***
В предназначенных Осмунду покоях ему приготовили бадью с горячей водой и принадлежности для мытья. Осмунд плюхнулся в бадью задом и наконец-то смог расслабиться, блаженно вытянув ноги. Эти дни под мерзотным проливным дождём были тяжёлым испытанием. Какое-то время Осмунд просто лежал, закрыв глаза. В его голове возникла восхитительная фантазия, в которой Санса приходит к нему, распускает рыжие косы, залезает в бадью, нагая как младенец, и дико скачет на нём верхом в горячей воде. К его сожалению, мираж исчез, стоило открыть глаза. Ну конечно. Санса со своей семьёй и служанками, готовится к скорому торжеству. Неизвестно, удастся ли им пересечься. Осмунд вздохнул и потянулся за щёткой, а затем тёр свою кожу так, будто хотел достать до кости. Высушившись, Осмунд вызвал брадобрея, чтоб тот подравнял его длинную чёрную бороду. Его чистая одежда уже ждала его. Осмунд натянул на себя строгий дублет глубокого синего цвета с медными, начищенными до блеска пуговицами, штаны в цвет и мягкие ботинки из телячьей кожи. Наконец-то он мог взглянуть на себя в зеркало. Прямые чёрные волосы обрамляли его длинное худое лицо, чёрные усы, переходящие в ровную бороду лопатой, были коротко подстрижены. Но было тяжело скрыть отметины, которые оставило время и выпавшие на его долю испытания. Лицо осунулось, обветрилось, кожа туго обтягивала острые скулы, глаза из-под косматых бровей смотрели угрюмо, неприветливо. «Вот глаза человека, который повидал много дерьма», решил Осмунд. А сколь многое из этого дерьма он сам же и сотворил? Осмунд решил прогуляться. Дело было к ночи, и в коридорах Близнецов почти никого не было. Изредка попадались спешащие по делам слуги, в одной из арок Осмунд застал обжимающуюся парочку. Он вышел на балкон, выходящий на мост. Дождь закончился, ночной воздух был свеж и приятен. Под ним каменная кладка стены обрушивалась строгим вертикальным обрывом, переходя в первую арку длинного моста. Арки эти прыгали до небольшого замка в середине реки, и затем дальше, ко второй огромной башне, зеркально отражающей ту, в которой он сейчас находился. Она возвышалась над рекой будто мрачная каменная скала, чёрный провал в ночи, освещаемый лишь несколькими огоньками-окнами. Другие маленькие огоньки были рассеяны по земле вокруг башни: лагерь северян, недавно закончивших свой переход через мост. За лагерем мир тонул во тьме, но Осмунд знал, что там начинаются топи и трясины болот Перешейка, которые тянутся на многие лиги вперёд. Там был Север, неведомый Север, откуда приехала в его большой жестокий мир Санса и её многострадальная семья. Загадочная земля сказок и легенд, где снег лежал даже летом, а по бескрайним ледяным просторам бродили великаны и демоны. «Там ли лежит ключ к твоей душе, моя Санса? Или ты давно позабыла родной край, отреклась от его мрака и холода ради блеска и богатства южных королевств?». Ему казалось, что ещё немного, стоит лишь протянуть руку к этой таинственной, волнующей тьме, и он получит ответы на свои вопросы. Осмунд поражённо выдохнул. Лёгкий прохладный ветер трепал его длинные волосы. Так Осмунд и стоял на этом балконе, пока его уединение не прервали. Осмунд сразу узнал толстого Лотара Фрея, тяжело опиравшегося на лакированную трость чёрного дерева, украшенную резьбой. Густые сальные волосы падали Фрею на плечи, а над его верхней губой виднелась тонкая полоска усов. С ним была женщина, которую Осмунд уже видел в Большом чертоге. По тому, что Лотар периодически обнимал её и бережно поддерживал рукой, Осмунд заключил, что она была женой или любовницей. — Прекрасная ночь, не правда ли, милорд? — жизнерадостно проворковал Лотар. Осмунд вежливо поприветствовал обоих. Теперь он мог получше рассмотреть женщину. Стройная и грациозная, с безупречной белой кожей, она, тем не менее, куталась в меха, скрывавшие её фигуру. Длинные тёмно-каштановые волосы мягко спадали по спине. Когда она выпростала из-под мехов изящную маленькую ручку, чтоб Осмунд мог поцеловать её, он заметил на пальцах золоте перстни с крупными драгоценными камнями, в каждом разный. Скулы и лоб женщины были высокими и точёными, а умные зелёные глаза наблюдали за Осмундом с ироническим интересом. — Ваши огни горят так ярко этой ночью, мой лорд, — сказала она своему спутнику, обратив зелёный взгляд за реку. — Милорд Лотар, — сказал Осмунд, куртуазно улыбаясь, — ваша жена — само совершенство. Лотар добродушно расхохотался. — Ах, милый мой лорд Осмунд, как бы я хотел назвать Мисси своей женой, — он покачал головой, — Нет, к сожалению, это не так. Вы видите, эмм, дело обстоит несколько деликатней. Мисси — дочь одного купца из Сигарда, и мы с ней, мхм… — он смешно запыхтел, пытаясь подобрать слова. Женщина положила унизанную перстнями ладонь на руку Фрея. — Я его любовница, милорд. — Ах, милая Мисси, всегда говоришь прямо! Дочь своего отца! — Лотар неловко засмеялся, — Видите ли, милорд, обстоятельства наших отношений недавно стали… запутанными, — он подмигнул и как бы незаметно кивнул на живот своей дамы, скрытый мехами. Осмунд дружелюбно улыбнулся и придал своему лицу понимающее выражение, чтоб дать понять, что он понимает их положение. — Конечно, милорд. Дело такое, может случиться с каждым. Надеюсь, с её семьёй не возникнет проблем? — О, милорд, это не её семья приводит меня в отчаяние. Ах, был бы я простым сыном купца, чтоб иметь возможность жениться на своей голубке! — патетично провозгласил Лотар, — Но, на свою беду, я сын знатного лорда, кастелян Переправы, — он поник покатыми плечами. — Я уверен, что вы несёте своё бремя с честью, — проговорил Осмунд самым серьёзным тоном, на который был способен. Лотар горестно вздохнул. — Стараюсь в меру тех способностей, что отмерили мне боги. Но мне так хочется верить в то, что любовь не знает сословных границ! — он многозначительно уставился на Осмунда. «Он знает», подумал Осмунд с внезапной злобой. Ничем не выдавая своих чувств, он подался вперёд, заложив руки за спину. — Желаете поговорить об этом, милорд? — Ах, дорогой, — проворковала дама Лотара приятным грудным голосом, — мне нездоровится. Я пойду в свои покои. — Конечно, любовь моя, — елейно проговорил Лотар, целуя её руку на прощание. Они остались одни. Осмунд сделал шаг к Лотару, возвышаясь над ним, будто башня. — Что всё это значит, милорд? — медленно спросил он. Лотар Фрей удивлённо поднял бровь. — Какие-то из моих слов задели вас, лорд Осмунд? — Не разыгрывайте из себя идиота, — Осмунд сделал шаг в сторону, отрезая Фрею путь к выходу. Лотар усмехнулся. — Деньги — занятная штука, лорд Осмунд. Они открывают любые двери, и развязывают любые языки. Служанки леди Сансы оказались весьма говорливыми птичками. Как будто Осмунд сам не знал, как говорливы могут быть служанки. Он насупил косматые брови. — Это шантаж? Лотар Фрей рассмеялся, легко и непринуждённо. — Шантаж, право дело! Да что мы, по-вашему, злодеи какие, милорд? Я вас умоляю. Почему все всегда подозревают Дом Фрей в самых ужасных вещах? — он поморщился, — Мы просто хотим того, что лучше для нас, как и все вокруг. — Тогда чего вам нужно от меня? — прорычал Осмунд, теряя терпение. Улыбка Фрея исчезла. — От вас? Вы никто, лорд Осмунд. Безродный выскочка. От вас нам не нужно ничего, кроме того, чтоб вы знали своё место. А мы с королём сами сделаем так, как надо. Осмунду хватило одной руки, чтоб схватить жирного ублюдка за горло и перевесить через каменные перила. Лотар Фрей беспомощно замахал пухлыми ручками над бездной. — Кусок дерьма, — прорычал Осмунд. Побледневший Фрей нашёл в себе силы улыбнуться. — И что же вы сделаете, милорд? — выговорил он, — Сбросите меня вниз? Давайте, попробуйте. Это определённо закончится хорошо и для вас, и для Робба Старка… и для вашей Сансы. Осмунд медленно выдохнул, выпуская гнев. Ветер пронзительно ревел. Если эта жирная туша полетит вниз, наверняка промахнётся мимо моста. Река несла свои тёмные воды далеко под ними, равнодушная к людским страстям. Как бы Осмунду не хотелось увидеть, как будет выглядеть мерзавец после затяжного прыжка в Трезубец, он не может позволить себе этого удовольствия. Сейчас. Осмунд рванул Фрея, возвращая его ноги обратно на твёрдый камень. Лотар отстранился от него, взглянул искоса, потирая жирную шею. — Пораздумывайте над моими словами в свободное время, милорд. Пока у вас ещё есть время. Не отвечая, Осмунд развернулся и ушёл с балкона.***
Санса вздохнула. — Горничных мне, очевидно, придётся заменить, — сказала она, — Мы не можем позволить себе прикармливать крыс. Но одного этого будет недостаточно. Осмунд с удивлением и вместе с тем некоторым удовлетворением отметил, как похоже она звучит теперь на него самого. Ему льстило, как эта маленькая леди перенимала его вкусы, его обороты речи, его образ мыслей. Они гуляли вдвоём на мосту, соединяющем два твердыни Близнецов. Погода, к счастью, несколько улучшилась за ночь, дожди на время прекратились, хоть небо и было по-прежнему затянуто мрачными серыми тучами. Только что закончилась брачная церемония, и многие гости высыпали наружу, чтоб нагулять аппетит перед предстоящим пиром. Когда Санса направилась наружу вместе с Осмундом, леди Кейтилин проводила её долгим неодобрительным взглядом, который та решительно проигнорировала. Здесь, на камнях моста, Осмунд и пересказал своей леди содержание разговора с Лотаром Фреем. — Меня беспокоят не ваши служанки, — Осмунд покачал головой, хмуря чёрные косматые брови. Некоторые люди находили это пугающим. Нахмуренные рыжие брови Сансы, напротив, Осмунд нашёл очаровательными. — Может ли это значить, что матушка и Робб могут планировать мою помолвку за моей спиной? Это было бы… ужасно! — она поражённо покачала головой. — Или, — размышлял Осмунд, — он лжёт, чтоб посеять раздор между вами. У нас нет подтверждений. Маленький белый кулачок Сансы судорожно сжался. — А я вот пойду и спрошу их прямо! — Может, они все на это и рассчитывают. Если вы придёте к ним с обвинениями в том, что узнали от меня, они могут начать задаваться вопросами, почему мы с вами говорим на такие темы, и почему это для нас так важно. Это может быть ловушкой. Поводом для того, чтоб разделить нас, — Осмунд взъерошил свои чёрные волосы. От таких мыслей у него начинала болеть голова. Санса взглянула на него. Её глаза были серьёзными и чуть встревоженными. — Осмунд, мой милый Осмунд, вы их переоцениваете. Не стоит загружать голову подобными страхами. Но меры надо предпринять. Это уже не первый раз, когда матушка и братец пытаются устроить мне брак. Они уже пытались ненавязчиво сводить меня с Лукасом Блэквудом и Марком Пайпером. Осмунд напрягся, но попытался расслабиться, чтоб это было незаметно. — И какими вы их находите? Санса взглянула на него и внезапно рассмеялась. — Да не хмурьтесь вы так, мой милый Осмунд! Глупости это всё, конечно. Да и потом, что за женишки! Блэквуд так серьёзен, что от одного его вида хочется зевать, а Пайпер — самовлюблённый болванчик, который с любой женщиной говорит как с зеркалом, — Санса покачала головой, — Нет, это представление надо решительно прекращать. Она задумалась. Осмунд ждал, не смея прервать её. — В окрестностях множество маленьких деревень, — сказала девушка наконец, — Нам нужно будет посетить одну из них завтра ранним утром, пока все отходят от торжества. Осмунд улыбнулся. — Снова снимете крестьянский домик? Санса была серьёзна. — Мы найдём первого попавшегося септона и уговорим его поженить нас. Затем сразу же скрепим наш брак на ложе любви, и предстанем перед моей семьёй как муж и жена. Осмунд поражённо уставился на неё, не в состоянии выговорить ни слова. Муж и жена! О таком он даже и мечтать не мог. Ему, вчерашнему наёмнику-голодранцу — брак по любви с сестрой короля Севера и Трезубца! Это выглядело как безумная детская фантазия. Осмунд поражённо сглотнул. Санса Старк, леди Харренхола! Ему определённо нравилось, как это звучало. — Ну что же вы молчите, милый? Глаза Сансы были опущены; лишь лёгкое подрагивание век да пальцы сцепленных у подола рук, беспокойно теребящие друг друга, выдавали её волнение. Осмунд бережно взял её ладошки в свои. Санса подняла на него осторожный, неуверенный взгляд, и тут же опустила. Осмунд успел заметить блеск в её глазах. — Да, Санса. МЫ поступим так. Мы сделаем это, — проговорил он, чувствуя, что ему не хватает воздуха; в горле было сухо. Лицо девушки расплылось в радостной улыбке, несдержанной и непосредственной, как у ребёнка. Всего лишь на мгновение, и затем она снова обрела контроль над собой, но эта радость, искренняя и незамутнённая, обогрела сердце Осмунда, будто солнце внезапно проглянуло через тяжёлые серые тучи. Осмунд с облегчением убедился, что спины их двоих закрывали происходящее от случайных глаз. Санса уже полностью владела собой. На её лице была та ни к чему не обязывающая светская улыбка, которую она носила на людях, но в глазах, точнее даже, в уголках её глаз оставалось что-то шальное, признание того секрета, который они хранили вдвоём. — Знаете, лорд Осмунд, без дождя это место выглядит вполне себе живописно, — сказала она так, будто продолжала начатый ранее разговор, и оперлась спиной на парапет моста, положив на него локти. Даная оперлась изящной прямой спиной на парапет, положив на него локти. Осмунд залюбовался ей, как всегда. Гибкое тело танцовщицы, тонкие точёные черты фарфорового лица, обрамлённого серебром волос, прозрачные рукава, сквозь которые были видны руки — она казалась статуэткой, божеством. Слишком прекрасной, чтобы быть. Слишком прекрасной, чтобы принадлежать ему. — Я не думаю, что твоя семья вот так возьмёт и бросит тебя, — сказал он. Она успехнулась, стреляя взглядом куда-то в сторону. Её бабочки-веки подрагивали в свете тёплого волантийского солнца. — Милый Осмунд, поверь, они действительно могут это сделать. Что ещё ожидать? Кровь Древней Валирии, и все дела. Они не хотят, чтоб я была с, цитирую, «каким-то головорезом и убийцей». Мать так и сказала: «Либо он, либо мы», — Даная взглянула на него, — Я не страшусь бедности. Я готова стирать голыми руками, если я смогу быть рядом с тобой. Осмунд взял двумя руками её маленькую ручку. Это было произведение искусства: белое, гладкое, ухоженное, унизанное перстнями с самоцветами и бесценными тяжёлыми браслетами жёлтого золота. — Я не хочу, — проговорил он, поглаживая её пальчики, — чтоб эти руки опускались до грубой ежедневной работой. Чтоб они покрылись мозолями, чтоб нечистоты разъели эту кожу. Я не позволю этого, — он приблизил её ручку к своим губам и поцеловал. — А что остаётся? Осмунд, — её ладонь легла на его щёку, гладя жёсткий чёрный волос, — ты должен завязать с этим. С этими заказами, подпольными делами. С этими своими жуткими знакомыми, — она опустила голову, — Положи этому конец. Мы можем зарабатывать на жизнь честным трудом. И мы будем, если нужно. «Милая, глупая птичка», подумал он, «Ты видела этот честный труд хоть раз в своей жизни? Видела, как выглядят люди, которые им занимаются? Как они живут, во что превращаются?». Нет, она не поймёт, осознал он с грустью. Никогда не поймёт. Её жизнь — музыка, танцы, светские приёмы, приятные встречи. — Даная, — сказал он вместо этого, мнова приближая её руку к своим губам, — Нам правда, правда нужны эти деньги. Даная вздохнула. — Ты не веришь, что у меня получится. Считаешь меня ребёнком из золотой клетки, — она снова подняла на своего возлюбленного взгляд тёмно-лиловых глаз, — Я сильнее, чем ты думаешь. Моя любовь — не праздная забава богатой девочки, которой нечем заняться. Я верю, что мы справимся вместе, даже без денег, без моей семьи, без твоих… знакомых, — её рука мягко выскользнула из его ладоней, и Даная улыбнулась, — По крайней мере, мы можем попробовать, правда? При этих словах Даная потянулась, как кошечка, расправила плечи, выпячивая вперёд высокую девичью грудь. Все мысли, которые были у Осмунда в тот момент, улетучились, и в этот момент он готов был согласиться на что угодно. Завязать преступной жизнью? Жить в бедности, но в любви? Он был согласен, только вот… — Мы можем попробовать, — выдохнул он, — Как только я завершу это последнее дело. Мы уже взяли заказ, и задаток уплачен. Даная чуть заметно поморщилась. — Мне не нравится то, что ты говорил об этом деле. Ты можешь отказаться? У меня дурное предчувствие. Осмунд почти ничего не говорил ей, но мнение её он в глубине души разделял. Эта дурацкая баржа, эти горшки с зелёной субстанцией, при одном взгляде на которые ему становилось дурно… Но он не мог позволить себе роскошь быть слабым. Не в этом. — Это очень крупный заказ, Даная. Мы получим гору денег, слышишь, гору! Нам хватит этого надолго, мы сможем обустроить свою жизнь, даже уехать отсюда… Подумай! Последнее дело, и после этого, я обещаю — мы сделаем по-твоему. Даная вздохнула. Её высокая, полная грудь под белым кружевом платья вздымалась и опадала. Её лицо было задумчивым, слегка мечтательным. — Поклянись, — едва слышно проговорила она. — Клянусь, — сказал Осмунд без тени сомнения. В уголках её нежно-розовых губ затеплилась улыбка. — Хорошо. А теперь, — она наклонила голову, подставляя Осмунду беззащитную белую шею, — целуй. Он повиновался, впиваясь в неё, как в последний раз. — Лорд Осмунд? — донёсся до него обеспокоенный голос Сансы. Осмунд наклонился над парапетом моста, тяжело опираясь на него обеими руками и тяжело дыша. Волосы цвета воронова крыла свешивались вниз, а перед глазами Осмунда бежала вода реки. Зелёная вода. Осмунд зажмурился, медленно выдохнул и, сделав над собой усилие, выпрямился. Мир перестал качаться. Над ним по-прежнему было свинцово-серое небо Переправы, а по обе стороны высились каменные громады Близнецов. — Вы в порядке? — Санса осторожно коснулась рукой его плеча, — Что с вами произошло? Осмунд устало кивнул. — Ничего. Просто… ничего. — Вы меня напугали! — Санса посмотрела на него с укоризной, — У вас было такое лицо! — О, я… прошу прощения, — Осмунд снова опёрся руками о перила. Кажется, момент страха прошёл, и теперь зелёная вода уже не пугала его, — Я прошу прощения, миледи. Санса вздохнула и немного расслабилась. Ветер играл в её огненных волосах, заставляя выбившиеся волоски плясать. — Вам нужно расслабиться, — проговорила она с каким-то материнским сочувствием в голосе, — отдохнуть. Мы приехали на дядину свадьбу, а я пристаю к вам со своими авантюрными планами. Глупая я. Нам не обязательно заключать брак сейчас. Поезжайте с нами в Сигард, мой рыцарь, мы сделаем это в Сигарде… — Я не рыцарь, — тихо сказал он. Ротик Сансы приоткрылся в недоумении. — Но ведь, сир Роберт Стоун… — Я не рыцарь, — повторил Осмунд. более твёрдо, — Я лгал вам, и я лгал всем остальным. Сир Роберт отказывался посвящать меня. Его пугало то, каким человеком я вырастаю. Однажды, когда мы были на привале у дороги, я уличил момент, когда он спал, и убил его. Ударил его ножом сам не знаю сколько раз. Он проснулся, истекая кровью, и хрипел, и смотрел на меня так… Я перерезал ему глотку. Затем я записался в наёмный отряд, сказал там всем, что я рыцарь, что меня посвятили. И потом уж говорил так всегда… Начав говорить, Осмунд уже не мог остановиться. Он рассказал ей всё. Про войну в Спорных землях. Про Волантис и зелёное пламя. Про Данаю. Про Серсею. Про Ари. Он говорил и говорил, без утайки и прикрас, не рассчитывая на понимание и прощение. Он сам не был уверен, зачем он это делает. Наверное, потому, что от этого становилось легче на душе. Когда слова кончились, наступило молчание, которое ни он, ни она не решались прервать. Осмунд глядел на то, как бежит под мостом зелёная река, и боялся взглянуть на Сансу. Боялся, что только что безвозвратно потерял её. — Видите, миледи, — проговорил Осмунд наконец, и голос его звучал глухо, — я не рыцарь. Я чудовище и убийца. Я преступник. Он услышал тоненький вздох, и сразу же после этого почувствовал на своей щеке лёгкое прикосновение пальцев. Осмунд обернулся. Личико Сансы покраснело, из глаз её ручьями катились слёзы. — Осмунд, — прошептала она, — Мой Осмунд… Я понятия не имела… — Я пойму, если после этого вы не захотите иметь со мной ничего общего, миледи, — сухо сказал он. — Дурак… — прошептала она, — Какой же ты дурак… Санса медленно выдохнула, всхлипнула напоследок и достала шёлковый платок, чтоб отереть лицо. — Пойдём, — сказала она, придя в себя, — Пир скоро начнётся, нас могут хватиться. Возьми меня под руку. Вот так.***
Еда у Фреев была полным дерьмом. Какой-то салат из бобов, какие-то телячьи мозги. Осмунд едва притрагивался к пище, да и на окружающих его лицах особого энтузиазма по поводу этой пищи он не наблюдал. На выпивку Фрей, однако, не поскупился. Вино, эль, гипокрас лились рекой, слуги поминутно вкатывали в пиршественный зал всё новые бочки, под радостный рёв гостей. Большой Джон Амбер состязался с какими-то сыновьями лорда Уолдера, кто кого перепьёт. Лорд Русе Болтон попивал сладкий гипокрас, обводя зал своими бледными глазами. Он прибыл из Харренхола со всем своим войском, оставив младших Кэттлблэков сторожить эту мрачную развалину. Осмунд не возражал. Это их замок? Их. Вот они и будут его защищать. Без этого жутковатого Лорда-Пиявки им будет даже лучше. Сам Осмунд почти не пил: он твёрдо вознамерился исполнить план Сансы завтра на рассвете… если она всё ещё будет хотеть этого, в чём Осмунд уже не был уверен. Король Робб Старк восседал в центре хозяйского стола на возвышении, одетый в тёмные праздничные одежды и плащ, державшийся на застёжках в виде волчьих голов. Корона из железа и бронзы венчала его голову. По одну сторону от него сидел старый лорд Фрей со своей женой, почти девочкой. По другую сидели новобрачные, лорд Эдмар и леди Рослин. Эти двое, без сомнения, были самыми счастливыми людьми на этом торжестве. Молодожёны поминутно смеялись, обменивались поцелуями, угощали друг друга со своих блюд. За столами, находящимися сразу под возвышением, сидели самые крупные вассалы Старков, ближайшие родичи лорда Фрея и леди Кейтилин с дочерьми. Осмунд всё силился разглядеть лицо Сансы, но она сидела спиной к залу. Если не считать дрянной еды и ещё более дрянной музыки, свадьба протекала вполне неплохо. Он станцевал со всеми симпатичными женщинами Переправы, и с парочкой не очень симпатичных тоже. На дам Дома Фрей Осмунд определённо произвёл впечатление: о нём шептались, и он поймал на себе сильно больше одного нескромного взгляда. Забавные маленькие близняшки Сарра и Серра решили, что влюбились, и уже успели подраться из-за него, на смех окружающим. — Ваше Величество! — раздался резкий голос лорда Уолдера. Кто-то начал стучать кубками о столы, чтоб призвать чертог к тишине. — Септон прочёл свои молитвы, — продолжал меж тем лорд Фрей, — слова были сказаны, и лорд Эдмар закутал мою дочку в плащ. Но, — он обвёл чертог хищными подслеповатыми глазами, — они пока ещё не муж и жена! Мечу нужны ножны… а свадебке — спаленка! Что скажет мой государь? Зал взорвался пьяным хохотом. «Постель! Постель!», скандировали гости, колотя кубками по столам. Король встал, окинул зал широкой улыбкой. — Если вы считаете, что время пришло, лорд Уолдер — так и быть. Уложим их немедля! Мужчины и женщины, заливаясь радостным смехом, поспешили к лордскому столу, схватили жениха с невестой и потащили прочь. Осмунд приметил крупную фигуру Лотара Фрея, который сначала смешался с толпой раздевающих, угощая всех сальными шутками, а потом поотстал из-за хромой ноги и лишь ковылял за остальными со своей палкой, нисколько, впрочем, не расстроившись. Его безродной любовницы в зале не было, но это и неудивительно. Осмунд остался сидеть. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось щупать чужую женщину. Он налил себе вина из графина, отхлебнул. Вкус вина приглушил жуткие потуги музыкантов, но не его угрюмый настрой. На счастье, рядом с его столом возникла пузатая фигура. Осмунд узнал сира Бернарда, своего харренхольского присяжного рыцаря. Крупный нос старика уже изрядно покраснел от выпитого алкоголя. Видимо, старый пропойца проскользнул в господский зал в суматохе, сопутствующей провожанию. — Сир Бернард, случилось что? Лицо сира Бернарда расплылось в пьяной улыбке. — Случилось? Помилуйте, милорд! Просто хочу проверить, как у вас тут всё проходит, — он тяжело плюхнулся на место рядом с Осмундом, которое только что освободил какой-то лорд, и залпом допил вино из оставленного кубка. — Проверяй, — усмехнувшись, Осмунд с облегчением подвинул ему своё блюдо с телячьими мозгами, и рыцарь тут же на него накинулся. Похоже, ему было совершенно плевать, что есть. Осмунд позавидовал его аппетиту. Когда-то, в лихие годы, Осмунд и сам был таким, но Королевская Гавань и Риверран разбаловали его сверх всякой меры. Он поднял глаза от кубка, и тут его взгляд натолкнулся на Сансу. Та стояла прямо у него стола, застенчиво улыбаясь. — Лорд Осмунд, позвольте пригласить вас на танец? У него перехватило дыхание. Вместо ответа Осмунд взял её маленькую ручку и поцеловал, затем поднялся из-за стола. Сир Бернард продолжал невозмутимо пожирать мозги. В течение всего танца Санса молчала, лишь глядя на него выразительно. Осмунд не смел начать разговор, но ощущение её покорного тела в его руках пьянило лучше любого вина. В конце она лишь шепнула ему: «Завтра перед рассветом. Не проспи», прежде чем позволить сопроводить себя к столу. Многие гости ушли во время церемонии провожания, и зал опустел примерно наполовину. Но некоторые остались. Малый Джон Амбер пил в одиночестве. Сир Марк Пайпер со своего места провожал Осмунда и Сансу долгим внимательным взглядом. Осмунд подавил желание подмигнуть ему. Лорд Болтон всё ещё сидел рядом с леди Кейтилин, попивая свой гипокрас. Леди Старк приветствовала Осмунда коротким кивком, но во взгляде её читалось неодобрение. — Где твоя сестра? — обратилась она к Сансе, когда та усаживалась. — Откуда мне знать, матушка? — вспыхнула Санса, — Она постоянно куда-то убегает! — Миледи, позвольте мне отыскать её, — предложил Осмунд, излучая вежливость. Леди Кейтилин проигнорировала его и передала поручение какому-то лордёнышу. Тот исчез. Осмунд не хотел накалять обстановку, и сделал вид, что ничего не произошло. Он уже было раскланялся, когда внезапно вспомнил кое о чём, что совсем вылетело у него из головы. — Сир Риман, — обратился он к толстому пьяному Фрею, сидевшему рядом с леди Старк, — Я много слышал о похождениях вашего родича, Оливара Фрея, который служил оруженосцем у нашего короля. Мне было бы любопытно увидеть его. Не составит ли вам труда нас познакомить? Сир Риман мотнул головой, пробурчал что-то неопределённое и уставился в свой кубок. — Вы тратите время зря, милорд, — внезапно подала голос леди Кейтилин, очевидно, желая спровадить Осмунда поскорее, — Я уже спрашивала сира Римана об этом. Оливара здесь нет, он отбыл по каким-то делам. Как и наш друг сир Первин, и Алесандер. Осмунд поднял бровь. — Алесандер Фрей тоже был другом Дома Старк, миледи? — Нет, мы его почти не знали. Однако, жаль. Насколько я слышала, он очень славный молодой человек, — тон её голоса будто добавлял: «А вы — нет». Осмунд задумался, оглядел полупустой зал. Да уж, Фреи постарались на славу. Паршивая музыка, паршивая пища, а друзей Старков и просто приличных членов своей семьи они удалили со свадьбы, оставив только, вот дела, паршивых. — Ваше Величество, — раздался голос старого Фрея, — Не хотите ли сделать тост за успехи молодых на брачном ложе, хе-хе? Пьяные гости с жаром подхватили идею. Король Робб встал, улыбаясь. Чувство смутной тревоги щекотало нервы Осмунда. Он поёжился, будто от сквозняка. Что-то было не так. «Оливар, Первин, Алесандер», повторил он себе под нос, затем решительно направился к возвышению. Пройдя пару шагов, Осмунд поднял взгляд на стол лорда и застыл, как вкопанный. Король не обращал на него внимания. С радостной улыбкой он оглядел зал и поднял кубок, готовясь произнести тост. — Ваше Величество! — закричал Осмунд. Король нахмурился, уставился на Осмунда непонимающе. Во тьме за его спиной что-то шевельнулось, или… Осмунд услышал пронзительный, полный боли вой леди Кейтилин. Отрубленная голова Робба Старка кувырнулась в воздухе и шлёпнулась на пол у самых ног Осмунда. Безголовое тело несколько мгновений продолжало стоять, держа кубок в поднятой руке, затем безжизненно грохнулось на стол, обдавая скатерть хлещущей кровью. Тьма за лордским столом рассеялась, будто её не было никогда, и на весь чертог раздался каркающий, замогильный смех старого лорда Фрея. И тогда началась бойня. Первым, что услышал Осмунд, были характерные звуки арбалетной стрельбы, пронизанные истошным женским криком. Кажется, это была Санса. Он обернулся как раз вовремя, чтоб заметить атакующего его человека с мечом. Осмунд вспомнил его: это был сир Бенфри Фрей, родной братец невесты. Осмунд перехватил его руку, вывернул запястье и завладел мечом, затем без особых сантиментов всадил клинок юноше в живот. Тот лишь охнул, глядя на Осмунда детскими перепуганными глазами поверх вполне взрослых усов. Осмунд схватил слабеющее тело, укрываясь им, как щитом, и вовремя: целых два арбалетных болта тут же вонзилось в спину бедного Бенфри. С каждым попаданием тот вздрагивал и издавал жалобный, и вместе с тем жуткий звук, похожий на хрюканье умирающей свиньи. Пока Осмунд, прикрываясь Бенфри, отступал к ближайшей стене, ещё один болт пронзил его, и тот наконец обмяк. Меж тем, наступали другие противники. Осмунд отбросил труп Фрея в одного, рубанул другого и тут же сделал выпад, наполовину погружая клинок в грудь первого нападающего. Тот отступил, освобождая клинок, и рухнул замертво. Осмунд успел окинуть взглядом пиршественный зал, превратившийся в поле битвы. Пьяных вассалов Старков резали везде. Малый Джон Амбер пытался драться с толпой, но его повалили на пол и принялись пинать ногами. Вендел Мандерли лежал на полу безжизненной тушей. Черноволосого Лукаса Блэквуда кто-то методично бил лицом о стол, проламывая ему череп. Красавчик Марк Пайпер пытался драться, но один из Фреев погнал его назад, беспорядочно ударяя ножом в грудь, пока тот не рухнул навзничь прямо на стол. Большинство людей Старков застыли, парализованные ужасом от вида того, как их короля убил воздух. Фреи били их, как поросят. Леди Кейтилин Старк с потерянным видом стояла посреди зала. На глазах Осмунда шальной болт попал ей в горло, и она рухнула, захлёбываясь кровью. Сансы нигде не было видно. Сир Бернард возник рядом с Осмундом, пылая пьяным задором. Трое сразу бросились на них. Осмунд увернулся, поразил одного, едва увернулся от атаки второго и подставил себя прямо под удар третьего. Тут бы ему и погибнуть, но сир Бернард бросился прямо на врага. Меч, предназначенный Осмунду, распорол его толстое брюшко, и рыцарь, хрипя, повалился на ближайший стол, обрушивая столешницу с козел прямо на пол. Его убийца попал ногой в блюдо, замешкался, и Осмунд снёс ему кусок головы. Осмунд переместился вдоль стены. Мимо его щеки пролетел, жужжа, арбалетный болт. Краем глаза Осмунд заметил Сансу, прячущуюся под одним из столов. Рой врагов окружил Кэттлблэка, словно голодные волки, но нападать не решался. На броне большинства из них красовался герб Дома Болтон. За их спинами такие же солдаты Болтонов заканчивали дела в зале, дорезая тех, кто ещё сопротивлялся. Первоначальный запал боя остыл, и Осмунд прикинул свои шансы. Бойня была спланирована заранее, и замок был набит врагами — это ясно, как день. Сквозь всю эту толпу ему не прорубиться, а даже если он одолеет всех в ближнем бою, оставались арбалетчики наверху. Вечно уворачиваться от их болтов он не сможет. Нет, под прицелами арбалетов шанса определённо не было. Осмунд бросил меч. — Я сдаюсь! — сказал он, поднимая руки. Воины Болтонов скрутили его, связали руки за спиной. Осмунд нашёл глазами Сансу. Та всё ещё сидела под столом, глядя на Осмунда неверящими глазами. Будто он её ударил… Будто он её предал. Осмунд подавил горькое чувство, которое начало растекаться внутри него. На его глазах кто-то схватил Сансу, вытащил её из её убежища. — Нет! — закричала она, — Нет, Осмунд, нет! Осмунд! — Вот как наш бесценный соловей теперь запел! — расхохотался со своего возвышения лорд Уолдер, — Ничего, милая, скоро мы тебя научим другим мелодиям. Увести! Люди Болтона вытолкали её, кричащую и сопротивляющуюся, из зала. Осмунд лишь беспомощно смотрел на это, не в силах ничего сделать. — Найдите вторую девчонку! — крикнул им вдогонку лорд Уолдер. — А с этим что? — спросил сержант Болтонов. — Веди его к кастеляну Лотару, — сказал какой-то воин Фреев, — Он хочет побеседовать. Сержант усмехнулся, врезал Осмунду под дых для острастки, затем отдал приказ. Его повели. Боевой пыл к этому времени совсем иссяк, и на Осмунда навалилась смертельная усталость. Каждый мускул болел. Он определённо не был готов к такому, но в этом и был смысл. Дьявольский план Фреев оказался успешен. Вырезать гостей под своим кровом, в разгар свадьбы! Немыслимо! Он совсем обмяк под руками стражников, которые толчками и пинками вели его и других пленников по каменным коридорам Близнецов. За очередным поворотом показалось окно. Узкое, но вполне подходящее для одного человека. Наверное, Малый Джон Амбер подумал о том же самом, потому что именно здесь он напал на своих пленителей. Здоровенный северянин толкнул одного из конвоиров в стену с такой силой, что наверняка ему что-нибудь сломал. Следующего он пнул точнёхонько в промежность, затем ударом могучего плеча повалил на пол. Осмунда оттеснили к стене. Третий стражник попытался замахнуться своей алебардой, но коридор был слишком узким для этого. Амбер ударил его лбом в лицо, и тот выпустил оружие, отчаянно вопя. Другие стражники бросились на Джона толпой, забыв про всех остальных. Ближайший к Осмунду стражник стоял боком, не глядел в его сторону. Это было ошибкой. Осмунд толкнул его, и вожделенное окно оказалось прямо перед ним. Пара других стражников растерянно обернулась, но он уже перевалился через каменную кладку, всё ещё со связанными руками. На их глазах Осмунд сиганул вниз. Холодный ночной воздух подхватил его, принялся хлестать. Ветер визжал в ушах Осмунда, пока тот падал. Зелёная вода казалось чёрной в свете луны, и прежде, чем он успел подумать, была уже рядом. Удар выбил воздух из его лёгких, и после этого Осмунд уже ничего не соображал. Тьма поглотила его.