Птица и меч

      Оставленный в одиночестве, Кэйя не знал, чем себя занять. Позавтракав с довольно ухмыляющейся Аделиндой и о чем-то перешептывающимися Хилли и Моко, он попросил известить его о возвращении Его Величества и вышел во внутренний двор. Там после вечерней тренировки новобранцев все еще стояли тренировочные куклы и стойки с оружием. Решив, что практика ему не помешает, Кэйя взял один из мечей и принялся отрабатывать приемы, которым его учил отец.       Несколько часов пролетели незаметно. Уставший и несколько заведенный, Альберих решил остыть и дождаться Его Величество в саду. Он отправился туда как был, в одной рубашке, изрядно мокрой и испачканной после тренировки. На замок уже спустились сумерки, а король все не возвращался. Кэйя продолжал ждать.       Спустя некоторое время Кэйя почувствовал, как холод пробирается под кожу и вернулся к себе в покои. Наступила ночь, но Дилюка все еще не было.       Приняв горячую ванну, заботливо приготовленную Аделиндой, Кэйя забрался в кровать, однако сон совершенно не шел. Альберих лежал, не сводя глаз с окна, надеясь увидеть на подоконнике сокола с алыми перьями. В конце концов усталость взяла свое, и Кэйя забылся тревожным сном.

***

      Утром первое, что услышал Кэйя, был встревоженный голос Аделинды, требующей у капитана стражи отправить отряд на поиски Его Величества.       — …он никогда не пропадал так надолго! — услышал обрывок фразы гвардеец. Сердце тревожно забилось.       «Почему же ты все еще не вернулся ко мне?» — вопрос прозвучал в пустоту.       Быстро одевшись, Кэйя вышел из комнаты.       — Упрямые идиоты! — ругалась Аделинда. — Сэр Кэйя, ну хоть вы им скажите! Его Величество может быть в опасности.       Кэйя поднял руку, призывая остановиться.       «Я сам его найду, » — показал он жестами.       — Но… — Аделинда выглядела еще более обеспокоенной. Кэйя мягко ей улыбнулся и положил руку на плечо, вторую приложив к груди.       «Обещаю.»       Оставив спорящих, он попросил приготовить ему лошадь, а сам отправился на кухню за угощением для своей строптивой подопечной.       Уже оседланная Винтер ждала своего наездника у выезда. При виде Кэйи она громко и недовольно фыркнула, но тот поманил ее сахаром, и кобыла подошла, делая максимально незаинтересованный вид. Прожевав хлеб, лошадь позволила себя погладить. Покончив с приготовлениями, Кэйя вскочил в седло.       «Ветер, направь меня, » — велел Кэйя, и поток теплого весеннего ветра раздул серебристую гриву Винтер.       Кэйя дернул поводья, и кобыла пошла сперва шагом, затем плавно перешла на рысь, а, стоило им покинуть пределы города, помчалась галопом.       «Помогите мне, — попросил Кэйя окружающие его деревья, птиц и зверей. — Найдите сокола с красными кончиками перьев или красивого юношу с алыми волосами.»       «Прошу вас, — взмолился Рассказчик, — он мне очень дорог.»       Сперва ответа не последовало, но затем Кэйя услышал, как зашелестели деревья, защебетали птицы, увидел, как засновали туда-сюда маленькие юркие зверьки, передавая его просьбу. Благодарно вздохнув, сам он въехал в лес, переводя кобылу на шаг.       «Где же ты?»       Углубляясь в лес, Кэйя внимательно осматривал ветки и кусты, одновременно в надежде и страхе обнаружить сокола с красными перьями.       Даже спустя несколько часов поиски не принесли результата. Кэйя чувствовал, что устал, но упорно продолжал следовать за ветром. Чувство отчаяния росло в нем с каждой минутой, но он напрочь игнорировал внутренний голос, шептавший «Твой король наверняка уже мертв».       Отгоняя пугающие мысли, Кэйя продолжал обследовать лес, прислушиваясь, не несет ли природа ему хорошую весть. Винтер, тоже уставшая после долгих поисков, вдруг остановилась.       «Ну же, девочка, — Кэйя почувствовал, как подступают слезы, и погладил кобылу по шее, — ну же, давай еще поищем, нельзя сдаваться.»       Кобыла дернула ушами, словно к чему-то прислушиваясь. Кэйя поднял взгляд. Несколько секунд он всматривался в чащу, пока не заметил летящую к нему птичку. Это была хорошо знакомая ему малиновка. Она села ему на плечо и потерлась о щеку. Кэйя осторожно погладил ее пальцами.       «Здравствуй, — поприветствовал он, — поищешь со мной своего знакомого?»       Малиновка утвердительно чирикнула и вспорхнула с плеча. Крошечная проводница полетела в чащу, и лошадь сама пошла за ней. Через несколько минут они вышли на хорошо освещенную поляну. Сперва Кэйя обратил внимание только на чистое голубое озеро с обветшалым причалом, а затем заметил в тени деревьев покосившийся охотничий домик. Малиновка довольно чирикнула, словно бы говоря «Пришли», и снова устроилась на плече человека.       «Должно быть, там никто не живет, но стоит проверить, » — подумал Кэйя и спрыгнул с лошади. Стараясь не слишком шуметь и держа ладонь на рукояти меча, он пересек поляну и вошел внутрь.       В домике было темно и, как сперва показалось, пусто. Повсюду была пыль, но именно благодаря ей, Кэйя понял: здесь недавно кто-то был. На полу было множество следов солдатских сапог. Но больше всего его заинтересовал другой след, широкий и длинный, как будто что-то тяжелое и объемное прокатилось по полу. Сделав шаг вперед, Альберих наконец услышал тяжелое дыхание из темноты. Продолжая сжимать рукоять меча, он медленно подошел к источнику звука.       Меч с громким стуком выпал из ножен. В углу на полу лежало существо, напоминавшее больше птицу, чем человека, однако, Кэйя моментально узнал своего короля.       «Люк!» — он упал на колени и отыскал в куче перьев бледное лицо.       — Какое милое прозвище, — Дилюк улыбнулся, тут же скривившись от боли. — Рад тебя видеть.       «Что случилось?» — Кэйя лихорадочно осматривал чужое тело на предмет повреждений.       — Засада, — объяснил король, с трудом садясь, — кажется, Снежная прознала, что я не просто сокол, который периодически летает над нашей границей, и решили на всякий случай меня сбить.       Он поднял руку, или вернее будет сказать крыло, и продемонстрировал торчащую под ребрами обломанную стрелу. Кэйя в ужасе потянулся к ней, желая вытащить, но остановился, не зная как правильно это сделать.       — К счастью, попали они лишь раз, и, обратись я в человека, рана бы сама зажила, но…       «Ты застрял?» — догадался Кэйя.       — Все так, — в голосе слышалась тоска, — почему-то мое проклятие сильнее, чем у деда и отца, уж не знаю от чего. Я совсем скоро перестану походить на человека.       «Я не позволю этому случиться, — Кэйя сжал зубы. — Подумаем, что можно с этим сделать, когда вернемся в замок.»       Не терпя возражений, гвардеец закутал Дилюка в плащ, по счастливой случайности найденный в сторожке, и поднял на руки. Винтер встретила их нетерпеливым фырканьем. Вместе со своей драгоценной ношей, Кэйя взобрался в седло и рванул обратно в замок.       — Не проклятие, говоришь… — горько усмехнулся Дилюк и тут же зашелся кашлем. Кэйя мотнул головой и крепче прижал к себе дрожащее тело, пришпоривая лошадь.