Неучтённый фактор

      Время шло, дни стали пролетать незаметно с тех пор, как я начал тренироваться и не потому, что тренировки эти были такими уж зверскими, просто у меня впервые был чёткий распорядок дня, из-за чего они все казались абсолютно одинаковыми. Расписание было таково: подъём в восемь утра, разминка во дворе, завтрак, после чего мы вместе с Мидори трусцой бежим в лес, где находится так называемый полигон — полянка, оборудованная несколькими турниками, мишенями на деревьях и полосой препятствий. По словам девочки, сенсей разрешает тренироваться только здесь, и, судя по поваленным деревьям в сторонке и крупным отметинам на земле, похожим на следы от гигантского ножа, этим она тут и занимается.       Всё время до обеда я проводил на этом полигоне, физическими упражнениями развивая своё тело под присмотром Мидори, а после обеда работал над контролем чакры с ней же, учился метать кунаи с сюрикенами или слушал лекции, которые в исполнении девочки больше походили на сбивчатые рассказы, ибо готовить их заранее ей, очевидно, было лень. Но об оказании первой помощи, теории чакры, тактике, географии и многом другом она рассказывала так, как сама это понимала, так что я не жаловался. Учитывая всё это, мне теперь следовало бы называть её сенсеем, и я даже пару раз сделал это, чем явно прибавил девочке самолюбия, хотя мысленно чаще всего просто называл её по имени, ну не могу я воспринимать четырнадцатилетнего подростка своим учителем, издержки бытия взрослым мужиком, не иначе.       Но всё же выполнять её требования приходилось, тем более, что всё оказалось не так страшно, как я думал по началу. Слава всем богам, что ни она, ни её сенсей не были поклонниками тренировок до упаду, так что мне всё это больше напоминало занятия в спортзале, чем курс молодого бойца. По-настоящему сложным был только самый первый день, точнее первая его половина, заполненная даже не тренировками, а испытаниями на силу, скорость и выносливость. Мидори со всей серьёзностью восприняла наказ своего учителя и гоняла меня до седьмого пота, выясняя предел моих физических возможностей. Вот я и бегал, прыгал, приседал и отжимался практически без перерывов, доводя себя до истощения, причём девочка умела каким-то образом определять, когда я действительно валюсь на землю без сил, а когда просто пытаюсь отдохнуть и перевести дух. А ещё умела неплохо шарахать ки, которое мне до сих пор не доводилось испытывать на себе. В том, что это было именно оно, я не сомневался, ибо столь резко бьющее по мозгам чувство опасности, мгновенно поднимающее меня на ноги, просто не может быть ничем иным.       Не знаю, сколько всё это длилось, за временем я тогда точно не следил, лишь смутно помню, как в очередной раз оказался на земле после Джашин его знает какого по счёту круга вокруг поляны и то, что я пачкаю новую одежду, меня тогда волновало в последнюю очередь. Лишь повалявшись на травке какое-то время и придя в себя, я заметил, что никто меня больше не поднимает и был безмерно благодарен за это. Возникла даже мысль, что Мидори, наконец, успокоилась, но я тут же подавил её, чтобы не сглазить. Как только я почувствовал, что снова могу двигать телом, то сразу же попытался принять сидячее положение, что мне, с определёнными усилиями, удалось, и я, убрав с лица мокрые от пота волосы, обратил голову на опёршуюся на дерево Мидори. Та явно о чём-то усиленно думала, я не стал ей мешать и вновь лёг на спину, наслаждаясь заслуженным отдыхом.       Наконец, она оторвала взгляд зелёных очей от лесной чащи, подошла ко мне, одновременно доставая из кармана куртки свиток, склонилась, и, развернув его на земле, распечатала флягу с водой, после чего протянула её мне. Я, не скромничая, одним залпом опустошил её где-то на половину и с благодарным взглядом вернул улыбающейся владелице. Всё-таки эти свитки невероятно полезная вещь, ведь как ещё сохранить воду прохладной в такую жару, как не в нём?       — Прости уж, если загоняла. Я, честно говоря, даже и не знаю, как это — учить. Но обещаю, что с этого дня будет полегче.       Мне показалось, или в её голосе слышится сочувствие? Хорошо, если так, я уж было подумал, что она практикует тренировки в стиле Майто Гая. Если это её первый опыт преподавания, то она, скорее всего, просто пытается копировать своего сенсея, а значит, должна понимать меня сейчас.       — Это так сложно? — задаю вопрос и через несколько секунд уточняю, — Учить, в смысле.       — Пока не знаю, — пожимает плечами она, — я ведь не начала даже толком.       — Ладно, твоё состояние мне более-менее ясно, теперь пора взглянуть на твой контроль, — сказала она и протянула мне листик, поднятый ею тут же с травы, — возьми и попробуй чакрой прилепить его к пальцу.       Какое-то время я просто смотрел на выданный мне листик и думал, каким образом мне это сделать. Благодаря Татсуми, я умею осознанно выпускать чакру из рук, но достаточно ли этого? Я, конечно, распечатывал таким образом еду, но это оказалось не таким уж и хитрым делом, сама бумага свитка была восприимчива к чакре и поглощала её. Попытка наполнить указательный палец чакрой удалась, но нужного эффекта не принесла, когда я перевернул его подушечкой вниз, то листик, как и положено ему законом всемирного тяготения, упал на землю. Неудача, кто бы сомневался.       — А я уж подумала, что у тебя получится с первого раза, учитывая, что ты уже три техники знаешь, — в её голосе слышится лёгкая ирония, — Как тебя вообще учили до этого?       Не люблю вопросы, на которые приходится врать, особенно когда мне, вроде как, доверяют. Но легенда сама себя не поддержит, так что остаётся успокаивать себя тем, что это не такая уж и большая ложь, скорее мелкое враньё.       — Ну, родители просто показывали их мне, а я просто повторял за ними, — тут в мою голову пришла, как мне казалось, дельная мысль и я, изображая печаль, опускаю голову.       Пусть думает, что ребёнку грустно вспоминать погибших маму и папу, может, и не будет больше расспрашивать о прошлом. Тем более, что это не далеко от правды, воспоминания действительно будили в душе грусть, хоть не такую сильную, как можно было бы ожидать от потерявшего родителей мальчика.       — Вот как, — теперь её голос ничего не выражал, а лицо, как я, чуть приподняв голову, заметил, стало задумчивым.       — Ладно, тогда я не буду тебя мучить. Тут секрет в том, чтобы подать ровно то количество чакры, которое требуется для удержания листа. Если подать слишком много или слишком мало, ‒ она подняла его на своём пальце, а затем дала упасть, — то ничего не получится. В общем, вся сложность в том, чтобы опытным путём выяснить это количество.       Она вновь протянула его мне и я тут же убедился, что проще сказать, чем сделать — я, по видимому, всегда подаю слишком много, из-за чего листик раз за разом соскальзывает с моего пальца, проблема всех людей с большим резервом. Мидори лишь с улыбкой смотрела на мои старания, после чего известила, что сенсей заставил её выяснять секрет самостоятельно, на что потребовалось длительное время, но так как она мне, по доброте душевной, всё разжевала, я должен справиться быстрее.       — Чем быстрее закончишь с этим, тем быстрее мы перейдём к более интересным вещам, м сказала она и будь я пубертатным подростком, то явно подумал бы о чём-то не том, однако им я не являлся ни физически, ни умственно, так что просто принял слова девоч… девушки к сведению.       Следующие полчаса я сверлил взглядом лист, пытаясь прилепить его к себе, а Мидори, тем временем, отошла в сторонку на тот дальний участок поляны со следами техник, где принялась за свои тренировки. Я, хоть и был занят, но наблюдал за ней краем глаза, и посмотреть действительно было на что.       Первые минут десять ничего не происходило, моя наставница просто сидела на траве без движения со сложенной печатью концентрации, медитируя, а возможно, делала что-то, что мне неведомо. Лишь спустя какое-то время, после ещё одной неудачи с листиком, я догадался включить глаза, что мне мало помогло в достижении результата — свою чакру я чувствую и так, но вот то, как ведёт себя чакра девушки, мне показалось интересным. Её очаг работает не на полную мощность, это было очевидно не только по скорости течения чакры, но и по её количеству, должно быть, так со стороны выглядит медитация. Затем Мидори начала постепенно ускорять её ток, плавно разгоняя очаг, а спустя минуту её чакроканалы, ранее еле видимые, теперь светились для меня насыщенным светло-голубым цветом. Судя по их отменной проводимости, Мидори явно не филонила на своих тренировках, думаю, что если бы я смог заставить свой очаг вырабатывать такое же количество чакры в секунду, то мои каналы лопнули бы, а её, судя по их виду, могут выдержать и не такое.       Когда девушка открыла глаза и встала с травы, то началось самое интересное. Сложив несколько печатей, она поднесла ко рту руку, сохраняя её в неком подобии одноручной печати, а затем выдула над собой яркий, крутящийся столб огня и, описав его концом дугу в воздухе, прекратила технику. Это продолжалось всего несколько секунд, однако под впечатлением я ходил пару дней точно, всё-таки одно дело видеть подобное в аниме и совсем другое в реальной жизни. В тот момент я совершенно позабыл про так и не прилипший к моему пальцу листик и во все риненганы глядел на свою наставницу, что тут же было замечено. Огненный смерч в исполнении Мидори, что обернулась на меня после своего представления, заставил меня взглянуть на неё совершенно по-другому. Только теперь я осознал, что передо мной не просто девочка-подросток, каких было полно в моём старом мире, а настоящая куноичи. И если такое вытворяет она, то на что же способен её учитель?       — Хочешь научиться делать так же? — я медленно кивнул головой, всё ещё ошарашенно смотря на Мидори, — тогда относись к тренировкам серьёзно и не ленись, контроль очень важен для шиноби, — сказала она, одновременно подходя ближе.       Оказавшись около меня, она одним пальцем подняла выроненный мною лист и подняла руку на уровень моего лица.       — Чем быстрее улучшишь его, тем быстрее мы приступим к настоящим техникам, вроде моей, — лист упал с неподвижного пальца девушки, а я зачарованно проводил его взглядом до земли.       Я уже давно понял, что детская эмоциональность — теперь мой верный спутник лет этак до двенадцати, но не думал, что буду поддаваться ей так легко. Но это может быть и преимуществом в ситуациях, подобных этой. Мидори уже собиралась вернуться к своим тренировкам, но я остановил её совершенно детским вопросом, на который мне, однако, вправду хотелось получить ответ.       — Мидори, а что ты ещё можешь?       — Да много всего. Я же шиноби, — она склонила голову чуть набок, — но если ты про техники, то знаю ещё несколько, только…       На этих словах она погрустнела и я бы мог подумать, что сказал что-то лишнее, если бы между нами был полноценный разговор, с женщинами я разговаривать никогда не умел, так что мало ли?       — Только большинство из них огненные, так что сенсей не разрешает использовать их здесь, чтобы не устроить пожар, только на… — она замялась, — в другом месте, в общем, далеко отсюда.       Вот оно что. Значит, это представление было специально для меня, Мидори даже запрет учителя нарушила, но ради чего? Просто чтобы замотивировать?       — Водяные техники знает только сенсей, но он часто бывает на миссиях, чаще, чем тренируется со мной, — её голос стал совсем уж грустным, на моих глазах куноичи вновь превратилась в обычную девочку, которой не хватает внимания учителя, мне даже захотелось её хоть чем-то поддержать. Кстати, я ведь до сих пор не знаю, кем именно он ей приходится. Да я о них вообще ничего не знаю, только вот всё не найду удобного момента спросить.       — Ну… у меня, скорее всего, вода, так что когда я освою её, то сможешь тренироваться здесь сколько хочешь, только вот листик этот дурацкий сначала прилеплю, — сказал я, поднимая его с земли и вновь принимаясь за тренировку. Если верить аниме, то у меня склонность ко всем стихиям, так что она, по идее, может подсобить мне с огнём в обмен на услуги по тушению пожаров. Мидори на это тепло улыбнулась.       — Да? Ну, тогда это повод подналечь. Ладно, времени у нас до обеда, постарайся продвинуться хоть чуть-чуть. Только в этот раз не глазей на меня, а тренируйся, — сказала она, идя к своему месту, я же оставил её реплику без комментариев.       Глазеть? Я слишком маленький для такого. Нет, умом-то я понимал, что она красивая, только вот красота эта во мне пока никаких посторонних мыслей не вызывала, так что если она решила меня этим смутить, то явно ошиблась. Не отвлекаясь больше на посторонние мысли, я вновь приступил к упражнению, твёрдо вознамерившись добиться своего если не сегодня, то в ближайшее время.       С тех пор прошёл уже месяц, но в ремесле шиноби я, можно сказать, почти не продвинулся. Все обещанные мне тренировки состояли из физических упражнений на развитие тела и упражнений по контролю чакры. Последнее мне давалось проще всего ‒ как и предсказывала Мидори, прилепить злосчастный листик к пальцу я смог довольно скоро, на это ушла всего пара дней, а спустя неделю это удалось проделать со всеми десятью одновременно. Оказывается, дозировать чакру не так уж и трудно, просто непривычно поначалу. Как выяснилось, это не просто тренировка на контроль, но и первый шаг к правильному напитыванию кожи чакрой для её усиления, и с ним я успешно справился. Поэтому Мидори, явно пытавшаяся сделать из меня шиноби как можно быстрее, объявила, что теперь я готов учиться ходить по деревьям. Принцип здесь такой же — подать именно то количество чакры, которое нужно, чтобы прикрепиться к стволу. Главная сложность, как мне казалось поначалу, в том, что теперь это надо делать ногами, что, опять же, непривычно. Но я справлюсь, рано или поздно.       Знакомый хруст коры прерывает ход моих мыслей и я, уже наученный опытом, группируюсь в полёте, а через секунду больно ударяюсь о землю. «Но это будет явно не сегодня», — возникает мысль в ответ на уже привычное происшествие. Вопреки моему первому впечатлению, подвести чакру в стопы оказалось элементарной задачей, главная же трудность в том, чтобы делать это поочерёдно, напитывать ногу, когда ступаешь и отводить чакру, когда поднимаешь. По словам девушки, шиноби делают это автоматически, и в подтверждение сказанному пробежала по толстому стволу, докуда позволяла частота ветвей. Под ним я сейчас и лежу, кстати.       Я с кряхтением поднялся на ноги, отряхиваясь. Благо, хоть падать не высоко, выше метра над землёй я благоразумно не забирался, предпочитая ходить мелкими шажками. Несмотря на сложности, я всё же делаю успехи — шесть шагов, бывшие моим максимумом ещё неделю назад, сейчас превратились в девять и это не предел, ведь чем дальше я продвигаюсь, тем легче мне даётся это упражнение, так что не за горами тот момент, когда я приступлю к хождению по воде, а там уже и настоящие техники пойдут.       Я сделал пару наклонов в стороны, с неудовольствием отметив ноющие мышцы спины и пресса, на которые приходится вся нагрузка по удержанию моего тела параллельно земле. По этому поводу Мидори советовала немного склонять корпус тела вперёд, чтобы снять с них часть нагрузки, но вообще, добавила она со знанием дела, мне нужно срочно поднимать физическую форму, чтобы научиться уже напитывать мышцы чакрой без риска их разорвать. Этим я и занимался первую половину своего дня — бегал, прыгал, отжимался, пытался подтягиваться, что долго не выходило, но стоило ли ожидать другого от хилого ребёнка? Драться меня никто пока не учил, зато наставница показала, как правильно держать кунай и как их метать, после чего я уже пытался делать это сам. Никогда не считал себя особо метким, но по мишеням с близкой дистанции чаще всего попадал, другое дело, что кунай больше падал вниз, лишь оцарапав мишень, чем втыкался. Очевидно, что мне не хватало силы, а железяке остроты, на что Мидори ответила, что кунай учебный, специально для таких, как я, и вообще наёмники их за свои деньги покупают, поэтому тренироваться я буду на отработанном барахле.       Вечерело. Косые лучи солнца уже почти не пробивались на укрытый длинными тенями деревьев полигон, погружённый из-за этого в полумрак. Судя по положению светила, сейчас примерно половина восьмого вечера и будь здесь Мидори — давно бы скомандовала заканчивать тренировки и идти домой, мыться и ужинать, но сегодня её здесь нет и я, из-за любви к вечерней прохладе и лесному спокойствию, решил задержаться подольше. Совету, данному мне ещё в первый день, я следовал чётко и на тренировках не халтурил, мне и самому хотелось побыстрее закончить с нудной наработкой контроля и приступить к тренировкам со стихиями. Хотя я и видел технику Мидори, но мысль о том, что я сам смогу делать нечто подобное, всё ещё казалась невероятной.       Неприятно заурчал живот. Да уж, на голодный желудок много не натренируешься, да и устал я уже, так что пора возвращаться. Оглядев, напоследок, поляну, я направился домой.       На знакомых, безлюдных улочках царила темень, как и всегда в это время дня и я даже не видел смысла в маскировке, но всё равно носил хенге, дословно выполняя указ Кайто-сана: без маскировки на улицу ни ногой. Вскоре улицы, как и всегда до этого, привели меня в моё нынешнее жилище — дом Кайто-сана и, получается, что теперь и мой. Я и вправду не ожидал от него такого, всё-таки выделить незнакомому человеку целую комнату да ещё и без арендной платы, ну, стоит ли говорить, что этого шиноби я теперь воспринимаю, как святого и слушаюсь во всём? Да и не сложно мне носить хенге, всё-таки в этом непримечательном домике живут настоящие шиноби, так что мало ли, кто тут может обитать по соседству.       Жилище встретило меня теменью и тишиной, его хозяин позавчера отбыл на миссию, решив взять с собой свою ученицу, так что всю ближайшую неделю я тут буду один. Разуваюсь и прохожу внутрь, с широким зевком оглядывая помещение. Есть вариант поужинать в единственном знакомом мне кафе, но волочить туда свою усталую тушку сейчас не хочется, не смотря на то, что кормят там действительно вкусно и главное М настолько недорого, что моих собственных денег хватит, наверное, ещё на один месяц каждодневного питания. Но сейчас я слишком устал, так что поужинаю тем, что осталось с завтрака, помоюсь и завалюсь спать.       Достав из продуктового свитка, что заменял тут холодильник, несколько отварных картофелин с остатками рисовой каши, я быстро умял всё это, всё-таки голод из любого блюда способен сделать кулинарный шедевр, даже моего, и когда я говорю «моё», то именно это и имею в виду. У нас существует распределение обязанностей между жильцами, готовят и убираются все по очереди, но в основном, конечно, мы с Мидори, Кайто-сан часто уходит по делам или на миссию. И скидки на возраст мне никто не дал, поэтому, ну, ещё и потому, что дома больше никого нет, сегодняшний ужин готовил я и получилось, на мой взгляд, неплохо.       Хотел я было уже идти в душ, как раздалось четыре отрывистых стука в дверь, что мгновенно сняло с меня всю сонливость и заставило насторожиться. Звонки на двери тут, как я заметил, вешать вообще не принято, так что люди просто стучат, только вот я ещё ни разу не видел, чтобы в дом заходил посторонний. С соседями, насколько я понял, Кайто-сан общается по минимуму и они считают, что тут живут папа и дочка, ну, теперь ещё и племянник погостить приехал. Поэтому к незваным гостям я отношусь настороженно, а принимая во внимание тот факт, что я дома один, надо быть втройне осторожным. «Но если пришли за мной, толку-то от моей осторожности», — думал я, бесшумно подходя к двери.       — Кто там? — придав голосу побольше уверенности, спросил я.       — У меня письмо для Кайто-сана, он здесь? — прозвучало после небольшой паузы.       Стоит ли говорить, что он сейчас отсутствует? Лично мне не хочется этого делать, но если гость знает хозяина дома, возможно, он не враг, но кто тогда? Выяснять это детским голосом через закрытую дверь немного глупо, пытаться сымитировать его присутствие тоже, так что делать нечего, придётся сказать правду. Сейчас бы взглянуть на пришедшего через глазок, но даже если бы он был, я бы до него всё равно не достал.       — Его сейчас нет, — кратко и лаконично. И главное, я не уточнил, где он, так что тот, за дверью, может как решить, что Кайто-сан на миссии, так и то, что он вышел за хлебом, что мне и нужно сейчас. Главное, чтобы не начал выяснять детали.       — Ладно, — изрёк пришелец после краткого молчания, а затем просунул по дверь тонкий конверт, — передай ему это, когда он придёт. Только не забудь.       Зазвучали удаляющиеся шаги, человек, кем бы он ни был, ушёл, а я всё стоял в прихожей, не решаясь взять в руки письмо, что лежало передо мной. Есть ли шанс, что в нём яд или взрыв-печать? Если и есть, то предназначается это явно не мне, если бы он хотел меня убить, то выломал бы дверь и сделал это, но вот с шиноби всё не так просто. Я, конечно, не видел Кайто-сана в деле, но по отзывам девочки, он крайне силён, так что имеет смысл попытаться убрать его ядом. Только вот слишком легко это, просто прийти и положить шиноби в руки его собственную смерть, в аниме все сильные фигуры умирали красочно.       — Да уж, — думал я, продолжая напряжённо буравить конверт взглядом, — хотел бы я, чтобы всё это было просто аниме.       С осторожностью сапёра, обезвреживающего мину, я подобрал с пола письмо и медленно опустил на тумбочку. Что в нём находится — не моё дело, моё дело — принять душ и идти отдыхать, потому, что завтра меня ждёт новый, наполненный тренировками день. И я, пытаясь выгнать из головы тревожные мысли, направился в ванную.