Не запомнится

      — Семьдесят! — милое округлое личико искривилось от боли, и за криком последовало тихое хныканье. С того момента как мы с Госпожой поменялись местами, я сидела перед Джессикой и гладила её по голове и по щекам, но сейчас ей было так больно, что она не обращала на мои движения никакого внимания. Я знала характер Госпожи, но мне казалось, что в этот раз она поступила с девочкой излишне строго.       — Развязать, — кинула та, отходя назад и перехватывая трость в нерабочее положение. Мы с Глорией подошли с двух сторон к установке и быстро освободили руки и ноги Джессики, закреплённые внизу. Она подняла корпус, опираясь о канат, через который была до этого перекинута, и тут же упала прямо на меня: у бедной так дрожали ноги, что она не могла сама стоять. Всё ещё всхлипывая, она вцепилась мне в плечи в попытке удержаться. Мне пришлось приобнять её под руки и при этом заглянуть в заплаканное лицо, пока подошедшая Глория не взяла её за плечо с другой стороны.       Ноги Джессики еле двигались, пока мы вели её к ангару. Я старалась придерживать крепче и удобнее, чтобы ей было легче поспевать за нами. Другие девочки только оглянулась, когда мы вошли, но одна поднялась на руках и повернулась к месту, где мы уложили Джессику на застилавшую пол солому. Глория, только отпустив её, молча вышла, не обращая ни на кого внимания.       — Я сама, — остановила я заботливую рабыню, которая уже порывалась встать и подойти, и та легла обратно на пол, не смея не послушаться меня. Набрав из ведра в углу воды в общую жестяную кружку, я придержала подбородок Джессики и напоила её, после чего она сразу легла грудью на солому и положила голову на руки. Её дыхание всё ещё было неровным, а сама она выглядела такой несчастной и измученной, что мне захотелось чем-то ей помочь. Пересев с корточек на колени, я погладила её по спине, так как на голове мешались волосы, собранные в пучок, и взглянула на исполосованную кожу. Ярко-бордовые следы, накладываясь друг на друга на ягодицах и кое-где на бёдрах, становились почти чёрными. В двух местах выступила кровь. Вздохнув с пониманием, я перевела взгляд на её лицо: она так и не подняла на меня глаз и теперь с каменным безразличием смотрела в сторону в одну точку. Я уже собиралась что-то сказать, но меня опередили.       — Моника. Я ведь сказала, что сегодня ночью ты будешь со мной? — Госпожа стояла у двери.       — Да, мэм, — я подскочила и почти бегом направилась в её сторону, остановилась перед ней, опустив взгляд на её чёрные туфли. — Простите за ожидание.       Она снисходительно подняла брови и кивком показала мне идти перед ней. Мы вышли из ангара, и дверь с шумом захлопнулась.

***

Светло-розовое убранство комнаты перестало казаться угрожающим с тех пор, как я окончательно покинула тёмный ангар, сменила розовую маечку со стрингами на белую с чёрными штанами и стала засыпать здесь большую часть ночей, но в этот раз моя задержка напомнила, что я не только люблю Госпожу, но и побаиваюсь её.       — Мэм, вы злитесь? — мы стояли перед кроватью напротив друг друга, и я старательно пыталась прочитать по глазам её настроение.       — Ты знаешь, что я злюсь, когда меня заставляют ждать, — раздражённо отчитала она, но совсем без настоящего гнева.       — Извините меня, пожалуйста, — с просьбой посмотрела я, и она, не выдержав, улыбнулась.       — Моя девочка… — шёпот перешёл в жадный поцелуй, от которого мой блеск для губ смазался и местами стёрся. Потом она резким движением сняла с меня майку, и я с готовностью подалась вперёд обнажённой грудью, подставляясь под её губы.       После недолгих ласк она взяла меня за плечо и толкнула на кровать. Я перевернулась на спину, забираясь на покрывало с ногами, расстегнула и начала стягивать с себя штаны, пока она залезла рядом, располагаясь на четвереньках. Закончив раздеваться, я просунула ноги между её коленями, и она с готовностью переставила одну руку с другой стороны от меня, нависнув сверху. Наклонилась и мокро поцеловала кожу на животе, от чего я, опираясь на локти, запрокинула голову назад, чувствуя, как теку от её губ. Она подвинулась выше, заставив полностью лечь, и я обняла её за талию, другой рукой дёргая за конец пояса серого платья с намерением развязать узел, но остановилась и вместо этого, не выдержав, задрала подол, открывая резинки чёрных чулок. Госпожа перешагнула коленями ещё ближе и выпрямилась, позволив мне просунуть руку под её бельё, сама стянула платье и застыла, с удовольствием прикрыв глаза и криво улыбаясь на мои движения. Разогрев её достаточно, я с нетерпением стянула кружевные шортики вниз и резким движением погрузила два пальца между влажных губ, большим надавливая на клитор. Её улыбка стала шире, хотя она так и не открывала глаз, а после нескольких быстрых толчков подняла голову и заскользила руками по своему телу, стискивая грудь сквозь тонкую чёрную ткань. Я сжимала ей бедро левой рукой, правой всё жёстче погружаясь в неё; она отклонилась назад, оперевшись на мои ноги, и подалась тазом вперёд. Хватка её рук возбудила меня ещё сильнее, я приподнялась, стараясь крепче придерживать за талию и насаживать с большей силой, и вскоре её плоть сомкнулась вокруг моих пальцев, сжав их и почти вытолкнув. Так и не издав за всё время ни единого звука, она, грациозно выгнувшись, подставилась под завершающую ласку, а после опустила таз и передвинула корпус вперёд, сразу упираясь руками мне в плечи и глубоко дыша.       Я посмотрела вызывающе, и Госпожа, довольно облизывая губы, слезла с меня, стянула с ног трусы и легла рядом, протянув руку к моему бедру. Она медленно поглаживала, иногда проводя по коже кончиками ногтей, и, поднявшись на локте, наблюдала, как на моём лице удовольствие смешивается с нетерпением. Поиграв со мной достаточно, чтобы я была готова в любой момент сорваться и броситься на неё, она с усмешкой поднялась на колени, наклонилась и лизнула меня по линии между косточками прямо возле лобка. Я вздохнула и опустила голову на кровать, вытягивая руки. Матрас прогнулся под её коленом между моих ног, и следующее касание языка я почувствовала уже на клиторе. За ним последовал медленный поцелуй, от которого я начала постанывать, ни капельки не сдерживаясь. Она продолжила ласки, глубоко целовала и касалась верхней точки языком и губами, прекрасно зная, что для меня этого мало. Слишком легко и медленно.       — Госпожа! — выдохнула я, захлёбываясь в недостаточно сильных ощущениях, которые возбудили меня до предела и сбили дыхание.       Она снова перелезла через мою ногу, оказавшись сбоку, и, схватив за таз, рывком потянула, стараясь перевернуть меня на живот. Я с готовностью поднялась на четвереньки, раздвинув ноги и дрожа от нетерпения, и охнула, когда она грубо вошла в меня четырьмя пальцами. Для удобства пришлось опуститься на локти. Рука Госпожи сжала моё плечо у шеи и стала подталкивать назад. От жёстких толчков на грани боли мне сорвало крышу, и я свободно застонала, вставляя невнятные отдельные слова. Когда вместо плеча она схватила меня за волосы и погрузила в меня часть ладони, я вскрикнула от разрывающих меня ощущений, не стесняясь того, что меня слышно на весь дом.       Мне всё было мало, и только через несколько минут бешеного кайфа я кончила, захлебнувшись стоном.       — Вы прекрасны, — пролепетала я, тяжело дыша и прогибаясь на вытянутых руках, пока она отошла за салфеткой. Опустившись пластом на покрывало, я наблюдала снизу, как она наконец сняла бюстгальтер и чулки и собрала всю упавшую на пол одежду в одну кучу. В отличие от меня, она даже после секса выглядела безукоризненно: никаких растрёпанных волос, раскрасневшихся щёк, даже одышки — так же строга и сдержана, как всегда, только без одежды. Так не пойдёт. Едва она подошла к кровати, я ухватила её за талию и повалила рядом с собой, нависая с пожирающим взглядом. Не могу же я позволить себе, чтобы всем, кто находится рядом с комнатой, сегодня было слышно только меня…