«Молись»

Джорджу кажется, что его вот-вот начнет трясти от ненависти к продавцу, который все еще не пришел в себя, а теперь лишь заламывал руки, косо смотря в его сторону, не в силах что-нибудь сказать. Мудак! Лицемерный кусок помоев, который, крича о ненормальности Джорджа, сам сделал то, за что обвинял брюнета. И ведь знал, падла, что останется безнаказанным. Знал, что, если «салемская охота за ведьмами» обхватит, словно чума, всю деревню, на него не подумают — он бы не стал сдавать своего. А в виновность Джорджа верили все без исключения. В груди парня, словно пожар, разгорается гнев, связанный с обидой. Весело тебе было, да, ублюдок? Весело было, наверное, когда люди вломились в дом Джорджа, повязав, и поволокли в лес, пока он метался и орал, взывая к благоразумию. Весело тебе, мудак? Ведь, Джордж почти на сто процентов уверен, что торгаш заключил сделку с демоном много-много раньше. Это объясняло и ценные вещи на продажу, и неожиданное исчезновение всех, кроме Джорджа, конкурентов. Только лекарь был обучен не просто на продажу лечебных трав, но и на изготовление целебных отваров и настоек, которые, особенно в сезон холодов, пользовались огромным спросом. — И за сколько? — Джордж сам удивляется тому количеству яда, что сквозит в его голосе. Сейчас, стоя перед торговцем, он вдруг понимает — тот ничего ему не сделает. Не посмеет. Испугается гнева Хозяина. Его с Джорджем Хозяина.  — Что «за сколько»? — уточняет продавец, и Джордж криво усмехается. — За сколько, спрашиваю, ты продал свою душу? Что попросил взамен? — человек перед ним вздрагивает, словно от удара, в глазах на секунду загорается, но тут же исчезает, ярость. Понятное дело, ему бы хотелось в своей привычной манере послать проклятого парня куда подальше, но сейчас они стояли на равных рангах, и такой поступок с его стороны был бы опрометчивым. Скорее всего, Дриму это не понравится, а кому бы хотелось злить Дрима? — Какая тебе раз… — договорить торговец не успевает, резко бросается назад, а ужас вновь возвращается в глаза. Джордж замирает, тяжело выдохнув воздух. Колокольчик над дверью издает приятный, мелодичный звук, который сейчас звучит, будто приговор, и парень прекрасно знает, кто вошел в здание. От кого так сильно пахло лесом, да и дело, пожалуй, было не только в запахе. Дело было в том, что Джордж чувствовал Дрима. Он не знал, как объяснить его эмоции. Он просто ощущал присутствие этого существа поблизости, все его тело наливалось какой-то странной, неестественной слабостью, а по коже к загривку ползли мурашки. Человек, придя немного в себя, бросается на пол, желая выразить тем самым свое уважение к существу, что зашло в лавку, но Джордж видел, как тот трясся, словно осиновый лист, боясь того, что с ним может совершить это создание. Забавно. Вообще, Джордж не знал, стоит ли ему бросаться ниц. У него не было списка его обязанностей, лишь согласие на три желания, не было правил касательно того, как стоит встречать хозяина, а потому он лишь развернулся к вошедшему, вопросительно вскинув брови, чем, видимо, привел торгаша в состояние полного шока. — Приперся ко мне в лес, упал на колени, начал молить меня о том, чтобы я помог ему с ведением хозяйства в этих местах. Вычитал обо мне в одной из тех дурацких книг, решил попробовать. Не надеялся на положительный результат, думал, что все пройдет ему безнаказанно, а, в лучшем случае, еще и демон поможет. Наивный идиот! — голос Дрима настолько пропитан отвращением, что Джордж уверен — под маской тот скривился, переведя взгляд на человека, что все еще лежал на земле. — Не дочитал он, видимо, до того фрагмента, где говорится о продаже души. Не прочитал, или не захотел поверить в прочитанное. — Понятно, примерно чего-то такого я и ожидал, — кивнул головой Джордж, чуть повернувшись, дабы была возможность смотреть на перепуганного и, видимо, ошарашенного спокойствием Джорджа, торговца. — А мне на колени плюхаться обязательно? А то я к тебе никакого уважения не выказываю, аж неловко стало. Тебя белки, или, не знаю там, зайцы не засмеют? Дрим хмыкает, и, кажется, этот звук от демона становится для торговца такой неожиданностью, что тот громко икает, но тут же закрывает рукой рот, моля о пощаде и принося какие-то запутанные извинения. — Ну, если тебе хочется — валяй, я не против, мне приятно будет, что ты меня так ценишь, — Джордж скептически хмыкает, но решает промолчать. Дрим же тем временем, беглым взглядом осмотрев лавку, поднимает голову, уставившись на колокольчик над дверью. Бьет по нему, вынуждая затрястись в припадке, истерично вопя, и, отвернувшись, как ни в чем не бывало продолжает. — Но, полагаю, ты будешь не в восторге от того, что тебе надо будет выражать мне такие почести. А ты встань! Прекрати телом своим пол вытирать, раз уж в этот сарай кто-то действительно ходит! Голос, которым Дрим окликнул продавца, заставляет парня поежиться и сделать шаг назад. Он звучал холодно, и, как показалось Джорджу, зло. Конечно, этот голос не был похож на попытку испугать. Желая испугать, Дрим говорит тихо и вкрадчиво, смакуя каждое слово, смотря глаза в глаза, дабы насладиться страхом на лице, слизать своими нарисованными глазами его, напитаться им. — Разумеется ходят, раз уж ты ему с товаром помогаешь, — произносит Джордж, оскорбленный тем, что ему приходилось, аки заяц, бегать по лесу, стараясь собрать как можно больше трав на продажу, а этому вечно потному торгашу и делать ничего не приходилось, достаточно пожать кое-кому когтистую лапу. — Ты совсем недавно собрал достаточно трав, — Джордж поморщился. — Слово «достаточно» по отношению к лекарствам не может применяться, Дрим. Кто знает, когда и в каких количествах они понадобятся, — Джордж, сложив руки на груди, неодобрительно смотрит на Дрима. — И все равно, не забывай, что я тебе говорил о том, что лес недоволен твоими действиями, — Дрим произносит это как-то быстро, нервозно. Словно боясь, что продавец узнает что-то, что тому знать не полагается. — И если мне плевать на то, как он будет относиться к этому, то на тебя, уж поверь, мне не плевать. — Какая тебе разница? — Джордж, подойдя к прилавку с запуганным продавцом, кивает на несколько аппетитных как ему показалось, овощей, и отходит чуть в сторону, не желая сильнее пугать и без того трясущегося мужчину своим слишком близким присутствием. — В смысле, почему тебе на это не плевать? — Оставлю это в секрете, — усмехается Дрим, и, заметив недовольную мордашку, обреченно чешет затылок. Ну, или то, что на этом самом затылке находится. — Но это, так и так, для тебя достаточно плюсов принесет. Тропы к тебе будут более благосклонны, как и сама природа, потеряться будет труднее. Поверь мне, если ты продолжишь рвать все, что плохо на ветках держится, и тащить к себе, с волками ты будешь встречаться в разы чаще. Джорджа передергивает. Подобная перспектива не радует. — И как мне с ним подружиться? — Не вести себя, как невоспитанный кретин? — отвечает вопросом на вопрос Дрим, но тут же замечает, что продавец замер, прислушиваясь к разговору. – Быть может, мы поговорим об этом чуть позже? Джордж кивает. Лишние уши действительно напрягают.

***

— Чтобы ты знал, я все видел, — когда они выходят из лавки, неожиданно сообщает Джордж Дриму, куснув яблоко, подаренное ему в качестве, насколько понял парень, дара. Торговец вообще не поскупился, даже выделил корзину, в которую набросал еды в разы больше, чем у Джорджа было денег. Даже несколько куриных тушек положил, пытаясь тем самым, по-видимому, извиниться перед человеком, что так дружен с его Хозяином. — О чем ты? — спрашивает Дрим, но наивность в голосе неспособна убедить Джорджа в невинности демонюги. — Когда мы выходили из лавки, колокол не звенел. Не знаешь, с чем это связано? — Дрим лишь пожимает плечами, но Джорджу почему-то кажется, что тот еле-еле сдерживает смех. Да и его самого, Джорджа, тянуло улыбаться. — Быть может, сломался? Мне-то откуда знать? — Чтобы ты знал, для того, чтобы сломать колокольчик, нужно постараться. — О как, значит, мне повезло, — и Дрим, не сдержавшись, смеется, доставая честно украденную вещь из какого-то закутка в одежде. Джорджу почему-то казалось, что подобное существо должно прятать что-то более ценное, чем колокольчик, но он ничего не говорит, молча протянув руку, в которую тут же тот падает, звякнув, колокол. Кажется, золотой. Джордж пару раз стучит по нему пальцем. Или, как минимум, выкрашен под золото. — Тебе он нравится? — Мне не нравится то, что ты его украл, — хмуро отвечает Джордж, кинув взгляд на Дрима, что идет рядом. — Почему, собственно, мне нельзя воровать ничего из леса, а тебе из деревни можно? — Так лавка принадлежит мне, — бесхитростно сообщает Дрим, пожимая плечами, словно это — что-то само собой разумеющееся. — Хозяин продал мне душу. А, следовательно, все его хозяйство, постройки, бизнес вместе с его телом принадлежит полностью мне. Так что я не украл, я просто забрал свою вещь. — Ты противный, — хмыкает Джордж, протягивая колокольчик обратно. — Ты не ответил. Тебе он нравится? — Джордж удивленно вскидывает брови. К чему это вообще? — Ну да, сделан он красиво, — как-то неуверенно отвечает Джордж, протягивая его обратно хозяину, но тот лишь мотает головой. — Ну, раз тебе нравится, значит он твой, — сообщает Дрим, ускоряя шаг, дабы парень не успел вернуть вещицу обратно, а Джордж не знает, смеяться ему или плакать. Только что лесной демон подарил ему колокольчик, который тот украл из лавки торговца. Дожили.

***

— Знаешь, — задумчиво тянет Джордж, когда, придя домой и поставив свой подарок на стол, наблюдал за тем, как одно пернатое чудо, заметив яркую блестяшку, уже упорно долбило ее клювом, стараясь ухватить и, как подозревал парень, украсть его второй раз. — Я зато понял, почему за тобой стая ворон постоянно летает. — Хм? — Дрим, увлеченный перелистыванием оставшихся в книгах страниц, поднимает свои нарисованные глазки, уставившись на Джорджа. — О чем ты? — Ты — ворон! — гордо, словно докопался до какой-то невероятной истины, сообщает Джордж, заставляя Дрима подавиться воздухом. — Ну, ты ведешь себя как ворон. Устраиваешь беспредел, воруешь блестящие вещички. Я так понимаю, у тебя где-то в лесу есть склад, где ты украденное золото хранишь? — Ага, а уши и рога у меня от моих дальних родственников, да? — насмешливо уточняет Дрим, вырывая из книги очередную страницу. — Забавно, как в прошлый раз не заметил? — Эй, эй, эй! Прекрати! Ты и так мне половину библиотеки выдрал! — возмущенно вскрикнув, отправляется Джордж на спасение книг, отнимая чуть ли не свою любимую и самую ценную, по его мнению, из цепких рук. Он чувствует кожей, что существо, явно не привыкшее к подобному, возмутилось, но тут же успокоилось, словно дав себе пощёчину. Напомнив не злиться на глупого человека. — Давай ты просто будешь мне говорить, что неправильно написано, а не выдирать листы, ладно? — Как скажешь, — голос Дрима звучит странно, отрешенно. Наверное, кому-то вроде него непривычно подобное отношение людей к нему, но сейчас, спасая свои драгоценные листы бумаги, Джорджу абсолютно плевать. Он покупал их за бешеные деньги не для того, чтобы их одна рогатая тварюга испортила в одночасье. — Он положил тебе чуть больше, чем ты заказал. Чуть больше, ага. Джордж вообще, откровенно говоря, в шоке от количества продуктов, что запихнул торгаш в корзину. Как и от того, что ему все это вообще удалось уместить. Такой сверхспособности можно только позавидовать (человек-тетрис, ей-богу). Джордж уже достал курицу, что лежала сверху, и занялся было овощами и несколькими баночками с какой-то молочной продукцией, как пернатое нечто, почувствовав запах курочки, тут же потеряло интерес к колокольчику и резво запрыгало по столу в сторону Джорджа. Тот скептически уставился на попрошайку. Вообще, первой мыслью было схватить того за хвост и выставить за дверь, но, откровенно говоря, никакого беспредела он утром не устраивал. Скакал себе по полкам да полу, изредка клюя какие-нибудь предметы обихода, и, по-видимому, был полностью доволен тем, что находился в доме, а не на улице, где хоть и светило солнце, но было все еще достаточно прохладно, а вчерашние лужи еще не высохли, создавая ощущение, что деревня построена на болоте. Джордж пару раз кашляет себе в кулак, вспоминая о холоде улицы, чем, кажется, пугает птицу, пусть и ненадолго. Уже через несколько секунд тот возвращается обратно, переминаясь с лапы на лапу, но не решаясь подойти ближе. Брюнет немного обескураженно смотрит на Дрима, одним взглядом спрашивая, что ему делать с птицей, на что он лишь пожимает плечами, мол, теперь это твоя забота. И Джордж сдается под натиском просящих глаз-бусинок. Птица издает какой-то радостный, булькающий звук, когда небольшой кусочек кожи с курицы с громким шлепком падает на пол, и тут же спрыгивает со стола, моментально заглатывая кусок кожи, просяще уставившись прямо в глаза Джорджа и нетерпеливо подпрыгивая на месте. — Кто-то дорвался до попрошайничества, — смеется Дрим, смотря на то, как птица, резко сорвавшись с места, прыгает за второй кожицей, скинутой Джорджем. Парень пытается казаться угрюмым или сердитым, но уголки губ подрагивают, выдавая в нем желание улыбнуться такой активности, что развернул птиц у его ног. — Предупреждаю, попрошайка он тот еще. Благо, стаю не ведет, один ест. Ты его отсюда не выгонишь теперь. — Он и до этого не особо-то спешил выходить, — выдыхает парень, и очередной кусок кожи летит на пол под одобрительный гомон пернатого недоумка. — Понятное дело, зачем ему уходить? Там сыро, мокро. Опасности, да и еду делить надо с собратьями. Уж лучше он тут втихомолку посидит, побалуется и переждет непогоду. А теперь ты его еще и подкормил, — Джордж, смотря на просящие глаза птицы, поджимает губы, неуверенный в том, а стоило ли это вообще ему делать это доброе дело, которое, если верить словам Дрима, потом аукнется ему. Джордж думает об этом несколько секунд. А потом бросает еще один кусок ненасытной птице.

***

Сытый ворон, к удивлению парня, очень сильно отличается от своей голодной версии. Джордж, взяв ту самую книгу, которую отнял у Дрима, хотел было спрятаться от попрошайки (и его хозяина) в небольшой комнате, что носила гордое название спальня, но скорее напоминало чулан с кроватью и окном, но покоя ему не дали и там. Первым аккуратно заскочил ворон и, заозиравшись, залез куда-то под кровать исследовать темноту в углу, поняв, что угощать его ничем больше не будут. Лишь раздавалось тихое постукивание клюва по полу, когда птица съедала какое-то насекомое. Вторым появляется Дрим. Смотрит на Джорджа, что сидел с ногами на кровати, чуть склонив голову, словно бы прицениваясь, а потом кивает, без слов прося разрешения сесть рядом. Джорджу как бы и хочется отказать, но с другой стороны, какой от этого ему вред, а потому он лишь пожимает плечами. Пусть делает, что тому вздумается. И Дрим, кажется, это «что тому вздумается» воспринял как-то не так. По крайней мере, Джордж не успевает даже вякнуть, когда книгу, раскрытую где-то посредине, бессовестно выдергивают из его рук, а существо подтягивает парня, находящегося на грани то ли шока, то ли паники, к себе. Он уже готов вякнуть что-то о том, что, вообще-то, ему не очень-то приятно, но существо, ничего не говоря, касается пальцами шеи, аккуратно чертя там какие-то узоры. Благо, хоть когти не выпустил, котяра недоделанный. — Не сильно больно? — Джордж сначала не понимает, о чем идет речь, но через секунду до него доходит, что тот говорит о следах, оставшихся после крепкой хватки торговца. Пальцы на горящей коже дарят прохладу, а потому Джордж даже не отодвигается. Пусть трогает, любопытное ушастое нечто. — Да нет, не особо, я просто перепугался, — Джордж поджимает губы. Перепугался — это слабо сказано. Оставаться один на один с этим продажным мудаком не хотелось, тем более, когда этот мудак хватает его за горло, шипя сквозь зубы ругательства. Благо, тот почти сразу же почуял метку, да и Дрим подоспел вовремя. Это, наверное, спасло Джорджа от множества ушибов. — Он так испугался, знаешь… — Понятное дело, что испугался, — хмыкнул Дрим, который, даже рассмотрев все немногочисленные повреждения, не убирал руки, что, откровенно говоря, смущало Джорджа. Но, с другой стороны, пускай. Пожалуй, его немного это даже успокаивало. Немного. Но успокаивало. — Я уверен, он видел до этого других, подобных себе, но, встретив тебя, явно удивился и испугался. — С чего это? Разве такие метки не у всех, кто подчиняется тебе? — Дрим усмехается. — Нет, разумеется. Это не знак раба, не путай. У нас — сделка, Джордж. Ты, можно сказать, равен мне в этой сделке. Услуга за услугу. А потому, поверь, ты ощущаешься в разы сильнее, чем просто человек, что попал под мою власть, — Дрим откидывается назад, наконец-то отстав от чужой шеи, беспардонно укладываясь на кровати. Сейчас Джордж удивлен достаточно сильно, дабы не успеть даже возмутиться по этому поводу. Да и пищи для размышлений у него, пожалуй, теперь предостаточно. — То есть, мы находимся на равных? — Ну да, в какой-то мере, — Дрим хмыкает. — Я демон, ты человек, но мы находимся на равных. Забавно, да? — Не вижу в этом ничего забавного, — насупился Джордж, беря обратно в руки книгу, откинутую Дримом, а после, откашлявшись, все-таки пытается уточнить. — А что ты хотел вообще вырвать-то? Дрим, подползая к нему поближе, дабы тыкнуть пальцем в текст, кажется Джорджу довольным.

***

Оно уснуло. Джордж даже не знает, радоваться этому, или удивляться с сюрреализма всего, что происходит в его жизни. У него на кровати, буквально под боком, заснул черт. Самый настоящий, правда, обитало это ушастое и наглое нечто не в царстве Аида, а в лесу, предпочитая пыткам заключенных — журчание ручейка, птичек, собачек и его, Джорджа, компанию. Зашибись, конечно, весело. Аж пять раз «ха»! Джордж, как и в первый раз, сначала думает, какую бы глупость ему совершить. Столкнуть его? Испугать? Но не будет ли это чревато для самого Джорджа, не сделает ли сонный Дрим с ним что-нибудь эдакое в качестве наказания, или просто испугавшись резкого пробуждения? Потому, вздохнув, пакость приходится отложить в долгий ящик. Впрочем, есть еще одна пакость. Пакость, которая давно засела в голове Джорджа навязчивой идеей, и вот сейчас у него появился шанс ее исполнить. В прошлый раз он спал недостаточно крепко, скорее дремал, но сейчас. Сейчас… Джордж, усевшись на кровати, аккуратно протягивает руку, словно сам не веря в то, что он делает. Первым делом пальцы касаются прохладного золотого колечка, которым проколото звериное ухо, дальше — у Джорджа сбилось дыхание — под пальцами он ощущает теплую шерсть. Он не решается в полной мере коснуться ушка, лишь аккуратно, кончиками пальцев, проводит по нему, поджав губы. Мягкие. Действительно мягкие, как он и предполагал. Джордж не мог определить вид животного, кому могли принадлежать эти уши (правда скорее это было из-за того, что в животных он слабо разбирался), но они своей мягкостью чем-то напоминали кошачьи. Джордж не был доволен тем, что он сотворил, в полной мере. В смысле да, он потрогал уши демона, как тому и хотелось, но все же это немного не то. Немного. Дрим же разрешил потрогать ему свои обломанные рога, наверное, если хорошо попросить, то и уши разрешит полапать, так ведь? Джордж аккуратно слезает с кровати, молясь, чтобы та не начала скрипеть слишком громко, и выходит на кухню, тяжело выдохнув воздух. Ему надо подумать касательно того, что вообще в его жизни происходит, и где он свернул не туда.