***
Сион не спеша поднимался по ступенькам. Сегодня он снова окажется один на один с Анной. Как стоило себя вести? О чём говорить? Он прикрыл глаза, вспоминая последние встречи. Все они проходили в присутствии Меди, чему он был несказанно рад — он чувствовал себя уверенней рядом с ней. Они не отличались чем-то невероятным, всё же это просто уроки, да и Анна всё ещё относилась к ним с подозрением. Не стоило надеяться на какие-либо дружеские беседы с их исходными данными. Но всё же за эти несколько дней он сумел заметить одну странность — Анна сторонилась мужчин сильнее, чем женщин. В первую их встречу это было не заметно, но чем чаще они встречались, тем сильнее это бросалось в глаза. Не важно, он или Асмодей оказывались возле неё, она всегда старалась отстраниться, напрягалась и говорила менее свободно и эмоционально. Рядом с Меди или жрицами такого не происходило. Она словно и не замечала их близость. Интересно, почему? Сион остановился перед знакомой дверью и, занеся кулак для стука, замер. — Погодите, — шокировано произнёс он, опустив взгляд на кончики туфель. — Аурум, скажи, что я ошибся. Анна очутилась в их мире из-за попытки самоубийства. Она испугалась его глупой шутки об оплате. И она же сторонилась всех мужчин без исключения. Что-то, способное вызвать подобные симптомы… Он был кем угодно, но не глупцом. И он прекрасно умел складывать дважды два и строить логические цепочки. И выводы Сиону совершенно не нравились. — Нужно обсудить это с Меди. Прав или нет, он не тот, кто должен говорить с Анной об этой ране. Не тот, кому она позволит бередить её. Не тот, кому предназначено её залечивать. Он лишь болезненное напоминание, спичка, способная Анну сжечь. Для неё он просто очередная копия её «убийцы», как бы отвратительно не было это признавать. — Войдите! — прокричала Анна с той стороны двери. Сион медленно открыл дверь, снова пришивая к губам приветливую улыбку. Не стоит ей знать о его подозрениях. — Как ваше самочувствие, леди Анна? — Всё прекрасно, Ваше Высочество. Я как раз ждала вас. — Она показала рукой на разложенные на столе письменные принадлежности. — Рад слышать. Что ж, приступим.***
— Я закончила, — довольно щурясь, протянула Анна исписанный лист. — Хорошо, — кивнул Сион, мельком взглянув на выполненное задание. — Но вам ещё стоит поработать над каллиграфией, так что не прекращайте практиковаться, — добавил он, придерживая едва не подхваченные ветром из открытого окна листы. Лето неумолимо приближалось, а с ним и привычная духота. Сион посмотрел в окно, за которым солнце медленно-медленно клонилось к горизонту. Нужно уходить, но почему-то не хотелось. — Леди, вы слышали миф «Об Основателях»? — Нет, — помотала головой Анна. — Но, я так понимаю, основатели это люди, создавшие империю? — Да, вы правы, — кивнул Сион, удобнее устраиваясь на стуле. Анна взяла на колени книгу и положила на неё чистые листы. — У вас случайно нет карандаша? — облокотившись на изголовье и подогнув ноги, поинтересовалась она. — Только угольный. — Сион достал из потайного кармана короткий, сточенный карандаш и передал его Анне. — Никогда не знаешь, когда может понадобиться что-то записать. Вы рисуете? — Немного, — смущённо ответила Анна и опустила взгляд на бумагу. — Так вы расскажете мне миф «Об Основателях»? — Разумеется. Но только если вы покажете мне готовый рисунок. — Анна в ответ на его просьбу скромно засмеялась и кивнула. — Давным-давно миром правили пять божеств: близнецы Метанум и Оксидий, повелители смерти, госпожа драгоценных камней Ляпис, владыка золота и серебра Аурум и верховный бог Экьюлибриум, поддерживающий равновесие в мире. И вот однажды Аурум и Ляпис полюбили друг друга и вскоре стали мужем и женой. Они были настолько счастливы, что в мире настала эпоха Рассвета. Говорят, тогда никто не испытывал недостатка в чём-либо. Но, к сожалению, она прервалась так же быстро, как и началась. Дело в том, что Экьюлибриум также любил Ляпис, но понял он это слишком поздно — она уже стала женой Аурума. Конечно, ему это не помешало, и он признался ей в любви, ожидаемо получив отказ. Но он не отступил, снова и снова пытаясь пробить путь к сердцу Ляпис. В конце концов, он пошёл на подлость: неизвестно как, он заполучил приворотное зелье — не простое, конечно же — и обманом напоил им Ляпис. Это было ужасное преступление: полностью лишить свободы, да ещё и не кого-то, а богиню, и за него пришлось платить. Экьюлибриума поглотила тьма, и он впал в ещё большее безумие, чем ранее. И тогда он не придумал ничего лучше, кроме как отравить Ляпис своей тьмой, чтобы она окончательно стала его. — Окончательно его? — переспросила Анна, оторвавшись от рисования. — Какой ужасный бог! — Отвратительный, — согласился Сион, слегка улыбнувшись, и продолжил рассказ: — И так за эпохой Рассвета пришла эпоха Упадка. Длительные, изнуряющие засухи сменялись нескончаемыми проливными дождями. Из гор текло плавленое железо, ветра были такой силы, что вековые деревья вырывало с корнем, а всё, что уцелело, добивали глыбы льда с неба. Вдобавок среди людей вспыхнула эпидемия. В общем, за короткий срок Экьюлибриум и Ляпис почти полностью уничтожили мир. Разумеется, оставшиеся боги не прохлаждались. Там, где обитали духи, они создавали оазисы — места, защищённые от разрушений эпохи Упадка. Но оазисы не могли уберечь всех, поэтому в мире было много тех, кому приходилось бороться за каждую секунду жизни. А царства близнецов всё наполнялись. И вот однажды Метанум и Оксидий пришли к Ауруму и сообщили ему, что нашли способ освободить Ляпис. Но для этого ему придётся найти людей, которые помогут ему с этой миссией. Дело в том, что Экьюлибриум позаботился о безопасности ингредиентов для противоядия и укрыл их барьером, сквозь который не могли пройти существа наделённые божественной силой: эльфы, духи и, ясное дело, боги. На самом деле, не понимаю, почему он их попросту не уничтожил. Это было бы куда надёжнее барьера. — Тогда бы эпоха Упадка не закончилась и этого мифа, как и империи, не было. Поэтому вам, Ваше Высочество, стоит сказать Экьюлибриуму «спасибо» за такой просчёт, — хихикнула Анна и снова сосредоточилась на рисовании. — Обязательно сделаю это, когда выпадет свободная минутка. Но вернёмся к мифу. По наставлению Метанума и Оксидия Аурум отправился на поиски нужных людей. Он искал, искал и ещё искал, пока однажды не встретил путника. Это был путешественник с далёких, облюбованных духами островов, на которых было много оазисов. Сейчас на этих островах находится царство Хисуи, в котором, к слову, всё ещё поклоняются духам. В следующий раз я расскажу вам и о духах, и о Хисуи. Кхм… Что-то я снова отвлёкся. Аурум задал путешественнику всего один вопрос: «Что ты чувствуешь при виде меня?» Ответ его невероятно поразил. «Ничего, — сказал путешественник. — Мир в эпоху Рассвета был в разы прекраснее вас. Я не испытываю трепет перед богом, который ничего не может изменить. Но я и не ненавижу вас. В этом нет никакого смысла». Ошарашенный, Аурум задал ещё один вопрос: «Зачем ты путешествуешь?» «Чтобы помочь всем, кого может охватить мой взор и коснуться мои руки. Это всё, что я могу». «Тогда помоги мне, и ты спасёшь даже тех, кого не можешь ни коснуться, ни увидеть. Разве не этого ты желаешь?» Так этот человек стал первым из тех, кого теперь зовут основателями. Его звали Шин Когонотайя. Потом он и Аурум продолжили свои поиски. Не знаю, сколько времени спустя, они пришли в засохший лес. В самой чаще, на берегу высохшего озера, стояла обжитая хижина. Они стали бродить вокруг неё, пытаясь найти хозяина, пока не наткнулись на сгорбившегося на земле человека. Оказалось, он прятал от палящего солнца хрупкий цветок. «Ах, не могли бы вы принести воды. Нужно полить, но я не могу отойти», — попросил он, не отрывая взгляд от цветка. Озадаченный Аурум выполнил его просьбу. Оказалось, этот человек был художником, которого вдохновляли пейзажи того леса. Ну, до эпохи Упадка, конечно. И вот даже когда лес стал погибать, он не оставлял попыток спасти его. Цветок, который он защищал, был последней уцелевшей частью. «Что, если я знаю, как спасти этот лес? — спросил Аурум, протягивая художнику руку. — Присоединись к нам и помоги этому миру снова расцвести». — А Аурум знает, на что давить, — прервала Сиона Анна. — Даже удивительно. То есть он же раньше не взаимодействовал с людьми, а тут вдруг. Я бы так не смогла. — На то Аурум и бог. Впрочем, я смог бы так же. И не только я. Если будете внимательно слушать и запоминать всё, что говорит Меди, — сможете также. Умение находить рычаги давления на собеседника — ценный навык, — пожал плечами Сион. — И так по миру путешествовало уже три путника: Аурум, Шин и художник — Сирин Оденберг. Они прибыли в крупный северный город. В эпоху Рассвета жизнь в нём текла ручьём, но тогда он был в запустении. Мёртвый город. Они нашли её возле свежей могилы. Сидя в пыли, она выводила что-то на земле. Шин и Сирин попытались остановить Аурума, уважая горе женщины перед ними, но он всё равно завёл с ней разговор: «Кто здесь похоронен?» «Звездочёт. И мой возлюбленный, — сухо ответила она и тут же добавила: — Деньги. Заплатите мне, и я пойду куда угодно. Вам ведь это нужно?» «И это всё? — переспросил Аурум. — Что же, если ты так хочешь — я дам тебе столько богатств, сколько ты пожелаешь». Так в их маленький отряд добавился четвёртый человек — Фемида Стернбилд. Последнего человека они нашли по пути к первому ингредиенту — в небольшом оазисе. Коренастый кузнец первым поприветствовал их, дрожа от страха, как лист. «М-могу я ч-чем-то помочь?» — тихо спросил он. Его характер и телосложение совершенно не соответствовали друг другу. «Я ищу человека для путешествия. Опасного путешествия», — добавил Аурум. «Тогда в-возьмите м-меня с собой! О-обещаю, я н-не п-подведу!» — попросил кузнец. «Разве ты не боишься?» «Б-боюсь. Н-но это н-не важно! Я сильный. Я пригожусь!» — настаивал кузнец. Вот так к ним присоединился ещё один человек — Фабиус Алекто. А впереди их ждали испытания. Первый ингредиент — ветвь Кристального древа — находился в центре храма Экьюлибриума: на крохотном островке посреди искусственного озера. Почему-то переправиться через него могли только жрецы, и только они решали, кого стоит подпускать к Древу, а кого нет. А ещё говорили, что жрецы всегда видели, лжёт человек или нет — такое благословение они получили от Экьюлибриума. В общем, их отряд столкнулся с проблемой — переправа. Увы, барьер против божественных сил покрывал всё озеро, и Аурум не мог помочь им с этим. К тому же, жрецы были до последнего верны своему богу. Помочь тем, кто ему противостоит… Думаю, вы и сами понимаете, что это для них значило. Пришлось выкручиваться. Тут-то на подмогу и пришла Фемида и её непревзойдённое умение пудрить окружающим мозг. — Но вы же говорили, что жрецы умели распознавать ложь. Сами себе противоречите, Ваше Высочество. — Вам стоит быть терпеливей, леди Анна. Всему своё время, как говорится. Итак, жрецы и вправду умели распознавать ложь. Даже самую незначительную. Но у их сил был недостаток — они не могли отделить полуправду от правды. Например, если сказать: «Мы здесь, чтобы спасти город», — жрецы воспримут это, как чистейшую правду. Ведь если спасти мир, то и город будет спасён, не так ли? В итоге она и не солгала, но честной не была. В общем, перебравшись через озеро, они с лёгкостью заполучили ветвь и вернулись к Ауруму, приободрённые первым успехом. Конечно, Экьюлибриум обо всём узнал. И усилил защиту вокруг оставшихся артефактов. Но сделать барьер непроходимым и для людей он не смог. Увы, даже ему не под силу создать что-то совершенное. Аурум, Шин, Сирин, Фемида и Фабиус прибыли в пустыню за Небесным Кварцем. Отыскать его под барьером не составило труда, проблемы пришли после. Как только один из них коснулся Кварца, из песка выросли десятки солдат. Основатели сражались, как могли, но, думаю, вы и сами понимаете, что люди, никогда не державшие в руках оружие, не могли оказать должное сопротивление. Сильнее всех это отразилось на Фемиде и Сирине — они выдохлись первыми. Фабиусу не хватало смелости броситься на врага впереди остальных. И только Шин стоял впереди, сражаясь на пределе своих возможностей. Разве он мог отступить, когда от этого зависела судьба мира? В конце концов, он выстоял. Израненный, уставший, но не сломленный. Пару дней спустя отправились в Огненные горы за Семенем Огня. В те времена, леди Анна, мало кто решался ступить туда. На такое были способны лишь безумцы, если быть более точным. — И основатели, — добавила Анна. — И основатели, — поддержал Сион. — В общем, чтобы добраться до ингредиента, требовалась не шуточная смелость. К тому же, пересечь барьер им пришлось без Шина — после исцеления, на нём остались отпечатки сил Аурума. На каждом шагу в Огненных горах поджидала опасность. Будь то саламандры или огненные озёра. Но самое страшное — элементаль, которого Экьюлибриум поставил на защиту семени. Ужасное чудовище, которому было под силу испепелить всё на своём пути. «Я-я о-отвлеку его. А-а в-вы бег-гите», — преодолевая животный ужас, предложил единственный действенный вариант Фабиус и ринулся вперёд. Пока он отвлекал элементаля, Фемида и Сирин смогли отыскать Семя. Как только они взяли его в руки, элементаль исчез бесследно. «Мы смогли», — улыбнулся Фабиус и потерял сознание. Осознав, что ещё два ингредиента похищены, Экьюлибриум впал в буйство. Даже оазисы содрогнулись от бед, которые он наслал на мир в порыве ярости. И тогда Ляпис предложила ему то, на что он не должен был соглашаться. Он позволил ей отправиться на защиту последнего ингредиента. В то же время Сирин убеждал Аурума и остальных отпустить его в одиночку. Он утверждал, что в паре с Фемидой они будут только мешать друг другу, к тому же, он был единственным, кто так и не проявил себя. «Я пошёл с вами, чтобы спасти мою жемчужину. Мой драгоценный лес. А в итоге я не сделал ничего». Сирин в одиночку пересёк барьер, а через пару дней вернулся, сжимая в руках маленький смерч — Перо Ураганов. Шин, Фемида и Фабиус тут же заключили его в объятья. Они не могли скрыть своего счастья. Вот только, произошло то, чего никто не мог ожидать — Сирин вернулся к ним слепым. «Такой была плата за ингредиент», — так он говорил. Они так и не смогли выведать у него, что произошло под барьером. Хотя у них и времени на это не было. Аурум в одно мгновение изготовил антидот, и в тот же миг перед ними появились Экьюлибриум и Ляпис. Между ними завязалась чудовищная схватка, от которой, говорят, мир мог расколоться пополам. На счастье, Экьюлибриум так увлёкся боем с Аурумом, что не заметил ни спрятавшихся в укрытие основателей, ни уведших Ляпис Метанума и Оксидия. Они вынудили её принять антидот и вскоре, вместе с ней, присоединились к измотанному Ауруму. Сражались долго, яростно. Экьюлибриум не просто так стал верховным богом. Даже вчетвером одолеть его было непросто. Но всё-таки они справились. И безумный бог был запечатан, вместе со злом, которое он принёс в мир. С тех пор мы называем его Тенезм, Тёмный бог. Вот только, они не подумали об одном — о том, что Экьюлибриум не мог так просто отпустить Ляпис. Тьма разъедала её изнутри. Единственным способом спасти её, было дать ей новое тело. Вот только у них не было времени, чтобы создать его. И тогда Аурум решил снова обратиться за помощью к людям. Взяв с собой основателей, он и Ляпис отправились на Хисуи — в самый густонаселённый оазис. Они искали того, кто будет готов пожертвовать жизнью ради Ляпис. И такой человек нашёлся — младшая сестра Шина. Целительница. Она была единственной, кто решился на это. Разумеется, Шин был в ужасе, но изменить ничего не мог. Так, на его глазах любимая сестра умерла, поставив точку в эпохе Упадка. Мир снова расцвёл. Казалось, что и не было никаких бед. Все смеялись, кричали, плакали от счастья, и только основатели не могли разделить всеобщее ликование, как бы сильно ни хотели. Кто-то из них оплакивал потери, кто-то пытался понять, как жить дальше. «Поднимите голову. Время принять дары, — обратился к ним Аурум. Он не выпускал Ляпис из объятий, словно боялся потерять. Впрочем, быть может, так и было. — Фемида. Дева, которая никогда не лжёт. Ты говорила, что тебе нужны деньги, и я дам их тебе. Дам всем вам. Но есть кое-что, что предназначено тебе одной. — Он вручил ей серебряные весы невероятной красоты. — Больше никто не сможет солгать тебе или утаить правду. То, что произошло с твоим возлюбленным, не повторится. Если, конечно, ты правильно используешь мой дар. Фемида Стернбилд — дева правосудия». «Быть может, будь они у меня тогда, он был бы жив, — прижав весы к груди, зашептала Фемида. — Я не подведу. Обещаю». Кивнув ей, Аурум обратился к Фабиусу: «Храбрость — это не отсутствие страха, это способность сделать что-либо вопреки ему. Я верю, что этот дар. — Между ним и Фабиусом появился чёрный щит. — Поможет тебе защитить каждого от любой угрозы. Храбрость это хорошо, но осторожность никогда не бывает лишней, не так ли, Фабиус Алекто — храбрейший из храбрейших?» «Надеюсь, мне не придётся им воспользоваться», — засмеялся Фабиус. «Сирин, — печально обратился Аурум к нему. — Ветра в тех местах были остры, но не так остры, как речь моей дорогой Ляпис. Ты ответил правильно на все её загадки. И на последнюю тоже, пусть Ляпис этого и не поняла. За смекалку я дарую тебе светило, которое всюду осветит твой путь. — Он положил ладонь на слепые глаза Сирина. — Разве не прекрасно снова видеть, цветок мудрости?» Сирин ничего не ответил. Только беззвучно заплакал, прижавшись лбом к ладони Аурума. «Шин. Мой верный последователь. Я не могу вернуть тебе сестру, но я могу дать тебе кое-что другое. Я дам тебе силу объединять людей. Оружие, с помощью которого ты будешь вести народ за собой и избавляться от врагов. — Аурум взял руки Шина в свои, и над ними вспыхнуло золотое сияние превратившееся в длинный тонкий меч. — Значит, вот как выглядит твоя воля. Очень похоже на тебя. Подними голову, царь нового мира — Шин Когонотайя». После Аурум сообщил основателям, что создаст место, где в золоте, серебре и драгоценных ископаемых не будет недостатка. Он хотел, чтобы они создали такое место. Новую страну, в которой нет места горю. Годы спустя на карте появилось королевство Аургента. Страна, любимая богами. Четыре основателя стали в её главе. Шин — тогда ещё всеми любимый король, Фемида — герцогиня севера, Сирин — герцог востока и Фабиус — герцог юга. С тех пор Аургента прошла через многое, и не всегда это было что-то хорошее. Но четыре рода-основателя всё также возглавляют её. Конец. Вы не устали, леди Анна? — завершил рассказ Сион и медленно потянулся, разминая затёкшие мышцы. В горле немного першило из-за длительной речи. — Нет, Ваше Высочество. Ладно, теперь моя часть «сделки». — Анна взяла в руки лист с рисунком и, откинув одеяло в сторону, вскочила с постели. Подол больничного платья загнулся, обнажая её колени. Аккуратные. И ноги длинные, ровные. Красивые. Стоп! Аурум, о чём он думал? Кровь прилила к щекам и ушам. Сион спешно отвёл взгляд и закрыл лицо руками. Как же стыдно! Он же принц! У него есть невеста! А что он? Он засматривался на колени другой девушки. Но… — Ваше Высочество, что-то не так? — взволнованно поинтересовалась Анна. — К-колени, — приглушённо ответил он, краснея ещё больше. — Что? — Я н-никогда не в-видел женские колени! — повторил Сион и резко поднял на неё взгляд. Они замерли на несколько мгновений, безмолвно смотря друг на друга. Вдруг Анна начала постепенно краснеть: лицо, уши, шея. Не успел Сион понять, что произошло, как она завернулась в одеяло, словно в кокон. Из небольшого просвета были видны только её глаза. — Простите, Ваше Высочество, — едва различимо пробормотала она. — Ничего страшного, — быстро ответил Сион и мысленно посчитал до десяти. — Учитывая одежду, в которой вы попали в этот мир, в вашем нет никаких предрассудков на счёт оголённых ног. Да и мне не стоило так бурно реагировать. — Он взъерошил волосы на затылке и поднял взгляд к потолку, подбирая слова, чтобы разрядить обстановку. — Ваше Высочество, — неуверенно позвала его Анна. Зашуршало одеяло, и едва различимо скрипнула кровать. — Возьмите. Я же обещала. Сион опустил на неё взгляд и увидел протянутый лист с набросками, которые она рисовала всё время его рассказа. В центре снисходительно улыбались Аурум и Ляпис, от которых исходила мощная, ни с чем не сравнимая энергетика; справа, прижавшись спиной друг к другу, стояли Шин и Фабиус с направленными на незримого врага щитом и мечом; слева — Фемида и Сирин держали стопку книг и пергаментов с водружёнными поверх весами. Набросок грубый, быстрый, но такой… Живой. Сион не мог подобрать другого определения. Каждый штрих, каждый натиск карандаша, всё это создавало неповторимые образы, от которых, казалось, исходила энергия оригиналов. И всё это нарисовано за такой короткий промежуток времени и основываясь на пересказ мифа. Восхитительно! — Леди, это… Это невероятно. Я восхищён! — эмоционально похвалил Сион. — Но откуда вы знаете, как они выглядят? — Жрицы показывали мне картины с их изображением. Я и запомнила, — потупив взгляд, пояснила Анна. — Но кем стоит восхищаться, так это вами. Вы так точно воспроизводили ключевые диалоги. Я бы ни за что их не запомнила. — Ха-ха. Я столько раз перечитывал этот миф, что было бы кощунственно не запомнить хотя бы диалоги. К тому же они записаны на витражах храма. — Вот как. Но это всё равно очень круто, Ваше Высочество! — Круто? — переспросил Сион, склонив голову к плечу. — Я имела в виду — невероятно. — Какое интересное слово. Кру-то… — пробормотал он, прикусив кончик указательного пальца. — Что же, мне пора уходить, леди Анна. До скорой встречи. — До скорой встречи, Ваше Высочество, — неуверенно попрощалась она.