Каждый красный

      Утро Себастиана выдалось не самым приветливым, на душе скреблись кошки, ему казалось, что он оклемался от своего поражения, встряхнулся, пришёл в себя, ведь за последний месяц было пережито и испытано слишком много. Эли приложила к этому руку, не только руку. Не покидало болезненное ощущение свободы, он был свободен от всего: от любви, от вражды, от разговоров. Себастиан тряхнул головой и с глубоким вздохом зачесал густые волосы назад, потёр лицо и посмотрел прямо. На прикроватной тумбе так и остались макеты, сделанные Элизабет, а в комоде лежали её вещи. Он усмехнулся, вспоминая, как однажды одна из бесчисленных девиц, которых он имел практически каждую ночь, потянулась надеть её домашнюю пижаму: смешную, махровую, яблочного цвета почти такого же, как и её глаза. В тот момент он резко сорвался с кровати и чуть ли не прихлопнул руки той безмозглой девчонки, и лишь тихо сказал: «Проваливай». А девушка долго крыла его матом и в итоге хлопнула дверью.       Они все были похожи между собой: один и тот же рост, телосложение, светлые волосы, голубые или зелёные глаза, но каждая оказывалась такой безликой по сравнению с Эли, в каждой он искал отголоски своей любимой, но так и не находил. Всех моделей, старлеток или просто-напросто подцепленных девушек в баре или клубе Себастиан хотел трахнуть, не испытывая ничего, в некоторые моменты ему даже казалось, что он пустился в моральное и физическое блядство, напиваясь, приводя к себе в спальню очередную женщину, которая в помутнении рассудка казалась ему похожей на Дэвидсон. Ни у кого не было таких глаз, как у неё.       Глаза Элизабет он не мог забыть до сих пор, чистый, наивный взгляд, в котором всегда читалась любовь, Стэн уже тысячу раз успел пожалеть, что слушал её, но никогда не слышал. Сам боялся. Боялся «прорасти» в её жизнь, боялся, что ему это понравится, не хотел настолько окунаться в её окружение и быть с ними, потому что сам видел, как крепко она была вплетена в его жизнь белыми нитками. И следующий шаг казался самым страшным, поэтому Себ отчаянно остерегался его, наивно думая, что если он не будет вхож в окружении Эли, и их отношения будут оставаться в тайне, то ничего такого не произойдёт. В конечном счёте Эли оказалась куда сильнее него, а что нужно было сделать изначально? Просто услышать то, о чём тебе вторит любимая девушка, просто взять её за руку на улице и поцеловать на глазах у всех. Большего ей и не нужно было, Стэн понимал, что Дэвидсон устала выпрашивать у него то, что он не мог ей дать. Ему удалось вырвать её из клетки неуверенности и замкнутости, но посадив при этом в свою клетку. А потом стало поздно, потом она проявила себя такой, какой стала. Себастиан не испытывал злобу к ней, нет, Элизабет делала всё правильно, и даже в тот момент, когда сказала, что не любит его, он прекрасно видел совершенно другое в её глазах. Стэн в некоторой степени гордился Дэвидсон, она наступила на горло не только ему, но и себе.       Пробежка сама по себе не удалась, и ноги привели Себастиана на Аллею Славы, он усмехнулся своим мыслям, ведь впервые они с Элизабет встретились именно здесь. В тот день он просто рассматривал незамысловатые побрякушки в лавке, а она попросила спасти его от бывшего. Себ вспомнил и то, как был зол на Рика, как еле сдерживал себя, когда увидел его попытки изнасилования, даже сейчас он хотел бы просто оберегать Эли от любого проявления зла, хоть она в этом и не нуждалась. Себастиан невольно коснулся воспоминаний недавнего разговора с Элизабет, никто из них в тот момент не смотрел в глаза другого, как побежденный или проигравший, это просто был конец, всему, что между ними было. А за концом всегда следует новое начало, перед которым необходимо заглянуть в себя, погрузиться в водоворот мыслей и чувств, переждать, нет, уже не так, ожидать чего-то нового, чего прежде не знал или не хотел знать.       Ожидание счастья не так приятно, как само это счастье, но приз достаётся лишь тому, у кого есть терпение. В глубине души Себастиан всё же чувствовал невосполнимую горечь утраты, и как бы много ему ни приходилось терять в этой жизни, вкус этой утраты был самым неприятным. Тем не менее он не мог не отметить, что его это не так уж сильно расстраивало, скорее, отрезвляло, как и работа, где всегда нужно было надевать маску весёлого и беззаботного парня, которому с неба всё валится в руки просто так, за то, что у него красивые скулы. Себ потёр трёхдневную щетину и снова засунул руки в карманы, было прохладно, не только на улице. Он вспомнил прикосновения Эли к его скулам, как она ласково гладила ямочку на подбородке и говорила, что хотела бы такую же, а потом нежно зацеловывала каждый миллиметр его лица. Стэн давно ушёл от самого себя в себя же, туда, где он был счастлив вместе с Дэвидсон, где были её звонки каждое утро и добрый смех над каждой его шуткой, пусть и не всякая была смешная. Воспоминания — вот из чего состоит человеческая жизнь, сплошные воспоминания. И какая ирония, что чем лучше оно, тем больше причиняет боль. Не прав лишь тот, кто считает, что воспоминания — это нежелание жить в настоящем, нет, это лишь одна из попыток не забыть, каким был ты, какой была твоя жизнь, это определенная последовательность и преемственность. Себастиан учился жить с воспоминаниями, ведь кроме них от Элизабет у него не осталось ровным счётом ни-че-го.       Удивительно, как разум может иметь верх над чувствами. Всегда ли правильно, когда люди руководствуются исключительно рациональностью и правильностью, считая, что таким образом ограждают других от боли? И если раньше Эли казалось, что она вступила на новый уровень взрослости, то теперь было больше похоже на то, что в своём одиночестве она стала взрослее на жизнь. Элизабет прогуливалась по Аллее Славы, солнечных дней в Лос Анджелесе было почти триста шестьдесят пять в году, но сегодняшний почему-то не стал одним из них. В городе похолодало, несмотря на заканчивающуюся весну, и местные были готовы надевать куртки, чтобы не замёрзнуть, а туристов на улицах всё равно было пруд пруди.       Дэвидсон оторвала взгляд от разглядывания плитки с именами знаменитостей, которые уже выучила наизусть за долгую жизнь в Лос-Анджелесе, и неспешно двигалась, стараясь не вклиниваться между толпами людей. Её взгляд зацепился за хорошо знакомое лицо, скрытое тёмной кепкой. Густая щетина, которая отросла, сухие потрескавшиеся губы из-за развращающей привычки постоянно их облизывать, механические шаги, хмурый взгляд из-под низко опущенных бровей, отросшие волосы, собранные в маленький пучок на затылке. Сердце Эли будто ушло в пятки, она почувствовала тот самый грустный трепет с последней встречи и до сих пор пыталась понять: Себастиан был для неё бывшим или несбывшимся? Она не знала, что будет лучше, подойти и поздороваться или же пройти мимо, сделав вид, что не заметила его, ведь он до сих пор не разглядел её в бесчисленной толпе, но тут же их взгляды встретились. Эли опустила глаза и всё же осмелилась подойти. — Привет, Себ, — тихо сказала Элизабет, подойдя к нему ближе, он улыбнулся, но даже не посмел обнять её или протянуть руку. — Привет, Эли, — также тихо поздоровался он, засунув руки в карманы спортивных штанов. — Как ты? — первое, что хотелось спросить; выглядел румын так себе. — Всё хорошо, спасибо. Сама как? Чудно выглядишь, — Себ кивнул на новую причёску Эли: обстриженные почти до плеч, белокурые волосы, которые смешно завивались на концах. — Тоже в порядке, спасибо. — Они оба усмехнулись, пряча взгляды друг от друга. — Не будешь искать незнакомца, чтобы поцеловать его? — вдруг спросил Себастиан, а Элизабет вспомнила их первую встречу. Точнее, эта встреча была незабываемой и перевернула всю её жизнь с ног на голову. — Нет, Себ, мне это не нужно. — Элизабет вымучено улыбнулась, больше всего ей хотелось запрыгнуть на шею Стэна, обвить его бёдра ногами, вжаться лицом в крепкую шею и больше никогда не отпускать. Любовь до сих пор не умерла, она продолжала жить на задворках памяти, которые стали своеобразным раем, из которого никто бы не посмел выгнать. — Я рад, что ты пришла к этому. — Себастиан переминался с ноги на ногу, его глаза в этот момент могли отразить всю обречённость этого мира. — Не без твоей помощи. — Повисла тишина, которая казалась оглушительной, не было слышно даже мимо проходящих людей и их громких разговоров, шум машин, щелчки фотоаппаратов. Были лишь двое, и мир Дэвидсон снова сжался до того расстояния, на котором находился Стэн. Девушка только кивнула и собиралась попрощаться, как румын нарушил тишину. — Кофе? — с надеждой спросил он, слегка поморщив нос, будто не знал, будет ли правильным предлагать подобное в их ситуации. Эли оторопела на минуту, не в силах поверить услышанному. Сердце сделало кульбит, девушка также упорно смотрела в глаза Стэну, пытаясь разобрать там хоть одну эмоцию, и она увидела то, что хотела. — Если только он будет очень холодным, — повторила свои слова Эли с первой их встречи. Себастиан усмехнулся и облизнул губы, покачав головой. — Я знаю одно местечко, где его потрясно готовят. — Они двинулись в сторону хорошо знакомой обоим кофейни, обмениваясь красноречивыми взглядами.