сделать первый шаг. Поэтому Кэйя пошел в наступление как привык — словами.       «Ваше Величество, зачем же вы пригласили меня остаться, если просто молча сидите и разглядываете пол?» — съехидничал Кэйя, порадовавшись, что голос в голове не может дрожать.       — Дилюк, — внезапно отозвался король, не поднимая взгляда, — зови по имени, не надо по титулу.       «Как скажете, господин Дилюк, » — ухмыльнулся Альберих, заставив собеседника бросить хмурый взгляд.       — На «ты», — снова поправил король.       Больше ерничать Кэйя не стал — цель уже была достигнута, Дилюк поднял на него глаза, а дальше обезоруживающая улыбка Альбериха сделала свое дело. Король замер, завороженный изящной линией чужих губ, а когда осознание того, сколь неприлично он пялится на своего гвардейца, настигло его, протянул руку и нашел ею теплую ладонь Кэйи. Улыбка того из ехидной стала мягкой, и он ласково погладил чужие чуть грубоватые пальцы.       Все еще смущенный Дилюк, увидев, что его не отталкивают, чуть осмелел и скользнул ладонью вверх по смуглой руке, забираясь под широкий расстегнутый рукав рубашки. Кожа Кэйи оказалась бархатистой на ощупь, и король сам не заметил, как дошел до плеча. Осознав, что этот жест уже выходит за рамки приличия, он попытался отдернуть руку, но Кэйя широко улыбнулся, перехватил его ладонь и устроил у себя на щеке, тут же к ней ластясь.       — Ты очень красивый, — вырвалось у Дилюка прежде, чем он успел подумать о приличиях. Кэйя хихикнул, глядя как серьезное лицо короля снова заливается краской.       «Ты тоже, — шепнул Кэйя, вторя мысли губами. Горячее дыхание опалило чужое ухо, заставляя вздрогнуть. — И я бы с удовольствием рассмотрел Ваше Величество получше.»       С этими словами он дернул лежащий на плече Дилюка кончик ленты, и высокий хвост алым водопадом рассыпался по плечам. Следом гвардеец расстегнул несколько пуговиц на чужой рубашке и невесомо провел пальцами по открывшемуся участку молочно-белой кожи. Король судорожно выдохнул.       «Так лучше, » — сказал Кэйя, не убирая руки.       — Ты сведешь меня с ума, — Дилюк совершенно не звучал недовольно, млея под чужими прикосновениями.       «Сойдем с ума вместе. — предложил Кэйя, пальцами расчесывая огненные кудри. — Если, конечно, у тебя нет очень важных королевских планов.»       — Я умираю, мне нечего терять. — пожал плечами Рагнвиндр. — Раз я не властен над своей судьбой, могу хоть выделенные мне несколько лет прожить так, как хочу. И с тем, с кем хочу.       Закончив, он наконец притянул к себе Кэйю и поцеловал. Тот хотел снова сказать, как ему жаль, и что он бы сделал все, чтобы снять проклятие, будь это в его силах, но шум в голове, вызванный срывающим с его губ дыхание Дилюком, его горячими прикосновениями и крепкими объятиями, заглушил голос сочувствия. Король упал спиной на кровать и потянул за собой Кэйю. Тот оказался лежащим сверху и накрепко прижатым сильными руками.       Ему внезапно стало плевать, что кто-то из слуг может зайти, что их увидит Аделинда, что подумает отец, если узнает. Сейчас имел значение только его король.       Кэйя наклонился вперед с намерением осыпать любимое лицо поцелуями, но коснулся губами лба и замер, нахмурившись.       «Ты очень горячий, » — с серьезным видом сказал Кэйя.       — Не говори такого… — смутился Дилюк.       «Я серьезно, — недовольно фыркнул Кэйя, проверяя температуру запястьем, — у тебя жар.»       Дилюк поморщился, словно у него резко заболела голова. Кэйя скатился с него и помог улечься на подушки.       — Прости, что я так… — вздохнул Дилюк. — Плохой из меня любовник.       «Прекрати, — Кэйя погладил его по волосам и поцеловал сперва в один висок, затем во второй. — Ты замечательный. Просто нам обоим немного не повезло.»       Король грустно кивнул и прикрыл глаза.       — Не оставляй меня, — тихо попросил он, ища ладонь Кэйи. Тот мигом подал руку, переплетая их пальцы.       «Не оставлю, » — он улегся рядом и сосредоточенно стал складывать слова.       «Пусть тело освободится, а разум успокоится. Пусть он уснет спокойным сном без кошмаров, а утром проснется в хорошем самочувствии, » — произнес слова Кэйя, не отпуская чужую руку. Дилюк тихо засопел, и Кэйя провалился в сон следом.

***

      На следующее утро Кэйя проснулся от того, что что-то пушистое очень назойливо щекотало ему нос. Еще не успев открыть глаза, он попытался убрать невесть откуда взявшуюся пушинку, но, к его удивлению, спал он уткнувшись носом в макушку Его Величества. Вот только вместо огненно красных волос были серые перья с кончиками цвета заката.       «Какого…» — пронеслось в голове у Кэйи, прежде чем он осознал реальность происходящего.       Прижавшись к его боку лежал Дилюк — пусть его кожа и была покрыта перьями, различить черты лица было нетрудно. Кэйя осторожно провел рукой по шелковистым перьям и только сейчас узнал их необычную расцветку. Пазл в голове Кэйи наконец сложился.       «Ты Перевертыш, » — ахнул Кэйя достаточно громко чтобы разбудить Дилюка.       — А ты Рассказчик, — сонно пробормотал король и перевернулся набок, обнимая возлюбленного за талию.       «Дилюк, — спокойно позвал Альберих, тряхнув юношу за плечо, — Ты весь в перьях».       Король распахнул глаза и в панике оглядел собственные руки, теперь больше напоминавшие крылья. Испуганно глянув на Кэйю, он выскочил из кровати и спрятался за ширму, стоящую около гардероба.       — Прости, — голос звучал искренне виновато. — Тебе, наверное, неприятно видеть меня таким. Можешь уйти.       «Почему ты не сказал?» — спросил Кэйя, поднимаясь с кровати. В его голосе не было слышно осуждения или страха, и Дилюк выглянул из-за ширмы.       — Я надеялся, что моя тайна таковой и останется, — признался король и пристыженно опустил покрытое по краям перьями лицо.       Кэйя подошел ближе и осторожно коснулся серых перьев сперва на руке, затем поднялся выше, провел по шее и наконец обхватил ладонями лицо. Алые глаза растерянно следили за чужими движениями, а руки рефлекторно легли поверх смуглых ладоней. Кэйя улыбнулся и коротко поцеловал бледные от испуга губы.       — Тебе не противно? Не страшно? Я же «ведьминское отродье», — спросил Дилюк, — так ведь мои предки называли Одаренных.       Кэйя мотнул головой и за руку потянул короля обратно в кровать. Рагнвиндр послушно лег на подушки, позволив Кэйе стащить с себя рубашку и улечься сверху. Альберих не без любопытства разглядывал частично покрытую перьями светлую кожу, гладил и целовал, из-под полуопущенных век наблюдая за прикрывшим от удовольствия глаза Дилюком.       «Это не проклятье, ваше величество, это дар, — убеждал его Кэйя, — Мой дар — слово, твой — крылья, вот и вся разница. Ты ведь знал, что я Рассказчик и не оттолкнул. Так почему я должен?»       — Я не могу это контролировать, — вздохнул Дилюк. — Вернее, могу. Но я должен хоть иногда превращаться в птицу по собственной воле, иначе однажды не смогу перекинуться обратно.       С этими словами король высвободился из объятий и встал на ноги. Коротко поцеловав Кэйю на прощание, он подошел к окну и обратился в сокола. Гордая птица взмахнула крыльями, с силой отталкиваясь от подоконника и взмыла в небо. Кэйя вскочил следом и взглядом проводил удаляющийся силуэт.