***
— Ну, что расскажешь? — лениво поинтересовался Джордж, покачиваясь на стуле. Томми, все-таки не дождавшись утра, так и отрубился там же, на полу около огня. Более того, Тоби порывался друга еще и одеялом укрыть, но Джордж его остановил. Одежда парня все еще была мокрой, а потому, накрыв его, Тоби лишь больше бы проблем другу создал. — Я же вижу, что ты что-то еще помнишь, но все не решаешься сказать. Пацан поджал губы. Было видно, что он одновременно и ожидал этого вопроса, и страшился того момента, когда он, наконец, будет задан. — Понятия не имею, о чем ты, — буркнул подросток и, отвернувшись, уставился на огонь. Джордж пожал плечами. — Как знаешь. Только вот мне, если я начну о чем-то в деревне болтать, никто не поверит, а тебе на душе паршиво будет, если не выговоришься кому-нибудь, — лекарю, откровенно говоря, было скучно читать истории. С Дримом, который смешно возмущался на небылицы и бубнил что-то про то, что найдет автора этого пиздеца, достанет его из могилы, а после вновь убьет, надо признать, чтение было в разы веселее. О том, умеет ли Дрим на самом деле оживлять столь старых, уже закопанных мертвецов, или это было всего лишь красивым речевым оборотом, Джордж решил не думать. Спать спокойнее будет. Потому он и решил поговорить с подростком, не особенно надеясь что-то узнать, но желая хотя бы пообщаться с кем-то более-менее адекватным. — Но, соглашусь, рассказывать или нет — лишь твой выбор. Минутная пауза. — Ты мне не поверишь, — убежденно кивнул Тоби, быстро взглянув на Джорджа. Тот лишь вопросительно вскинул брови. Из-за усталости сил на удивление или вообще какие-то эмоции не хватало, но интересно все-таки было. — Попытайся рассказать так, чтобы я поверил. — Потрясающий, мать твою, совет. Рабочий, главное, — буркнул Тоби, и, покачавшись из стороны в сторону, вновь заговорил. — Ладно. Слушай. Все равно никому не расскажешь, но ты прав, хоть кому-то я это рассказать должен. Только не перебивай, хорошо? У меня такое ощущение, что это все было словно бы во сне. И, как и сон, эти странные видения вот-вот забудутся. Потому молчи и слушай. Джордж кивнул, чем заслужил благодарную улыбку от подростка, и тот, подумав еще пару секунд, начал рассказ: — Я не помню многого. В целом, я и Томми-то не соврал — я понятия не имею, что со мной произошло, не помню, из-за кого. Помню только эмоции. И это странно. Ощущение странное. Я действительно словно бы отключился там, в лесу, как и говорил, но потом… Потом я словно бы очнулся. Даже не словно бы. Точно очнулся. Очнулся и вдруг понял, что я тону. Не знаю, где я тонул, не знаю, что происходило, но отчетливо помню, что тонул. Смотрел наверх, на луну, пытался всплыть, но никак не мог. Словно что-то темное и страшное тащило на дно. Пытался вздохнуть, но не мог. И, знаешь, ощущение было, словно там, на дне, что-то есть. Но это я уже смутно помню. В тот момент же я, вроде как, умирал или типа того. А потом… Ну, потом я ничего не помню. Твой голос только помню и, кажется, голос Уильяма. Наверное. Не слышно мне ничего не было, словно вода из головы все никак вытечь не могла. Ну а потом темнота. И я тут. Вроде, все, — неуверенно закончил дополнение к своему основному рассказу Тоби, с неким удивлением смотря на то, как передернуло Джорджа, резко переставшего выглядеть сонным овощем. — Что, не веришь? — Верю, — кивнул лекарь, постукивая ногтями по обложке закрытой книги. — Но будь осторожен, ладно? Не рассказывай таких историй в деревне. Никому. Даже Томми. Лучше будет, если об этом никто знать не узнает, мало ли что это все могло значить. Может тебя вообще убить пытались таким образом, а ты просто убийцу рассмотреть не успел. — А потом этот убийца меня милостиво из озера вытащил, передумав? — хмыкнул Тоби. — Херня какая-то. Джордж пожал плечами и ничего не ответил, погружаясь в размышления. Это было странно. И страшно. Тоби рассказывал историю про погружение скомкано и быстро, словно желая отделаться от этого противного чувства, забыть, избавиться от воспоминаний. И Джордж прекрасно знал, почему подросток вел себя так, потому как лекарю однажды довелось испытать что-то подобное, когда Дрим, желая подшутить, толкнул его в озеро, весело смеясь на берегу. Когда это было-то? Парню казалось, что очень, очень давно. Словно бы несколько лет назад, настолько насыщенной была его жизнь в последние пару месяцев, но нет. Это были первые дни знакомства с чем-то потусторонним, злобным и лесным. С существом, которое, угрожая, могло вынудить парня навсегда застрять в деревне без права выхода оттуда, а после, мило дергая ушками, затирать ему про Бога и Ад. Это был монстр. Настоящий, лесной монстр. Ожившая детская страшилка. Он был… Нет, погодите-ка. Какой еще, к чёрту, был? Он все еще является монстром. Способным, не моргнув глазом (если он вообще, конечно, мог моргать), оставить умирать подростка в лесу лишь потому, что тот, в целом, ему не нужен. И Джордж почему-то был уверен. Он бы оставил Тоби, если бы парень не подоспел. Ну потому что… Что для него, лесного детища, человеческая жизнь? Какое ему дело до хрупких, словно фарфоровые куклы, людишек? Возможно, какие-то куклы и были более приятны их владельцу, но, рано или поздно, любая вещь портится или ломается. И, сколько бы ее не реставрировали, в какой-то момент ее выкинут, заменив новой, в более красивом платье с рюшечками и бантиками. И Джордж, если так подумать, был эдакой «любимой куклой» в данный период времени. Конечно, существо, обитающее в лесу, обратит внимание на человека, что в этот лес ходит, словно к себе домой. Быть может, в этом и была причина? Быть может, Дрим и обратил на него внимание, предложил помощь потому, что почувствовал в Джордже что-то знакомое. Джордж невольно улыбнулся этой до ужаса тупой мысли, отчего получил удивленный взгляд до этого молчавшего Тоби. Впрочем, улыбка быстро сошла с лица. Нечему радоваться. Куклам свойственно ломаться или переставать нравиться хозяину. В какой-то момент он либо надоест Дриму, либо умрет. В целом, первое было бы не так уж и плохо, если бы речь о том, чтобы избавиться от демона, шла, к примеру, год назад, но сейчас… Сейчас Джорджу было страшно лишаться тех крох тепла, что он мог получить от ушастого. Того спокойствия и умиротворения, той возможности расслабиться и, словно будучи ребенком, позволить «взрослым» решать все навалившиеся на него проблемы, спрятавшись за Дрима. Эта поддержка была ему просто необходима. Поддержка для людей вообще не пустой звук, что уж говорить о людях, что начинают постепенно разочаровываться в деле всей своей жизни? Джордж боялся проснуться в какой-то момент с осознанием, что у него нет больше сил помогать кому-либо. Что он — кто угодно, но не лекарь. Что ему, по большей степени, абсолютно плевать на то, есть ли в деревне недуги, или все ли здоровы. Он боялся проснуться и вдруг осознать, что ему плевать. Абсолютно. С высокой, сука, колокольни. Что тогда будет? Ну, наверное, он умрет. Если не физически, то морально — это уж точно. В перерождения парень тоже не шибко-то верил, так что шанс найти себе новое призвание выглядел настолько прозрачным и далеким, насколько это только было возможно. Так что да. Пожалуй, он в этот момент действительно умрет. Опустит руки, сдастся в своей постоянной войне со смертью, и уступит ей, позволяя медленно забирать его соседей и бывших друзей. И что тогда будет? Побегут ли они к нему, Джорджу, сверкая пятками и прося о помощи? Парень знал, что побегут. И самые гнилые — в первую очередь на коленях ползать будут. Поможет ли им Джордж? Парень сглотнул. Становилось противно от самого себя, потому что… Ну… Он уже не был уверен в ответе. — Давай продолжим читать, — напряженным голосом проговорил Джордж, пытаясь прогнать из головы какие-то слишком противные и мрачные мысли. — Нам двоим срочно надо на что-то отвлечься. Тоби посмотрел на него несколько удивленно, явно не ожидая столь резкого продолжения чтения историй, но, чуть подумав, кивнул. — Ты прав. Лишним не будет.***
Уснуть Джорджу удалось лишь на восходе солнца, когда Тоби, пожелав уставшему парню всего хорошего и пообещав, что в случае, если тот почувствует себя неважно, прийти к нему вновь, растолкал Томми и, подшучивая над сонным и помятым другом, вытолкал его прочь из чужого дома. Ну и сам следом вышел, оставляя наконец-то лекаря одного. Как только дверь за этой неугомонной (и сонной) парочкой закрылась, Джордж, подняв одеяло с пола, сразу же двинулся в сторону спальни, упал лицом в кровать и прямо так, в одежде, уснул, вымотанный насыщенным на события днем. Сны его были странными, темными, наполненные какими-то голосами, что звали его из чащи, подвыванием зверей и руганью соседей. Были там и Том с Тоби, и этот странный парень по имени Уилл с цепким и хитрым взглядом, но что они говорили оставалось загадкой. Этого Джорджу так и не удалось услышать. Дрим, и, кажется, Ник тоже были в этом странном, запутанном сне, суть которого лекарь никак не мог понять. Что-то происходило, кто-то кричал, кто-то о чем-то просил, а лес, в котором и происходило все действо, кажется, звал Джорджа к себе, но тот лишь мотал головой на просьбы могучей чащи. Проснулся он невыспавшимся и с тяжёлой после сна головой. Так и сидел на кровати несколько минут, пытаясь прийти в себя и выудить из снившихся ему образов цельную картину, но это было безрезультатно, и парень поднялся на ноги, потягиваясь и разминая тело, которое отдалось тупой болью. Ну да, до заживления всех синяков и ссадин на его бренном теле предстояло еще дожить. За окном, к его великому удивлению, было уже темно. И, хоть уже и наступила осень, но темнеть так рано точно не должно было. Примерный световой день в это время года составлял часов пятнадцать-шестнадцать, и либо Джордж каким-то образом проспал от рассвета до заката, либо… Все оказалось куда проще. Выглянув в окно, Джордж обнаружил небо, закрытое тучами, и грязь, которая бывает лишь после ливня. Парень скривился. Дождь, конечно, уже закончился, и на этом спасибо, но ему срочно требовалось делать запасы растений, а собирать их после дождя было бы самой тупой идеей, которая могла прийти в голову. Теперь ждать около суток придется, и то не факт, что дождь не пойдет вновь. Блядство. Парень откровенно загрустил. Делать было категорически нечего. Ему требовалось как можно скорее запасти так много всего, сколько вообще было возможно, но он с самого начала был готов к тому, что хрен ему, а не удачный исход. Везло хотя бы, что пока что было не так холодно, как могло быть. Возможно, еще успеет растений из леса поворовать, пользуясь разрешением демона. Да и кору с ветками стоило с деревьев пооддирать, лишним тоже не будет. Джордж уже пару раз косился на плодоносные деревья и кустарники, что росли в деревне, но их трогать пока что не стоило. А вот в конце осени, пожалуй, никто даже слова не скажет ему, если он поможет соседям в обрезке лишних веток. Наверное, не скажет. Но Джордж на это, в любом случае, очень надеялся. Да и к тому же, осенью большинство жителей деревни было на полях и огородах, и им было уж точно не до слежки за яблонями, чем, месяца через два, и воспользуется Джордж. А пока что было до ужаса скучно. Перечитывать заново книги не хотелось, резкая перемена погоды подарила, помимо невозможности отправиться в лес, еще слабость во всем теле и нежелание лишний раз вылезать из кровати, но Джордж заставил себя все же подняться, выйти на улицу за дровами и, растопив печь, усесться рядом с ней, желая быть поближе к теплу. Осень — сезон года коварный. Сам заметить не успеешь, как кашлять начнешь, а потому стоит держать дом в тепле. Во избежание, как говорится. Через некоторое время и с пола Джорджу пришлось подняться, когда он ощутил, как урчит у него в животе. Еды оставалось пусть и не так уж и много, но она была. А также была потенциальная прибыль с тех трав, что сейчас висели у него в доме, стоило лишь дождаться их продажи. Можно было, конечно, и сейчас к торговцу завалиться, дабы выставлять товар постепенно, но Джорджу хотелось сначала подкопить трав, дабы выставить все полезное, что можно найти в лесу, сразу же. Пока, в начале осени, заболевших должно быть мало, но уже через пару дней, раз уж похолодало, тех, кому требуется помощь, явно прибавится. От всего спасти, тем более без осмотра, с помощью трав, что растут ранней осенью, конечно не удастся, но хоть ослабить симптомы болезни и укрепить иммунитет у населения попытаться можно. Джордж уже почти дожарил себе кусок курицы, вытащенный из небольшого погреба (хотя это скорее являлось углублением под полом метр на метр, так как припасов парень особо много не хранил никогда, предпочитая продукты просто покупать, когда те заканчиваются) как вдруг неожиданно в окно постучали, и парень, вздрогнув, с неким удивлением уставился на звук. За стеклом туда-сюда бродила до ужаса знакомая черная мокрая птица, с интересом заглядывая в дом, и лекарь невольно улыбнулся. Да, конечно, компания ворона не могла заменить Джорджу компанию с тем же, прости Господи, Дримом, но это хотя бы лучше, чем быть совершенно одному. Парень уже подумывал о том, чтобы завести себе кошку. Ласковую и теплолюбивую, чтобы хоть кто-то встречал его, когда парень возвращался из леса домой. Но с этим стоило пока повременить, а то хрен его знает, как дела в деревне сложатся еще. Ему, быть может, и жить скоро негде будет, а ему кошку подавай. Да и вряд ли к животине местного «колдуна» хорошо отнесутся. Парень вздрогнул. Нет, с планами о домашних животных действительно стоило подождать хотя бы до тех пор, пока он не будет уверен, что его любимицу не закидают камнями, когда она выйдет погреться на солнышке. А еще об этих планах лучше не рассказывать Дриму. Ни в коем, сука, случае. А то Джорджу кошку хочется, а у этого дурня там, в лесу, рысь окотилась. Еще, чего доброго, котенка притащит. Птица с громким криком, от которого мурашки по загривку пробежали, залетела в дом, по традиции приземлилась на стол и весело запрыгала по нему, следя за мясом, что готовилось над огнем. Джордж, хмыкнув, снял его с огня, кладя себе в тарелку, отломил достаточно большой кусок, подул на него, и протянул донельзя довольному ворону, который, придерживая свою порцию правой лапой, клювом принялся отрывать себе куски поменьше, которые тому было глотать удобнее. — Вкусно? — поинтересовался Джордж и, протянув руку, аккуратно погладил птицу по все еще влажным перьям на шее. Тот что-то проурчал, судя по всему опасаясь, что у него еду отнимут, но палец не откусил, прощая парню это баловство. — Эх, вот бы научить тебя разговаривать. Я слышал, что ворон можно научить говорить. А воронов? Вот тебя, например? Ты же умная птица, охотничья. Скажи «идиот». Идиот. И-ди-от. Ну пожалуйста. Потом Дриму это послание от меня передашь. Ворон, кажется, сей гениальной идеей не проникся. Более того, видимо, опасаясь за свою пернатую тушку, которая может пострадать из-за этого «массовика-затейника», отскочил в сторону, угрожающе щелкнув клювом, и Джордж рассмеялся, глядя, как птица вновь принялась за еду. — Я просто предложил, вредина, — парень тоже принялся за еду, краем глаза наблюдая за своим пернатым гостем, который, доев, теперь с нескрываемым интересом следил и за порцией Джорджа. Более того, он даже попытался самым что ни на есть наглым способом отодрать от чужой порции кусок, и даже возмущенный взгляд жующего Джорджа его никак не остановил, так что, вовремя отпрыгнув от руки, которой человек попытался схватить этого гаденыша, он уселся на противоположный край стола, держа в клюве дополнительный честно спизженный кусок курицы. — Наглец пернатый. В следующий раз, пожалуй, тебя съем. Птица, спрыгнув со стола, на всякий случай села подальше, на облюбованную ею полку с книгами и золотым колокольчиком, и Джордж засмеялся лишь сильнее. В компании, пусть и не очень-то разумной, было в разы приятнее.***
— Как думаешь, твой хозяин скоро вернется? — ворон, сидя на полу у ног уже доевшего и вновь погрустневшего парня, склонил голову, прислушиваясь к речам Джорджа, но, что логично, не отвечая. Да и парень не ждал ответа, не настолько еще ебнулся. — Надеюсь, что скоро, на самом деле. Без него, оказывается, на удивление скучно. Я-то планировал, что все эти дни без вылазки в лесу буду, но нет, разумеется, у природы были другие планы. Сраный дождь! И, судя по тучам, он еще ночью пойти может. Так что хрен мне, а не спокойное собирательство. С Дримом, будь он тут, я хотя бы поговорить смог бы нормально, но вместо этого сижу и с тобой болтаю. Представляешь? Ворон, судя по всему, не представлял, но искренне поддерживал парня, внимательно наблюдая за ним и, когда тот подставил руку, мгновенно запрыгивая на нее. Джордж улыбнулся, вновь погладил его по шее и уставился на собственное предплечье, с которого ему улыбалась уже такая знакомая рожица. Такая же неровная, как и на маске настоящего Дрима, такая же странная и почему-то, скорее всего из-за своей кривости, даже немного пугающая. У Джорджа появилось странное желание потрогать ее, ведь, наверное, Дрим это почувствует, но парень переборол себя. Нет, не стоит. Мало ли, вдруг тот подумает, что ему грозит опасность и припрется обратно злющий и недовольный. А Джордж не хотел, чтобы Дрим возвращался. Его размышления были вызваны просто нехваткой общения и скукой. Дрим был так, просто примером существа, с которым Джордж мог бы пообщаться, будь тот рядом. Парню было трудно представить, чтобы кто-нибудь в здравом уме мог бы соскучиться по этому ушастому недоразумению. Так что нет, ему было плевать, рядом ли тот или нет. Так ведь, да?