Иначе

Гарри с любопытством уставился на соседей по факультетскому столу. Ему почему-то долго-долго аплодировали, даже руки пожимали дольше обычного. Поттер принимал эти почести безмолвно, так как любопытство, возможно, будет удовлетворено уже совсем скоро. Его сосед по купе поступил туда же, куда и он сам. И вот церемония Распределения закончилась. Профессор унесла тубаретку и Волшебную шляпу, и директор Дамблдор встал со своего места, приветствуя студентов: — Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо! Гарри рассмеялся, и за то время, которое он смеялся, на столе появилась еда. Зал тоже, как и сам мальчик, разразился радостными криками и аплодисментами. Он сам никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд (исключая мира Подземья и их совместных с Белой Королевой Мираной пирушек в честь его дней рождений): ростбиф, жареный цыплёнок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, варёная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Поттер повторно радостно рассмеялся — пир был, что называется, во весь мир. Ему было в этот раз хорошо, дивно хорошо. Но тут ощущение счастья размылось, будто бы выдергивая его из яркого сна в реальность. Он почувствовал своей развитой магической составляющей негативное. Но среди школьников такого сильного, всепоглощающего чувства ненависти он не увидел. Зато преподавательский стол сиял разноцветными облаками эмоций. Радостно искрил ослепительно зеленым Альбус Дамблдор; МакГонагалл сияла спокойным, ровным синим; у других были не менее радостные оттенки эмоций. Но двое преподавателей фонтанировали совсем иначе… Один из них был с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Даже его облик отталкивал от него людей. Его облако было серым и метало змеистые молнии. Зато другой был несуразен, имел фиолетовый цилиндр и черные одежды, и просто источал тьму и зло — черные, темно-синие, черно-фиолетовые серо-черные облака бурлили, иногда показывая темную воронку урагана, страшные молнии вились по облаку, которое менялось со сверхъестественной скоростью. Это было истиное зло в человеческой ипостаси. — А кто это рядом с профессорм Дамблдором? — спросил он у старшего брата Рона Уизли, Перси. Кстати, он являлся и старостой факультета Гриффиндора. — А… это в фиолетовом тюрбане профессор по защите от темных искуств Квиррелл, а вот, в черном и с черными волосами — профессор Снейп, учит он зельеварению… Тут, о совпадение, Снейп устремил на него свой внимательный взгляд черных-глаз буравчиков. Молнии начали пролетать (как и обычно при передаче зрительного контакта) у Гарри над головой. Поттер же, припоминая уроки Безумного Шляпника по отведению злого глаза, представил в сознании бесконечные галереи зеленого лабиринта, и молнии стали бесполезны, разлетевшись по разным тунелям и не причинив ему вреда. Со своего места Поттер увидел, как Снейп поморщился и схватился за виски. А злой волшебник Квиррелл не смотрел на него, упиваясь своей злостью и ненавистью. *** После банкета их, распределенных первокурсников, повели по своим факультетским гостиным. Гарри не обратил внимание и на предупреждение директора — не ходить на правую часть коридора третьего этажа, да и пение гимна Хогвартса не произвело не него какое-либо впечатление, так как он не знал слов… Ноги Гарри налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Его не удивили говорящие картины, двигающиеся статуи и привидения — этим в изоблие обладал и мир Подземья. И вот они пришли к картине с необъяснимо полной даме в голубых одеждах. Та, только искоса взглянув на вереницу учеников, метнула громко: — Пароль! — Капут драконис, — ответил ей Перси, и портрет, с тяжелым вздохом, отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Они пробрались сквозь нее и очутились в уютной гостиной в красных и золотых тонах. Она была бы для несведующего человека слишком пестрой, если бы Гарри немного не пожил бы (в свое время) у Красной Королевы Ирацибеты, где все было огненно-алым… Он вспомнил о ее горячей ненависти к белым розам, и, как будучи еще маленьким, перекрасил ей белые розы в красные. Тем временем Перси показал девочкам дверь в их спальню наверху, а мальчики вошли в другую дверь. Здесь, в этой комнате, стояли пять больших, уютных кроватей с пологами на четырёх столбиках, закрытые тёмно-красными бархатными шторами с тяжелыми кистями. Постели уже были постелены и ждали усталых от впечатлений и прешедшего дня первоклассников. Все оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чём-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. Гарри выбрал постель наиболее близкую к двери. На его пижаму много глазели — она была сделана из ярких лоскутков-ромбов шелка, сочетавших красные, желтые и фиолетовые цвета. Тарент постарался на славу. — Классно поели, правда? — донеслось до Гарри слабое бормотание Рона, скрытого от него тяжёлыми шторами. Даже тут он оказался его соседом. — Уйди отсюда, Короста! - Согнал он свою крысу. - Представляешь, Гарри, она жуёт мои простыни! Это была последняя фраза, что рассышал подросток. Далее сон сомкнул над ним шатер. *** Гарри послушно перешагнул раму окна, которое в его сне шло рябью. И он оказался у древнего стола, где всегда вишни стоят в цвету, в трава — изумрудного цвета. Мирана его уже ждала, вся такая прекрасная и воздушная, а рядом с ней висел в воздухе Чеширский кот, сияя почти такими же, как и у самого Гарри ослепительно зелеными колдовскими огнями. — Как ты, Гарри? — ласково проведя по голове, спросила певуче Белая Королева. Гарри Поттер, вместо ответа, метнул ей воспоминания. Королеве они не понравились, и она растроено покачала головой: — Гарри, милый, ты нашел только двух черных магов. На самом деле их больше… — Больше? — встревожился ребенок. — Но кто? — Смотри внимательнее, Гарри, в суть, — нежно проговорила королева, — иногда вещи кажутся не тем, что видишь… — Она подняла свой идеальный, тонкий королевский пальчик вверх. -… не тем, что видишь, — задумчиво повторил ребенок, потерев переносицу. Он заставил появиться своему воспоминанию над круглым столом. И, приглянувшись, заметил у директора в туче зелени черные всполохи… *** Его, как и всегда, выкинуло из Подземья резко, как пинком. Это, оказывается, прозвенел будильник, и настал первый учебный день…