***
Страшно, страшно, страшно… Андромеда вскочила, затравленно дыша. Стук сердца оглушал, в горле першило. Она кричала? Страх склизкими, холодными змеями расползался в груди, вешал ярмо на шею, не давая ни вздохнуть, ни расправить плечи. Её колотило, словно от лютого мороза. Проклятые кошмары. Андромеда прижала дрожащие влажные ладони к лицу, надавила на веки, стараясь сбросить следы кошмара. Что ей снилось? Она не могла вспомнить. Хотя это и не нужно, вариантов всё равно немного. — Кошмар? — раздался голос из темноты. Андромеда вздрогнула, испуганно обернулась и замерла, натолкнувшись на сверкающий во мраке встревоженный взгляд Асмодея. — Что ты здесь делаешь? — невольно ощетинилась она. — Принёс ответ от лорда Николаса. Хотел положить на стол и уйти, но… — Он подошёл ближе и опустился на край кровати. — Что тебе снилось? Только не увиливай — выглядишь, словно увидела Тенезма во плоти. — Я не помню. — Андромеда сжала переносицу, сосредотачиваясь. Спать хотелось неимоверно, но она знала — после кошмара больше не уснёт. Стоило прикрыть веки дольше, чем на несколько секунд, как внутри холодело от накатившей паники. Оставалось вглядываться в темноту до рассвета, а после зарываться в кипы бумаг и книг, надеясь отыскать хоть какую-то информацию. — Ложись спать, сестрица. — Рука с длинными музыкальными пальцами легла ей на голову. — Будет плохо, если ты свалишься в обморок от усталости. — Тебе легко говорить, — устало ответила Андромеда, опустив взгляд на сцепленные в замок руки. Они всё ещё мелко подрагивали. — Я не упаду, Асмодей. Ты же знаешь. Его ладони вдруг оказались на плечах, и он резко повалил её на подушки, нависнув сверху. Синие, как у неё, глаза угрожающе пылали. — Я помню, что ты у нас алмазная леди. Я знаю, что ты куда сильнее и твёрже меня, но помни, сестрица, что даже алмаз — самый крепкий материал — можно расколоть, если приложить достаточно усилий, — серьёзно произнёс он, хмуря брови. — И не смотри на меня так — ты же знаешь, что я говорю правду. Андромеда лишь досадливо поджала губы, сдаваясь. Спорить с братом глупо и бессмысленно, когда он прав абсолютно во всём. И пусть в груди скалилась гордость, она не собиралась доказывать что-либо, когда правда не на её стороне. — Как знал, что она мне понадобится, — вернув привычную беззаботность голосу, улыбнулся Асмодей и, похлопав её по щеке — и что это значило? — встал с кровати. Его шаги гулко звучали в тишине. Андромеда думала, что он уйдёт, приготовилась услышать, как открывается дверь и снова остаться один на один с кошмарами. В горле пересохло. Зашуршали какие-то бумаги. Андромеда приподнялась на локтях и посмотрела на источник шума — Асмодей спешно собирал документы в неровную стопку, наверное, случайно столкнул их, пока брал что-то на столе. — Сложи аккуратно, а не как обычно, — строго скомандовала она, получив в ответ угрюмый взгляд. — Я не шучу, Асмодей. Он пробубнил под нос, что-то смутно похожее на: «Никакой благодарности», — и стал выравнивать покосившуюся стопку. Андромеда улыбнулась кончиками губ от такого привычного действия: Асмодей часто делал неинтересные ему вещи абы как, а она после заставляла его переделывать, не имея ни сил, ни желания сваливать на себя ещё и его работу. — Всё! — воскликнул он и резко обернулся, так, что взлохмаченные волосы упали на глаза. — А теперь спать, сестрица. Не зря же я её взял с собой, — добавил, вертя в руках флейту. «Боюсь представить, что было бы, напейся этот идиот и начни дудеть на своей дудке». Как же долго она хотела снова услышать игру брата, чарующие мелодии, что он создавал, полные эмоций и чувств, жизни. Казалось, Асмодею подвластны любые инструменты: струнные, клавишные, смычковые, духовые. Всё, чем можно создавать музыку, становилось его продолжением, вторым «я». Андромеда почти ненавидела отца за то, что он душил талант брата. Впрочем, самую большую рану Асмодею нанёс не отец, а она, и теперь у неё не было права бросить его снова. — Хватит смотреть на меня так, словно я заявил, что собираюсь стать герцогом, — шутливо возмутился Асмодей, садясь возле неё. — Вот теперь точно спать. Ложись, сестрица. — Он склонил её голову себе на плечо. — Спи и помни: ни один кошмар не потревожит тебя, пока я рядом. Так что закрывай глаза, моя алмазная леди. Андромеда послушно смежила веки, расслабляясь. Был ли смысл противиться, когда от усталости хотелось напиться до беспамятства, чтобы наконец отдохнуть? К умиротворяющему дыханию Асмодея под ухом добавились первые ноты знакомой с детства мелодии — старой колыбельной, которую пели каждому ребёнку герцогства. Простые стихи, простая мелодия, но в них заключался Север. Холодный и неприступный, но в то же время живой и яркий благодаря его жителям. Маленькой принцессе белой страны Снился сон, снился сон, Где среди льдов прорастал цветок, Прорастал цветок. Чистая, убаюкивающая мелодия кружила вокруг, окутывала Андромеду, оберегала, словно самый прочный щит. В памяти рождались родные четверостишья и полный тепла голос матери — воспоминания с тех времён, когда детство было счастливым и беспечным, обычным. Когда самым большим страхом было не успеть проснуться раньше няни, чтобы напугать её, или не суметь решить пример из учебника. Юной принцессе ледяной страны Снился сон, снился сон, Где среди льдов распустился цветок, Распустился цветок. Флейта в руках Асмодея, словно магический артефакт невероятной мощи — очаровывала, расслабляла, вела за собой в мир грёз. В старой колыбельной он прятал самые великие чары, ключи от людских сердец. А мелодия всё лилась, и сон спокойный, безмятежный всё ближе подбирался к Андромеде. Прекрасной принцессе далёкой страны Снился сон, снился сон, Где среди льдов распускались цветы, Распускались цветы. В полудрёме Андромеда видела поляну синих, как небо, цветов, чувствовала колыхающий их ветер и лёгкий, как перина, аромат. Небольшой уголок, скрытый от кошмаров, её крохотное царство Оксидия. Как же спокойно… Великой царице могучей страны Снился сон, снился сон, Где на бесконечном поле цветов Снег всё шёл, снег всё шёл. Мелодия постепенно стихла. Зашуршали простыни, и Андромеда ощутила, как осторожно Асмодей отодвигался, чтобы встать. Сон не глубокий, каждый шорох слышался как никогда отчётливо, но она не хотела прерывать его и позволять кошмарам вновь наполнить её до краёв. Лба коснулись влажные губы. В воздухе завис трепетный шёпот: — Пока я рядом, ни один кошмар тебя не настигнет.***
Андромеда постукивала по столу, ожидая, когда Анна закончит задание. Сион что-то показывал той в книге. Под ложечкой неприятно щемило, стоило взгляду вновь зацепиться за них. Андромеда с досадой осознала, что вместе они смотрелись довольно гармонично. Впрочем, кого она обманывала? Вместе Сион и Анна выглядели идеально. Почти. — Я закончила, учитель, — ворвался в мысли голос Анны. И не надоело называть её учителем? — Отлично. — Андромеда быстро оглядела нестройные ряды букв, выведенных неуверенным почерком Анны. — На сегодня всё. Повторите это, — постучала она по исписанному листу, — ещё несколько раз, чтобы усвоить. Его Высочество завтра проверит. — Его Высочество? — Я? Одновременно спросили Сион и Анна, вперив в неё удивлённые взгляды. — Мне необходимо отлучиться из столицы на пару дней, — пояснила она и предостерегающе добавила: — Но помните: по возвращении я всё проверю, так что не думайте отлынивать. Задания ясны? — Конечно! — хором ответили они. Это начинало раздражать. Уже сидя в карете, Андромеда снова прокрутила в голове строки письма от лорда Николаса:«Встретимся через два дня в Куоцушите. В чайной при Центральной Библиотеке. Надеюсь, вас интересует нечто важное, леди Стернбилд».
Ответ на ещё одну загадку стал немного ближе. Оставалось надеяться, что у лорда Николаса есть необходимая информация. «Нечто важное». — Вы не представляете насколько.***
Куоцушита — один из крупнейших городов герцогства Оденберг — тонул в лепестках вишни. Увешанные нежно-розовыми соцветиями деревья встречались на каждой улице, превращали их в реальное воплощение сказки. Весна в самом прекрасном её проявлении. Андромеда с наслаждением вдохнула витавший в воздухе сладковатый цветочный аромат. Куоцушита — город весны, вин, витражей и скульптур. Один из центров культуры империи. За окном неторопливо движущейся по центральной улице кареты сменяли друг друга светлые двух- и трёхэтажные здания. Голубые, сиреневые, бирюзовые и окрашенные во многие другие цвета фасады украшала чудная лепнина. На чьём-то доме распустились кварцевые цветы, у кого-то летали флоривии и медосборки, а кто-то предпочёл охотящихся хищников. Карета остановилась. Рыцарь открыл дверь и помог Андромеде выйти. Возле высокого персикового здания толпились юноши и девушки в изумрудных, сапфировых и рубиновых одеждах — студенты Национальной академии Куоцушиты готовились к занятиям. Их голоса сливались в единый гул, перекрывающий собой любые другие звуки. — Вам точно сюда? — неуверенно уточнил рыцарь, помогая Андромеде пройти сквозь толпу. — Это тебя не касается, — отрезала она, высматривая чайную. Наконец, взгляд натолкнулся на вывеску-книгу с лаконичным названием «Чайная». Они очутились в уютном помещении, наполненном запахом чая, специй, трав и выпечки. За небольшими круглыми столиками сидели компании и парочки, со всех сторон доносились приглушённые разговоры. — Жди меня здесь, — приказала рыцарю Андромеда, заметив лорда Николаса. Она приблизилась к нему и сдержанно поздоровалась. Лорд Николас — немолодой гладковыбритый мужчина с затянутыми в тонкую косичку редкими седыми волосами и маленькими чёрными глазами — также сухо кивнул в ответ. Заказав чай и обменявшись дежурными приветствиями, они перешли к делу. — И что же заставило вас связаться с таким дряхлым стариком, как я? — опустив чашку, спросил лорд Николас. — Сразу оговорюсь: я не выдам ни одну из тайн императорской семьи. И не надейтесь, леди. — Ох, вы считаете, что я что-то затеваю против императора? А может, империи? Не слишком ли серьёзные обвинения, лорд Николас? — усмехнулась Андромеда, склонившись вперёд, и посмотрела ему в глаза. — Тогда хотите обучиться магии? — предположил он, не дожидаясь продолжения речи. — Не хочу вас расстраивать, леди, но, боюсь, это невозможно. Я не чувствую даже крох магической энергии в вас. Даже на воинскую ауру не наберётся. — Лорд Николас, вам стоит повременить с поспешными выводами. Я хочу узнать, есть ли в империи кто-то, способный повернуть время вспять? Мне нужен список людей, способных на это. — Это сложная и опасная магия, леди, — нахмурился лорд Николас. — Смертельно опасная магия. Как много времени необходимо отмотать? — Два с половиной года. Брови лорда Николаса поползли вверх: — Невозможно, леди! Это слишком энергозатратно. Даже при условии, что маг использует артефакты и эликсиры, риск слишком велик. К тому же нельзя быть уверенным, что заклинание сработает правильно. Время — вещь непредсказуемая, леди. — Он замолчал, поджав губы, а после неуверенно пробормотал: — Впрочем, он мог бы… Но я не уверен. — Он? — переспросила Андромеда. Предвкушение затрепетало в груди. Наконец она узнает, кто дал ей второй шанс, сможет его поблагодарить и попросить о помощи. Кем был человек, способный совершить невозможное? — Да. Герцог Оденберг — единственный, кто, как я знаю, способен на подобное. Оденберг. Зарождающаяся радость вмиг стухла, стоило услышать ответ. Герцог Оденберг не тот, кто ей нужен — она бы запомнила, будь у него разноцветные глаза. Она знала, что его талант и силу признавало большинство волшебников, даже император прощал ему многие вещи, такие, как отсутствие на собраниях аристократов. Герцог Оденберг — человек, которым восхищались и Сион, и Асмодей. Один видел в нём идеал руководителя, другой — идеал человека. Андромеда всё это знала, пусть и пересекалась с ним всего дважды: в детстве и юношестве. Он мог бы подойти по всем пунктам, но… Из всего его облика в памяти сохранились лишь глаза насыщенного изумрудного цвета и пронизывающий насквозь взгляд. И у человека, вернувшего её во времени, ничего из этого не было. — Неужели во всей империи больше нет никого способного? Даже вы или нынешний придворный маг не подходите? — не желая сдаваться, уточнила Андромеда. Лорд Николас насупился и принялся дёргать манжеты, то и дело бросая на посетителей взгляды. — Сейчас нет, леди. Сила герцога Оденберга слишком велика, чтобы я мог даже думать о том, чтобы поставить себя в один ряд с ним. А что уж говорить о глупом мальчишке, занявшем моё место? Он ему в подмётки не годится! — Он всплеснул руками и впечатал в Андромеду пылающие чёрные радужки. — Вы помните происшествие, случившееся шесть лет назад? Андромеда принялась рыться в памяти, пытаясь отыскать хоть какую-то информацию о событиях шестилетней давности. Как назло, ничего подходящего среди разрозненных воспоминаний не находилось. То время было… Спокойным, насколько она помнила. Даже очень. Видимо, заметив её метания, лорд Николас продолжил говорить: — Впрочем, вам тогда было всего двенадцать — неудивительно, что вы не помните. Сколько? Андромеда встрепенулась, растерянно уставившись на лорда, но мгновение спустя она взяла себя в руки и вернула маску холодной отстранённости. Теперь-то она понимала, о каком происшествии шла речь. Аурум, если она снова запутается в датах, проблем не избежать! И как она могла забыть, что ей теперь девятнадцать? Больше никаких глупостей, Андромеда! — Вы о Кошмаре Пии? — уточнила она, будучи уверенной, что не ошиблась. Кошмар Пии — одно из кровавейших событий в истории империи за последнюю сотню лет. Атака безумцев, унёсшая тысячи жизней обитателей Пии — маленького прибрежного городка — всего за одну ночь. О нём говорили многие месяцы, а Золотая империя на один долгий год окрасилась в траурный чёрный. Насколько Андромеда знала, все виновники были уничтожены прибывшей на место императорской гвардией и отрядом магов. Об этом, без преувеличений, знал каждый имперец, рождённый до Кошмара Пии. Но что, в таком случае, хотел рассказать лорд Николас? — Вы всё-таки помните! — довольно произнёс он. — Я был одним из первых, кто прибыл на место происшествия, леди. Это было кошмарное, кровавое зрелище. Никому не желаю столкнуться с подобным. После Пии меня несколько месяцев мучали кошмары. Я не мог нормально есть, работать, жить. И не я один. Одна ночь в Пии словно высосала из всех жизнь, — помрачнел и сжал руки в кулаки. — Но я не для того вспомнил о Пии, чтобы сейчас предаваться воспоминаниям. Тогда, леди, я столкнулся с силой, которую не мог и вообразить. Вы спрашивали, нет ли в империи кого-то, кроме герцога Оденберга, кто способен возвращать время? Я не солгал, сказав, что такого человека нет. Это и вправду так. Такого человека нет уже шесть лет, ведь именно он был идейным вдохновителем чудовищ, устроивших Кошмар Пии. Зачинщиком этого ужасного кровопролития. Когда я с ним столкнулся… — Его голос дрожал. — Выпейте ещё чаю, лорд Николас, — участливо предложила Андромеда, пододвинув к нему чашку. Лорд Николас ухватился за неё, как за спасительную соломинку. Она тоже, как и он, так и не сможет до конца отделаться от пережитого кошмара? Андромеда упрямо поджала губы. Ни за что. Она должна быть сильной, должна вынести из прошлого урок и откинуть его за ненадобностью, обрубить, как высохшую ветвь — без жалости и сожалений. — Спасибо, леди Стернбилд. — Лорд Николас натянуто улыбнулся и отхлебнул чая. — Так вот, когда я столкнулся с этим… чудовищем, мне показалось, что смерть пришла за мной. За свою жизнь я повидал многих магов, но такого как он. Ох, леди, вы и представить себе не можете, каково это — встретить кого-то, превосходящего вас по силе. Я лишился четверых ребят и сам едва не расстался с жизнью, вступив с ним в бой. С ними, если быть точным. К чести меня и моих ребят, этот ублюдок сражался в паре с девушкой. Мелкой, настырной и, что самое плохое, очень незаметной. С ядовитыми кинжалами! — распалялся он. — Но потом пришла подмога. Как в книгах — да, леди, я читаю художественную литературу — герой появился в последний момент, чтобы всех нас спасти. — Герцог Оденберг, смею предположить? — Он самый, леди. Ох, я никогда не видел, чтобы кто-то с такой лёгкостью пользовался магией. Словно это не требовало каких-либо затрат сил. Он словно танцевал, если вы понимаете, о чём я, — речь его наполнилась восхищением. — Возможно, это особенность всех сильных магов, но герцог и чудовище сражались похоже. Но всё же движения чудовища были агрессивнее. Я до сих пор помню, как в один момент все наши враги оказались на коленях. Сила, забравшая тысячи жизней, пала от рук одного человека. Увы, тогда я потерял сознание, так что не смог воочию увидеть, как чудовище рассталось с жизнью. Вы не представляете, как я жалею, что в былые времена не взял герцога на своё попечение — какой бы талантливый преемник у меня был! — Он хлопнул по столу так, что задребезжали чашки на нём. — Эх, такой талант достался «Магической башне»! Союз волшебников, чтоб его! Андромеда отстранённо наблюдала, как лорд Николас клял «Магическую башню» всеми доступными ему выражениями, и перерабатывала полученную информацию. Лорд говорил много лишних слов, но основную мысль она уловила: вариант всего один — герцог Оденберг. С другой стороны, даже если он не тот, кого она ищет, что если он знал нужного человека? Тот, чей талант признавали даже за пределами империи, должен обладать огромным количеством связей. — Последний вопрос, лорд Николас: герцог использовал его? — Голос стих до полушёпота. — Вы о Светиле Оденбергов? — Кивок. — Я не знаю, леди. Я не могу даже вспомнить, когда в последний раз кто-либо из герцогов или император использовали реликвии основателей. Ныне в империи мир, и в них попросту нет необходимости. — Спасибо, лорд Николас. — Всего хорошего, леди Стернбилд. — И вам того же.***
Андромеда внимательно изучала список ближайших званых вечеров, надеясь выбрать те, на которых есть шанс пересечься с герцогом Оденбергом. К несчастью для неё, он не любитель званых вечеров и любых других общественных мероприятий, а потому встретиться с ним та ещё проблема. Она могла бы попросить о встрече, но не было никаких гарантий, что он согласится. Оставалось только искать обходные пути. — Приём у герцога Алекто, — повторила она вслух, напрягая память. Тогда что-то произошло, но что? «Леди, пожалуйста, помогите переубедить папу. Прошу вас». Заплаканные грозовые глаза, сжимающие плечи трясущиеся руки и полный мольбы голос. Андромеда едва смогла сдержать удовлетворённую улыбку — это именно то, что ей необходимо. В прошлом на этом банкете разразился нешуточный скандал, когда младшую дочь герцога Алекто засекли целующейся с сестрой герцога Оденберга. Уж подобное событие должно вытащить его из родового поместья. Андромеда взглянула на дату приёма и беззвучно прошептала: — До встречи через два месяца, герцог.