***
— Будь осторожен, и возвращайся. — Эстер проводила Сириуса до двери, растрёпанная, с каплями краски на лице и руках, но такая светлая, такая уже родная. Он не знал что ответить и только едва заметно улыбнулся, превратился в собаку, лизнул её руку и скрылся в темноте ночной улицы.***
В ночной тишине раздался хлопок трансгрессии. Над зарослями вереска подымался туман, и в этой зыбкой дымке в темноте с трудом различался мужской силуэт. Лёгкий шорох в кустах… и не разбирая дороги на него помчалась черная тень, рискуя свалить с ног. Но он не сдвинулся с места. Он почувствовал, как лапы гигантского пса легли ему на плечи, а по лицу скользнула мягкая шерсть. В то же самое мгновенье пёс обратился в человека и крепко обнял друга. — Бродяга!!! — Римус крепко сжал плечи друга в ответ. — Как добрался? Где Клювокрыл? — Отлично! Он там в овраге, в зарослях, там отличное место, и есть укрытие под упавшим деревом. — Здорово, тогда ты готов? — Да, давай. Римус положил руку Сириусу на плечо. Хлопок, и их будто затянула воронка и тут же выбросила. Те же заросли вереска, а нет, вот тропинка и ветхий домик, притаившийся за раскидистым орешником. — Где мы? — это место было Сириусу не знакомо. — Йоркшир. Я здесь живу. Пустынное место, о нем никто не знает… Кроме Дамблдора. Год назад он нашел меня здесь и позвал преподавать. Пойдём! Они зашли в дом. — А тут мило. — Сириус осматривался. — Шутишь? — Римус направил палочку на камин, и комната озарилась теплым светом. — Рад тебя видеть! — в серых глазах Сириуса сверкнул отблеск камина. Римус в ответ тепло улыбнулся и похлопал Сириуса по плечу. — Располагайся! Сириус обошел комнату, в ней каждая деталь говорила, что она принадлежит Римусу. Бедно обставленная, но всё на своих местах. Бережно сложенные немногочисленные вещи в приоткрытом шкафу. Старенький чемодан и профессорский портфель, похоже, он разбирал вещи после возвращения из Хогвартса, когда отправился на встречу с Сириусом. На полках аккуратно расставлены старенькие потрёпанные книги, и ни пылинки. Сириус провел рукой по корешкам. Кажется, Лунатик смог максимально замкнуть свой мир до размеров этой комнаты. Он так старался закрыться и отделиться от внешнего мира, где (как он считал) ему — оборотню — не место, что, кажется, сумел-таки найти себе убежище. Сириус заметил фотоальбом между книгами и вытащил, даже не спросив разрешения, не церемонясь, он плюхнулся на аккуратно застеленную кровать. «Сириус не меняется» — мягко улыбнулся Римус. В начале альбома были фотографии семьи Люпинов, мама, папа, маленький Римус, весёлый улыбчивый малыш — счастливая семья… ещё до нападения Сивого. А вот ему уже пять лет, бледный, под глазами круги, похудевшая мама с вымученной улыбкой… Но все вместе, рядом. Некоторые снимки родителей были магловские. Невольно Сириус представил на месте Хоуп — мамы Римуса — Эстер. Каково это? — попасть в мир волшебников… Он продолжал листать страницы. Римус отошёл заварить чай, а когда вернулся, Сириус смотрел на общее фото: Сохатый, Лунатик, Бродяга и …Хвост… — все смеются и обнимаются — точно такое же фото он повесил в своей комнате на площади Гриммо в то лето, когда сбежал из дома. Он смотрел на себя. Если друзей он мог представить совсем легко, просто закрыв глаза, то себя — такого беспечного, красивого и с этим надменным выражением лица — представить было сложно. Последние сутки он радовался предстоящей встрече с Лунатиком и почти… почти вернулся к себе тому… но все равно это выглядело жалко. Взрослый, израненный, уставший, загнанный человек, потерявший самых близких людей, лишенный части свой жизни и свободы… — Почему ты не избавился от фотографий со мной, если думал, что я предатель? — вдруг спросил он. Римус очень серьезно посмотрел на Сириуса. — Я не смог. Я просто перестал смотреть на них, но уничтожить не смог. Я все эти годы не мог принять, что ты виновен… Я не хотел соединять счастливые воспоминания о школе с тем, что было после. Я пытался придумать тебе оправдание, что Воландеморт каким-то образом имеет над тобою власть, или как-то замешан Регулус, или… не знаю, я просто не смог, вы… Мародеры были для меня — всем, ты же знаешь. Сириус шумно выдохнул и продолжил листать дальше. Это были не самые удачные фото, нелепые, со смешными позами, странно обрезанные кадры. Но для Сириуса они сейчас казались самыми прекрасными. Вот Джеймс, весь красный и потный, в форме для квиддича, а Сириус, которого почти не видно за машущим гриффиндорским знаменем Римусом, смеётся над лицами проигравших слизиринцев. От Питера, к счастью, видно только ухо. Вот фото со свадьбы, но Лили и Джеймс не попали в кадр, видно только ноги и подол платья, зато почти всё фото занимает морда черного пса, который, судя по всему, повалил фотографирующего, Римус на заднем плане закрывает глаза рукой и качает головой. Седьмой курс, гриффиндорская гостиная, на диване у камина Джеймс ерошит волосы, Лили морщится, глядя на него, Сириус примостился на подлокотнике с бутылочкой сливочного пива, Римус с книгой расположился в кресле, но буквально через секунду весь кадр закрывает собой споткнувшийся Питер, рассыпая пирожные, которые удалось притащить с кухни. Остальные снимки тоже были странные, удачных кадров было совсем немного. — А у меня не осталось фотографий, только одна, из письма Лили, где Гарри летает на игрушечной метелке. А ты всегда их бережно хранил… — Да, — отозвался Римус. — Но их не много осталось. Два года назад мне написал Хагрид, просил прислать фотографии для Гарри, у него совсем не было фото Лили и Джеймса, вот я и отдал свои… - В этом весь Лунатик, — ему ведь нужнее, он совсем не помнит родителей… Что-то блестнуло в его глазах, и он отвернулся. — На первом курсе он нашел в замке зеркало Еиналеж… — помолчав, сказал он. — Да ладно?! А мы столько искали, и не нашли, я думал, что оно — выдумка! — Сириуса снова захлестнула гордость за крестника, но грустная улыбка Люпина, такая знакомая, его отрезвила. — И что он в нем увидел? — Он увидел в нем Джеймса и Лили… они были живы, с ним рядом… и он часами сидел перед зеркалом… — голос Лунатика дрогнул. А Сириус закрыл лицо руками. — Я бы увидел то же самое… — хрипло произнес он. Римус снова похлопал его по плечу. — И я… Сириус провел пальцами по лицу, поморщившись, нечаянно коснувшись синяка под глазом. Он так привык к боли, что практически не замечал такие пустяки. Но от внимательных голубых глаз Римуса не так то просто скрыться. — Я могу его убрать, если ты им не очень дорожишь, — его губы тронула лёгкая улыбка. — А? Что? Синяк? Да, давай, я настолько отвык от палочки… слушай, если вдруг наткнешься, вдруг попадется какой-нибудь прохвост, торгующий палочками…ну, ты понимаешь. — Да, конечно! Он склонился над лицом Сириуса, направил свою палочку, прошептал какие-то заживляющие заклинания… Сириус почувствовал легкие покалывания, и синяк исчез. — Что ещё? Давай показывай, как я тебя подрал! Римус залечил порезы и царапины от собственных когтей. — Вот теперь другое дело… Может, чаю? Сириус грустно улыбнулся и кивнул.